- Напали на какой-нибудь след?
- Я как раз рассказывал комиссару Мегрэ то, что узнал. Алина, молодая женщина, которая жила с Пальмари, говорит, что вышла из дома около девяти часов, без шляпы, с сумкой для провизии в руках.
Один из инспекторов, дежуривших на улице, конечно, последовал за ней.
Она заходила в несколько лавок поблизости. Я не получил еще от нее письменных показаний.
- И в ее отсутствие…
- Она это утверждает, конечно. По ее словам, она вернулась без пяти десять…
Мегрэ посмотрел на часы, которые показывали десять минут двенадцатого.
- …и обнаружила в соседней комнате Пальмари, который соскользнул со своего инвалидного кресла на ковер. Он умер после того, как потерял много крови. Вы сейчас в этом убедитесь.
- В котором часу Алина позвонила вам? Мне сказали, что в комиссариат звонила именно она, это верно?
- Да. В десять часов пятнадцать минут.
Помощник прокурора, Ален Дрюэ, задавал вопросы, тогда как толстенький следователь только слушал с неясной улыбкой на губах. И он, несмотря на то, что ему было трудно прокормить свое семейство, казалось, наслаждался жизнью. Время от времени он украдкой взглядывал на Мегрэ, словно для того, чтобы установить с ним какой-то контакт.
Двое других, помощник прокурора и полицейский комиссар, говорили и вели себя так, как и положено добросовестным чиновникам.
- Врач уже осмотрел тело?
- Нет, не успел. Он утверждает, что до вскрытия невозможно определить число пуль, поразивших Пальмари. Заметен лишь след от пули, пронзившей затылок.
Значит, подумал Мегрэ, Пальмари не ожидал нападения.
- А не посмотреть ли нам, господа, прежде чем явятся сотрудники отдела установления личности.
Каморка Манюэля не изменилась, в этот час она была щедро залита солнцем. На пороге - свернувшееся тело, густая седина волос выпачкана на затылке кровью.
Мегрэ удивился, заметив Алину Бош, стоявшую у одного из окон. На ней было светло-голубое платье, которое он уже видел, ее черные волосы обрамляли смертельно бледное лицо, покрытое красными пятнами.
Она смотрела на вошедших мужчин с такой ненавистью или с таким вызовом, словно готова была броситься на них.
- Ну что, месье Мегрэ, теперь вы, наверное, удовлетворены, - процедила она сквозь зубы и, обращаясь ко всем, добавила: - Значит, меня нельзя оставить с ним, как любую женщину, потерявшую мужчину, с которым она прожила всю жизнь? Это правда, что вы меня арестуете?
- Вы ее знаете? - тихо спросил следователь у Мегрэ.
- Довольно хорошо.
- Вы думаете, это она?
- Вам, наверное, говорили, господин следователь, что я никогда ничего заранее не думаю. Я слышал, как сейчас подъехали сотрудники отдела установления личности. Они идут сюда со своей аппаратурой. Вы позволите мне допросить Алину с глазу на глаз?
- Вы увезете ее?
- Я предпочел бы сделать это здесь! Потом я отчитаюсь перед вами о том, что удалось вытянуть.
- Когда тело унесут, придется, вероятно, опечатать дверь этой комнаты.
- В случае надобности полицейский комиссар возьмет это на себя, если вы разрешите.
Следователь по-прежнему наблюдал за Мегрэ глазами, полными лукавства. Так ли он представлял себе знаменитого комиссара? Не был ли разочарован?
- Поступайте, как считаете нужным, но держите меня в курсе дела.
- Пойдемте, Алина!
- Куда вы меня ведете? На набережную Орфевр?
- Нет, не так далеко. В вашу комнату. А ты, Жанвье, сходи за нашими людьми, которые стоят на улице, и втроем подождите меня в гостиной.
Алина мрачно смотрела на специалистов, наводнивших комнату своими аппаратами.
- Что они будут тут делать?
- То, что полагается. Фотографии, отпечатки пальцев и тому подобное. Кстати, оружие нашли?
Она показала ему на круглый столик около дивана.
- Это вы его подобрали?
- Я до него не дотрагивалась.
- Чей это пистолет?
- Насколько мне известно, он принадлежал Манюэлю.
- Где он его держал?
- Днем прятал за радиоприемник, чтобы в любой момент можно было до него дотянуться. Вечером клал на свой ночной столик.
Это был "смит-и-вессон" 38-го калибра - оружие профессионалов.
- Пойдемте, Алина!
- Я ничего не знаю.
Она неохотно последовала за ним в гостиную, открыла дверь в спальню, типично женскую, с широкой низкой кроватью, какую чаще увидишь в кино, чем в парижских интерьерах.
Портьеры, обивка стен были из золотисто-желтого шелка; огромный ковер из белого козьего меха покрывал почти весь пол, а тюлевые занавески превращали солнечный свет в золотистую пыль.
- Слушаю вас, - сердито произнесла она.
Она упала в глубокое кресло, обитое шелком цвета слоновой кости. Мегрэ не решался сесть на один из хрупких стульев и колебался, зажигать ли ему трубку.
- Я убежден, Алина, в вашей непричастности…
- Кроме шуток?
- Не злитесь. На прошлой неделе вы мне помогли.
- Это, конечно, был не самый умный поступок в моей жизни. Теперь на тротуаре, напротив, красуются двое ваших шпиков, и тот, что выше ростом, еще сегодня провожал меня на рынок.
- Таково уж мое ремесло.
- И вас от него никогда не тошнит?
- А что, если мы прекратим играть в войну? Допустим, что я занимаюсь своим ремеслом, как вы занимаетесь своим, и не важно, что каждый из нас стоит по другую сторону барьера.
- За свою жизнь я никому не причинила зла.
- Возможно. Зато Манюэлю причинили сейчас непоправимое зло.
Он видел, как глаза молодой женщины наполнились слезами, и слезы эти не казались притворными. Алина неловко высморкалась, как маленькая девчонка, которая старается не разрыдаться.
- Зачем было нужно, чтобы…
Она осеклась.
- Что именно было нужно?
- Ничего. Не знаю. Ну… Чтобы он умер. Как будто он и так не был несчастен, живя в четырех стенах, потеряв ногу.
- Но он жил с вами.
- От этого он тоже страдал, потому что ревновал меня, и, Бог знает, возможно, на это и были причины.
Мегрэ взял на туалете золотой портсигар, открыл его и протянул Алине. Она машинально взяла сигарету.
- Вы вернулись с покупками без пяти десять?
- Инспектор подтвердит вам это.
- Если только вы не скрылись от его наблюдения, как случалось время от времени.
- Но только не сегодня.
- Значит, вы ни с кем не имели контактов по поручению Манюэля, не должны были передавать никаких инструкций, никому не звонили?
Она пожала плечами, машинально отгоняя от себя дым.
- Вы поднялись по парадной лестнице?
- А зачем мне было идти по черной? Я ведь не прислуга.
- И прежде всего вы направились на кухню?
- Как всегда, когда возвращаюсь с рынка.
- Можно осмотреть кухню?
- Кухня - направо по коридору.
Он открыл дверь и окинул помещение взглядом. Служанка варила кофе. Стол был завален овощами.
- Вы прежде всего вынули все из сумки?
- Кажется, нет.
- Кажется?
- Иногда мы действуем машинально. Мне трудно вспомнить все детально, я до сих пор не могу прийти в себя.
- Насколько я вас знаю, вы затем направились в кабинет, чтобы поцеловать Манюэля.
- И вы так же хорошо, как и я, знаете, что я там увидела.
- Но не знаю, как вы отреагировали.
- Кажется, я закричала. Инстинктивно бросилась к нему, но, признаюсь вам, при виде крови я трусливо отпрянула. Я даже не нашла мужества в последний раз поцеловать его. Бедный папа!
По щекам ее текли слезы, которые она и не думала вытирать.
- Вы подобрали пистолет?
- Я вам уже сказала, что нет. Вот видите! Вы заявляете, что верите мне, но, как только мы остаемся одни, вы ставите мне ловушки, шитые белыми нитками.
- Вы не дотронулись до него хотя бы для того, чтобы его вытереть?
- Я ни до чего не дотрагивалась.
- Когда пришла ваша служанка?
- Не знаю. Она ходит по черной лестнице и никогда не беспокоит нас, когда мы находимся в этой комнате.
- А вы слышали, когда она пришла?
- Из кабинета этого не слышно.
- А случается, что служанка опаздывает?
- Часто. У нее больной сын, и она, прежде чем уйти, должна ему все приготовить.
- Вы позвонили в комиссариат только в четверть одиннадцатого. Почему? И почему не вызвали тут же врача?
- Вы его видели, нет? Разве живые так выглядят?
- Что вы делали в течение двадцати минут с того момента, когда обнаружили тело, и до тех пор, пока позвонили в комиссариат? Мой вам совет, Алина, не отвечайте слишком быстро. Я знаю вас. Вы мне часто лгали. Я не уверен, что следователь будет в таком же настроении, как и я. А ведь ему предстоит решать вопрос о вашей свободе.
Она снова ухмыльнулась, как девушка с улицы, и закричала:
- Ну вот, только этого не хватало! Арестовать меня!
И есть еще люди, которые верят в правосудие! И вы в него верите? Скажите, вы в него верите?
Мегрэ предпочел не отвечать на этот вопрос.
- Видите ли, Алина, эти двадцать минут могут стать решающими. Манюэль был человек осторожный. Не думаю, чтобы он держал здесь в квартире компрометирующие бумаги или предметы, а тем более драгоценности или крупные суммы денег…
- К чему вы клоните?
- А вы не догадываетесь? Когда находят труп, первым делом вызывают врача или полицию.
- У меня иные рефлексы, не те, что у обычных смертных.
- Не стояли же вы неподвижно возле тела в течение двадцати минут?
- Во всяком случае, несколько минут простояла.
- Ничего не делая?
- Если вы уж очень хотите знать, то я молилась.
Я прекрасно понимаю, что это идиотизм, я не верю в проклятого боженьку. Однако же бывают моменты, когда о нем вспоминаешь против воли. Пригодится это или нет, но я помолилась за упокой души Манюэля.
- А потом?
- Потом я ходила.
- Где?
- От кабинета до этой комнаты и обратно. Я говорила сама с собой. Я чувствовала себя зверем в клетке, у которой отняли ее льва и львят. Он был для меня всем, и мужем, и ребенком.
Она говорила со страшным возбуждением и ходила по комнате, словно для того, чтобы восстановить в памяти все то, что делала утром.
- Это продолжалось двадцать минут?
- Не знаю…
- А вам не пришло в голову поставить в известность прислугу?
- Я даже не подумала о ней.
- Вы не выходили из квартиры?
- А куда бы я пошла? Спросите у ваших людей.
- Хорошо. Предположим, вы сказали правду.
- Я только это и делаю.
Бывали случаи, когда она вела себя как девушка из хорошей семьи. Может быть, в глубине души она и была хорошей и искренне привязанной к Манюэлю… но только ее жизненный опыт оставил в ее душе озлобленность и агрессивность.
Как верить в добро, в правосудие, как доверять людям после той жизни, которую она вела до встречи с Пальмари?
- Мы проделаем небольшой опыт, - проворчал Мегрэ, отворяя дверь. - Мере, - позвал он. - Вы можете прийти сюда с парафином?
Специалист стал готовить свои инструменты.
- Позвольте вашу руку, мадам.
- Зачем?
Комиссар объяснил:
- Чтобы установить точно, что сегодня утром вы не пользовались огнестрельным оружием.
Она подала правую руку. Потом, на всякий случай, опыт повторили с левой рукой.
- Когда вы сможете дать мне ответ, Мере?
- Минут через десять. У меня в машине есть все необходимое для анализа.
- Если вы не подозреваете меня… или так полагается?
- Я почти уверен, что это не вы убили Манюэля.
- Тогда в чем же вы подозреваете меня?
- Вы знаете это лучше меня, малютка. Я не тороплюсь. Все придет в свое время.
Он позвал Жанвье и двух инспекторов, которым было не по себе в этой бело-желтой спальне.
- Ваша очередь, ребята!
Словно готовясь к бою, Алина зажгла сигарету и с презрительной гримасой закурила.
Глава 2
Конечно, утром, выходя из дома, Мегрэ не ожидал, что снова очутится на улице Акаций, где неделю назад провел столько тревожных часов. Для него просто начинался сияющий день, как и для нескольких миллионов парижан. Еще меньше он ожидал, что около часа дня будет сидеть за столом, в компании со следователем Анселеном, в бистро под вывеской "У овернца".
Это был бар напротив квартиры Пальмари, бар прежних времен, с оцинкованным прилавком, с аперитивами, которые почти никто, кроме стариков, теперь уже не пил, с хозяином в синем переднике, лицо которого было перечеркнуто красивыми черными усиками.
Сосиски, колбаски, сыры в форме тыквы, ветчина с сероватой кожей, словно она сохранялась под золой, свешивались с потолка, а на витрине виднелись огромные плоские хлебы.
За застекленной дверью кухни сухопарая хозяйка суетилась у плиты.
- Будете обедать? Вам столик на двоих?
Столы покрывали не скатерти, а клеенки, а поверх была застлана гофрированная бумага - на ней хозяин писал свои счета. На грифельной доске мелом было означено меню:
Тарталетки со свиным фаршем из Морвана
Телячьи кружки с чечевицей
Сыр
Домашний пирог с фруктами и ягодами
Толстенький следователь расцветал в этой среде, со смаком вдыхая густой пар, поднимающийся от еды.
В зале сидело только два или три молчаливых клиента, завсегдатаи, которых хозяин называл по имени.
Вот уже месяц, как здесь образовался главный штаб инспекторов, которые сменялись, наблюдая за Манюэлем Пальмари и Алиной. Один из них всегда готов был следовать за молодой женщиной, как только она выходила из дома.
- Что вы об этом думаете, Мегрэ? Вы разрешите называть вас так? Я мечтал о встрече с вами давно. Знаете, ведь вы завораживаете меня.
Мегрэ удовольствовался тем, что проворчал:
- Вы любите телячьи кружки?
- Я люблю все деревенские блюда. Я тоже сын крестьянина, и мой младший брат управляет нашей семейной фермой.
За полчаса до этого, когда Мегрэ вышел из комнаты Алины, он с удивлением увидел, что следователь ожидает его в кабинете.
К тому времени Мере уже сдал комиссару свой первый отчет. Проверка с парафином оказалась отрицательной. Это не Алина дважды выстрелила в Манюэля.
- Никаких отпечатков пальцев на пистолете - его тщательно вытерли, равно как и дверные ручки, в том числе и ручку входной двери.
Мегрэ нахмурился.
- Вы хотите сказать, Мере, что и на ручках дверей не было отпечатков пальцев Алины?
- Так точно.
Алина вмешалась в разговор:
- Выходя, я всегда надеваю перчатки, даже летом, потому что ненавижу, когда у меня потные руки.
- Какие перчатки взяли вы сегодня, когда пошли на рынок?
- Белые хлопчатобумажные. Смотрите! Вот они.
Она вынула их из сумки. Зеленые следы на них свидетельствовали, что она перебирала овощи.
- Барон!
- Да, шеф.
- Сегодня утром вы следовали за Алиной?
- Да. Она вышла около девяти часов и несла, кроме сумки, которую я вижу на столе, еще сетку для провизии красного цвета.
- На ней были перчатки?
- Белые перчатки, как обычно.
- Вы не спускали с нее глаз?
- Я не заходил вместе с ней в лавки, но ни на секунду не упускал ее из виду.
- Она не звонила по телефону?
- Нет. У мясника она довольно долго ждала своей очереди и не разговаривала с женщинами, которые стояли в хвосте вместе с ней.
- Вы заметили, в котором часу она вернулась?
- С точностью до минуты. Без шести минут десять.
- Она торопилась?
- Напротив, у меня сложилось впечатление, что она гуляет, наслаждаясь прекрасной погодой.
- Позовите мне Ваше. Хорошо. Скажите, Ваше, пока ваш товарищ следовал за Алиной Бош, вы дежурили перед домой? Где вы стояли?
- Возле дома зубного врача, как раз напротив, правда, на пять минут я зашел в бистро выпить белого вина.
Но там от прилавка очень хорошо виден дом, где жил Пальмари.
- Кто же входил туда и кто выходил?
- Сначала на порог вышла консьержка, чтобы вытряхнуть соломенный коврик. Она узнала меня и что-то проворчала. Ей не нравится наша команда, она считает нашу слежку личным оскорблением.
- Ну а потом?
- Около десяти минут десятого из дома вышла девушка с папкой для рисунков под мышкой. Это мадемуазель Лаваншер. Ее семья живет на втором этаже, направо. Отец - контролер в метро. Каждое утро она ходит в художественную школу на бульваре Батиньоль.
- Дальше…
- Разносчик от мясника приносил кому-то мясо. Я его знаю, он всегда стоит за прилавком в мясной лавке Модюи, тут же по улице, немного подальше.
- А еще кто?
- Итальянка с четвертого этажа выбивала свои половики у окна. Потом вернулась Алина, нагруженная провизией, и Барон присоединился ко мне. Мы очень удивились, когда затем сюда приехал полицейский комиссар, за ним следователь и, наконец, вы сами. Мы не знали, что делать, и решили, что, поскольку у нас нет инструкций, лучше переждать на улице.
- Я хотел бы, чтобы после полудня вы составили список всех квартирантов этого дома, этаж за этажом, указав состав семьи, профессию, их привычки и прочее.
- Мы должны их расспрашивать?
- Это я сделаю сам.
Манюэля увезли, и, вероятно, судебный медик уже приступил к вскрытию.
- Попрошу вас, Алина, не выходить из квартиры.
Инспектор Жанвье останется здесь. Ваши люди ушли, Мере?
- Здесь они закончили свою работу. К трем часам мы получим снимки и увеличенные отпечатки пальцев.
- Значит, все-таки есть отпечатки пальцев?
- Понемногу везде, как обычно, на пепельницах, например, на радио, на телевизоре, на пластинках, на многих предметах, которых убийца, по-видимому, не касался, а значит, и не считал нужным вытирать.
И вот теперь они сидели за столом, покрытым бумажной скатертью, и комиссар то и дело вытаскивал из кармана платок, чтобы вытереть пот с лица.
- Я полагаю, Мегрэ, вы считаете пробу на парафин решающей? Я изучал прежде научные методы исследования, но, признаться, много из них не вынес.
- Если только убийца не действовал в резиновых перчатках, на руках его непременно остаются слабые следы пороха в течение двух-или трех дней, а проба с парафином сразу их выявляет.
- А вы не думаете, что Алина, к которой служанка приходит только на несколько часов в день, надевает резиновые перчатки хотя бы затем, чтобы помыть посуду?
- Возможно. Мы сейчас в этом убедимся.
Мегрэ нахмурился и тут же заметил, что следователь Анселен с жадностью следит за малейшими изменениями выражения его лица.
- Ребята, может быть, хотите, чтобы вам принесли бутерброды из пивной "У дофины"?
- Нет, не надо, мы пойдем обедать после вас.
На лестничной площадке следователь спросил:
- Вы будете обедать дома?
- Увы, несмотря на то, что дома меня ждет омар.
- Могу я пригласить вас?
- Вы не так хорошо знаете этот квартал, как я. Это я вас приглашаю, если вы не боитесь отведать овернской кухни.
Он стал с любопытством смотреть на маленького следователя, восторгавшегося обедом.