– Так вы согласились защищать его?
– Да, так мы условились. По меньшей мере, пока я не переговорю с вами.
– Значит, все зависит от меня?
– Да. Он просил передать, чтобы вы сами решали, что сказать.
– Восхитительно! Даже не знаю, как мне расценить такое доверие. Извините, я должен почесать нос.
Я почесал кончик носа, уставившись на огромный глобус возле книжного шкафа, но не видя его. Собственно, ломать голову мне было не над чем; все обстояло предельно просто – рассказать все или ничего. Причем неважно, узнает ли это Паркер сейчас или завтра.
Я встал.
– Мне казалось, что зимой по воскресеньям вы обычно играете в бридж?
– Так и есть. Звонок Кэтера прервал партию.
– Тогда возвращайтесь и доигрывайте. Я уже все решил. Я расскажу все мистеру Вульфу. Я предпочитаю, чтобы он ел меня поедом, пока я докладываю ему, а не вам. Вы же узнаете обо всем позже, скажем, завтра утром. От меня или от него самого. Впрочем, если хотите, то можете подождать в гостиной, но это может быть нескоро.
Вульф, стиснув губы так, что рот превратился в тонюсенькую полоску, потянулся к бутылочке и плеснул себе еще пива. Паркер посмотрел на него, потом залпом осушил свой стакан, поставил его на столик, поднялся, смерил меня взглядом и сказал:
– Можете ответить мне только на один вопрос, причем это будет рассматриваться как сведения, не подлежащие оглашению: он убил ее?
– Даже если бы я знал, – ответил я, – это не считалось бы сведениями, не подлежащими разглашению. Я не ваш клиент.
С этими словами я вышел в прихожую, снял с вешалки его пальто и битых две минуты стоял и ждал, пока адвокат обсуждал что-то с Вульфом. Наконец он соблаговолил выйти, но ужасно долго возился, поправляя шарф, застегивая пуговицы и натягивая перчатки. Переступив через порог, Паркер сразу ссутулился под порывом ледяного ветра.
Когда я возвратился в кабинет, Вульф уже погрузился в "Приглашение к дознанию" Уолтера и Мириам Шнайр. Чистое ребячество. Он давал мне понять, что сначала из-за Орри, а потом из-за меня пострадало его воскресное чтение.
– Если вы посередине главы, то я могу подождать, – заявил я, усаживаясь.
Вульф хрюкнул, отложил книгу и свирепо уставился на меня.
– В пятницу днем, – начал я, – то есть позавчера, Орри позвонил и попросил, чтобы вечером я с ним встретился. Если помните, я не помогал вам вечером готовить каплуна по-суваровски, о чем искренне сожалею. Так вот, в семь вечера мы встретились с Орри в "Джордано" – это ресторан на Западной Тридцать девятой улице. Сейчас…
– Только без вранья, – прервал Вульф.
– Хорошо. Сейчас я расскажу вам все, что он мне сказал. Орри был сильно растерян. Он собрался жениться на стюардессе по имени Джил Харди. Показал мне фотографию. Свадьбу назначили на начало мая, когда у девушки начинался отпуск. Но все повисло в воздухе. Другая девушка по имени Изабель Керр стала резко возражать. Оказывается, она и сама собиралась замуж за Орри, да к тому же имела основания полагать, что Орри – отец ребенка, который должен был появиться на свет через семь месяцев. Изабель твердо намеревалась обнародовать этот факт, если понадобится. Она сказала, что располагает доказательствами, которые хранятся где-то в запертом ящике у нее дома. В числе этих доказательств – его лицензия частного сыщика, которую она извлекла из кармана Орри примерно месяц назад, еще кое-какие фотографии и письма, а также, возможно, другие мелочи, о которых Орри не помнит. Но главное не в том, что Изабель могла заставить его жениться на ней, а в том, что она поссорила бы его с Джил Харди.
– Она и не могла принудить его жениться, – вмешался Вульф. – Зачем вообще жениться?
– Вы правы, хотя Орри так не считает. Он не хотел рисковать, а для этого должен был заполучить эти доказательства. Он знал, что Изабель ходит в кино два-три раза в неделю и уж обязательно днем в субботу. Ключи у него были. Он попросил, чтобы я ему помог. Задумка была такая: на следующий день, в субботу, в четверть пятого я зайду туда, позвоню, мне не ответят, я загляну в квартиру и чуть-чуть там пошарю. Не могу сказать, что я был в восторге от его предложения. Будь на его месте Сол или Фред, я бы согласился за милую душу, но с Орри я предпочитаю не связываться, хотя ничего лично против него не имею. Он уверял, что я в любом случае выйду сухим из воды. Окажись Изабель дома, я просто извинюсь и скажу, что ошибся. До моего ухода она почти наверняка не появится, а если появится кто-то другой, так я ведь не вломился в ее квартиру, а воспользовался ее же ключами.
– И ты туда пошел, – прорычал Вульф.
– Не перебивайте. Я сказал Орри, что ничего не выйдет, пока я не буду знать все подробности. Я угрохал на расспросы уйму времени, поскольку хотел убедиться, что Изабель Керр не числится в розыске, что она, скажем, не сбежавшая дочка какого-нибудь посла. Ничего подобного. Раньше она танцевала в кабаре, а три года назад кто-то вытащил ее оттуда и поселил в той квартире, которую она и занимала до самой смерти. Труднее всего мне было выяснить имя ее покровителя. Орри божился, что не знает, но я настаивал, и он сдался. Покровителя зовут Эвери Баллу, он президент "Федерал Холдинг Корпорейшн". Похоже, Изабель обладала чем-то, что привлекало мистера Баллу, поскольку он продолжал исправно вносить плату за квартиру, оплачивал счета бакалейщика и посещал гнездышко два-три раза в неделю, по вечерам. Но Изабель понимала, что вечно так продолжаться не может, да и потом она была влюблена в Орри. Познакомились они около года назад, неважно где, и Изабель… скармливала Орри продукты, за которые расплачивался Эвери Баллу, и считала, что Орри должен на ней жениться. Этому я поверил. Женщины не бросаются на Орри так, как он сам это описывает, но он и впрямь не гиббон, и женщины то и дело стреляют в него глазками.
– И ты туда пошел!
– Да. Я не оправдываюсь, но так было лучше для дела. Конечно, его нельзя сравнить с Солом Пензером, но за прошедшие годы он не раз выручал вас… хорошо – нас. Словом, в назначенное время я стоял перед входной дверью, в перчатках и с ключами. Я позвонил, никто не ответил, я вошел в подъезд и поднялся на четвертый этаж. Это реконструированный четырехэтажный дом, без консьержа и лифтера, так что меня никто не видел. Заметку в "Таймс" вы прочитали, следовательно, уже знаете, что я нашел в квартире. Задерживаться там я не стал. Даже найди я что-то из доказательств причастности Орри, полиция наверняка обнаружила бы в квартире отпечатки его пальцев, поскольку Орри был там каких-то три дня назад. И я отчалил.
– По дороге тебя кто-нибудь видел?
– Нет. Я позвонил вам, что не приду к ужину и…
– Это было в пять часов.
Типичный случай. Вроде бы он никогда вас не слушает, но потом неизменно все знает. Я кивнул.
– Да. Почти полчаса я околачивался в окрестностях дома Орри. Я дождался его прихода, поговорил с ним и вернул ключи. Спросил, не он ли убил девушку, но он все отрицал. Говорит, что весь день следил за кем-то по заданию Баскома, но доказать это не может. На самое главное время, с восьми до двенадцати, алиби у него нет. Я еще немного повозился с ним, потом вернулся домой и уплел два куска генуэзского торта. Конечно, я знал, что его заметут – одних отпечатков для этого вполне хватило бы. Поэтому и прислушивался к радио сегодня утром.
– Ты должен был мне все рассказать.
– И что бы это изменило? Только испортило бы вам день.
– Поэтому и отправился послушать стихи?
Я наклонил голову.
– Послушайте, – сказал я, – вы можете вообще выбросить меня из головы. Вы, понятно, сейчас раздосадованы и ищете, на ком сорвать злость. Я не хочу быть мальчиком для битья. Правда, если вы выбросите из головы и Орри, то можете спокойно возвращаться к чтению.
Вульф взглянул на книгу, взял ее в руки и снова отложил. Потом взял стакан, насупился, увидев, что пена отстоялась, но тем не менее выпил и отставил пустой стакан вместе с подносом в сторону.
– Орри, – произнес он. – Черт бы его побрал. Главный вопрос – убил он ее или нет? Если убил, то пусть им занимается мистер Паркер, а я умываю руки. Если же нет, мы…
Зазвонил телефон, и я развернулся на стуле, чтобы снять трубку.
– Контора Ниро Вуль…
– Это Лон, Арчи. Я удивлен, что ты дома.
– А где же мне быть?
– Как где? Ведь твой напарник в каталажке.
– Я ничего не знаю. Я целый день внимал стихам и только сейчас вернулся.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, что Орри Кэтера замели по подозрению в убийстве Изабель Керр?
– В самом деле?
– Угу, в самом деле. Если вам нужно что-то срочно тиснуть в газете, я к вашим услугам. Я, конечно, не рассчитываю, что ты раскроешь мне все карты Вульфа, но если можешь сказать хоть…
– Да, да, конечно. Непременно. Как только я хоть что-нибудь разнюхаю, я немедленно дам тебе знать. А сейчас я занят. Я читаю мистеру Вульфу стихи.
– Как же, так я и поверил! Ну подкинь хоть несколько слов для маленькой заметки.
– Не сейчас. Не в воскресенье. Спасибо, что позвонил.
Я положил трубку, развернулся на стуле и сказал:
– Лон Коэн пытается половить рыбку в мутной воде. Звонил, видимо, из дома, поскольку сегодня воскресенье. Заметка в завтрашнем выпуске "Газетт" начнется словами: "Орри Кэтер, частный сыщик, доверенный помощник Ниро Вульфа, задержан как важный свидетель по делу об убийстве Изабель Керр. Мистер Кэтер сыграл огромную роль во многих нашумевших делах Ниро Вульфа, и именно ему Ниро Вульф обязан своим громким успехом. Арчи Гудвин, который является мальчиком на побегушках у Ниро Вульфа, сообщил, что…"
– Заткнись!
Я пожал плечами и поднял руки вверх.
Ниро Вульф стукнул пресс-папье по столу, так что бутылка подпрыгнула, и проревел:
– Он убил ее или нет?
– Не знаю, – отрезал я.
– Так не годится. Замышлял ли он убийство в пятницу вечером? Был ли у него виноватый вид вчера?
– Все равно – не знаю. Что касается пятницы, так он мог вовсе не замышлять убийство. Он мог пойти к ней вчера утром с самыми чистыми намерениями, а потом вдруг раз – и ухлопать ее. А виноватый вид – это вообще ерунда. Десятки раз убийцы сидели в вашем кабинете и отвечали на ваши вопросы, а после их ухода вы гадали, виновны они или нет. Теперь я тоже гадаю. Я понимаю, что вам хочется знать окончательное решение, но я к нему не пришел.
– Ты любишь логические игры. Какова вероятность, что он убил?
– Я бы сказал: пятьдесят на пятьдесят. Я стараюсь судить объективно, поскольку предпочел бы, чтобы Орри был невиновен. Потом мне вовсе не улыбается читать заголовки: "ПОМОЩНИК НИРО ВУЛЬФА ОСУЖДЕН ЗА УБИЙСТВО" – как, впрочем, и вам. Тем более, что люди, которые читают только заголовки, могут решить, что речь идет обо мне.
– Но ты не хочешь сказать, убил он или нет?
– Не хочу.
– Тогда срочно вызови Сола и Фреда.
3
Без четверти десять Вульф произнес речь.
Сол Пензер, ростом в пять футов семь дюймов, весом в сто сорок пять фунтов, с крупным носом и приплюснутыми ушами, с волосами цвета ржавчины, расположился в красном кожаном кресле. Возле него на столике стояла бутылка "монтраше" урожая 1958 года, а в руке он держал бокал на высокой ножке. Фред Дэркин, на три дюйма выше и на сорок пять фунтов тяжелее Сола, лысый и плотно сбитый, сидел в одном из желтых кресел напротив стола Вульфа. Рядом с ним была бутылка канадского виски и графин с водой. К воде Фред не притрагивался. Я не пил ничего. Фриц еще днем ушел куда-то по своим делам, и ужинали мы с Вульфом вдвоем, налегая, в основном, на свежеприготовленный зельц. Битых часов десять я потратил, наблюдая, как Фриц готовит зельц, и пытаясь разгадать, почему у него получается намного лучше, чем у всех остальных, включая мою матушку, которая делала зельц еще в Огайо, но потом сдался. Должно быть, секрет заключался в том, как надо держать ложку, когда помешиваешь пенку.
Вульф подробно ввел Сола и Фреда в курс дела, умолчав лишь об одном – об имени покровителя Изабель Керр. Орри, конечно, не пришел бы в восторг, узнав об этом, но он ведь сказал Паркеру, что я сам должен решать, как преподносить случившееся. К тому же, чтобы вынести вердикт, Сол и Фред должны были знать все факты. Имя покровителя к важным фактам не относилось. Когда сыщики задали несколько вопросов и получили на них ответы, Вульф и начал свою речь.
– Вопрос вовсе не в том, чтобы разработать эффективную линию защиты, – провозгласил он. – Если Орри убил эту женщину, чтобы она не мешала осуществлению его личных планов, то ни я, ни вы не обязаны вмешиваться и препятствовать торжеству правосудия. Да, мы можем посочувствовать несчастью ближнего, но не должны пытаться предотвратить возмездие Немезиды. Мистер Паркер – блестящий адвокат, и это его дело. Но если же Орри не убивал ее, то у меня имеются обязательства, через которые я не могу переступить. Речь идет не только о нашей долгой связи, но и о моем самолюбии. Вы должны знать, что я не питаю особой привязанности к Орри; он не раз подводил меня; у него нет чувства достоинства человека, который знает свое место и ответственно выполняет свою работу, как у вас, Фред; и нет у него цельности натуры человека, сознающего свое превосходство, но никогда его не проявляющего, как ты, Сол. И тем не менее, если он не убил эту женщину, то я собираюсь спасти его.
Вульф поднял руку.
– У меня только один вопрос: убил он ее или нет? Поскольку у меня не было достаточных оснований, чтобы составить на сей счет собственное мнение, я обратился к Арчи. Я надеялся, что он хотя бы выскажется, каковы шансы в ту или иную пользу. Арчи сказал, что пятьдесят на пятьдесят. Арчи? С тех пор прошло четыре часа. Ты не изменил мнение?
Я покачал головой.
– Нет. Черт побери, да начинайте же наконец что-то делать и сами все поймете.
– Нет. Если я начну, то уже приму на себя определенные обязательства, а это будет ошибка. Фред! Ты знаешь Орри дольше, чем я. Все факты тебе изложили. Что ты скажешь?
– О Господи! – сказал Фред.
– Это нам не поможет. Господь просто отпустил бы его с миром, наказав впредь не грешить. Орри убил эту женщину?
Фред отставил стакан и неловко поежился. Взглянул на Сола, потом перевел взгляд на меня и, наконец, снова посмотрел на Вульфа.
– Уж больно круто вы завернули, – произнес он. – Если я верно вас понял, то раскладка такая: если мы выносим решение, что Орри виновен, то вы умываете руки и передаете дело Паркеру; если мы решим, что Орри не убивал, то вы попытаетесь это доказать, а сделать это можно, только найдя и изобличив преступника. Верно?
– Да.
– Тогда я скажу, что он не убивал.
– Это твое искреннее убеждение?
– Откровенно говоря, нет. В его виновности я был бы уверен только в том случае, если бы Орри признался, а Орри никогда не признается. Но мы слишком хорошо знаем Орри. Он мог веревки вить из любой женщины, а женщины это ему охотно позволяли. Но сейчас, судя по всему, это ему приелось, он решил взяться за ум и остепениться. Так что если эта Изабель Керр стала ему поперек пути как кость поперек горла… что ж, не знаю. То есть, на самом деле, мне кажется, что знаю. Но вы хотите, чтобы мы помогли вам принять решение, так?
– Да.
– Тогда ответ – нет. Он не убивал.
Вульф даже не нахмурился. Услышь он такое из моих уст, мне бы не избежать трепки, но от Фреда многого ожидать не приходится, к тому же Вульф сам напросился. Поэтому он просто сказал: "Не слишком убедительно". Потом перевел взгляд на Сола.
– Сол?
– Нет, – ответил Сол Пензер. – Спроси вы меня, как Арчи – каковы шансы, я бы сказал – двадцать против одного, что Орри не виновен.
– Вот как? – Вульф казался озадаченным. – Это твое мнение или дружеский жест?
– Скорее умозаключение. Готов даже поставить пятьдесят против одного. Я не говорю, что разобрался в положении лучше Арчи. Вы можете спросить, почему он не делает ставку, но для меня это очевидно: потому что он сам оказался втянут в это дело. Он слишком скромен.
– Вздор!
– Нет, сэр. Попытаюсь разъяснить свою позицию. Первое: допустим, что Орри замыслил убийство заранее. Значит, общаясь в пятницу вечером с Арчи, он уже думал о том, как на следующее утро пойдет и убьет Изабель Керр. Следовательно, Арчи, придя туда днем в перчатках и с ключами, должен был либо обнаружить труп, либо, если его опередили, столкнуться с целым роем полицейских как снаружи, так и внутри. Это совершенно исключено. Знаете ли вы, что Орри считает Арчи самым хитроумным и сообразительным из всех сыщиков? Поэтому я не допускаю и мысли о том, что он мог сидеть с Арчи в одной комнате и строить планы, как его подставить. К тому же – зачем? Если он собирался убить ее, то зачем связываться с Арчи?
– Согласен, это исключается, – вмешался я. – Я пришел к такому же выводу. Тем более, что в пятницу вечером он не собирался даже встречаться с ней, не то что убивать. Но, допустим, что в субботу утром ему вдруг втемяшилось навестить ее, и она стала его шантажировать.
Сол кивнул.
– И он ее прикончил. Допустим. Потом он либо обыскал квартиру, либо не стал обыскивать, и вернулся выполнять свое задание. Ему предстояло принять нелегкое решение – надо ли звонить тебе, чтобы ты туда не шел. Для этого нужно было найти причину. Конечно, он мог ничего путного не придумать или решить, что это слишком рискованно. Допустим. Но против этого есть серьезное возражение. Крайне серьезное. Ты знаешь его, и я тоже его знаю. Мы в точности знаем, как он мыслит. Ты слышал, как я спросил мистера Вульфа, звонил ли кто-нибудь тебе вчера с половины пятого до половины седьмого, а он ответил – нет. Вот и все.
– Чудесно! Поразительно веский аргумент!
– На самом деле все предельно просто. Ты это не понял только потому, что сам в это втянут. Смотри сам: вот Орри снова вернулся и сел на хвост своему объекту, уже совершив убийство. Он решил, что не станет отзывать тебя. Он знает, что, явившись туда и найдя тело, ты сразу же заподозришь его. Будь Изабель жива, он бы просто трясся от нетерпения выяснить, каковы результаты, скажем, с половины шестого. Поэтому он был обязан позвонить тебе. Вот в чем штука!
– Осади назад, – покачал я головой. – Что-то ты все переставил с ног на голову. Тогда почему он не позвонил, если он не убивал ее?
– Он бы позвонил, придя домой, но ты опередил его. Если же он убил ее, он бы не стал ждать, пока вернется домой. Ты же знаешь, самый большой его недостаток – прямолинейность. Он знал бы, что должен позвонить, но, мысля прямолинейно, позвонил бы уже в пять. А уж в пять тридцать наверняка. Черт побери, да что тут гадать? Он же не какой-нибудь чужак. Мы ведь знаем его как свои пять пальцев!
Сол повернулся к Вульфу.
– Поскольку вы с Арчи пасуете, а у Фреда мнение не сложилось, то мое слово – решающее. Если вы согласны и готовы не только взяться за это дело, но и привлечь меня, то я буду работать бесплатно и сам оплачивать все расходы. Я тоже не питаю к Орри особо нежных чувств, как и вы, но я готов делом подтвердить свои выводы.
– И я! – выпалил Фред. – Я же сказал, что Орри не убивал.
Это меня сразило наповал. Сол, который просит десять долларов в час и получает их, мог себе позволить такое расточительство, но Фред зарабатывает гораздо меньше, да еще и содержит жену с четырьмя ребятишками.
Взгляд Вульфа переместился на меня.