На голубом бархате, переливаясь всеми цветами радуги, сверкал драгоценный перстень с огромным бриллиантом-солитером.
– О! – вырвалось у всех.
Алчный взгляд паши загорелся восторгом.
– Ах, граф, какая прелесть! Но к чему это? Мне совестно принимать такие ценные сувениры.
– О, это такие пустяки, ваше превосходительство. Эта безделушка – одна из моих фамильных, – небрежно, с апломбом бросил великий авантюрист. – А это позвольте вручить вам.
И Савин протянул другой футляр младшему турку.
– Чисто работает, – прошептал болгарин Цанков своим соотечественникам.
Те взглядами подтвердили это.
– Ну, господа, мы можем приступить к совещанию, – пригласил всех Цанков.
И когда все заняли места за круглым столом, продажный турецкий сановник начал первым:
– Я должен сообщить вам, господа, что по полученным мною тайным сведениям русское посольство что-то разнюхало и, кажется, послало донесение. Поэтому я советовал бы вам торопиться.
Граф Тулуз де Лотрек, претендент на Болгарский престол, чуть-чуть побледнел.
– Оно узнало, что я здесь? – спросил он.
– Да.
Савин-"граф" рассмеялся.
– О, ваше превосходительство, я этого не боюсь. Меня взять не так-то легко.
– Его снимут только с Болгарского престола! – стукнул рукой по столу один из присутствующих болгар. – Верно, братушки?
– Верно! Верно! – прокатилось по комнате дико нелепого, преступного совещания.
– Мы – политические эмигранты Болгарии. Мы должны были бежать, спасаясь от дикого произвола и зверств временного регентства, самовольно захватившего власть в свои руки. Но, покинув отечество, мы оставили там массу верных друзей-приверженцев. Они за нас, они за общее дело. Трон Болгарии теперь свободен. Мы только должны распорядиться им!
– А много ли вас, господа? – осторожно, мягко, дипломатично спросил турецкий сановник.
– Нас-то много ли? – вмешался Цанков. – Вполне достаточно для того, чтобы сломить регентство и одержать полную победу. Еще на днях я получил от своих известие, что большинство войск, духовенства, народа совершенно готовы примкнуть к нам.
Савин сидел и слушал с замиранием сердца.
"Вот оно… вот оно, это недосягаемое, волшебное! Не сон, а явь, явь!" – так все и пело, ликовало в нем.
– И мы, – продолжал оратор-заговорщик, – после зрелого обсуждения пришли к решению, что лучшего кандидата на Болгарский престол, как граф Тулуз де Лотрек, не может быть.
В эту секунду поднялся самозванный граф. Он был поистине великолепен, этот мошенник высокой марки!
– Господа! – начал он таким властным, уверенным тоном, точно уже чувствовал себя на ступенях болгарского трона. – Господа! Благодарю вас за то высокое доверие, которым вам было угодно почтить меня. Если судьбе будет угодно, чтобы я занял Болгарский престол, даю клятвенное обещание заботиться о судьбе и благе моего народа.
Хитрый турецкий сановник еле заметно усмехался, любуясь блеском драгоценного перстня, уже одетого на палец.
– Я, – продолжал искренно вдохновляться Савин, – я уже наметил состав кабинета министров. Говорить ли вам, господа, кто эти избранные? Назвать ли их имена?
Молчание. И опять взволнованный, вкрадчивый голос "будущего болгарского князя":
– Вы, Цанков, конечно, не откажетесь принять портфель первого министра?
– Если будет угодно вашему высочеству, – с низким поклоном ответил душа заговора.
– Вы, Малевич, – портфель военного министра?
– С радостью, ваше высочество!
– Вам я могу предложить, дорогой Маравелов, пост министра финансов…
И, называя всех поименно, "его высочество" распределял портфели, посты.
– Господа! Я, как вам известно, граф Тулуз де Лотрек. Но не забывайте, что я – славянин, русский, в котором бьется горячее сердце.
И он повернулся к турецкому сановнику.
– Болгария меня должна принять, ваше превосходительство… Но, став ее князем, я буду должником Блистательной Порты, прошу вас верить этому. Вы меня понимаете?
– О, как нельзя лучше, ваше… ваше сиятельство! – запнулся паша.
– Я весь полон желанием поставить Болгарию на иной путь…
– Так! Так! – послышались голоса политических эмигрантов-заговорщиков.
– И я… я это сделаю! – закончил Савин.
– Теперь – "черная работа", ваше высочество… Необходимо выяснить детали и план.
– Да, да, это важно.
И тут, в этой темной комнате, началось таинственное совещание о деталях выполнения фантастического плана, равного которому – по безумной дерзости и утопичности – едва ли знала любая история любых стран.
"Прямо уже в полной форме"… – "Две казармы будут приготовлены"… – "Амнистия, самая широкая"…
Глаза гениального авантюриста сверкали торжеством…
"Важнейшее" поручение Путилину
Около четырех часов дня в служебном кабинете Путилина появилась фигура министерского курьера.
– От его сиятельства вашему превосходительству в собственные руки! – протянул он Путилину пакет.
Путилин вскрыл его, прочел и сказал курьеру:
– Ступай. Я сейчас еду.
В письме от важного сановника графа Т. содержалась просьба о "немедленном прибытии" Путилина.
– Что-нибудь стряслось необыкновенное, – бормотал великий сыщик.
– …Дело необычайной важности, любезный Иван Дмитриевич! – взволнованно проговорил граф Т., встречая Путилина.
– Что случилось, ваше сиятельство?
– А вот садитесь, пожалуйста, мы побеседуем. – Сановник нервно закурил сигару.
– Вы, конечно, Иван Дмитриевич, Савина знаете?
– Знаю.
– Так вот-с, чтоб черт его побрал, нам необходимо его изловить. Чувствуете? Не-об-хо-ди-мо!
Путилин молча наклонил голову.
– Знаете ли вы, где он теперь находится?
– Нет. Я знаю только, что он удрал за границу и что его в России нет.
– Так извольте, я вам скажу: он в Константинополе.
– Ого! Вот куда попал, – усмехнулся Путилин.
– И вы… вы не можете себе представить, что он там делает!
Волнение графа Т. было так велико, что он даже сигару выронил из пальцев.
– Что же именно?
– Он… он хочет сесть на какой-то престол! – выпалил сановник.
Путилин (как он потом мне рассказывал) еле удержался от смеха, настолько трагична была физиономия графа.
– Сесть на престол? Что же, он собирается совершить кощунство? – невозмутимо спросил Путилин.
– А нет, вы меня плохо поняли! – с досадой вырвалось у графа. – Не на церковный сесть престол, а, так сказать, взойти на трон.
– Болгарский? – быстро задал вопрос Путилин.
– А вы… вы откуда же это знаете? – удивленно и растерянно спросил сановник.
– Положительно – я этого не знаю, ваше сиятельство, но ввиду того, что в настоящее время есть только один свободный трон, а именно болгарский, я и полагаю, что наш удалой экс-корнет точит свои зубы именно на него.
– Вы – удивительный человек, честное слово! – пробормотал всесильный человек, глядя на Путилина с искренним восхищением.
– О, вы преувеличиваете, ваше сиятельство!
– Да, вы не ошиблись. Вчера мы получили секретное донесение от посольской миссии. В нем говорится, что один турок выдал присутствие в Константинополе русского "эмигранта", составившего заговор с политическими преступниками Болгарии о попытке взойти на Болгарский престол.
– И этот доносчик назвал имя…
– Савина.
– А не другое имя? Другого имени нет в донесении? – спросил Путилин.
– Нет. Позвольте, какое же другое имя вы ожидали встретить в донесении?
Сановник даже привстал.
– Графа Тулуз де Лотрека, ваше сиятельство.
– Как? Стало быть…
– Да, да… Я ведь слежу за этим господином, я только не знал о его прибытии в Константинополь и о его новой авантюре… Так чем могу служить вашему сиятельству?
– И вы… вы спрашиваете?
– Стало быть, ехать туда? Но у меня здесь есть несколько важных дел…
– А, это подождет! Поручите кому-нибудь. Вы ведь, дорогой Иван Дмитриевич, сами понимаете, насколько важно изловить этого молодчика. Ведь скандал-с произойдет, срам на всю Европу! Бывший русский офицер, а ныне – мошенник – и вдруг трон… Безумная политическая авантюра… Черт знает, что такое!
Граф Т. схватился за голову.
– Нет, как хотите, а вы нам его поймайте. Вы ведь в этом отношении – гений, Иван Дмитриевич. Но только должен вас предупредить вот о чем: его надо изловить на русской территории.
– Непременно на русской?
– Обязательно. "Брать" его, если только это вообще удастся, ибо он, как вам известно, плут гениальный, на чужой территории крайне нежелательно, а то и прямо невозможно: придется завести дипломатические переговоры, поднять целую кутерьму. Другое дело – у нас. Тут мы его сцапаем великолепно.
Путилин сидел, задумавшись.
– Помилуй бог, нелегко… нелегко, – вырвалось у него.
Граф Т. подошел к нему и крепко пожал руку.
– Постарайтесь, Иван Дмитриевич!
– Попытаюсь, ваше сиятельство, хотя должен признаться, что задачу вы задали мне нелегкую…
Игра двух гениальных игроков началась
В Константинополе стояла адская жара. Дышать было трудно, почти нечем. Раскаленный воздух золотистым туманом колыхался над знаменитым городом.
К подъезду роскошной "Европейской" гостиницы, той самой, где пребывал граф Тулуз де Лотрек, подъехал фаэтон, из которого вышел седой джентльмен-англичанин.
– Хорошее отделение найдется? – обратился он по-французски к выскочившим швейцару и комиссионерам отеля.
– Какое угодно, господин лорд!
"Недурно! У этих господ наметанный взгляд", – усмехнулся лорд.
Этот лорд был Путилин.
Он только что прибыл в гордую столицу Блистательной Порты и чувствовал себя несколько утомленным после длинного пути.
– Скажите, граф Тулуз де Лотрек у вас? – быстро спросил он лакея, несшего за ним его чемодан.
– Нет… Граф и графиня изволили выбыть.
– Давно?
– Вчера.
На секунду лицо Путилина нахмурилось, но почти сейчас же осветилось улыбкой.
– А много у вас теперь стоит знатных посетителей?
– Есть несколько.
– Кто прибыл вчера, например?
– Маркиз да Коста дель Ривольто.
– С супругой.
– Да-с, – несколько удивленно ответил лакей.
Вдруг посередине коридора, почти нос к носу Путилин столкнулся с элегантным господином!..
Черные, высоко поднятые усы, эспаньолка, загорелый цвет лица…
Путилин пристально посмотрел на незнакомца, тот на него, и… оба остановились, как вкопанные.
– Господин маркиз да Коста дель Ривольта? Великий Боже, как трудно выговаривать вашу фамилию! Мы… мы, кажется, немного знакомы?
Маркиз отшатнулся.
Смертельно побледнев, он растерянно пробормотал:
– Простите, я не имею чести вас знать.
– Будто бы? Вы запамятовали, дорогой маркиз… Я – граф Тулуз де Лотрек.
Теперь настала очередь и лакею выпучить в удивлении глаза.
Тихое проклятие слетело с уст маркиза.
Но… надо отдать ему справедливость: он моментально пришел в себя, оправился от смущения и даже чуть-чуть улыбнулся.
– Пусть лакей несет ваш чемодан в номер… Мы побеседуем несколько секунд.
– Отнесите чемодан в отделение! – отдал приказ лакею Путилин.
"Маркиз" и "граф" остались в коридоре с глазу на глаз.
– Путилин? – спросил маркиз уже по-русски.
– Савин? – в тон ответил ему граф. И одновременно оба рассмеялись.
– А не сесть ли нам? Признаюсь откровенно, я чертовски утомлен, – первым проговорил Путилин, указывая на крытый красным бархатом коридорный диван.
Два врага сели совершенно спокойно. Савин закурил сигару.
– Вы только что прибыли, Иван Дмитриевич? Pardon, ваше превосходительство.
– Только что, только что, господин экс-корнет. А насчет титулования не стесняйтесь. "Ваше превосходительство" – долго, длинно произносить.
– Я… догадывался, что вы приедете.
– А я не сомневался в том, что рано или поздно я вас сцапаю.
Савин расхохотался.
– Итак, вы приехали за мной?
– Завами.
– И вы думаете меня поймать?
– А разве вы уже не пойманы?
– Нет. Не забывайте, где я нахожусь. Я ведь на турецкой территории.
– Так что вам угодно, "ваше высочество", чтобы я вас взял на территории русской? – усмехнулся Путилин. – Слушайте, Савин, а не лучше ли без дальнейшей борьбы, проволочки? Без шума, скандала и прочего?
– Это чтобы я покорно и добровольно попросил вас отвезти меня в русскую тюрьму? А однако вы меня ловко это "вашим высочеством" назвали!
Я Путилин, Савин.
– А я – Савин, господин Путилин.
– Итак – борьба?
– Не советую, ваше превосходительство.
– Почему?
– Потому, что вам несдобровать; потому, что я, а не вы, выйду победителем.
Голова гениального авантюриста гордо откинулась назад.
– Слушайте, ваше превосходительство: я искренне люблю и восхищаюсь вами, вы – огромный талант…
– Позвольте мне ответить вам тем же комплиментом, Савин… Ну-с? Дальше что?
– А то, что если вы меня не оставите в покое, если вы меня станете преследовать, то даю вам слово, что вам – несдобровать.
– Увы, дорогой мой экс-корнет, никак не могу оставить вас в покое, а то вы, того гляди и в самом деле на Болгарский престол вскочите! – иронически рассмеялся Путилин.
– А вам-то что до этого? – злобно вырвалось у Савина.
– Вот-те раз! Как, что за дело? Или вы мне в вашем будущем княжестве пожелаете предложить пост министра тайной полиции?.. Помилуй бог, я служу честно России и…
– И… вы будете убиты, Путилин! – прохрипел Савин.
– Кем? Вами?
– Ну нет, для этого я слишком умен, чтобы убивать самому… Для этого найдутся…
– Наемные убийцы? Так называемые "бра-ви"? Ай-ай-ай, Савин, мне стыдно за вас: я о вас был лучшего мнения… Вы ведь только вообразите такой конфуз: претендент на Болгарский престол – и… вдруг убийца из-за угла начальника русской сыскной полиции…
И Путилин иронически рассмеялся.
Вся кровь бросилась в голову бывшему офицеру. Вся былая гордость, не промененная еще на "интернациональную тогу" авантюриста-мошенника, проснулась в нем с победной силой.
– Вы с ума сошли! Я никого не убивал из-за угла! – гневно вырвалось у него.
Путилин внимательно наблюдал за ним.
– Сдайтесь, Савин… Ей-богу, лучше будет.
– Ни за что, ни-ког-да!.. – отчеканил Савин.
– Вы едете в Болгарию?
– Еду.
– Но я ведь вас арестую!
– Вам не удастся этого, Иван Дмитриевич. Я сильнее вас в настоящую минуту.
– Чем, Савин?
– Я окружен друзьями-приверженцами, я даже среди важнейших сановников Турции имею сообщников. Вы – один.
– Я это знаю. Вы – недаром Савин. Вы – умница большой руки. Но…
– Что "но"?
– Вы не уйдете от меня. В ту минуту, когда я, "один", как вы предполагаете, скажу вам "Именем закона я вас арестую", вы… вы протянете мне ваши руки.
Лакей, отнеся чемодан гениального сыщика в номер, стоял, в недоумении глядя на двух беседующих "знатных путешественников".
– Ну-с, мне пора идти, – вставая, произнес Путилин.
Встал и Савин.
– Прошу вас засвидетельствовать мое почтение вашей супруге, – тоном великосветского дэнди бросил Путилин. – Маркиза следует с вами?
– О, разумеется, милорд…
И… разошлись…
Путилин, войдя в роскошное "отделение", сел в кресло и погрузился в глубокое раздумье.
Изредка с его уст срывались тихие бормотания:
– Молодец… какой ход… так? Нет… а если так?.. Гм… Гм…
И вдруг через полчаса такого выведения "кривой" он вскочил и радостно, прерывисто прошептал:
– Ах, эти черномазые, черномазые!..
Савин, войдя в свои апартаменты, был бледен, как никогда.
– Лили! – громко крикнул он.
– Что с тобой? – выскочила графиня Тулуз де Лотрек, замечая бледность лица своего супруга.
– Ступени трона шатаются под моими ногами!
– Что?!
– Приехал человек…
– Он тоже претендент на Болгарский престол? – наивно спросила графиня.
– Дура! – злобно, по-русски, выругался "граф". – Сию минуту, скорее… укладывай чемоданы! Мы едем через несколько часов.
– Слава богу! Наконец-то, – вырвался у графини радостный и облегченный вздох.
Последний пассажир "Ольги". Путилин посрамлен. Торжество Савина
В великолепной гавани Константинополя два парохода готовились к отплытию. Погрузка уже кончилась. Вся эта громада разношерстных людей, "снарядивших" гигантские пароходы, отирала с лиц обильно струившийся пот.
По трапу входили последние пассажиры.
Они, испуганные, боящиеся опоздать, были нервны, суетливы.
"Скорей! Сейчас последний звонок… А вещи?"… – "Все сдано… все сдано…"
На пароходе прямо у трапа стоял Савин – "граф Тулуз де Лотрек", "маркиз да Коста дель Ривольто" – претендент на Болгарский престол, окруженный своей свитой.
– Ваше высочество бледны… Вам худо?
– Пустяки, Цанков, пустяки… Но, говоря откровенно…
– Вы боитесь этого дьявола?
В голосе болгарина, политического эмигранта, слышалась тревога.
– Да, я боюсь Путилина. Вы, конечно, не знаете, что это за огромный талант… До сих пор он был непобедим.
– Но его противники?
– Ах, Цанков, он боролся с Домбровским, со Шпейером, и…
– Всех победил?
– Всех.
– Но вы, ваше высочество, не им чета. Вы…
– Послушайте, Цанков, вы хорошо осмотрели весь пароход?
– Чудесно.
– И… и его нет?
– Если он не обратился в мышь, даю вам слово, что его нет.
Вздох облегчения вырвался из груди Савина, "его высочества".
– Ну, а я-то его не пропущу. Я узнаю его, хотя бы он загримировался самим дьяволом.
Последние пассажиры непрерывной лентой проходили мимо претендента и его свиты.
Как жадно, с каким жгучим вниманием впивался знаменитый корнет в их лица!
Мимо него проходили дамы, мужчины, молодые, старые.
"Не он, не он"… шептал про себя претендент на Болгарский престол.
– А тот, другой пароход? – вдруг услышал Савин взволнованный голос Цанкова.
Савин усмехнулся:
– Во-первых, Цанков, мы отплываем раньше, стало быть, если бы он догадался, то не стал бы терять времени, а во-вторых, какой смысл ему миновать борт нашего парохода? А впрочем, дайте-ка бинокль.
– Пожалуйста, ваше высочество!
Савин наставил бинокль на трап другого парохода, готовящегося к отплытию.
Вдруг из его груди вырвался подавленный крик радости.
– Смотрите, Цанков, смотрите: он, он!