- Это вам не поможет, - сказал Лидс довольно сдержанно, но решительно. - Как и вы, я тоже не люблю, когда меня обзывают лжецом, но, в отличие от вас, я им и не являюсь. Окружной прокурор обвинит меня во лжи из-за внезапного исчезновения Ниро Вульфа, поскольку исчез он якобы из-за того, что не отваживался отвечать на вопросы о посещении этого дома моей кузиной, а это доказывает, что ваши показания на сей счёт ложны, и, следовательно, мои показания, которые совпадают с вашими, тоже ложны. Вот так-то. В логике им не откажешь, хотя в ней имеется существенный изъян. Они исходят из предположения, что исчезновение Ниро Вульфа связано с приходом к нему моей кузины. Я знаю, что этого не может быть, потому что ничто в нашем разговоре не могло привести к подобному результату. Я им так и сказал, но они считают, что я лгу. А пока они думают, что мы с вами водим их за нос, они упустят из виду другие версии и не найдут, кто убил мою кузину… Да и в любом случае мне неприятно, что меня подозревают в неискренности, тем более когда речь идёт об убийстве моей кузины.
Лидс остановился, чтобы перевести дух, потом продолжил:
- Я вижу только один выход: вы должны перестать темнить и сообщить им подлинную причину исчезновения Вульфа. Ещё лучше, если он сделает это сам. Пусть придумает, как выкрутиться, если дело касается его собственной безопасности. Кстати, если это связано с какими-то другими клиентами, то я собственными глазами видел, как он принял от моей кузины чек на десять тысяч долларов, и, следовательно, он обязан защищать её интересы так же, как и интересы других клиентов… А отвлекать подозрения от подлинного преступника, который убил мою кузину, да ещё и её собаку, было бы совсем не в его интересах. - Губы его немного задрожали, но он стиснул зубы и унял дрожь.
- Вы хотите сказать, что сейчас подозревают вас? - осведомился я. - А почему?
- Не в том, что я убийца, вовсе нет, но они подозревают, что я лгу. Хотя кузина и оставила мне столько денег… Нет, я не думаю, что меня арестуют по подозрению в убийстве.
- А кого, по-вашему, следует арестовать?
- Не знаю. - Он махнул рукой. - Вы пытаетесь меня сбить. Дело не в том, что я думаю, а в том, что вы собираетесь предпринять. Насколько я знаю Вульфа, толку от того, что вы изложите ему наш разговор, будет немного; я должен сказать ему сам. Если он что-то скрывает или от кого-то скрывается, сделайте это на ваших условиях. Можете завязать мне глаза и засунуть в машину лицом вниз. Мне необходимо увидеться с ним. Таково было бы желание моей кузины, а он взял от неё аванс.
Я даже порадовался, что не знаю, где находится Вульф. Я не разделял привязанности Лидса к четвероногим, поскольку предпочитал и предпочитаю женское общество доберманам, да и кое в чем другом Лидсу не мешало бы усовершенствоваться, но, отдавая ему должное, следует заметить, что рассуждал он вполне здраво. Так что знай я на самом деле, где прячется Вульф, мне пришлось бы ужесточить сердце, но поскольку я не знал, то довольствовался тем, что ужесточил только голос. Тогда-то мне впервые и пришло в голову, что, быть может, не стоит судить Вульфа слишком строго.
Добрых четверть часа Лидс ещё упорствовал, пытаясь меня уломать, но я стоял на своём, одновременно стараясь выудить у него сведения о том, как продвигается полицейское расследование, но безуспешно. Ушёл он злой как чёрт, обзывая меня лжецом, что ставило его на одну доску с остальными. От меня он не узнал ровным счетом ничего. Я же добился от него лишь того, что похороны миссис Рэкхем состоятся завтрашним утром, в среду. Не слишком, однако, мы с ним преуспели за этот час.
Оставшийся кусок дня я посвятил колбасе. Да, в течение десяти минут, прошедших после вскрытия картонки со слезоточивым газом, в тот злополучный день Вульф позвонил и в "Муммиани", и в Службу доставки Флита, но, как и ожидалось, ничегошеньки не выяснил; тем не менее, в слабой надежде на то, что сумею раздобыть кость, которую будет обгладывать моё изголодавшееся любопытство, я прошвырнулся на Фултон-стрит и в центр. В "Муммиани" никто и ведать ничего не ведал. Поскольку Вульф покупал у них колбасу от Дарста уже не первый год, а за это время персонал их постоянно обновлялся, то знать о гастрономических пристрастиях моего шефа мог кто угодно. В Службе доставки же мне были рады помочь, но, увы, не могли. Картонку, конечно, припомнили, благо сам Вульф звонил и расспрашивал о ней, но все подробности сводились к тому, что оставил её какой-то мальчишка, явно прогулявший урок, чтобы подзаработать, так что я даже не стал тратить времени на то, чтобы установить его приметы.
Поскольку я уже был сыт по горло и опустевшим домом, и телефонным трезвоном, и тем, что меня без конца допекают и обзывают лжецом, то, позвонив из телефонной будки, которая помещалась в аптеке, я заказал себе ужин в ресторане с варьете.
А вот утром в среду пожаловал гость, которого я впустил. Я забыл сказать, что, вернувшись из тюрьмы, взял за правило, заслышав дверной звонок, отправляться в прихожую разглядывать ожидающего на крыльце посетителя сквозь одностороннее стекло, корчить ему гримасу и преспокойно возвращаться в кабинет. Если гость оказывался настырным и продолжал звонить, то я щелкал рычажком и отключал звонок. На сей же раз, около одиннадцати часов, вместо того, чтобы состроить привычную гримасу, я открыл дверь и произнес:
- О, здравствуйте. Хотите заглянуть?
Коренастый субъект примерно моего роста, седовласый, с морщинистым красноватым лицом и проницательными серо-голубыми глазами пробурчал приветствие и перешагнул через порог. Я дружелюбно подметил, что погодка нынче малость холодновата для апреля, и он согласился. Повесив его пальто на вешалку, я напомнил себе, что нужно быть посдержаннее. Даже если я и остался дома один, это ещё не повод создавать у инспектора Кремера из уголовной полиции Манхэттена впечатление, что я счастлив его видеть. Есть Вульф, нет Вульфа, но честь флага превыше всего.
В кабинет он прошествовал сам. На сей раз я занял место за собственным столом. Был, конечно, соблазн забраться в кресло Вульфа, чтобы посмотреть, как отреагирует Кремер, но это поставило бы меня в невыгодное положение, поскольку я привык препираться с ним, сидящим в красном, предназначенном для гостей кожаном кресле, со своего места, где свет падает по-другому.
Он воззрился на меня.
- Стало быть, ты тут дом караулишь, - прорычал он.
- Не совсем, - возразил я. - Я только слежу за порядком. А может, хочу уйти на дно вместе с кораблем. Правда, не все из тех, кто покинул корабль, крысы.
- Где Вульф?
- Понятия не имею. Знаю, знаю, сейчас вы наречете меня лжецом. А я признаюсь: да, мол, вы правы, я и впрямь был им когда-то, но исправился. Тогда вы…
- Чушь собачья! Где он, Арчи?
Это существенно меняло обстановку. За все последние годы он называл меня Арчи в одном случае из каждых пятидесяти, что обращался ко мне как к Гудвину. Я удостаивался чести быть названным по имени лишь тогда, когда ему позарез что-то требовалось, либо же в знак признательности за то, что Вульф выкладывал ему очередного преступника прямо на блюдечке - тогда инспектора обуревала сентиментальность. Что ж, значит, мы собираемся ворковать, как голубь с голубкой.
- Послушайте, - сказал я вкрадчиво, но твёрдо. - Такие методы используют окружные прокуроры, шерифы и газетчики, которые больше ни на что не способны, вам же они не к лицу. Одно из двух: либо я не знаю, где Вульф, либо знаю, но не хочу говорить. Какая разница? Следующий вопрос.
Он вынул из кармана сигару, тщательно осмотрел, растер ладонями и вновь осмотрел.
- Да, это настоящая бомба, - заметил он, без рыка, впрочем. - Я имею в виду объявление в газете. Цветы увезли. Фриц и Теодор уволились. Вукчич выставил дом на продажу. Мне будет недоставать толстяка - не могу даже представить, что никогда сюда больше не наведаюсь и не увижу, как он восседает за столом и почитает себя умнее господа Бога и всех его архангелов. Здорово замыслено! А для чего вы это затеяли?
Я повторил нарочито медленно и устало:
- Либо я не знаю, либо же знаю, но не хочу…
- А как насчёт колбасы, которая обернулась слезоточивым газом? Есть тут связь?
Руководствуясь "собственным опытом и интеллектом", я привык ждать от инспектора Кремера любого подвоха и всегда держу с ним ухо востро. Только поэтому я даже глазом не моргнул, а лишь слегка наклонил голову набок, выдержал его пронизывающий взгляд, проанализировал случившееся и лишь тогда ответил.
- Сомневаюсь, что это Фриц, - констатировал я. - Мистер Вульф слишком хорошо его вышколил. Впрочем, в суматохе воскресного утра, когда мистер Вульф исчез, Фриц, должно быть, проболтался Теодору, а Теодора вы раскололи. - Я кивнул. - Да, именно так.
- Неужто он так испугался слезоточивого газа, что задал стрекача?
- А разве он не самый отъявленный трус?
- Нет! - Кремер зажал сигару зубами, кончиком кверху. - Многое мне в Вульфе не нравится и даже раздражает, но он вовсе не трус. Видно, не простой это был газ, а такой, что напугал бы любого. Так?
- Насколько мне известно, это был самый обыкновенный слезоточивый газ, без всяких примесей. - Я решил побрыкаться. - Вообще я счастлив видеть вас здесь, с вами одно удовольствие почесать зубы и скрасить одиночество, но не слишком ли вы отвлекаетесь? Ваше дело - расследовать убийства, а от газа мы даже не поперхнулись, не то что не отправились к праотцам. Кстати, сфера ваших полномочий ограничена Нью-Йорком, а миссис Рэкхем пришили в Вестчестере. Мне, конечно, приятно тут с вами лясы поточить, но есть ли у вас верительные грамоты?
Он издал звук, похожий на квохтанье курицы, снесшей яйцо.
- Совсем другое дело, - заявил он без тени ехидства. - Ты уже начинаешь походить на себя. Я отвечу. Я здесь по просьбе Бена Дайкса, который бы пожертвовал всеми зубами и одним ухом, чтобы раскрыть дело об убийстве миссис Рэкхем раньше парней из штата. Он считает, что Арчер, возможно, и впрямь верит, что вы с Лидсом сговорились и дружно вводите нас в заблуждение, и обратился ко мне за помощью как к эксперту по Ниро Вульфу, которым, клянусь Богом, я являюсь. Дайкс выложил передо мной все факты и захотел узнать моё мнение.
Он чуть подвинул кресло в сторону.
- Я думаю, следует рассмотреть три возможности. Первая, на которую клюнул Арчер: вы с Лидсом врете, а миссис Рэкхем по приезде сюда сообщила Вульфу нечто чрезвычайно важное. Поэтому, узнав на следующий день, что её убили, Вульф оказался в настолько сложном положении, что спешно смотал удочки, договорившись с тобой о том, как ты будешь его выгораживать. Я сказал Дайксу, что эта версия не годится по многим причинам - прежде всего потому, что ни ты, ни Вульф не стали бы участвовать в заговоре, исход которого зависит от того, сумеете ли вы вовлечь незнакомого человека, вроде Лидса, в эту опасную игру и при этом думать, что он будет лгать так же, как вы. Стоит ли копать глубже?
- Нет, благодарю покорно, вполне достаточно.
- Так я и думал. Дальше - следующая версия: позвонив Вульфу после того, как вы обнаружили труп, ты сообщил ему нечто такое, что подсказало Вульфу, кто может быть убийцей, и ему пришлось уехать, чтобы раздобыть недостающие улики и подготовиться устроить очередную шумную показуху для газетных передовиц. Я сказал Дайксу, что отвергаю и этот вариант. Конечно, от Вульфа всего можно ожидать, но зачем тогда ему понадобилось перевозить орхидеи, ссылать Фрица в ресторан и продавать дом? Вульф - большой оригинал, ничего не скажешь, но не настолько же! Миссис Рэкхем уплатила ему всего каких-то десять тысяч долларов, примерно мой годичный заработок. Зачем тратить их на перевозку орхидей?
Кремер покачал головой:
- Нет, это исключено. Остается третья вероятность: что-то его и в самом деле напугало. Какая-то, должно быть, есть загвоздка в деле миссис Рэкхем, которую Вульф должен раскусить, но не может сделать это здесь, в своём кресле. И он решил исчезнуть. Как ты говоришь: ты либо не знаешь, где он, либо знаешь, но не скажешь… в любом случае это бесполезно. Теперь я хочу обсудить с тобой последнюю версию. У тебя есть время выслушать?
- Хоть целый день, но Фрица нет, так что обедать нам не подадут.
- Ничего, обойдемся. - Он переплел пальцы рук на затылке и переместил центр тяжести. - Знаешь, Арчи, порой я не так уж туп, как ты привык думать.
- Возможно. К тому же порой я иногда и не думаю, что вы так тупы.
- Хорошо. Как бы то ни было, арифметику я проходил. И, помножив два на два, решил, что без сюрприза от Арнольда Зека здесь не обошлось. Так?
- Что?.. Какого Арнольда Зека? Это вы сейчас придумали?
Слова ещё не вылетели из моего рта, когда я уже осознал свою ошибку. Я попробовал не выказывать вида, что заметил её, но без зеркала не мог судить, насколько успешно это получилось - впрочем, было уже поздно.
Кремер казался удовлетворенным.
- Стало быть, хороший ты дока в своём деле, если столько лет, занимаясь сыском, даже не слыхал об Арнольде Зеке?!. Либо я должен этому поверить, либо делаю вывод - я наступил на больную мозоль.
- Нет, конечно же, я наслышан о нём. Просто сразу не вспомнил.
- Брось, не прикидывайся. Очевидно, что без Вульфа ты уже не тот - и немудрено. Я же вовсе не наобум спросил. Помню, пару лет назад сидел я в этом самом кресле. Вульф был напротив, - он кивком указал на кресло Вульфа. - Ты сидел там же, где и сейчас. Тогда убили некоего Орчарда - подсыпали яду в стакан, а затем отравили ещё и женщину по фамилии Пул. Во время нашей крайне затянувшейся беседы Вульф в подробностях расписал, как изобретательная и жестокая личность может заниматься шантажом, вымогая миллион в год, и при этом не высовываться и не привлекать к себе внимания. Не только может; именно так все и делалось. Вульф отказался назвать имя этого злого гения, а меня дело не касалось, потому что вымогатель не был замешан в совершенных убийствах; тем не менее кое-какие слухи достигли и моих ушей, да ещё случилось нечто такое, что позволило мне воссоздать достаточно четкую картину. И не только мне… имя этого человека передавали шепотом: Арнольд Зек. Возможно, ты это припоминаешь?
- Как же, дело Орчарда я не забыл, - признал я. - Но шепота не слышал.
- Зато я слышал. Может, ты помнишь и то, как год спустя, прошлым летом, оранжерею Вульфа обстреляли с крыши дома, что на противоположной стороне улицы?
- Угу. Я сидел здесь и услышал пальбу.
- Допустим. Поскольку они никого из вас не подстрелили, дело в мой отдел не попало, но рассказали мне предостаточно. Вульф занимался тогда неким Роуни, а род занятий Роуни был таков, что вполне мог находиться в сфере влияния Арнольда Зека, причём я не исключаю, что в результате этого Вульф вышел непосредственно на след самого Зека. В то время я предполагал, что именно Зек или кто-либо из его окружения сделал Вульфу предупреждение оставить дело Роуни, но Вульф ослушался, и с ним поквитались, жестоко расправившись с его драгоценными орхидеями. Потом Роуни прикончили, чем сыграли Вульфу на руку, так как он оказался на одной стороне с Зеком.
- Чёрт возьми, - вставил я, - что-то уж больно лихо закручено для моих мозгов.
- Конечно, конечно. - Кремер передвинул сигару в противоположный уголок рта. - К чему я клоню: я вовсе не забрасываю удочку, да и выдирать из тебя правду клещами не собираюсь. Просто вполне резонно было предположить, что и в деле Орчарда, и в деле Роуни Вульф нарвался на Арнольда Зека, а что теперь? Вскоре после того, как Вульф повидался с миссис Рэкхем и согласился выяснить источник доходов её мужа, кто-то присылает ему картонку со слезоточивым газом - не бомбу, которая разнесла бы его в клочья, а всего лишь слезоточивый газ, а это, безусловно, предупреждение. И в ту же ночь миссис Рэкхем убивают. Ты сообщаешь это Вульфу по телефону, а когда возвращаешься домой, его и след простыл.
Кремер вытащил изжеванную сигару изо рта и ткнул в мою сторону.
- Хочешь знать моё мнение, Арчи? Я думаю, что если бы Вульф остался и занимался этим делом, убийца миссис Рэкхем был бы уже изобличен и сидел под замком. И я считаю, что у Вульфа имелось достаточно оснований подозревать, что в этом случае остаток своих дней ему пришлось бы всячески пытаться избежать возмездия со стороны Арнольда Зека, что вряд ли его прельщало. Думаю, что Вульф пришёл к выводу, что у него есть единственный способ выбраться невредимым из этой передряги - самому расправиться с Зеком. Как ты на это смотришь?
- Воздержусь от комментариев, - вежливо ответил я. - Если вы правы, то вы правы, если же нет, то мне не хотелось бы огорчать вас.
- Премного благодарен. И всё-таки предупреждение от Зека он получил - в виде слезоточивого газа.
- Все равно воздержусь.
- Ничего другого я от тебя и не ожидал. Теперь то, ради чего я пожаловал. Я хочу, чтобы ты передал Вульфу моё личное послание, не как от офицера полиции, а как от друга. Только все это должно остаться между нами с тобой… и им. Добраться до Зека невозможно. Никому. Я отдаю себе отчёт в том, что для блюстителя порядка вести такие речи, пусть даже с глазу на глаз, - преступление, но это правда. Конечно, в данном случае свершилось и убийство, но, слава Богу, вне моей юрисдикции. Я не хочу ничего сказать про Бена Дайкса или тамошнего окружного прокурора, да и вообще про кого-нибудь конкретно, но если окажется, что Барри Рэкхем имеет отношение хоть к одной из многочисленных афер Зека, то даже в том случае, если он ухлопал свою жену, он никогда не попадет на электрический стул. Не знаю, на какой именно стадии Зек вмешается и какие средства он использует, но на стуле Рэкхему даже посидеть не приведется.
Кремер швырнул сигару в мою корзину для бумаг и промахнулся на фут. Поскольку сигара была незажженная, я сделал вид, что не заметил, и весело проорал:
- Да здравствует правосудие!
Кремер издал гортанный рык, но, должно быть, обращался не ко мне.
- Я хочу, чтобы ты передал мои слова Вульфу. Зек вне его досягаемости. К нему не подобраться.
- Но, послушайте, - возразил я, - даже при условии, что для вас тут все ясно как божий день, чего нельзя сказать обо мне, послание это более чем странное. Давайте посмотрим с другой стороны. Вульф-то вовсе не вне досягаемости Зека, особенно, если вернётся домой. Верно, он уезжает нечасто, но даже если бы он вообще вёл жизнь затворника - люди-то приходят, да и вещи новые появляются… типа картонок с колбасой. Не говоря уж о том, что только прямых убытков от прошлогоднего налета мы понесли на тридцать восемь тысяч. Я понял: вы хотите, чтобы Вульф не охотился на Зека, но это только то, что Вульф не должен делать. А что он должен делать?
Кремер кивнул.