- Вы хотели видеть меня? - спросил он. - Я иду в театр, но мы можем поговорить по дороге.
Не дожидаясь ответа, Файф направился к выходу. Смиту не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Некоторое время они шли молча. Наконец Файф произнес:
- Почему вы так неосторожны? Вы могли бы позвонить по телефону и условиться о встрече.
Смит пожал плечами.
- Телефонные разговоры стоят денег, - сказал он, - а у меня их нет. Вернее, до сих пор не было.
Последние слова Смит произнес с ударением.
Они шли мимо лавок, в которых продавались шелка и цветные вышивки, бусы и фарфор. Перед лавками стояли корзины с экзотическими фруктами и лакомствами.
- Мне кажется, вы рассчитываете на мои деньги, - пробурчал Файф.
Смит улыбнулся.
- Почему бы и нет? Ведь я вчера оказал вам услугу. О, я не дурак. Я отлично понял, почему вы сделали ложное признание. Вы испугались, что я расскажу о том, что мне пришлось услышать под окном. Не так ли?
- Что вы, собственно говоря, слышали?
- Поверьте мне, я слышал достаточно. Я слышал, как эта женщина, которую потом кто-то убил, рассказала вам…
- Ладно, - прервал его Файф и боязливо обернулся.
- Я полагаю, что вчера оказал вам большую услугу, - продолжал Смит. - Когда инспектор Чан отверг ваше признание и снова обратился ко мне, разве я не сказал именно то, что вы хотели услышать? Я мог спутать все ваши карты, но не сделал этого. Прошу вас помнить об этом.
- Я помню и ожидал вашего появления, полагая, что вы явитесь вымогать деньги.
- Сударь! - Смит предостерегающе поднял свою худую, усеянную веснушками руку. - Вы могли бы избавить мой слух от подобных замечаний. Во мне живо чувство чести, и я вовсе не склонен делать то, что вы мне приписываете. Я предположил лишь, что вы, интеллигентный человек, по достоинству оцените мое произведение.
Указав на картину, он добавил:
- Я как раз случайно захватил с собой одну из своих картин.
Файф расхохотался.
- Вы хитрый парень, Смит! А если я на самом деле куплю ваше произведение, что вы предполагаете предпринять с деньгами?
Смит с облегчением вздохнул.
- Я бы навсегда покинул эти края. Вот уже год, как я ломаю голову над тем, как выбраться отсюда в Кливленд к своим родителям. Не знаю, обрадует ли их мое появление. Но если я буду прилично одет и у меня будет в кармане несколько долларов, то…
- Как вы сюда попали? - спросил Файф.
- Я приехал на Гавайи, чтобы заняться живописью. Но моя безалаберность привела к тому, что очень скоро я остался без гроша в кармане. Родители прислали мне денег на обратную дорогу, но… Вы никогда не пробовали околегау? Это местный спиртной напиток.
Файф улыбнулся.
- Я понимаю, вы попросту забыли о том, что ваш корабль уходит.
- Я забыл обо всем на свете. А когда вспомнил, что собирался уехать, мой корабль уже двое суток был в открытом море. Отец был очень огорчен моим поведением…
Смит опустился на скамейку и протянул Файфу картину.
- Черт побери, - вырвалось у Файфа, - ведь это великолепно!
- Очень рад слышать это, - сказал Смит. - Не правда ли, вы этого не ожидали? Я не слишком высокого мнения о себе, но, быть может, наступит день, когда эта картина действительно станет большой ценностью. Подумайте, с какой гордостью вы сможете заявить тогда своим друзьям: "Я был одним из первых, признавших его талант. Я был первым покупателем его произведений".
- Это ваше настоящее имя здесь внизу, слева? - спросил Файф.
Художник опустил голову и прошептал:
- Да. Это мое настоящее имя.
- Сколько вы хотите за картину?
- А что вы можете предложить?
- Если вы действительно хотите вернуться на родину, то я готов помочь вам. Разумеется, не сейчас - полиция все равно не позволит вам уехать. Но я куплю вам билет и снабжу деньгами на дорогу, само собой, в качестве гонорара.
- Сколько вы можете мне дать?
- Двести долларов.
- Я, право, не знаю…
- Ну, двести пятьдесят. Ведь я не миллионер, в театре у меня не такое уж большое жалованье. Мне удалось скопить немного денег, и я предлагаю вам почти все, что у меня есть. Было бы очень жаль, если бы вы сочли эту сумму недостаточной.
- Этой суммы вполне достаточно, - сказал Смит. - Я не хочу показаться вам вымогателем. Но для меня это единственная возможность выбраться отсюда, и я не вправе упустить ее. Итак, я получаю билет, как только буду иметь возможность уехать, и двести пятьдесят долларов. Но пока что мне требуется небольшой аванс.
- Чтобы выпить?
- Нет, мне бы этого не хотелось. Я, чего доброго, стану болтать и могу все испортить. Я не столько боюсь за вас, сколько за себя. Нет, я не буду пить, даю вам слово джентльмена.
Файф с сомнением посмотрел на него, достал бумажник и сказал:
- Мне придется поверить вам на слово. Вот пятьдесят долларов.
Глаза Смита заблестели.
- Это все, что у меня есть при себе. Но помните, - Файф отвел жадно потянувшуюся к деньгам руку Смита, - вы должны соблюдать осторожность. Если полиция узнает, что вы обзавелись деньгами, у нее возникнут подозрения.
- Мне хотелось бы приобрести новый костюм, - задумчиво сказал Смит.
- Нет, сейчас этого делать нельзя, - предостерег его Файф. - Я сам позабочусь об этом, когда придет время. Итак, я полагаюсь на вас. Человек, который может писать такие картины, не может быть дураком.
- Я сделаю так, как вы хотите, - ответил Смит и с достоинством удалился.
Файф, взяв приобретенную при таких странных обстоятельствах картину, направился в театр.
Смит пересек Британию-стрит и вошел в дом, над которым красовалась вывеска "Отель Нипон".
За конторкой стоял маленький японец, над его головой висела картина, на которой был изображен пароход, рассекающий волны. Под пароходом вилась надпись: "Нипон Юзен Кайша".
- Хэлло, Нада! - весело приветствовал японца Смит. - Что, моя комната свободна?
- Сожалею, но…
- Вот десять долларов. Плачу вперед! - Смит швырнул на стойку банкноту.
- Сожалею, что вас так долго не было, - вежливо сказал японец. - Комната в вашем распоряжении.
- Мои вещи прибудут несколько позднее, - заявил Смит.
- По-видимому, вам прислали из дома деньги, - улыбнулся японец.
- Из дома? - переспросил Смит. - Ничего подобного. Я продал одну из своих картин. Знаете ли вы, Нада, что это больше, чем удалось достичь при жизни Коро? - И наклонившись к японцу, он добавил: - Старик Коро не смог продать ни одной своей картины. Теперь я вижу, как важно оказаться под окном в нужную минуту.
- Должно быть, вы правы. Пожалуйста, мистер Смит, вот ключи от вашего номера.
- Как приятно снова обладать жилищем, - заметил Смит и, весело насвистывая, поплелся наверх.
Глава 13
ЗАВТРАК У ЧАНА
Со времени утреннего купания Смита прошло не менее часа, прежде чем Чарли Чан, стоя у окна своей спальни, взглянул на океан. Он представлял собой изумительное зрелище, и инспектор целиком ушел в его созерцание.
Он хорошо выспался, сон вернул силы и уверенность в себе. Чтобы решить задачу, стоящую перед ним, надлежало действовать быстро и решительно. Чан вспомнил поговорку об аисте, который уморил себя голодом, тщетно ожидая, пока высохнет море, чтобы иметь более удобную возможность ловить рыбу. Он решил не следовать его примеру.
Прислушавшись к шуму в доме и удостоверившись, что день начался как обычно, Чан начал одеваться. Одиннадцать детей превращали его жилище в сумасшедший дом. Вечно слышались голоса, восклицания, смех, крики, плач.
В столовой он застал сидящих за столом двух старших детей. На этот раз они проявили к отцу необычный интерес. Его появление породило ряд восклицаний и вопросов. В этом были повинны утренние газеты. Дети прочли об убийстве их любимой кинозвезды и теперь категорически потребовали от отца сурового наказания преступника. Тщетно пытались они добиться ответа на вопрос, почему убийца еще не обнаружен и не наказан.
- Тише! - прикрикнул Чан. - Разве человек может размышлять, сидя под деревом, на котором чирикают воробьи?
Он посмотрел на часы и обратился к старшему сыну:
- Тебе давно пора быть в школе.
- Я уже иду, - ответил Генри. - Но сначала, отец, ты должен мне сказать, что произошло с Шейлой Фен.
- Ты ведь читал газеты? Кто-то убил ее.
- Но кто? - спросила Роза. - Мне бы очень хотелось услышать ответ на этот вопрос.
- В этом твое желание совпадает с желанием очень многих людей.
- Ведь ты ведешь это дело?
- А кто еще в Гонолулу мог бы взяться за него?
- А когда ты собираешься накрыть преступника? - бесцеремонно продолжал Генри.
Чан тяжело вздохнул.
- Я не раз говорил о том, что твоя манера выражаться ни в коей степени не соответствует тому почтению, которое ты должен питать к своему отцу. К сожалению, мне пока не удалось установить, кто преступник, и поэтому я лишен возможности назвать тебе его имя.
- Но тем не менее ты поймаешь его? - настаивала Роза.
- Когда я был молод, - строго посмотрел на нее отец, - то полагал, что нет более тяжкого греха, чем сомневаться в мудрости родителей. Подобные вопросы и сомнения были тогда немыслимы.
Роза, улыбнувшись, обняла отца.
- Времена изменились, папа. Разумеется, тебе удастся установить, кто убийца, мы в этом не сомневаемся. Просто нам не терпится узнать имя преступника, и мы просим тебя поторопиться с его поимкой.
- Тебе сегодня вечером нужна будет машина, отец? - спросил Генри.
- Да, она мне понадобится.
Генри нахмурился.
- Придется купить собственную машину, - сказал он. - Мне предлагают в рассрочку одну подержаную…
Чан пожал плечами и принялся просматривать газеты. Но это занятие было прервано появлением миссис Чан, очень полной маленькой женшины с живыми глазами.
- Какая ужасная история случилась с Шейлой Фен! - сказала она.
- Что ты знаешь о Шейле Фен? - буркнул ее супруг.
- Я слышала, как дети говорят - Шейла Фен, Шейла Фен. Я думаю, что Шейла Фен действительно замечательная женщина. Ты должен поймать преступника.
- Обязательно, иначе я лишусь покоя в собственном доме.
Допив чай, Чан встал. Жена поспешила принести ему шляпу. Казалось, все домочадцы только и ждали, когда он приступит к действиям.
Инспектор сел в машину и отправился в деловую часть города. Все его мысли были заняты вчерашним убийством.
Проезжая мимо китайского кладбища, где покоилась его мать, Чан подумал о том, что давно не был на ее могиле. Последние годы мать прожила у него в доме. Что сказала бы она о своих внуках и внучках: о мечтающем о собственной машине Генри, о Розе, осенью возвращающейся к занятиям в американском университете, о шустрых малышах? Несомненно, она стала бы печалиться о прежних временах и нравах. Впрочем, и он жалел о происшедшей перемене. Но не в его силах было изменить ход событий.
Вздохнув, инспектор остановился у отеля "Вайоли". Оказалось, что Файф ушел в сопровождении какого-то человека. Описание, данное швейцаром, рассеяло все сомнения относительно того, кто был его спутником.
Чего ради Смит навестил Файфа? Что он услышал под окном павильона? И чего ради Файф признался в преступлении, которого не совершал? Он не мог быть убийцей, если только его показания соответствовали истине. Надо проверить.
Чан направился в театр. Там шла репетиция. Он вошел в зрительный зал и подошел к рампе.
- Что вам угодно? - недружелюбно спросил его режиссер в нахлобученной на лоб фетровой шляпе.
- Я хочу сказать несколько слов мистеру Файфу.
Тот, услышав свое имя, вышел на авансцену и вгляделся в погруженный во мрак зрительный зал.
- Ах, это вы, инспектор! Я попрошу вас подняться. Чем могу служить? - любезно спросил он у с трудом поднявшегося на сцену Чана.
- Вам, должно быть, помнится, что я снабдил вас вчера великолепным алиби. Я желал бы формальности ради удостовериться в нем.
- Разумеется. Вайн, можно вас на минутку?
Мужчина в фетровой шляпе не спеша приблизился к ним.
- Это наш режиссер - мистер Вайн. Инспектор Чан желал бы знать, когда вы вчера дали сигнал начать представление.
- В двенадцать минут девятого, - проворчал режиссер. - Мы немного опоздали.
- Я стоял рядом с вами в это время?
- Совершенно верно. Но где вы изволили находиться, когда я барабанил в дверь вашей гримерной, ведомо одному дьяволу.
- Инспектору это тоже известно, - ответил Файф.
- Благодарю вас, - пробурчал Чан и пригласил Файфа следовать за ним.
Он лихорадочно соображал. В двенадцать минут девятого Шейла Фен была еще жива, а Файф ожидал за кулисами выхода на сцену. В последующие восемнадцать минут он был лишен возможности вернуться на виллу. Таким образом, алиби Файфа безупречно. И все же…
- Я все еще размышляю над тем, почему вы вздумали возвести на себя обвинение в убийстве Шейлы Фен, - сказал Чан.
- Я и сам думаю об этом.
- Мне ясно, что вы непричастны к убийству.
- Боюсь, вы решите, что я не совсем в своем уме.
- Как раз наоборот. Я считаю вас очень здравомыслящим человеком. Несомненно, у вас были какие-то причины сделать это признание.
- Увы, я уже забыл об этих причинах.
- Вы напрасно пытаетесь затруднить мне работу.
- Это не так, инспектор. Я с нетерпением ожидаю результатов вашего расследования.
- Что-то не верится. Вы видели сегодня утром вашего приятеля Смита?
Файф ответил не сразу.
- Да, я его видел. Он явился ко мне сегодня утром.
- Зачем?
- Разумеется, за деньгами. Я подозреваю, что он попытается призанять немного денег у всех, с кем ему пришлось вчера встретиться.
- И вы снабдили его деньгами?
- Да, я дал ему несколько долларов. Мне стало жаль беднягу. Он неплохой художник…
Файф внезапно умолк.
- Откуда вам это известно?
- Он оставил мне одну из своих картин.
- Не эту ли? - Чан указал на стул, на который Файф в попыхах положил картину Смита. - Вы позволите мне взглянуть на нее?
Файф промолчал.
- Вы правы, - сказал Чан, рассматривая картину. - Смит, несомненно, талантлив. Как жаль, что он опустился до шантажа.
- До шантажа? - удивился Файф.
- Да. Я мог бы вас арестовать, несмотря на алиби. Вы препятствуете моим розыскам. Я вас спрашиваю в последний раз: что удалось Смиту подслушать из вашей беседы с мисс Фен?
Режиссер приблизился к рампе и окликнул Файфа.
- Простите, инспектор, - сказал тот, - но я задерживаю репетицию. Мне, право, пора.
Чан пожал плечами и отпустил Файфа. Он был очень зол на актера. Безусловно, Шейла Фен сообщила бывшему мужу какую-то важную тайну. Но как заставить Файфа рассказать об этом? И тут инспектора осенило. Газеты! Надо просмотреть газетные сообщения об убийстве Денни Майо. Возможно, в них удастся найти хоть какую-нибудь зацепку.
Чан почти выбежал из театра и поспешил в библиотеку.
Узнав, что его интересует, миловидная библиотекарша из читального зала попросила инспектора заполнить бланк. Через пять минут она вернулась.
- К сожалению, этот комплект "Лос-Анджелес таймс" я выдала одному из посетителей.
- Выдали? - удивился Чан. - А вы не опишите мне его внешность?
- Он еще здесь. Вон там, у окна, видите?
Чан взглянул на посетителя. Над столом, низко склонившись, сидел ван Горн. Инспектор шепотом сообщил библиотекарше, что его интерес к газетам внезапно исчез, и поспешил удалиться.
Глава 14
ОКНО В ПАВИЛЬОНЕ
По дороге к Вайкики инспектор размышлял о неожиданной встрече в библиотеке.
Что представляет собой ван Горн? Вчера он имел возможность пройти в павильон и заставить Шейлу Фен невеки замолчать.
Чан пожалел, что он не просматривал журналов, в большом количестве попадавших, благодаря детям, в его дом. Право, ван Горн заслуживал внимания.
Он остановил машину у отеля "Грандо". Швейцар, молодой китаец, почтительно приветствовал его. Чан миновал просторный холл и вышел на террасу. В этот час она была пуста, и лишь за одним из столиков сидела пожилая почтенная пара, о которой накануне упоминал Тарневеро.
Чан направился к ним. Пожилой мужчина отложил газету и удивленно взглянул на него.
- Вы позволите пожелать вам доброго утра? - спросил инспектор.
- Доброе утро, - вежливо ответил мужчина с сильным шотландским акцентом.
Чан представился и сказал:
- Вы, должно быть, читали в газете сообщение о том, что произошло вчера. Один из ваших знакомых был в числе друзей покойной, и я принужден задать вам несколько вопросов.
- Я к вашим услугам, инспектор. Меня зовут Томас Мак-Мастер, а это моя жена, миссис Мак-Мастер. Мы приехали из Австралии.
- Надеюсь, вы себя хорошо чувствуете в Гонолулу?
Внезапно Чан заметил показавшегося в дверях Тарневеро. При виде инспектора, беседовавшего с четой Мак-Мастер, Тарневеро удовлетворенно улыбнулся. Быстрыми шагами он приблизился к их столику и поздоровался.
- Очень рад видеть вас в столь ранний час за работой, - приветствовал Тарневеро инспектора. По-видимому, вы приехали проверить мое алиби. Вы уже успели расспросить моих друзей?
- Я как раз собирался побеседовать с ними на эту тему.
- Мистер Мак-Мастер, - обратился к мужчине Тарневеро. - Я хорошо знал мисс Шейлу Фен. Поэтому инспектору очень важно установить, где я находился в момент убийства. К счастью, я могу это сделать с вашей помощью.
Мак-Мастер задумался.
-Мистер… гм… Тарневеро предложил нам выйти на террасу. Мы посидели там некоторое время, беседуя об Австралии. Потом, в половине девятого, мистер Тарневеро поспешил проститься с нами, так как был приглашен в гости. Я хорошо запомнил время, потому что в этот момент посмотрел на часы. Мы поднялись…
- Вы взглянули на свои собственные часы? - перебил его Чан.
- Да. Я достал часы и взглянул на них. - Мужчина говорил очень серьезно и тщательно подбирал олова. - Мои часы несколько спешат. "Уже тридцать пять девятого, - сказал я своей старушке. - Пора спать". У себя на ферме я привык рано ложиться. Мы пошли к себе, а мистер Тарневеро направился в свой номер. По дороге я проверил у швейцара часы - было тридцать две минуты девятого. Вот и все, инспектор, и я готов повторить сказанное под присягой.
Чан кивнул.
- Вы давно знакомы с мистером Тарневеро?
За Мак-Мастера поспешил ответить Тарневеро:
- Десять лет назад я гастролировал в составе актерской труппы в Мельбурне. Я ведь был актером. Но наш театр обанкротился, и я нашел работу на ферме мистера Мак-Мастера. Я прожил там целый год, и это время было счастливейшим в моей жизни. Мистер Мак-Мастер и его супруга были внимательны ко мне, словно отец и мать.
- Право, мы ничего особенного не делали, - скромно заметила пожилая женщина, - мы были так рады, что вы…
- Можете себе представить, как я был рад снова встретиться с этими людьми.
Чан поднялся.
- Позвольте поблагодарить вас и выразить пожелание, чтобы дни, проведенные на этом острове, оказались для вас не менее счастливыми, чем для мистера Тарневеро в Австралии.
Чан попрощался с почтенной парой и удалился в сопровождении Тарневеро.