- У меня хватило разума никому не повторять этого. - Он поставил пустой стакан. - Послушайте, Гудвин, мне безразлично, кто из присутствовавших в библиотеке убил Джимми. Конечно, это не моя мать, но даже если и так, мне все одно нипочем. Я уже взрослый, имею право участвовать в выборах, но, клянусь богом, со мной обращаются так, словно я еще писаю в постель. Высказали, что я не смогу поступить, как вы, но будь у меня эти четыреста тысяч долларов, я бы так поступил. Я бы сказал матери, чтобы она убиралась ко всем чертям. Я не так глуп, как вам кажусь. В среду вечером я знал, что я делаю. Я понимал, что мать так обрадована возвращением своего обожаемого Джимми, что не станет задумываться, и поэтому спросил ее о деньгах в присутствии свидетелей. Я думал обратиться на следующее утро к Ниро Вулфу, но утром Джимми уже не было в живых, и это все изменило. Теперь Вулф сказал дядюшке Ральфу, что Джимми был убит, не знаю, откуда он это взял, а тот передал матери, а вы говорите, чтобы я показал ей, что могу стоять на собственных ногах. Чушь. У меня и одной ноги нет!
Я сделал знак белому фартуку повторить заказ.
- Давайте попробуем кое-что предпринять - сказал я, доставая из кармана блокнот и ручку. Сверху я написал сегодняшнюю дату, а ниже продолжал:
"Мистеру Ниро Вулфу. Настоящим подтверждаю устное соглашение, к которому мы пришли вчера. Моя мать, миссис Элтея Вэйл, сказала мне в среду 26 апреля, и повторила в пятницу 28 апреля, что если я найду пятьсот тысяч долларов, которые она во вторник 25 апреле передала похитителю ее мужа, мистера Джимми Вэйла, в качестве выкупа, то я могу взять эти деньги себе. Я обратился к вам за содействием и обещал, в случае, если вы поможете мне полностью или частично отыскать эти деньги, отдать вам одну пятую часть от найденной суммы в качестве уплаты за вашу работу. Настоящим подтверждаю наше соглашение".
Появились наполненные стаканы, я пригубил свой, перечитывая письмо. Вырвав листок из блокнота, я протянул его Ноэлю и, пока он читал, наблюдал за его лицом. Он сдержал паузу, затем взглянул на меня.
- Ну и что?
- А то, что вряд ли вы подпишете эту бумажку. У вас не хватит мужества, вы слишком долго пребывали в состоянии помыкаемого, но если вы подпишете, то вам придется говорить вашей матери, что вы собираетесь сделать то-то и то-то. Вы сможете сказать ей, что вы уже кое-что сделали - встретились со мной, обсудили положение и письменно подтвердили соглашение с мистером Вулфом. Она не посмеет отправить вас в постель без ужина хотя бы потому, что вы уже поужинали. Конечно, с юридической точки зрения эта бумажка ровно ничего не значит, так как вы все равно уже связаны устной договоренностью. У мистера Вулфа есть тому свидетель. Я.
Он вновь принялся перечитывать написанное мной, на полпути остановился и снял очки.
- Дайте ручку.
Я протянул ему ручку, он подписал, толкнул бумагу ко мне, поднял стакан до уровня глаз, воскликнул: "Да здравствует свобода!" - и с этими словами осушил его. Кусочки льда упали на стол, он подхватил их и швырнул в бармена, промахнувшись на ярд. Прыснув со смеха, он спросил: "А что сделала ваша мать, когда вы послали ее к черту?"
Я добился того, чего хотел, и меня устроило бы, чтобы нас выгнали отсюда, но, по-видимому, Ноэль был тут частым посетителем, бармен стерпел. Он только изредка поглядывал в нашу сторону - не грозит ли ему новый залп. Ноэлем овладело разговорчивое настроение, и он принялся расспрашивать меня. Смысл его вопросов был прост: так как я сделал из него героя, то он хотел узнать, кто сделал героя из меня… Я решил потерять полчаса и угостить его еще стаканчиком, но опасался, что он хочет возвратиться домой попозже, чтобы не пришлось заходить к матери пожелать ей доброй ночи. Поэтому я принялся поглядывать на свои часы и тревожиться, будто опаздываю на свидание. В десять часов я заплатил по счету и ушел.
В десять часов двадцать шесть минут я поднялся на крыльцо нашего старого особняка и нажал кнопку звонка. Дверь мне открыл Фриц и тут же ткнул большим пальцем в сторону конторы, давая понять, что у нас посетитель. Я спросил - кто, он шепотом ответил: "Федеральное бюро расследования". Приказав: "Немедленно уничтожь следы пальцев и сожги все бумаги", - я направился в контору.
Можете мне поверить, даже без предупреждения Фрица я бы с первого взгляда понял, кто это. Самое характерное для этих людей - глаза и челюсть. Сотрудники ФБР тратят столько усилий на то, чтобы делать вид, будто смотрят не туда, куда хотят, а куда-то в сторону, что глаза у них постоянно бегают, боясь признаться, что смотрят на тебя. С челюстью и того хуже. Как ни одна челюсть в мире, она существует у них для того, чтобы дать понять, будто принадлежит человеку неустрашимому, хладнокровному, дальновидному, смышленому и крепкому, как гвоздь, а также скромному, терпеливому, воспитанному.
- Мистер Гудвин - мистер Дрэпер, - представил нас Вулф.
Мистер Дрэпер встал, подождал, пока я протянул ему руку, и пожал ее. Скромно и сдержанно. Его левая рука полезла в карман, и хотя я попросил его не беспокоиться, он все же достал удостоверение. Сотрудники ФБР делают это автоматически. Не желая его обидеть, я взглянул на удостоверение.
- Мистер Дрэпер находится у нас уже больше часа, - сказал Вулф, акцентируя на слове "больше". - У него имеется копия нашего газетного объявления и его интересуют отдельные детали. Он расспросил меня обо всем, но все же решил дождаться твоего прихода.
Я прошел к своему столу и сел. Дрэпер достал записную книжку.
- Если вы ничего не имеете против, мистер Гудвин, несколько маленьких вопросов, - начал он.
- Я предпочитаю большие, - отозвался я, - но давайте, выпаливайте.
- Для протокола, - предупредил он, - вы, конечно, понимаете, вы ведь опытный следователь. Мистер Вулф сказал, что во вторник вечером вы ушли из дома приблизительно в половине седьмого, но он не знает, когда вы вернулись. Когда?
Я позволил себе усмехнуться, вежливо, скромно и сдержанно.
- Чрезвычайно благодарен вам за комплимент, мистер Дрэпер, - сказал я. - По-видимому, вы полагаете, что во вторник вечером я следил за миссис Вэйл и даже мог добраться до Старой Рудничной дороги, не будучи замеченным похитителями. Как вы знаете, подобная ловкость встречается только в книгах, и я благодарю вас за комплимент.
- Пожалуйста. Когда вы вернулись?
Самым подробнейшим образом я описал все, что делал, начиная с шести тридцати: места, имена, время. Я говорил медленно, чтобы он успевал записывать. Когда я кончил, он закрыл блокнот, но тут же вновь открыл.
- Вы управляете автомашиной, не так ли?
- Мистер Вулф владеет ею, а я управляю. Седан марки "герон", шестьдесят первого года.
- В каком гараже стоит машина?
- У Кэррана. Десятая авеню, между Тридцать пятой и Тридцать шестой улицами.
- Пользовались ли вы машиной во вторник вечером?
- Нет, если не ошибаюсь, я говорил вам про такси.
- Да, да. Вы понимаете, мистер Гудвин, это для протокола. - Он спрятал блокнот в карман, встал и взял с полки шляпу. - Благодарю вас за помощь, мистер Вулф. Думаю, что мы не будем вас больше тревожить. - Он повернулся и направился к двери. Я не поднялся с места. Сотрудники ФБР двигаются очень быстро, и мне пришлось бы вскочить и бежать, чтобы успеть растворить перед ним дверь. Когда я услышал, что дверь захлопнулась, я вышел в прихожую, проверил, что он действительно ушел, вернулся в контору, вынул из кармана подписанную Ноэлем бумагу и протянул ее Вулфу.
Он прочел и положил ее на стол.
- Это было вызвано необходимостью?
- Я счел за лучшее заполучить такое письмо. Хотите выслушать мой отчет?
- Да.
Я сел и подробно рассказал обо всем, кроме последнего получаса, проведенного с Ноэлем, так как это не имело значения. Когда я закончил, он поднял бумагу, перечел ее, кивнул, сказал: "Удовлетворительно", - и положил бумагу обратно на стол.
- В прошлом году, когда твоя мать приезжала на неделю в Нью-Йорк и дважды обедала у нас и ты возил ее показывать город, я не заметил никаких следов неприязни между вами, как ты расписал это мистеру Теддеру.
- Я тоже. Между прочим, в письме, которое я получил на прошлой неделе, она снова вспоминает про крокеты из каштанов.
- Ты сказал об этом Фрицу?
- Конечно. Будут ли какие-нибудь распоряжения на утро?
- Нет.
- Сол, Фред и Орри еще работают?
- Да. - Он взглянул на меня. - Арчи, относительно твоего ответа мистеру Дрэперу. Мог ли у него быть иной повод задать свой вопрос, кроме обычной подозрительности?
- Конечно. Они могли обнаружить следы колес вашей машины на Старой Рудничной дороге. Я ездил туда. В среду.
- Не финти. У тебя есть друзья, которые готовы солгать ради тебя, некоторых из них ты назвал, отвечая мистеру Дрэперу. Особенного одного. Насколько твои ответы соответствовали действительности?
- Целиком и полностью. - Я поднялся с места. - Я иду спать. У меня уши горят. Сперва мне докучало ФБР, теперь вы. Лучше бы я и в самом деле проследил за ней и мистером Нэппом с чемоданом, тогда бы мы знали, где зарыто сокровище.
Глава 11
Всегда может случиться, что друзья, которые приглашают меня провести уикэнд у них за городом, могу остаться без гостя. Непредвиденные обстоятельства, бывает, задерживают меня, и тогда моим хозяевам не придется тратить на меня время и беспокоиться, куда меня положить и как развлекать. Такой неудачливой оказалась супружеская чета, пригласившая меня к себе в Истхэмптон в последнюю пятницу апреля. Я уже рассказал, что произошло в пятницу и субботу, а в воскресенье я должен был сидеть дома на случай, если Сол, Фред или Орри призовут меня на помощь.
Распорядок дня Вулфа в воскресенье отличается от будней. Теодор Хорстман, наша цветочная нянька, уезжает навестить свою замужнюю сестру в Джерси, поэтому обычных двухчасовых сессий в оранжерее не бывает. Один или два раза Вулф подымается наверх, посмотреть, все ли там в порядке, и проделать, что требуется обстоятельствами или погодой, но строгого расписания в воскресенье не существует. Обычно он спускается в контору к десяти тридцати (по крайней мере, в те воскресные дни, которые я бываю дома), чтобы проштудировать обзор событий за неделю в "Таймсе".
В то воскресенье с девяти утра я ждал, что позвонит Ноэль Теддер и сообщит, что он уже обнародовал свою декларацию независимости, но до десяти, когда я включил радио, чтобы прослушать последние известия, звонка от кого еще не было. Не звонила и наша троица, но вскоре мне довелось узнать, где Сол Пензер. Только я выключил радио, как раздался звонок, сквозь глазок я увидел Эндрю Хлада. Следовательно, Сол был где-то поблизости и видел, как Хлад вошел в дом. Широко распахнув дверь, я приветливо произнес "с добрым утром".
Пусть это дешевая игра слов, но выражение лица и тон Хлада были прохладны, если не холодны, когда он заявил, что желает повидать Ниро Вулфа. Возможно, причина в том, что он был вынужден пропустить воскресную церковную службу? Я впустил его, взял шляпу и пальто, провел в контору и позвонил в оранжерею по внутреннему телефону. Послышался обычный ответ Вулфа: "Да?" - и я доложил о приходе мистера Эндрю Хлада. Вулф прорычал: "Через десять минут", - и повесил трубку. Когда я сказал об этом Хладу, он задергал носом и зло посмотрел на меня, он уже не походил на Авраама Линкольна, как в прошлую среду, но, возможно, я не прав, потому что не встречал фотографии Линкольна, снятой в тот момент, когда он кипел от ярости.
Прошло скорее пятнадцать, нежели десять минут, когда послышался шум лифта и вошел Вулф с орхидеей Милтониа Роезли в левой руке и воскресным выпуском "Таймса" под мышкой. Он берет свой экземпляр "Таймса" в оранжерею, чтобы не заходить в свою комнату, когда он спускается в контору. Своеобразная рационализация труда. Вулф остановился у стола и сказал:
- Как поживаете, мистер Хлад? Я ожидал вас.
С этими словами он поставил цветы в вазу и положил "Таймс" на стол.
- Вы меня не ожидали, - отчетливо произнес Хлад.
- Ошибаетесь, ожидал. - Вулф уселся и глядел на Хлада. - В некотором роде я пригласил вас. Я сказал мистеру Парселлу, что мистер Вэйл был убит, зная, что это почти наверняка вынудит вас прийти сюда. Я хотел повидать всех, кто был в библиотеке в среду. Вы, конечно, пришли, чтобы опровергнуть мое утверждение. Приступайте.
Жилка на шее адвоката стала подрагивать.
- Вы утверждаете, - требовательным тоном вопросил он, - что распустили эту ложь только с целью меня увидеть?
Уголок рта Вулфа приподнялся на одну шестнадцатую дюйма.
- Занятный вопрос. Я не распускал никакой лжи. То, что я сказал, истинная правда. Я ни к чему вас не побуждал - вы были вольны поступать, как вам угодно. Если вы не желаете остаться - можете идти. Сказал ли вам мистер Парселл, на основании чего я сделал вывод, что мистер Вэйл убит?
- Да. Это чистая софистика. Полиция и окружной прокурор не пришла к такому выводу. Это ложь, злонамеренная клевета, дающая основания для судебного преследования.
- Разве окружной прокурор прекратил следствие?
- Формально нет.
- Даже если он это сделает, это не явится подтверждением моей неправоты. Он нуждается в доказательствах, которые убедили бы присяжных; я в них не нуждаюсь. Я просто…
- Если вы будете упорствовать в своей клевете, то вам понадобятся доказательства. Вам придется отвечать перед судом.
- Сомневаюсь. Я просто нуждался в отправной точке для работы, за которую взялся, и обрел ее - мое заключение, что мистер Вэйл был умерщвлен. Я не сомневаюсь…
- Никакой работы, связанной с этим делом, вы на себя не брали. Если вы имеете в виду дурацкую договоренность с Ноэлем Теддером, то она аннулирована.
Вулф повернул ко мне голову.
- Арчи, письмо.
Я еще не отпирал сегодня сейф, так что мне пришлось немного довозиться, набирая нужный шифр. Я достал письмо с полки, куда я его положил, перед тем как отправиться спать. Я направился с письмом к Вулфу, но он велел отдать его Хладу. Хлад взял бумагу, пробежал глазами и затем прочел слово за словом. Когда он оторвался от письма, Вулф заговорил:
- Хоть я не юрист, мистер Хлад, но кое-что знаю о законности договоров. Я уверен, что это письмо обязывает как миссис Вэйл, так и мистера Теддера.
- Когда он его подписал?
- Вчера вечером.
- Это не пройдет. Его вынудили подписать эту бумажку хитростью.
Вулф обернулся ко мне.
- Арчи!
- Без всяких хитростей, - сказал я Хладу. - Спросите его самого. Ему надоела опека, и он желает самостоятельно стоять на своих ногах. Я угостил его двумя стаканчиками джина, но он был совершенно трезв. Этому есть свидетели.
- Кто ваши свидетели?
- Бар Барни на углу Семьдесят восьмой и Мэдисон-авеню. - Я стоял рядом с Хладом и протянул руку. - Верните, пожалуйста.
Он еще раз просмотрел бумагу и отдал мне. Я подошел к сейфу, спрятал письмо и захлопнул дверцу.
- Я хотел было сказать, мистер Хлад, - заговорил Вулф, - что не имею намерения оповещать по радио весь свет о моем умозаключении относительно смерти мистера Вэйла. Я должен был рассказать об этом мистеру Теддеру, чтобы объяснить ему мой подход к нашему общему делу, и рассказал об этом мистеру Парселлу, так как хотел повидать вас. Естественно, что он должен был передать мои слова своей сестре, а она в свою очередь вам. Моя цель достигнута. Что касается убийства, то я не…
- Никакого убийства не было!
- Как вам будет угодно. Я не собираюсь разубеждать вас.
- Зачем вы хотели видеть меня?
- Когда я знаю, что один человек из определенной группы людей совершил убийство и мне необходимо узнать, кто именно, я должен поглядеть на них и послушать…
- Стало быть, вы продолжаете упорствовать в своей клевете! Вы утверждаете, что собираетесь обвинить в убийстве одного из тех, кто присутствовал в библиотеке в среду вечером?
- Я хотел убедиться в этом ради моих личных целей. Возможно, мое объяснение, услышанное вами из уст мистера Парселла и миссис Вэйл, кое-что потеряло в их изложении?
Хлад стиснул зубы и затряс головой.
- Я знаю вашу репутацию, но это невероятно. Вы хотели видеть меня, чтобы решить, не я ли похититель и убийца? Абсурд!
- Да, это звучит самонадеянно, но я не полагаюсь исключительно на собственную проницательность, - признался Вулф и обернулся ко мне.
- Арчи, позови Сола.
Это показывает вам его отношение к Солу. Не "Посмотри, нет ли поблизости Сола", "Позови Сола". Хлад является объектом Сола, и так как Хлад находился здесь, Сол тоже должен быть где-то рядом… Я вышел на крыльцо, спустился на две ступеньки, остановился и махнул рукой. Прохожий обернулся посмотреть, кого это я зову, никого не увидел и пошел своей дорогой. Я ожидал, что Сол появится из-за одной из стоявших вдоль улицы автомашин, но он появился со стороны Десятой авеню. Он рассчитал, что Хлад в поисках такси направился на запад, так оно, бесспорно, и случилось бы. Приблизившись, он спросил: "Меня засекли?"
- Ты же хорошо знаешь, что нет. Ты нам нужен. Потребовался партнер для партии в покер.
Он поднялся на крыльцо, мы вошли в дом и направились в контору. Сол шел впереди. Сунув кепку в карман, он подошел к столу Вулфа и, не глядя на Хлада, произнес: "Слушаю, сэр?"
Вулф обернулся к Хладу.
- Это мастер Сол Пензер. Со вчерашнего утра он наводит справки о вас. Можете ли вы что-нибудь добавить к вашему телефонному сообщению вчера вечером? - спросил он у Сола.
Вероятно, Сол звонил после моего ухода к миссис Вэйл.
- Только одно, - ответил Сол. - Узнал от источника, которого видел после разговора с вами. Прошлой осенью объект купил треть акций нового двенадцатиэтажного жилого дома на углу Восемьдесят третьей улицы и Парк-авеню.
- Изложите вкратце данные, о которых вы докладывали мне вчера.
- Объект является старшим компаньоном фирмы Мак Дауэл, Хлад, Хови и Ульрих, Бродвей, дом 120. Двадцать две фамилии на фирменном бланке. Являлся сопредседателем Комитета "Адвокаты Нью-Йорка за Никсона". Два года назад подарил своему сыну в качестве свадебного подарка дом на Шестьдесят восьмой улице. Директор по меньшей мере двадцати корпораций, - но думаю, что имеющийся у меня список неполон. Больше десяти лет - юрисконсульт Гарольда Ф. Теддера. Имеет поместье на Лонг-Айленде, неподалеку от Грейт Нек, - дом в тридцать комнат и одиннадцать акров земли. В тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году президент Эйзенхауэр…
- Достаточно. - Вулф обернулся. - Как видите, мистер Хлад, я полагаюсь не только на собственную интуицию. Конечно, кое-какие данные мистера Пензера требуют дальнейшего выяснения, например заложено ли поместье в Лонг-Айленде, и так далее.
Хлад больше не был холоден. Он почти кипел.