- У тебя есть что-нибудь, написанное Гораном? Что-нибудь, чти он присылал или давал тебе?
- Нет.
- Ничего?
- Я же сказал, что нет. Трус паршивый!
- Кто-нибудь ещё бывал на твоих встречах с Гораном?
- А как же! Бирч.
- Но он мёртв. А кто-нибудь ещё?
- Больше никого, - подумав, ответил Иген.
- Ни разу?!
- В подвальном помещении с нами никого и никогда не было, хотя ночной сторож, конечно, всякий раз, когда Горан приходил, видел его. - Иген оживился. - Да, да, сторож видел его!
- Не сомневаюсь, - равнодушно заметил Кремер. - Но Горан резонно спросит, кому можно больше верить - такому солидному и крупному адвокату, как он, или такому гангстеру, как ты, поддерживаемому дружком, про которого он заявит, что ты научил его дать подобные показания. Я не хочу сказать, что сторож с его показаниями не нужен нам. Мы найдем сторожа и… Послушайте, вы это куда? - внезапно обратился он к Вулфу, который встал с кресла, намереваясь уйти.
- Наверх, в оранжерею. Уже девять часов, - ответил Вулф, направляясь к двери.
- И вы уходите, - запротестовал Кремер, как раз в то самое время, когда…
- Что когда? - потребовал Вулф. - Я уже сделал для вас все, что мог, и вы больше не нуждаетесь во мне. Меня же шантажисты не интересуют - я ищу убийцу. Мое расписание вы знаете, и после одиннадцати часов я снова к вашим услугам. Буду признателен, если вы очистите мой дом от этих подонков. С таким же успехом вы можете продолжить их допрос где-нибудь ещё, а не у меня.
- Могу, могу! - вставая, раздражённо подтвердил Кремер. - Но в таком случае мне придётся забрать с собой Гудвина, Пензера, Даркина и Кэтера.
- Ну, положим, вы можете забрать только первых троих, так как мистера Кэтера здесь сейчас нет.
- Но мне он нужен. Где он?
- Мало ли, что вам нужно. Он выполняет моё поручение. Разве вы ещё недостаточно получили от меня сегодня? Арчи, ты помнишь, куда отправился Орри?
- Нет, сэр. Я не могу вспомнить, даже если бы это было нужно для спасения моей жизни.
- Вот и хорошо. И не пытайся вспоминать. - Вулф повернулся и вышел.
Глава 15
За всю свою жизнь я не видел столько большого начальства, сколько увидел всего лишь за восемь часов - с девяти утра до пяти вечера. И произошло это в четверг, то есть через неделю после того, как Пит Дроссос побывал у Вулфа, чтобы посоветоваться по своему делу. В Десятом полицейском участке меня принял заместитель начальника нью-йоркской полиции Ниери, в управлении полиции Нью-Йорка - сам начальник Скиннер, в прокуратуре не кто иной, как прокурор Боуэн, совместно с тремя помощниками, включая Мандельбаума.
Я вовсе не намерен утверждать, что у меня закружилась голова от этого, поскольку понимаю, что пользуюсь подобной популярностью не только потому, что они видят во мне интересного собеседника. Во-первых, убийство миссис Фромм и два связанных с ним преступления стоили того, чтобы расходовать на сообщения о них не одну тысячу бочек типографской краски, не говоря уже о времени, затраченном на радио- и телетрансляции. Во-вторых, в городе началась подготовка к муниципальным выборам, а Боуэн, Скиннер и Ниери не страдали от недостатка амбиций. Для людей, которые так преданы идее служения обществу, что не возражают взвалить на себя дополнительную ответственность (с более высоким жалованьем, конечно), расследование убийства какой-либо хорошо известной личности открывает весьма интересные возможности.
В Десятом участке полиции нас изолировали друг от друга, но меня это не обеспокоило. Я твёрдо знал, что полиции ни в коем случае нельзя сообщить о наших методах допроса Игена, а также о его записной книжке. Сол и Фред хорошо знали об этом. Я провел битый час в маленькой комнатушке со стенографисткой, продиктовал ей свои показания, дождался, пока она перепечатает их, подписал, а затем был проведен к Ниери для допроса. Ни Кремера, ни Стеббинса не было. Ниери был угрюм и мрачен, но не хамил. Наша беседа продолжалась всего полчаса. Когда меня провожали по зданию к выходу, все встречавшиеся знакомые и незнакомые полицейские любезно здоровались со мной. Вероятно, по управлению полиции уже циркулировал слух, что меня уговаривали выставить свою кандидатуру на пост мэра, а ведь все полицейские получали жалованье от муниципалитета. Во всяком случае, я также вежливо отвечал на приветствия, как человек, понимающий их подоплеку, но страшно занятый в данный момент.
В прокуратуре, куда меня доставили после этого, я тут же был проведен к самому Боуэну. Перед ним на столе уже лежала копия моих показаний. В ходе нашего разговора он неоднократно меня останавливал, ссылаясь на то или иное место показаний, находил его, хмурясь, прочитывал и затем кивал, словно желая сказать: "Да, возможно, что ты и не привираешь". Он не только не похвалил меня за задержание Эрвина и Игена и за хитроумную уловку, принудившую Горана поехать с нами, но наоборот, даже намекнул, что, доставив их в дом Ниро Вулфа вместо полиции, я вполне мог заработать не менее пяти в каталажке, возьмись лично он за это дело. Прекрасно зная Боуэна, я умышленно не придал этому значения и пропустил мимо ушей, чтобы не расстраивать его: в этот день у него хватало неприятностей и без меня. Несомненно, ему был испорчен уик-энд, от недосыпания у него покраснели глаза, телефон не переставал звонить, все время приходили его помощники, и в довершение ко всему в списке наиболее популярных кандидатов на пост мэра, опубликованном в одной из утренних газет, он оказался лишь на четвертом месте. Не забывал он и того обстоятельства, что к следствию по делу шантажистской организации, раскрытой Солом, мной и Фредом, а значит, и к расследованию дела Фромм - Бирч - Дроссос, к сожалению, теперь примажется ФБР. Вовсе не удивительно, что после всего этого прокурор был не очень любезен со мною. Хотя, говоря по совести, это же самое можно было сказать и про всех остальных. Никому даже и в голову не пришло, что я иногда ем.
Мандельбаум, один из помощников Боуэна, провел меня в свой кабинет, усадил и начал разговор так:
- Ну так вот, о предложении, которое вы сделали мисс Эстей вчера…
- Бог мой! Опять!
- Да, но теперь это выглядит иначе. Мой коллега Рой Бонино сейчас у Вулфа и беседует с ним по этому поводу. Давайте прекратим ломать комедию и потолкуем, исходя из предпосылки, что вас к ней с таким предложением действительно послал Вулф. Вы же сами заявили мне, что ничего плохого в этом предложении на самом деле не было, а раз так, почему бы нам не поговорить откровенно?
Я был голоден и зол.
- Ну, хорошо. Предположим, что это предпосылка. Что же дальше?
- Тогда естественно предположить, что Вулф знал о существовании банды шантажистов ещё до того, как послал вас с этим предложением. В таком случае он, очевидно, считал, что мисс Эстей будет исключительно важно узнать, сообщила ли миссис Фромм об этом ему. Правда, я и не ожидаю, что вы подтвердите мне это, но мы подождем Бонино и узнаем, что Вулф рассказал ему. Однако я все же хочу знать, как мисс Эстей ответила на ваше предложение и что именно сказала.
Я покачал головой.
- Если мы и дальше будем беседовать, основываясь только на вашей предпосылке, у вас может сложиться ложное впечатление. Разрешите мне предложить другую рабочую гипотезу.
- Пожалуйста.
- Предположим, что мистер Вулф ничего не знал о банде шантажистов, а просто хотел поудить рыбку в мутной воде. Предположим, что он не подозревал ни в чем мисс Эстей, а она просто оказалась первой в списке возможных кандидатов. Предположим, что я сделал такое же предложение не только ей, но также миссис Горан, Анджеле Райт, Винсенту Липскомбу и продолжал бы делать и другим, если бы мистер Вулф не вызвал меня, так как к нему явился Поль Кюффнер и обвинил меня в вымогательстве. Разве такая предпосылка не более интересна?
- Конечно, да!.. Так, так… Понимаю. В таком случае я хочу знать, что вам ответил каждый из них. Начните с мисс Эстей.
- Мне придётся придумывать их ответы.
- Вы же мастер на это. Давайте.
Мы потратили ещё около часа, а когда моё воображение иссякло, Мандельбаум вышел, предложив подождать его. Я сказал, что хотел бы пойти поесть, но он не разрешил мне уходить: я мог понадобиться ему в любую минуту. Пришлось согласиться. Прошло ещё минут двадцать. Наконец Мандельбаум вернулся, сказал, что меня снова хочет видеть Боуэн.
Боуэна на месте не оказалось, и мне пришлось снова ждать. На моё счастье, в кабинет вскоре вошёл молодой человек с подносом. Я мысленно воскликнул "ура!", слава богу, в этом заведении не все бесчеловечны, однако молодой человек поставил поднос на стол Боуэна и удалился, даже не взглянув на меня. Как только дверь за ним закрылась, я подошёл к столу, снял салфетку с подноса и увидел весьма аппетитный сандвич с горячим вареным мясом, кусок вишневого пирога и бутылку молока. Я едва успел вернуться с подносом к своему креслу и запустить зубы в сандвич, как в кабинет пошёл Боуэн. Не желая ставить его в дурацкое положение, я тут же обратился к нему:
- Тысячу раз спасибо, мистер Боуэн, что вы прислали мне поесть! Вы чертовски любезны. Я, конечно, не голоден, но растущего ребенка нужно подкармливать. Да здравствует наш будущий заботливый мэр - мистер Боуэн! Гип-гип-ура!
Боуэн ожег меня злобным взглядом, повернулся и вылетел из комнаты, а через несколько минут вернулся с другим подносом и поставил его перед собой на письменный стол. Не знаю, у кого ему удалось конфисковать этот завтрак.
Вскоре выяснилось, что Боуэну нужно уточнить добрую сотню вопросов по докладу, который ему уже успел сделать Мандельбаум.
В итоге в главное управление полиции меня доставили с эскортом часа в три, а начальник полиции Скиннер принял меня только около четырёх. Наша беседа в течение всего следующего часа была довольно-таки сумбурной. Вы, наверное, подумали, что перед тем, как приступить к беседе с таким солидным гражданином Соединенных Штатов, как я, Скиннер распорядился, что его можно беспокоить только в случае, если в Нью-Йорке вспыхнет мятеж? Ничуть не бывало - нам то и дело мешали. И тем не менее в редкие и крохотные промежутки между помехами Скиннер все же исхитрился задать мне несколько важных вопросов: шёл ли дождь, когда я приехал к гаражу, или заметил ли я по выражению лиц Горана и Игена, что они знакомы? В те же минуты, когда он не отвечал на звонки четырёх телефонов, стоявших на столе, не звонил куда-нибудь сам, не разговаривал с кем-то из чиновников, прорвавшихся к нему, не подписывал принесенные бумаги, Скиннер без конца шагал по огромному, шикарно обставленному кабинету с высоким потолком.
Около пяти в кабинет пошёл Боуэн, сопровождаемый двумя помощниками с туго набитыми портфелями. Очевидно, предполагалось какое-то совещание на высоком уровне. Я подумал, что, если меня не выставят за дверь, мне будет полезно послушать, и поэтому, стараясь быть как можно более незаметным, быстро пересел с кресла у стола Скиннера на стул в сторонке. Будучи занят, Скиннер не заметил этого, и другие, наверное, решили, что я нужен ему. Они расселись вокруг стола и открыли дискуссию. У меня от природы прекрасная память, которую я ещё хорошо натренировал за годы работы с Ниро Вулфом. Конечно, я мог бы подробно и полно изложить все услышанное мною в течение следующих тридцати минут, но не сделаю этого из-за присущей мне скромности. Да и, кроме всего прочего, кто я такой, чтобы подрывать доверие избирателей к избранным ими высокопоставленным слугам народа?
И тем не менее произошло нечто такое, о чем следует все же сказать. Во время бурного обсуждения того, что сообщить ФБР, а о чем нужно умолчать, совещание вдруг было нарушено. В кабинет заявился не кто иной, как инспектор Кремер собственной персоной. Направляясь к столу, он мельком взглянул на меня, но, видимо, думал в это время о чем-то несравненно более важном.
- Я только что разговаривал с этим Уитменом, который в своё время заявил, что может опознать водителя машины, убившей юного Дроссоса. Так вот, только что в группе предъявленных ему лиц он опознал Горана и готов подтвердить свои показания под присягой.
Все уставились на Кремера, и лишь Боуэн пробормотал:
- Ну и чертовщина!
- Что же дальше? - раздражённо спросил Скиннер, нарушив наступившее молчание.
- Сам не знаю, - угрюмо ответил Кремер. Я только что узнал об этом. Горан не мог быть с женщиной в машине во вторник. Если мы примем подобное утверждение, оно совершенно выбивает нас из колеи. Мы не могли опровергнуть его алиби для вторника, да и, кроме того, мы исходим из предположения, что там был Бирч. Да и зачем Горану убивать подростка? Сейчас, когда, как выяснилось, он оказался участником шайки шантажистов, мы, конечно, можем его взять в работу как следует, но вряд ли он сознается в убийстве. Конечно, мы обязаны учитывать показания Уитмена, но ситуация от них значительно осложняется. Честно говоря, мне кажется, что должен быть какой-то закон против так называемых очевидцев.
- Ну это вы уж слишком! - все так же раздражённо заявил Скиннер. - Очевидцы бывают исключительно полезны. Возможно, что и сейчас это тот самый поворот, которого мы всё-таки ждали. Присаживайтесь и давайте все обсудим.
Кремер начал было пододвигать кресло к столу, но в это время опять раздался телефонный звонок. Скиннер взял трубку, назвался и тут же сказал Кремеру:
- Звонит Ниро Вулф. Он хочет поговорить с вами и утверждает, что это важно.
- Я поговорю с ним в приёмной.
- Нет, говорите отсюда. Голос у него был самодовольный.
Кремер взял трубку.
- Вулф? Кремер у телефона.
Кремер только слушал, а все остальные, так же, как и я, лишь молча наблюдали за выражением его лица. Как только я заметил, что его лицо начало медленно багроветь, а глаза щуриться все больше и больше, мне захотелось соскочить со стула и немедленно помчаться на Тридцать пятую улицу, но я сдержался, чтобы не привлечь к себе внимание. Наконец Кремер положил трубку, некоторое время стоял, молча стиснув зубы и морща нос, а затем заявил:
- Этот толстый сукин сын действительно ужасно доволен собой. Утверждает, что ему все же удалось оправдать гонорар миссис Фромм. Сейчас он приглашает к себе меня, сержанта Стеббинса, всех шестерых подозреваемых, Гудвина, Пензера, Даркина и трёх-четырёх женщин-полицейских в штатском лет тридцати пяти - сорока каждая. Гудвина он требует немедленно. Ему также нужен Иген. Скромно, правда?
Кремер сердито обвел взглядом всех, а затем закончил:
- Вулф утверждает, что когда мы уедем от него, то увезем с собой убийцу. Убийцу, говорит этот пивной бочонок.
- Маньяк этот Вулф! - с ожесточением воскликнул Боуэн. - Это же возмутительно! Немедленно доставьте его сюда.
- Добровольно он не поедет.
- Доставьте его под конвоем!
- Вулф и рта тут не раскроет, и конце концов мы вынуждены будем отпустить его. Он вернётся к себе домой, вызовет кого ему нужно, но только без нас.
Все принялись переглядываться, видя на лицах друг друга то же самое, что видел я, - выбора у них не было.
Я встал, помахал рукой и бодро попрощался:
- Пока, джентльмены! До скорой встречи.
Глава 16
Я никогда не дружил с женщинами-полицейскими, но, конечно, видел их на улицах и должен признать, что человек, отобравший тех троих, что явились к Вулфу, несомненно, обладал хорошим вкусом. Я не собираюсь утверждать, что они были сногсшибательны, но с любой из них я согласился бы зайти в какую-нибудь забегаловку и пропустить стаканчик кока-колы. Правда, в глазах у них было профессиональное, чисто полицейское выражение, но винить в этом их было бы несправедливо, ведь они были при исполнении служебных обязанностей, да ещё в присутствии инспектора полиции, и должны были выглядеть бдительными, компетентными и суровыми. Одеты они были просто, хотя платье на одной из них из голубой ткани с тонкими белыми полосками выглядело совсем недурно.
Я вернулся домой и успел до прихода всей компании коротко доложить Вулфу, как у меня прошел день. Особого интереса к моему докладу он не проявил. Затем я помог Фрицу и Орри принести стулья и кресла и расставить их. Как только начали появляться первые гости, Орри скрылся в гостиную и закрыл дверь за собой. Я ещё раньше заходил туда за стульями и видел там сутулого человека средних лет, в очках. Орри познакомил нас, и я узнал, что ею зовут Бернард Левин, но и только.
Посетителей мы рассаживаем так, как ещё ранее распорядился Вулф. Все шестеро представительниц прекрасного пола сидели в переднем ряду, причём так, что Анджела Райт и Клэр Горан оказались каждая между женщинами-полицейскими. Инспектор Кремер восседал в кресле, обитом красной кожей, а Пэрли Стеббинс слева от него - рядом с Джин Эстей. За спиной Джин Эстей сидел Липс Иген - в пределах досягаемости Стеббинса на тот случай, если вымогатель разнервничается и попытается наброситься на кого-нибудь с клещами. Слева от Игена, во втором ряду, расположились Горан, Липскомб и Кюффнер. Сол Пензер и Фред Даркин замыкали тыл.
Я упомянул, что Кремер захватил красное кресло, но, точнее говоря, оно ещё только ждало инспектора, так как он настоял на предварительной конфиденциальной беседе с Вулфом, и сейчас они разговаривали в столовой. Не знаю, чего добивался Кремер, но вряд ли он узнал что-нибудь интересное, судя по выражению его лица, которое я увидел, когда Кремер вошёл в кабинет впереди Вулфа. Багровый, с поджатыми губами, он остановился у двери, подождал, пока Вулф расположится в своём кресле, а затем заявил:
- К сведению всех: настоящее заседание является официальным лишь в условной степени. Вы доставлены сюда полицией с согласия прокурора, что делает встречу официальной, но все дальнейшее предпринимается Ниро Вулфом под его личную ответственность, и он не имеет права настаивать, чтобы вы отвечали на его вопросы. Всем ясно?
Все утвердительно закивали.
- Приступайте, Вулф, - распорядился Кремер и сел.
Вулф несколько раз обвел взглядом присутствующих, а потом спокойно заметил:
- Вы знаете, я чувствую себя не совсем в своей тарелке, так как был ранее более или менее знаком только с мистером Гораном и мистером Кюффнером. Мистер Гудвин по моей просьбе составил список, и я котел бы проверить его. Вы мисс Джин Эстей?
- Да.
- Мисс Анджела Райт?
Мисс Райт утвердительно склонила голову.
- Миссис Горан?
- Я. Не думаю, что…
- Прошу вас, миссис Горан, - в голосе Вулфа зазвенел металл. - Если хотите, я предоставлю вам слово позднее… Вы мистер Винсент Липскомб?
- Да.
Вулф опять обвел всех взглядом.