Издатель провел рукой по седой шевелюре.
– Трудно сказать. Скажу только, что если мистер Экклз согласится, то и "Тайтл хауз" не будет возражать. Конечно, при условии, что письменное обязательство Джекобса – я надеюсь, что оно будет дано в письменном виде, – будет ясно говорить, что предъявленные им обвинения в плагиате были ложными. Таким образом, это снимет с издательства "Тайтл хауз" вину за то, что оно якобы выпустило в свет книгу, которая была гм… подделкой. Мы дадим обязательство, что не потребуем возврата денег ни целиком, ни частично, заплаченных нами Джекобсу.
– Отлично. Ну, а как Экклз?
– Ничего не могу сказать за него. Однако он человек здравомыслящий и толковый во всех отношениях. Думаю, что он согласится, если к нему правильно подойти.
– А что вы скажете по этому поводу, Кора? – спросил Филипп Харвей. – Вы знаете его лучше, чем кто-либо из нас.
Кора Баллард поджала губы.
– Еще бы я не знала Дика! Я помогала ему, когда он двадцать лет назад подписал договор на свою первую книгу. Тогда он еще не обзавелся собственным литературным агентом. Издатель требовал себе тридцать процентов за право экранизации и двадцать процентов от сборов. Смешно, право. В некоторых отношениях Дик очень странный человек, но он справедливый и очень щедрый. Думаю, что первым делом он пойдет к Полю Норрису, своему агенту, и посоветуется с ним. Конечно, я знаю и Поля, и, возможно, с ним следовало бы переговорить в первую очередь. Могу повидаться с ним сегодня же.
– Вот образцовый секретарь, – заявил Джеральд Кнапп. – Вы, писатели, всегда снимаете сливки.
Председатель Харвей хмыкнул.
– Издатели тоже не остаются внакладе. Однако к делу. Будь я на месте Дика Экклза, я бы не задумывался. К сожалению, я человек не его ранга и никогда не буду. У меня опубликованы шесть книг, и последняя – "Почему боги смеются?" – издана уже тиражом больше чем в девять тысяч экземпляров, что является для меня рекордом. – Он оглядел присутствующих. – Так что же относительно идеи мистера Ошина? Как она вам нравится?
– Мне нравится, – изрек Ошин. – Она стоит десяти тысяч долларов, и думаю, что мисс Винн должна принять ее.
Эми Винн посмотрела на Рубена Имхофа с немым вопросом.
– Мы это еще обсудим, – ответил он на ее взгляд и обернулся к председателю. – Не будет никакого вреда, если мисс Баллард повидается с мистером Экклзом и его агентом. Если они дадут согласие сотрудничать с нами, тогда и решим, как нам действовать дальше.
– Считаю, что нужно решить это сейчас же, – заявил Джеральд Кнапп. – Я целиком и полностью одобряю идею мистера Ошина и предлагаю принять ее. В случае согласия мистера Экклза у нас не будет надобности собираться вновь. Мистер Вульф получит необходимые бумаги и сделает предложение Саймону Джекобсу.
– Поддерживаю, – сказал Ошин.
– Будут еще вопросы? – спросит Харвей. – Нет? Тогда прошу, кто за предложение мистера Ошина, поднять руки. Единогласно. Мисс Винн, когда вы известите меня о том, согласны ли вы войти в долю с мистером Ошином на десять тысяч? Сегодня, предположим?
– Конечно. До пяти часов, – заверила она.
– Отлично. Если меня не окажется дома, позвоните мисс Баллард в НАПИД. Мистер Вульф, я надеюсь, что вы изменили свое решение? Вы согласны, что мы достигли некоторого прогресса? Конечно, только благодаря вам и мистеру Гудвину. Есть ли у вас какие-нибудь замечания?
– Да, хотя я детектив, а не ловец зверя с помощью наживок. Однако, поскольку мистер Гудвин назвал кандидатуру мистера Джекобса, мы оба берем на себя ответственность. Если вся подготовительная часть будет проделана вами удовлетворительно, мы начнем действовать.
7
В тот же день, в двадцать минут пятого, Эми Винн сообщила мне (лично, а не по телефона), что согласна внести свою долю в десять тысяч долларов.
Дела закрутились около трех часов дня после телефонного звонка Рубена Имхофа. Вульф и я после совместного обеда, который прошел в несколько улучшенной атмосфере, находились в кабинете. Он сидел за своим столом, диктуя письма, я за своим записывал его слова, когда раздался телефонный звонок и я поднял трубку.
– У телефона Арчи Гудвин.
– Это Рубен Имхоф. Я, конечно, знаю, что Вульф никогда не выходит из дома по делам…
– Совершенно верно. Никогда.
– Что ж, тогда приезжайте поскорее вы. Ко мне, в издательство.
– Я сейчас занят. Скажем, через час?
– Нет. Немедленно. Я ничего не могу объяснить вам по телефону. Поспешите.
– Ладно. Еду. Наберитесь терпения. – Я положил трубку и обернулся к Вульфу: – Имхоф. Что-то его кусает, не говорит что, просит приехать немедленно. Наша обязанность?
– Будь они прокляты, эти помехи, – буркнул Вульф. Мы как раз писали письмо Льюису Хьюитту, рассказывая о результатах скрещивания орхидеи Гаскеллианы Альбы с Моссиае Вашенери. – Что ж, отправляйся.
Так я и сделал. В это время дня движение транспорта на Восьмой авеню меньше, чем на Десятой, так что я направил свои шаги на восток, где и взял такси. Наконец мы доехали до перекрестка Пятьдесят второй улицы и Шестой авеню, и, когда повернули направо, я увидел, что весь квартал забит машинами. Я рассчитался с таксистом и дальше отправился пешком. Издательство "Виктори пресс" из Мэдисон-авеню в районе Пятидесятых улиц располагалось в новомодной коробке из стекла и бетона с четырьмя лифтами и вестибюлем, выложенным зеленым мрамором. В приемной на тридцать втором этаже я ожидал увидеть суматоху, судя по взволнованному тону, которым со мной разговаривал по телефону Имхоф, но все тут было тихо и безмятежно. На стульях терпеливо ждали приема два человека, один из которых держал на коленях толстенный портфель. Ясноглазая секретарша едва подняла голову при моем появлении. Однако, когда я назвал себя, она тут же оживилась, сказала, что мистер Имхоф ожидает меня, куда-то позвонила, и в тот же миг в приемную вошла привлекательная молодая особа и пригласила меня следовать за собой. Пожалуйста. Будучи, как я уже говорил, человеком наблюдательным, я, естественно, заметил, что бедра у нее ни на секунду не оставались в покое.
Кабинет Рубена Имхофа являлся идеальным местом для ведения переговоров с членами НАПИД по поводу условий договора на издание их книг. Автор, конечно, не станет мелочиться из-за отдельных незначительных деталей, беседуя с владельцем такого внушительного, в четыре окна, кабинета, таких мягких комфортабельных кресел, картин известных художников на стенах и настоящего старинного персидского ковра на полу. Мгновенно оценив все это, я приблизился к письменному столу, за которым восседал Имхоф. Он даже не встал и не протянул мне руки. Он был явно не в духе и вряд ли протянул бы руку даже самому Вильяму Шекспиру или Марку Твену, если бы они вдруг вошли. Меня он и вовсе не приветил. Вместо этого он обратился к особе, которая ввела меня в это святилище.
– Не уходите, Джудит, сядьте. Вот, Гудвин, пожалуйста, полюбуйтесь.
Я не спешил проявить заинтересованность. Возможно, как однажды заметил мой приятель, я воспитан не лучше, чем чванливый тигр, но Эми Винн являлась членом комиссии и одной шестой частью нашего клиента, и я не мог ее игнорировать. Итак, прежде чем полюбоваться, что, находилось на столе перед Имхофом, я обернулся к креслу, в котором сидела Эми Винн, и поздоровался. Она кивнула в ответ еле-еле, следует отметить. Затем я обернулся к столу и посмотрел на то, что предлагал мне Имхоф.
Всего лишь тонкая стопа бумаги форматом восемь с половиной на одиннадцать дюймов. На верхнем листке заглавие "СЧАСТЬЕ СТУЧИТ В ДВЕРЬ", ниже – АЛИСА ПОРТЕР. В верхнем правом углу дата – 3 июня 1957. Текст на остальных страницах был напечатан через два интервала. Я посмотрел на нумерацию последней страницы – 27.
– Где это нашлось? – спросил я.
– В шкафу, в регистратуре. В папке, помеченной "Эми Винн".
– Кто обнаружил рукопись?
– Мисс Фрей, моя секретарша. – Имхоф ткнул большим пальцем в сторону молодой особы. – Мисс Джудит Фрей.
– Когда?
– Минут за десять до того, как я позвонил вам. Мисс Винн как раз была здесь. Мы беседовали с ней по поводу письма, которое я отправил ей на прошлой неделе, и я вызвал мисс Фрей и попросил ее принести копию этого письма. Она принесла всю папку, потому что там, по ее словам, кое-что было. "Кое-что" оказалось этой рукописью. Мисс Фрей утверждает, что пять дней назад этой рукописи в папке не было. В тот день она в последний раз заглядывала в папку. Я хочу вас кое-что спросить. Помните, в то утро Мортимер Ошин сказал, что Эми Винн находится в таком же положении с Алисой Портер, как он сам с Кеннетом Реннертом, и я ответил, что вовсе не в таком же, потому что рукопись Алисы Портер не обнаружена, на что он ответил: "Будет". Не "может быть, будет", а именно "будет". Помните?
– Ерунда. – Я подвинул кресло и сел. – Мало ли что люди говорят! Вы познакомились с рукописью?
– Поверхностно. Так же, как и мисс Винн.
– Возможно, это и не имеет значения. Тот, кто сунул рукопись в папку, наверное, знает, что такое отпечатки пальцев. Кто имеет доступ в регистратуру?
– Все.
– Сколько всего?
– В договорном и редакционном отделах – тридцать два человека. А всего в издательстве больше ста, но сотрудники других отделов никогда не ходят в регистратуру.
– Но могут ходить?
– Конечно.
– Кто постоянно находится в регистратуре?
– Никого. Сотрудники бывают там, только когда в этом возникает необходимость.
– Туда может войти посторонний?
– Думаю, что да. – Имхоф склонился вперед. – Послушайте, Гудвин. Я сразу же вызвал вас. Следы еще не остыли. Ниро Вульф считается лучшим в этих делах, он и вы вместе. Я хочу, чтобы вы поймали этого сукина сына, и побыстрее.
– Его или ее?
– Неважно. Но побыстрее, черт возьми! – Он стукнул кулаком по столу. – Подбросить рукопись в мое издательство! Подумать только! Что вы предпримете? Чем я могу вам помочь?
Я положил ногу на ногу.
– Довольно сложное дело. У мистера Вульфа уже имеется клиент – Объединенная комиссия по вопросам плагиата, членами которой состоите и вы с мисс Винн. Может произойти столкновение интересов. Например, если рассматривать этот случай обособленно от других, то, возможно, правильнее всего было бы забыть о том, что рукопись обнаружена. Сжечь ее или спрятать. Но это не понравится комиссии, потому что эта рукопись может оказаться полезной для того, чтобы навсегда прекратить этот шантаж с плагиатом, то есть добиться именно того, чего хочет комиссия. Сколько человек знает о находке?
– Трое. Мисс Винн, мисс Фрей и я. И вы. Четверо.
– Давно ли мисс Фрей работает у вас?
– Около года.
– Следовательно, вы еще недостаточно хорошо ее знаете.
– Я знаю ее довольно хорошо. Она была рекомендована мне моей бывшей секретаршей, когда та вышла замуж.
Я взглянул на Джудит Фрей и снова перевел взгляд на Имхофа.
– В связи с мисс Фрей возникают два очевидных вопроса. Первый: не сама ли она положила рукопись в папку? Второй: если это сделала не она, можно ли ей доверять, что она позабудет о находке, если вы попросите ее об этом? Иначе будет весьма рискованно.
– Я не подкладывала рукописи, мистер Гудвин, – громко заявила мисс Фрей. – И если мой шеф не может мне доверять, лучше я подам заявление об уходе.
– Я всего лишь размышляю вслух. – Я обернулся к Имхофу. – Даже если вы доверяете мисс Фрей и решите, что она может держать язык за зубами, и уничтожите рукопись, остаюсь еще я. Я видел рукопись. Конечно, я сообщу об этом мистеру Вульфу, и он будет действовать исходя из интересов клиента, то есть комиссии, и может оказаться, что…
– Мы не уничтожим ее, – выпалила мисс Винн, подергивая носиком. Глаза у нее покраснели. Руки, которые она держала на коленях, сжались в кулачки. – Никогда прежде я не видела этой рукописи, и никто не может доказать, что видела! Мне противно все это! Противно!
Я обернулся к ней.
– Я понимаю вас, мисс Винн. В конце концов пострадаете вы, если Алисе Портер удастся ее трюк. Хотите услышать мой совет?
– Конечно.
– Но учтите, что после того, как я доложу все мистеру Вульфу, он может отменить мое предложение. Во-первых, дайте мне рукопись. На всякий случай я проверю, нет ли на ней отпечатков пальцев, а мистер Вульф сравнит текст с остальными. Во-вторых, никому не говорите ни слова. У вас, если не ошибаюсь, нет адвоката?
– Нет.
– Хорошо. В-третьих, не вступайте ни в какие переговоры с Алисой Портер. Если получите от нее письмо – не отвечайте. Если она будет звонить – вешайте трубку. В-четвертых, пусть мистер Вульф отнесется к этому случаю как к части того, ради чего он был приглашен. Он не может лично допросить всех служащих издательства и не будет этим заниматься, но у него есть квалифицированные люди, которые проделают это, если, конечно, мистер Имхоф окажет им содействие.
– Содействие, гм! – буркнул Имхоф. – Я впутан в это дело не меньше, чем мисс Винн. У вас все?
– Нет, – я продолжал обращаться к мисс Винн. – И последнее, я думаю, что идея Мортимера Ошина имеет шансы сработать. По выражению лица Саймона Джекобса, когда я просил его написать очерк о том, как чувствует себя литературный вор, мне показалось, что он ненавистен самому себе. Мне думается, что он пошел на это, оказавшись в трудном финансовом положении, ведь у него семья, дети, ему нужно их содержать… Теперь он жалеет о содеянном и был бы счастлив свалить этот груз со своей совести, и если сможет сделать это, не опасаясь тюрьмы, и к тому же еще получить приличную сумму, мне кажется, что он согласится. Гарантировать не могу, но я видел его лицо. Если я прав, вся авантюра с плагиатами выяснится. Только крючок нужно наживить поаппетитнее, а двадцать тысяч долларов вдвое аппетитнее, чем десять. Итак, в-пятых, я рекомендую вам сказать мне, что мы можем увеличить сумму до двадцати тысяч.
Носик у нее задергался.
– Вы хотите, чтобы я согласилась уплатить десять тысяч?
– Совершенно верно. При условии, что Ричард Экклз внесет свою долю.
– Соглашаться? – взглянула она на Имхофа.
Имхоф обратился ко мне.
– Именно об этом мы беседовали до вашего прихода, но не пришли ни к какому решению. Я лично был против. Но теперь, черт побери, согласен с вами. Я даже готов пойти на то, что "Виктори пресс" внесет половину этой суммы. Пять тысяч. А вы согласны дать пять тысяч, Эми?
– Да, – отозвалась она, – Спасибо, Рубен.
– Не благодарите меня. Благодарите мерзавца, который подложил эту пакость в мою контору. Нужно ли письменное заявление?
– Нет. – Я встал. – Я еще должен узнать, одобрит ли мистер Вульф совет, который я вам дал. Он вам позвонит. Мне нужно несколько листков глянцевой бумаги и штемпельная подушка. Я хочу взять отпечатки пальцев у вас троих для того, чтобы исключить их из отпечатков, которые могут оказаться на рукописи. И еще несколько больших конвертов.
Это заняло некоторое время, пока я получил три комплекта отчетливых отпечатков с помощью обыкновенной штемпельной подушки. Было уже около пяти часов, когда я покинул помещение издательства, причем мистер Имхоф оказал мне честь, проводив до самого лифта. Я решил пойти домой пешком. Это заняло бы всего на несколько минут больше, чем поездка на такси при таком движении транспорта, к тому же мне хотелось размяться.
Поднявшись на наше крыльцо и войдя в прихожую, я прошел в конец коридора и сунул голову в кухню, чтобы оповестить Фрица о моем возвращении, затем направился в кабинет, положил конверты на свой стол и достал щеточки, порошок и прочие приспособления из шкафа. В суде меня вряд ли сочли бы экспертом по дактилоскопии, но для наших надобностей я вполне подходил.
Когда Вульф в шесть часов спустился из оранжереи и, войдя в кабинет, увидел этот хаос на моем столе, он остановился и вопросил:
– Чем ты там занимаешься?
Я обернулся.
– Очень интересным делом. Я проверил первые девять страниц рукописи Алисы Портер "Счастье стучит в дверь" и не обнаружил никаких следов пальцев, даже плохо различимых, кроме следов Эми Винн, мисс Фрей и Имхофа. Это доказывает, что следы были тщательно стерты или что рукопись трогали в перчатках. В таком случае…
– Где ты ее взял? – Он стоял у стола, глядя через мое плечо на листки бумаги.
Я принялся рассказывать, и когда дошел до слов Имхофа о том, что в договорном и редакционном отделе издательства "Виктори пресс" работают тридцать два человека, Вульф прошел к своему столу и сел.
– Если вы хотите внести какие-либо изменения в совет, который я дал мисс Винн, у меня есть ее домашний телефон, – закончил я свой отчет. – Я ей сказал, что мой совет предварительный и должен быть одобрен вами.
Он хрюкнул.
– Удовлетворительно. Ты понимаешь, конечно, что это может оказаться только дополнительным затруднением, а вовсе не шагом вперед.
– Конечно. Неизвестная личность каким-то образом раздобыла ключ в комнату регистратуры, проникла туда после служебных часов и сунула рукопись в папку Эми Винн. Возможно, точно также было проделано с ящиком письменного стола Эллен Стюрдевант и с сундуком Марджори Липпин. Единственная разница, что этот случай горячий, как выразился Имхоф.
– Недавний, – допустил Вульф. – Дай мне девять страниц, которые ты проверил.
Я отнес ему страницы, вернулся к своему столу и занялся десятой страницей. Фриц принес пива, и Вульф откупорил бутылку и налил себе. На десятой странице я тоже ничего не обнаружил. На одиннадцатой было всего лишь два бесполезных грязных пятна – одно на лицевой стороне и другое на обратной, с краю. Страница двенадцатая содержала след первого большого пальца Рубена Имхофа. Я был уже на тринадцатой странице, когда послышался голос Вульфа: "Дай мне остальную рукопись".
– Но я сделал еще только три страницы. Я хочу…
– Дай мне всю рукопись. Я буду осторожен.
Я отнес ему рукопись и отправится на кухню посмотреть, как управляется Фриц с тушеными утятами, фаршированными крабами, потому что не хотел видеть, как Вульф будет пачкать остальные пятнадцать страниц. Не в том дело, что он не верит в дактилоскопию; просто он считает, что это шаблон, на который гений может не обращать внимания. Однако, пройдя на кухню, я сменил одного гения на другого. Когда я предложил выложить паштет на марлю, которой должны были быть обернуты утята, Фриц бросил на меня точно такой же взгляд, каким одарял Вульф при различных и многочисленных обстоятельствах. Я был усажен на табурет и делал только отдельные замечания Фрицу относительно преимуществ коллективного труда, когда из кабинета раздался рык:
– Арчи!
Я пошел на зов. Вульф сидел, откинувшись в кресле, положив ладони на подлокотники.
– Да, сэр?
– Это действительно новое затруднение! Рассказ написан Алисой Портер.
– Конечно. Об этом так прямо и сказано на первой странице.
– Не валяй дурака. Ты так же, как и я, ожидал, что он написан тем же самым человеком, который написал и три остальных произведения. Но оказалось, что мы ошиблись. Фу!
– Так-так, как сказал бы Кеннет Реннерт. Вы уверены в ошибке?
– Конечно.
– И также уверены, что это написано Алисой Портер?
– Да.
Я вернулся к своему столу и сел.
– Стало быть, на этот раз она решила проделать этот фокус самостоятельно, вот и все. Совершенно очевидно. Хотя это нам не помогает, но зато и не мешает. Не так ли?