- И я быстренько смотался оттуда. Она, должно быть, собиралась убедиться, что в кабинете Браунинга никого нет. Возвращаться, в свою комнату я не стал, потому что там сидит еще один человек, а мне хотелось побыть одному. Я отправился в туалет и присел на унитаз, чтобы обмозговать услышанное. Первым делом я хотел, конечно, предупредить Браунинга. Возможно, Мир и сам хотел это сделать, но из того, что я услышал, у меня такого мнения не сложилось. Но мне не хотелось признаваться Браунингу, что я заходил в его комнату из холла - это понятно, да? И я даже понятия не имел, что замыслил Мир. Я знал, что он что-то задумал, иначе он не стал бы так настойчиво требовать, чтобы Хелен не подходила к этому ящику. Но что именно? Что бы вы подумали на моем месте?
Вульф потряс головой.
- Я не знаю этого человека. Вам виднее.
- Да, я-то его, конечно, знаю лучше, но недостаточно хорошо. Например, я думал, что во вторник он просто подождет до четырех часов, а потом вытащит бутылку из ящика, заменит ее на другую, а ту отдаст на анализ, а затем, возможно, на исследование отпечатков пальцев. Он знал, что Браунинг никогда не прикладывается к бутылке до половины пятого или даже до без четверти пять. Я взвесил все возможности и пришел к твердому выводу, что не должен допустить, чтобы Браунинг выпил это виски. Поэтому я решил, что во вторник в конце дня буду сидеть у него, пока он не одобрит последний сценарий, а потом, когда он потянется к виски, скажу, что в такой ситуации Оделл может быть способен на все, и лучше на всякий случай откупорить новую бутылку. У него всегда в запасе была одна или даже две непочатых бутылки.
- И вы об этом знали, - сказал Вульф.
- Да, и не я один. Нам часто случалось сидеть у него, когда он выпивал. И еще я решил следующее: я скажу Браунингу о случайно подслушанном разговоре Мира с Хелен, но не признаюсь, что заходил в его кабинет. Конечно, это было сопряжено с определенным риском. Вы, должно быть, слышали разговоры, что я мечу на место Мира?
- Да, - сдержанно признал Вульф, - это упоминалось.
- Возможно, так и есть, но, может быть, и нет. Я, конечно, не отказался бы от повышения, но это вовсе не означает, что меня привлекает должность именно Мира. Как бы то ни было, мне следовало учитывать и это. Разумеется, знай я тогда, что задумал Мир на самом деле, я бы прямиком направился к Браунингу и выложил ему все без утайки. Увы, так не случилось, и я крайне об этом сожалею.
- Вы хотите сказать, что Мир решил подложить бомбу в его ящик?
- Ну конечно! Господи, неужели это не ясно?
- Вы предположили это уже тогда? Или на следующий день, узнав о случившемся?
- Да, сразу же.
- Пять недель назад. Пять недель и два дня. И что вы сделали, чтобы получить подтверждение своим догадкам?
Коупс кивнул.
- Да, вам легко спрашивать. А что я мог сделать? Опросить всех, не видели ли они Мира с бомбой? Или - как он заходит в кабинет Браунинга? И мог ли я спросить хоть о чем-нибудь Хелен Лугос? Или нанять сыщика? Вы, конечно, думаете, что я все это сочинил. Это естественно. В противном случае вы были бы дураком. Но есть один факт, с которым вы должны считаться. Как я вам говорил, вы должны знать о том, что Оделл собирался подсыпать ЛСД в виски, потому что вам об этом рассказала миссис Оделл, но вот откуда узнал об этом я? Да, Оделл должен был взять наркотик с собой, но ведь об этом нигде не упоминалось. Полиция держит эту информацию в секрете.
- Что ж, это факт, заслуживающий внимания, - признал Вульф. - Ничего не доказывающий, но весомый. Вы должны отдавать себе отчет, мистер Коупс, что без убедительных доказательств вашим сведениям грош цена. Если я попытаюсь припереть мистера Мира или мисс Лугос к стенке, сославшись на ваши слова, они скажут, что вы лжете, и что тогда? У вас есть предложения?
- Нет. В объявлении не говорилось, что я должен учить вас, как использовать полученные сведения. Вы Ниро Вульф, великий сыщик, а я просто парень, который что-то случайно услышал. Я прекрасно понимаю, что теперь Браунинг узнает о том, как я проник в его комнату - возможно, мне придется рассказать об этом под присягой. И вы записали мои слова на магнитофон. Если из-за этого я потеряю работу, шестьдесят пять тысяч мне не помешают. Может, мне самому повиниться перед Браунингом? Прямо сейчас.
- Нет, - отрезал Вульф. - Никому ни слова не говорите. Могу я посмотреть вашу записную книжку?
- Безусловно. - Коупс вынул ее из кармана, встал и передал Вульфу. Вульф перелистал несколько страничек, потом спросил:
- Вы записали это прямо тогда? В понедельник?
- Нет. Я записал это на следующий день, во вторник вечером, после того… после случившегося. Но это точь-в-точь то, что было сказано. Могу поклясться.
- Возможно, вам и придется. - Вульф вернул ему записную книжку. - Я не могу сказать вам, как поступлю дальше, мистер Коупс, потому что еще и сам не решил. Если вы мне понадобитесь, то я знаю, как вас найти.
Он откинулся на спинку кресла, запрокинул назад голову и закрыл глаза. Честное слово, я не знаю, понимает он или нет, что это не самый вежливый способ заканчивать разговор. То ли дело я.
Глава 15
Сол, Фред, Орри и я до сих пор обсуждаем, что Вульф сказал в то утро, в пятницу, - вернее, то, чего он не сказал.
Они пришли в десять утра, я дважды проиграл им пленку с записью беседы с Коупсом, мы взвесили два варианта: первый - сказал ли он правду или наврал с три короба, чтобы подсидеть Мира, и второй - если это правда, то что нам делать? К одиннадцати часам, когда Вульф спустился из оранжереи, мы продвинулись не слишком далеко. Он пожелал всем доброго утра, воткнул в вазу на столе веточку дендробиума хризотоксум, уселся в кресло, обвел нас глазами и спросил:
- Программа у вас есть?
- Еще бы, - сказал я. - Не думали же вы, что мы будем дожидаться ваших указаний.
- Понятно. Мистер Мир сделал одно весьма важное высказывание. Вы его обсудили?
Мы переглянулись.
- Что ж, - произнес Сол, - эта фраза насчет парня, который просто что-то случайно услышал - мы все дружно согласились, что она звучит очень здорово. Если он вешает нам лапшу на уши, то он хороший выдумщик. Во всяком случае, фразочка прекрасная.
Вульф покачал головой.
- Я имел в виду нечто совершенно другое. Те слова, которые, возможно, дают ответ сразу на все вопросы. Вы их обсудили?
- Мы обсудили все, - заявил я. - Что именно вы имеете в виду?
Вульф снова покачал головой.
- Подожди. Даже если эта фраза и означает то, что я думаю, мы должны сначала решить насчет него. Вопрос, который он нам задал, может звучать так: если то, что он нам рассказал про ЛСД, не соответствует действительности, то откуда он об этом узнал? Вы, конечно, обсудили это. И?
- И - ничего, - сказал Орри. - Ни один из тех, с кем мы беседовали за прошедшие две недели, даже словом не обмолвился про ЛСД. Ни слова, ни намека.
Я добавил:
- Про ЛСД за все время упоминали всего двое: миссис Оделл и Фолк, причем Фолк узнал про наркотик от нее. Впрочем, ему мог рассказать про ЛСД и его кузен, помощник окружного прокурора, но Фолк на этот счет не распространялся. Похоже, никакой другой утечки информации не было. Эбботт, судя по всему, думает, что Оделл принес в кармане бомбу, а не наркотик.
Вульф кивнул.
- Мы должны проверить все возможности. Орри, ты снова займешься служащими КВС, только на сей раз попытаешься получить ответ только на один вопрос - мог ли мистер Коупс узнать про ЛСД от одного из них? Причем это могло случиться даже вчера, а вовсе не обязательно месяц или даже неделю назад. Постарайся не проговориться и сам. Фред, забудь про палестинцев. У тебя есть знакомые в уголовной полиции. Дюжина наберется?
- Нет, только двое, - ответил Фред.
- Вполне достаточно. Узнать про наркотик могли уже те полицейские, которые появились первыми на месте преступления. Можешь не слишком скрывать, что мы знаем про ЛСД; мистер Кремер знает, что нам это известно. Знаком ли кто-нибудь из полицейских с мистером Коупсом или кем-либо из его окружения? Сол, ты займешься оставшимися из возможных источников - миссис Оделл и мисс Хабер. Сомневаюсь, чтобы миссис Оделл упомянула про ЛСД хоть одной живой душе, а вот мисс Хабер могла. Именно она раздобыла наркотик, а мистеру Коупсу достаточно было узнать даже об этом, чтобы сделать соответствующий вывод. Возможно, ты можешь начать копать с его конца, но это решать тебе самому. У вас должно быть с собой достаточно наличных. Если понадобится срочная помощь, то Арчи в вашем распоряжении.
Вульф посмотрел на Фреда, потом взглянул на Орри и остановил взгляд на Соле.
- Мы должны это знать, господа. Если найдете другой источник, из которого мистер Коупс мог почерпнуть эти сведения, это будет более чем приемлемо. Забавно, но это принесет ему шестьдесят пять тысяч долларов. Желаю удачи.
Сол поднялся и сказал:
- У меня есть вопрос. Может ли помочь делу, если вы скажете нам, что за важное высказывание сделал Коупс? Или это может повредить?
- Да, может повредить. Во всяком случае, отвлечет вас. Мне не следовало говорить об этом. Это все мое честолюбие. Кичливость, как и излишняя робость, хороши лишь тогда, когда приносят пользу. Выбросьте это из головы.
Замечательно. А что им оставалось делать? Не говоря уж обо мне. Словом, когда они ушли, а Вульф начал разбирать скопившуюся почту, я сидел и усиленно выбрасывал это из головы, пока она не заболела. Навыбрасывавшись до одури, я спросил:
- Мне чем-нибудь заняться, пока я сижу здесь?
- Да, - ответил Вульф. - Сегодня пятница.
- Совершенно верно.
- Я хотел бы поговорить с мисс Лугос и с мистером Миром, но по отдельности. И не сегодня. Вполне возможно, что сегодня мы уже что-нибудь раздобудем. Может быть, мисс Лугос завтра в одиннадцать, а мистер Мир - в три?
- Учитывая, что завтра июньский уик-энд, задача может оказаться непосильной. Я вовсе не упираюсь, а советуюсь. Мне доставит удовольствие поцапаться с ними. С кем угодно.
- Мне тоже.
Я снял трубку и начал накручивать диск телефона.
Глава 16
В тот день мы с Орри спорили до хрипоты, сначала по телефону, а потом сошлись лицом к лицу. Часа в три он позвонил и сказал, что будет работать весь уик-энд, потому что одна дамочка-сотрудница КВС попросила, чтобы он съездил с ней в Атлантик-Сити. Я полюбопытствовал, не хочет ли он оставить весточку для своей жены Джилл, на тот случай, если она позвонит, но Орри заявил, что Джилл сейчас в Токио - вполне вероятно, ведь она работала стюардессой на международной авиалинии. Я сказал, что мы оплачиваем его труд только до шести вечера пятницы, а Орри ответил, что придет и поговорит со мной. Пришел он в начале пятого, зная, что Вульф в это время нянчит орхидеи, и с ходу выпалил, что весь уик-энд будет вкалывать не покладая рук, да и машину его мы должны оплачивать по двадцать центов за милю; он рассчитывал получить от дамочки ценные сведения и ни за что не собирался упускать такую возможность. Я согласился оплатить по восемь часов в субботу и в воскресенье, пояснив, что время, проведенное в постели, в оплату не входит, на что Орри ответил, что постель - лучшее место для установления по-настоящему доверительных отношений, и мне пришлось скрепя сердце смириться. Но я не согласился платить по восемь долларов за пятьдесят два часа, да еще и оплачивать гостиничные счета. Орри напомнил, что у миссис Оделл миллиардное состояние, но я поправил - не больше сотни миллионов с учетом инфляции, а ведь мы еще должны оставить ей хоть что-нибудь на хлеб. В конце концов мы сошлись на 364 долларах, что составляло семь долларов в час. Забегая вперед, пожалуюсь, что клиентка за эту статью расходов не получила ровным счетом ничего.
К одиннадцати утра в субботу, когда пришла Хелен Лугос, Фред тоже потерпел фиаско. Он пообщался с пятью знакомыми полицейскими, в том числе с одним сержантом из уголовки, но никто из них не был знаком с Деннисом Коупсом, да и вообще ничего о нем не знал. Фред сомневался, чтобы хоть один из них был в курсе насчет ЛСД, но, с другой стороны, они могли просто хранить служебную тайну. Фред продолжал копать дальше.
Сол собрал целую коллекцию сведений о Коупсе - где и как он жил, какие имел привычки, с кем водил знакомство, где рос и учился, откуда и как добывал средства к существованию и тому подобное, - но нам ничего из этого не понадобилось, поэтому все подробности я опускаю. Сол не раскопал никакой связи между ним и миссис Оделл или Шарлоттой Хабер, но теперь подбирался к младшему брату Шарлотты, потому что ходили слухи, что именно благодаря братцу она прознала, как достать ЛСД.
Хелен Лугос на сей раз не только не опоздала, - но даже пришла на десять минут раньше назначенного времени, и ей снова пришлось довольствоваться общением с простым помощником, пока Вульф не спустился из оранжереи. Она поинтересовалась, чем вызвана такая срочность, из-за которой ей пришлось отказаться от планов на уик-энд, но я объяснил, что только выполнил приказ.
Вульф вошел, пожелал доброго утра сначала мне, а потом ей, воткнул в вазу свежесрезанные орхидеи, расставил их так, чтобы ему было удобнее ими любоваться, повернул кресло в сторону Хелен Лугос и наконец сел.
- Благодарить вас за то, что вы пришли, я не стану, - сказал он. - Я вообще не настроен благодарить вас за что-либо. У меня есть основания полагать, что вы скрыли от меня весьма важные сведения. Более того, я считаю, что вы мне солгали. И не пытайтесь отпираться. Говорю вам только для того, чтобы вы знали, чего ожидать от нашего разговора. Я постараюсь подкрепить свои слова достаточно вескими аргументами. А что будете делать вы?
Она будет смотреть на него во все глаза. Именно это она и делала.
- Я знаю, что мне бы следовало сделать, - медленно произнесла она. - Встать и уйти. Это было бы лучше всего.
- Но вы не ушли. И не уйдете, насколько я понимаю, потому что вас разобрало любопытство. Вот что отличает нас от животных - мы непременно пытаемся разобраться и найти всему причину. Вполне возможно, что к концу разговора вы поймете, что допустили одну ошибку или даже две. Например, девятнадцать дней назад, вечером в понедельник. Я спросил вас, не считаете ли вы вероятным, что человек, подложивший бомбу, находится сейчас здесь, в этой комнате, а вы ответили, что ровным счетом ничего не знаете. "Абсолютно ничего" - так вы сказали. А двенадцать дней назад, опять же в понедельник, в беседе с мистером Гудвином с глазу на глаз вы снова ответили так же, когда он повторил этот вопрос. Я попытаю счастья еще раз. Как бы вы ответили на этот вопрос сейчас?
- О Господи! - Она всплеснула руками. - Ну сколько раз вам повторять…
- Ваш ответ?
- Тот же самый!
Вульф кивнул.
- Вам следует знать, мисс Лугос, что наш разговор записывается на магнитофон. Он установлен в стенном шкафу на кухне, чтобы можно было заменить ленту, когда понадобится. Помимо ответа на этот вопрос, меня больше всего интересуют ваши отношения с Кеннетом Миром. Все, что вы мне скажете, будет многократно проверено и перепроверено. Итак?
- Полиция уже все это проверяла, - сварливо ответила Хелен Лугос. Ее подбородок вздернулся, а на шее едва заметно подергивалась какая-то мышца. - Мы не… Мы связаны только по нашей работе, поскольку работаем вместе. В личном плане мы не… мы не состоим в близких отношениях.
- Хотя ему бы этого хотелось?
- Он думает, что… да.
- Вы читаете книги?
Она повела себя точь-в-точь так же, как и все остальные, когда ни с того ни с сего слышат неожиданный и совершенно бессмысленный вопрос. Ее глаза расширились, а рот приоткрылся. Это продолжалось секунды две, словно Вульф спросил, ест ли она кошек. Потом Хелен Лугос сказала:
- Э-э-э… да. Я читаю книги.
- А художественную литературу любите?
- Я читаю достаточно много.
- Тогда вы должны были заметить, что многие крупные писатели, как, впрочем, и менее искушенные авторы, очень точно, хотя порой и интуитивно описывают человеческие характеры. Довольно часто в романах встречаются два персонажа, питающие друг к другу скрытую симпатию, но на людях проявляющие враждебность. А вот обратного не бывает. Нет такого, чтобы двое враждебно настроенных друг к другу личностей прилюдно делали вид, что обожают друг друга. Писатели знают, что этого делать нельзя. Знаю и я. Я знаю, что не смогу выяснить степень вашей близости с мистером Миром, задавая вопросы в лоб и следя за тем, как меняется ваше выражение, - я даже пытаться не стану. Я понимаю, что бесполезно вообще спрашивать вас о чем-либо, но мне очень хотелось бы задать вам один конкретный вопрос - больше ради того, что этот вопрос скажет вам, чем ради того, что услышу в ответ сам. У мистера Гудвина имеется подробнейший отчет обо всем, что вы делали и где были во вторник, двадцатого мая. Меня же интересует одна подробность, случившаяся днем накануне, в понедельник, девятнадцатого мая. Днем, сразу после обеда, мистер Мир находился у вас в комнате. Наедине с вами. О чем вы разговаривали? О чем шла речь?
Не могу сказать, что случившееся после этого доставило мне удовольствие, но я не пожалел о том, что присутствовал. Многократно, может быть, добрую сотню раз я наблюдал, как Вульф внезапно обрывает разговор и, не прощаясь, просто поворачивается к людям спиной и уходит. Вот почему мне было любопытно понаблюдать за тем, как один-единственный раз Вульф сам оказался в роли человека, к которому повернулись спиной. Хелен Лугос не стала злобно фыркать, кричать или размахивать руками - она просто встала и ушла. Должен признать, что Вульф тоже не брызгал слюной и не размахивал руками, а просто сидел и провожал ее взглядом. Я тоже молча смотрел ей вслед, после чего встал, прошагал в прихожую и удостоверился, что она не забыла закрыть входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф уже полез в ящик за открывалкой - значит, он успел позвонить, чтобы Фриц принес пива.
- Повторите мне еще разок, что я разбираюсь в женщинах лучше, чем вы, - попросил я. - У меня поприбавится уверенности. Только не просите, чтобы я это доказал. Пару недель назад я сказал, что она что-то скрывает. Я сказал также, что бомбу она не подкладывала, но теперь я уже не столь уверен. Неужели вы сделали такой вывод из слов Коупса?
- Черт бы побрал этого Коупса! - прорычал Вульф. - А ведь за уик-энд ни от Фреда, ни от Сола мы не узнаем ничего нового.
Он приподнял верхнюю бумажку из стопки почты. Это был чек от миссис Оделл на шестьдесят пять тысяч долларов.