Серия "Все звезды" открывается романами Рекса Стаута.
Книги Рекса Стаута удачно сочетают в себе английские детективные традиции и присущий американскому детективу динамизм. Главные герои его романов - эксцентричный Ниро Вульф и его помощник, ироничный, задиристый Арчи Гудвин - во всем дополняют друг друга. Аналитический ум Вульфа в сочетании с энергией и умением принимать самостоятельные решения Гудвина позволяют им в конце концов достичь цели.
Рекс Стаут
Бокал шампанского
1
Не будь дождя, в четверг утром я бы отправился в банк депонировать чеки, Остин Бэйн не застал бы меня дома и обратился к кому-нибудь другому. Однако я не вправе винить погоду. Во всяком случае, я сидел и смазывал пистолет 38-го калибра системы "Морли", на который у меня было разрешение, и тут раздался телефонный звонок.
Я поднял трубку.
- Контора Ниро Вульфа. У телефона Гудвин.
- Арчи? Это я, Бэйн. Остин Бэйн.
Вы-то это читаете, а я слушал и не мог разобрать ни единого слова. То, что я слышал, походило скорее на хрип издыхающего бегемота, чем на человеческую речь.
- Прокашляйтесь и попробуйте еще разок, - посоветовал и.
- Не поможет: у меня заложено горло. За-ло-же-но. Гор-ло… Понимаете? Это я - Бэйн, Остин Бэйн.
- Ах, Бэйн! Привет. Не спрашиваю о здоровье, и так слышу. Примите мое соболезнование.
- Спасибо. Но я нуждаюсь не только в соболезновании. - Его речь стала немного явственнее. - Мне нужна ваша помощь. Окажете мне услугу?
Я поморщился.
- Пожалуйста. Только не выходя из дома…
- Вам это ничего не будет стоить… Вы знаете мою тетю Луизу - миссис Робильотти?
- Встречался с ней только по делам службы. Ниро Вульф помог ей отыскать пропавшие драгоценности. Вернее, она обратилась за помощью к нему, а всю работу проделал я. Однако, если не ошибаюсь, я ей не понравился. Ее возмутило какое-то мое замечание.
- Не имеет значения. Она забывает такие пустяки, Арчи. Надеюсь, вы знаете о ежегодном званом ужине, который она устраивает в день рождения моего покойного дяди Альберта?
- Еще бы!
- Так вот, это происходит сегодня. В семь часов. И я должен быть одним из кавалеров. Но я простудился и не могу пойти. Она, конечно, разозлится, как черт, но я скажу, что позаботился о замене. Вы во всех отношениях куда лучший кавалер, чем я. Она вас знает и давно позабыла о вашем замечании. Во всяком случае, она забыла уже сотню моих замечаний, а вы умеете обхаживать женщин. Черный галстук, семь часов, адрес вам известен. После разговора со мной она сама позвонит вам и подтвердит приглашение. Гарантирую, что угощение будет такое, что зубы вы не сломаете. Повар у нее хороший. Бог мой, я и не думал, что смогу так много говорить! Ну?..
- Еще не усвоил, - ответил я. - Слишком поздно вы затеяли этот разговор.
- Знаю, но я до последней минуты думал, что смогу пойти. Обещаю отплатить услугой за услугу.
- Не удастся. У меня нет тетушки-миллиардерши. К тому же сомневаюсь, чтобы она забыла меня - мое замечание было довольно едким. А что, если она наложит вето на мою кандидатуру? Тогда вам придется снова мне звонить, затем искать кого-то другого, а вам нельзя много говорить и, кроме всего прочего, ее отказ оскорбит меня в лучших чувствах.
Я нарочно затягивал разговор, желая подольше послушать, как он говорит. Мне показалось, что хрипел он и шипел как-то неестественно, и я заподозрил, что он симулирует. Не скрою, удивился я и тому, что его выбор пал на меня - мы даже не были приятелями.
Я отнекивался до тех пор, пока не удостоверился, что голос у него вовсе не простуженный, и только после этого согласился удовлетворить его просьбу. Она пришлась мне по душе. Новые впечатления расширяют кругозор и помогают лучше познать человеческую натуру. К тому же мое присутствие в доме миссис Робильотти создает щекотливую ситуацию, а мне было интересно, как эта семейка из нее выкрутится. Интересно и то, как я сам справлюсь… Короче, я сказал, что буду ждать звонка от тетушки.
Не прошло получаса, как зазвонил телефон. Я как раз покончил со своими смазочными делами и убирал пистолет в ящик письменного стола. Знакомый голос представился секретаршей миссис Робильотти.
- Опять пропали бриллианты, мисс Фромм? - произнес я и услышал:
- Миссис Робильотти сама будет говорить с вами, мистер Гудвин.
Другой знакомый голос спросил:
- Мистер Гудвин?
- Он самый.
- Мой племянник Остин Бэйн сказал, что договорился с вами.
- Кажется, да.
- Кажется?..
- Вот именно. Чей-то голос уверял, что это Остин, но возможно, что это был морж, пытавшийся лаять по-собачьи.
- У Остина ларингит. Он сказал вам об этом. Вижу, что вы ничуть не изменились. Мой племянник просил вас заменить его сегодня за ужином в моем доме, и вы будто бы дали согласие, если я вас приглашу. Это верно?
Я подтвердил.
- Вам известно, что это за ужин?
- Конечно. Так же, как и многим другим американцам.
- Очень сожалею, что эти приемы получили такую огласку, но не хочу нарушать установившуюся традицию. Я обязана ее продолжать в память о моем покойном муже. Я приглашаю вас, мистер Гудвин.
- Ладно. Принимаю приглашение, но только в порядке одолжения вашему племяннику.
- Хорошо. - Пауза. - Не полагается предупреждать гостя, как ему вести себя, но в данном случае это необходимо. Надеюсь, вы понимаете?
- Безусловно.
- Тактичность и благоразумие обязательны.
- Непременно прихвачу, - заверил я.
- И, разумеется, благовоспитанность.
- Одолжу у кого-нибудь. - Я решил ее утешить. - Не тревожьтесь, миссис Робильотти. До кофе и даже после можете полагаться на меня. Успокойтесь. Я полностью проинструктирован. Тактичность, благоразумие, благовоспитанность, черный галстук, семь часов.
- Я рассчитываю на вас. Минуточку, не вешайте трубку. Мой секретарь назовет вам имена гостей. Если вы будете знать их заранее, это упростит церемонию представления.
- Мистер Гудвин?
- Все еще он.
- Приготовьте карандаш и бумагу.
- Они всегда при мне. Выпаливайте.
- Остановите меня, если я стану диктовать слишком быстро… За столом будут двенадцать персон. Мистер и миссис Робильотти. Мисс Цецилия Грантэм и мистер Сесиль Грантэм - дочь и сын миссис Робильотти от первого брака.
- Знаю.
- Мисс Элен Ярмис. Мисс Этель Варр. Мисс Фэйт Ашер. Не слишком быстро?
- Справляюсь, - отозвался я.
- Мисс Роза Тэттл. Мистер Поль Шустер. Мистер Биверли Кент. Мистер Эдвин Лэдлоу и вы. Итого двенадцать человек. Справа от вас сидит мисс Варр, слева мисс Тэттл.
Я поблагодарил и повесил трубку. Теперь, когда я был внесен в реестр, эта затея стала нравиться мне куда меньше. Правда, может быть, это окажется интересным, но возможно, что и потреплет нервы. Однако отказываться уже было поздно, я позвонил Бэйну и сказал, что он может оставаться дома и полоскать горло. Затем я прошел к столу Вульфа и записал на его календаре номер телефона миссис Робильотти. Даже когда у нас нет никаких дел, шеф всегда хочет знать, где меня найти, на тот случай, если в мое отсутствие кто-нибудь завопит о помощи и согласится заплатить за нее. Затем я вышел в прихожую, свернул направо и через дверь-вертушку вторгся на кухню. Фриц, у большого стола, взбивал анчоусы с икрой алозы.
- Сними меня с довольствия на ужин, - сказал я. - Я совершу еще одно доброе дело и на том покончу с ними в нынешнем году.
Фриц посмотрел на меня.
- Жаль. Сегодня тушеная дичь в горшочке. Знаешь, в белом вине с грибами.
- Конечно, жаль. Но возможно, там, куда я иду, тоже найдется что-нибудь съедобное.
- Клиент?
Это не было проявлением любопытства. Фриц Бреннер никогда не совал нос в чужие дела, даже в мои, но он проявлял вполне понятный интерес к благосостоянию обитателей старого каменного особняка на Тридцать пятой улице. Только поэтому он хотел узнать, улучшит ли мой сегодняшний визит дела нашего дома. А деньги наш дом пожирал немалые. Жалованье мне. Жалованье Фрицу. Теодор Хорстман, который проводил дни напролет, а иногда и ночи, возясь с десятью тысячами орхидей в оранжерее под крышей, тоже трудился не за фу-фу. К тому же все мы должны кормиться теми харчами, которые приготовлял Фриц по заказу и на вкус шефа. Да и орхидеи влетали нам в копеечку. И так далее, и так далее… А единственным источником текущих доходов являлись люди, у которых возникали те или иные проблемы и которые имели возможность и желание платить нам за то, что мы помогали разрешать их. Фриц знал, что сейчас мы сидели без дела, почему и спросил, не ужинаю ли я с возможным клиентом.
Я покачал головой и сел за стол.
- Нет. С бывшим клиентом, с миссис Робильотти. Помнишь, года два назад у нее стибрили на миллион долларов колец и браслетов, и мы их разыскивали?.. Мне нужен твой совет, Фриц. Хоть по женской линии ты и не такой великий эксперт, как в кулинарии, но кое-что про твои делишки я знаю и был бы признателен, если бы ты посоветовал, как вести себя сегодня вечером.
Фриц фыркнул.
- Как вести себя с женщинами? Тебе советовать?! Ха… Да ты рехнулся, Арчи!
- Спасибо за столь лестное мнение, но сегодня будут особые женщины. - Кончиком мизинца я прихватил кусочек анчоусного паштета, упавшего на стол, и облизал палец. - Проблема заключается в следующем. Первым мужем миссис Робильотти был Альберт Грантэм, который последние десять лет жизни посвятил тому, что часть своих трех или четырех сотен миллионов, полученных в наследство, тратил на благотворительные цели. Он желал улучшить этот мир и перевоспитать живущих в нем людей. Надеюсь, ты согласишься, что особа, имеющая ребенка, но не имеющая мужа, нуждается в перевоспитании?
Фриц поджал губы.
- Сперва я посмотрел бы на мать и на дитя. Возможно, что они прелестны.
- Дело не в их прелести. Это Грантэма не интересовало. Матери-одиночки были не главной проблемой в его филантропической деятельности, хотя, по-видимому, очень волновали его. Дом, который он выстроил в округе Датчесс, был назван "Приютом Грантэма" Так зовется он и поныне. Что ты добавляешь в жаркое?
- Майоран. Хочу испробовать.
- Ни слова не говори шефу - интересно, учует он или нет. Так вот, когда перевоспитанные матери покидают "Приют Грантэма", то получают денежное вспомоществование до тех пор, пока не найдут себе работу или мужа. Но даже и после этого о них не забывают. Один из способов поддерживать с ними связь был придуман самим Грантэмом. Ежегодно в день своего рождения он устраивал в своем доме на Пятой авеню званый ужин, на который приглашал четырех матерей-одиночек, а в качестве кавалеров четырех молодых людей. После его смерти (он умер пять лет назад) его жена продолжает эту традицию. Миссис Робильотти говорит, что делает это в память о покойном супруге, хотя уже успела выйти замуж за некоего Роберта Робильотти, который никогда не задавался целью исправить мир. Сегодня как раз день рождения Грантэма, и я приглашен в качестве одного из кавалеров.
- Не ходи! - воскликнул Фриц.
- Почему?
- И ты еще спрашиваешь, Арчи?
- Не понимаю.
- Ты же все погубишь! Меньше чем через год все они вернутся в "Приют"!
- Перестань! - сурово произнес я. - Я ценю комплимент, но вопрос мой не шуточный, и я нуждаюсь в совете. Учти, Фриц, эти девицы уже перевоспитались. Предположительно, они должны уже иметь опору в жизни. Ужин в этом чертовом доме, да еще вместе с четверкой светских молодых людей, которых они никогда прежде не видели и больше никогда не увидят, - дурацкая по сути затея. Но тут уж ничего не поделаешь. Я не могу перевоспитать Грантэма, он на том свете, и мне претит даже мысль о перевоспитании миссис Робильотти, живой или мертвой. Однако передо мной стоит личная проблема: как мне себя вести? Приветствуется любой совет.
Фриц склонил голову набок.
- Зачем ты идешь туда?
- Меня попросил один знакомый. Другой вопрос, почему он остановил свой выбор на мне, но оставим это. Кажется, я согласился потому, что мне показалось заманчивым поглядеть на это сборище, но теперь мне думается, что вечер будет чертовски скучным. Однако отступать поздно, поэтому - как мне держаться? Я могу попробовать развеселить общество и дурачиться весь вечер, или вызвать одну из девиц на разговор о ее чаде, или сидеть смирно, посылая все к черту, или подняться и закатить речь о знаменитых матерях, таких, как Венера, или госпожа Шекспир, или та древняя римлянка, которая родила двойню?..
- Нет, нет! Все не то!
- Ну, а что же то?
- Не знаю. Все это ты только так говоришь…
- Тогда ты поговори хоть немножко!
Он ткнул ножом в мою сторону.
- Я очень хорошо знаю тебя, Арчи. Так же, как и ты меня, наверное. Тебе не нужно никаких советов - как себя вести. - Он рубанул ножом по воздуху. - Ха! Ты явишься туда, осмотришься и решишь. Ты всегда так поступаешь. Если тебе будет слишком тяжко, ты уйдешь. Если одна из девиц окажется привлекательной и за ней станут ухлестывать, ты отведешь ее в сторонку и на завтра пригласишь в ресторан. Если тебе все наскучит, ты наляжешь на еду, независимо от ее качества. Если начнешь раздражаться… Боже мой, лифт! - Он взглянул на часы, воскликнул: - Одиннадцать! - и стремглав бросился к холодильнику.
Я даже не приподнялся с места. Спустившись вниз, Вульф любит заставать меня в кабинете, и, если меня там нет, это слегка будоражит ему кровь. Ему это лишь на пользу, поэтому я дождался, пока открылись и закрылись дверцы лифта и шаги шефа зазвучали в прихожей и стихли в кабинете. Я никогда не мог понять, почему при ходьбе он почти не производит шума. Казалось бы, для его ног, размером не больше моих, тяжело тащить на себе груз в одну седьмую тонны, однако факт остается фактом: он ходит почти неслышно. Я дал ему время дойти до стола и устроиться в огромном, сделанном на заказ, кресле и только тогда отравился в кабинет. Он буркнул мне "доброе утро" и я ответил ему тем же. Наше "доброе утро" начинается обычно после того, как Фриц отнесет ему в комнату поднос с завтраком, и затем шеф проведет два часа, с девяти до одиннадцати, в оранжерее со своими орхидеями и Теодором.
Приблизившись к своему столу, я заявил:
- Из-за плохой погоды я не депонировал вчерашние чеки. Может быть, до трех часов дождь прекратится.
Он просматривал почту, которую я положил ему на стол еще до завтрака.
- Вызови доктора Вольмера, - изрек он.
Смысл этих слов заключался в том, что если такая мелочь, как мартовский дождь, может помешать мне отнести в банк чеки, значит, я заболел. Именно поэтому я принялся кашлять, потом чихать.
- Он может уложить меня в постель, - твердо сказал я. - Это вам ни к чему.
Вульф метнул в меня взглядом, кивнул в знак того, что отменяет свое распоряжение, и потянулся за календарем.
Как обычно, он делал это во вторую очередь, после осмотра корреспонденции.
- Что это за номер телефона? - вопросил он. - Миссис Робильотти? Та женщина?
- Да, сэр. Та самая, которая не хотела платить вам двадцать тысяч, но уплатила.
- Что ей опять нужно?
- Не что, а кто. Я. Вы можете найти меня по этому телефону после семи вечера.
- Сегодня вечером приедет мистер Хьюитт. Он привезет Дендробиум и хочет взглянуть на мою Ренантеру. Ты говорил, что будешь дома.
- Так я и предполагал, но произошло непредвиденное. Она позвонила мне утром.
- Я не знал, что она ищет знакомства с тобой. Или наоборот - ты с ней?
- Не угадали. Я не видел и не слышал ее с того самого дня, как она оплатила наш счет. Тут дело особого рода. Может быть, вы помните, когда она обратилась к нам за помощью, я рассказал вам, что прочел в каком-то журнале о званых ужинах, которые она устраивает ежегодно в день рождения своего первого мужа? Приглашает в гости четырех девиц и четырех молодых людей. Девицы эти - матери-одиночки, которые перевос…
- Да, да, помню. Дурацкая затея. Карикатура на благотворительность. Ты хочешь сказать, что оказываешь ей пособничество в этой чуши?
- Мне просто позвонил один знакомый, по имени Остин Бэйн, и попросил заменить его, потому что он захворал. Во всяком случае, я обрету свежие впечатления, укреплю нервную систему, расширю кругозор.
Глаза у Вульфа сузились.
- Арчи!
- Да, сэр?
- Я когда-нибудь вмешиваюсь в твои личные дела?
- Да, сэр. Зачастую. Но вы думаете иначе, поэтому продолжайте.
- Не хочу быть навязчивым. Если такова твоя прихоть - принять участие в этом диковинном представлении, - поступай как знаешь. Но ты роняешь свое достоинство. Эти создания приглашаются туда в надежде, что кто-то из них встретит человека, желающего продолжить знакомство, а это может повести к законному браку и усыновлению ребенка. Тебя хотят окрутить вокруг пальца, и ты это знаешь. Я начинаю сомневаться в том, что ты никогда не позволишь женщине взять над собой верх.
Я потряс головой.
- Нет, сэр. Вы не правы. Я дал вам закончить вашу мысль, только чтобы дослушать ее. Если единственная цель сегодняшнего ужина - дать возможность девушкам встретить спутника жизни, я бы трижды прокричал "ура" в честь миссис Робильотти, но не пошел бы туда. Однако все обстоит иначе. Приглашены мужчины только ее круга, те самые, которые носят черные галстуки шесть вечеров в неделю, и у девиц нет никаких шансов. Смысл этого ужина - встряхнуть девушек, укрепить их моральные устои общением со сливками общества и черной икрой, сидя в креслах, сработанных еще Конгривом. Все это, конечно…
- Конгрив не делал кресел.
- Знаю, но мне потребовалось какое-нибудь имя, и это первое, которое пришло мне на память. Конечно, все это чушь, но мне ничто не грозит. И к слову сказать, не будьте так уверены, что я не могу обрести там свое счастье. Научно доказано - некоторые девушки становятся более красивыми, более привлекательными, более одухотворенными и пленительными после того, как познают радость материнства. К тому же тут есть и свои преимущества - фундамент семьи уже заложен.
- Пф! Значит, ты идешь.
- Да, сэр. Я уже сказал Фрицу, что не буду ужинать. - Я встал. - Мне нужно кое-что сделать. Если вы хотите ответить на письма до обеда - я вернусь через несколько минут.
Я вспомнил, что в субботу вечером во "Фламинго" кто-то что-то пролил на рукав моего вечернего костюма, и дома я воспользовался пятновыводителем, но еще не проверил, к чему это привело. Поднявшись в свою комнату на третьем этаже, я убедился, что костюм мой в полном порядке.