Глава 9
Воздух в кабинете был синий от дыма. В углу, вытянув ноги, сидел Коломбани. Несколько минут назад был здесь и сам начальник уголовной полиции. Инспекторы входили и выходили. Едва успев закончить разговор со следователем Комельо, Мегрэ снова снял трубку.
- Алло, Маршан?.. Говорит Мегрэ… Да, собственной персоной… Что? Что… Ах, у вас есть приятель с такой же фамилией… И даже граф?.. Нет, мы только однофамильцы.
Было семь вечера, и говорил комиссар с главным администратором "Фоли-Бержер" "Фоли-Бержер" - известный парижский кафешантан.".
- Что вы хотите, дорогой! - картавил Маршан. - Черт возьми, но это же очень сложно. Я еле успею перекусить где-нибудь поблизости: мы вот-вот откроемся… Разве что вы согласитесь заморить червячка вместе со мной?.. До скорого, дорогой!
В кабинете присутствовал крайне возбужденный Жанвье. Он привез из Жуэнвиля отличную крупноформатную фотографию с заранее заготовленной дарственной надписью, какие можно найти в любой артистической уборной. На ней красовалась подпись беззаботным размашистым почерком: "Франсина Латур". Женщина была красивая, молоденькая. На обороте стоял и адрес: Пасси, улица Лоншан, 121.
- Сегодня она, по-моему, выступает в "Фоли-Бержер", - доложил Жанвье.
- Служащий ПГТ опознал ее?
- Безоговорочно. Я привез бы его сюда, да он и так опаздывал, а жены здорово боится. Зато, если понадобится, его можно вызвать в любое время - он живет в двух шагах отсюда, на острове Святого Людовика, и у него есть телефон.
У Франсины Латур тоже есть телефон. Мегрэ позвонил ей на квартиру, намереваясь промолчать и повесить трубку, если ему ответят. Но как он и предполагал, дома у нее никого не оказалось.
- Поезжай-ка туда, Жанвье. Возьми с собой кого-нибудь половчей. К себе внимания ни в коем случае не привлекать.
- Негласный осмотр квартиры?
- Не сейчас. Ждите моего звонка. Один пусть сидит в каком-нибудь баре поблизости. Но обязательно позвонит сюда и даст телефон.
Мегрэ нахмурился, вспоминая, не упустил ли чего-нибудь. С Ситроена тоже вернулись не без результатов:
Сергей Мадош работал там в течение двух лет.
Комиссар прошел в инспекторскую.
- Вот что, ребята, сегодня вечером или ночью мне понадобится много народу. Поэтому оставайтесь-ка лучше здесь. Сходите по очереди поешьте или позвоните, чтобы вам принесли сандвичи и пиво. До скорого. Едем, Коломбани?
- Мне казалось, ты обедаешь с Маршаном.
- А ты с ним не знаком?
Маршан, начавший с торговли контрамарками у дверей театров, был теперь одним из самых известных людей Парижа. Повадки у него остались вульгарными, речь - грубой. Он сидел в ресторане, водрузив локти на столик, держал в руке пространное меню и в момент появления обоих комиссаров совещался с метрдотелем.
- Что-нибудь легонькое, любезнейший Жорж. Ну, скажем… Куропатки у вас есть?
- С капустой, господин Маршан.
- Садитесь, дорогой Мегрэ… Ба, да с вами и Сюрте! Жорж, дорогуша, третий прибор… Как насчет куропаток с капустой, друзья? Минутку! Перед куропатками молодая форель, отваренная в вине. Рыба живая, Жорж?
- Можете сами выбрать в садке, господин Маршан.
- Еще какую-нибудь закуску, чтобы ждать не так скучно было. И суфле на десерт, если считаете нужным.
Подобные пиршества были страстью Маршана. Он устраивал их себе днем и вечером, даже если ел в одиночестве. И называл это "перекусить". Не исключено, что после спектакля он еще отправится поужинать.
- Итак, мой дорогой, чем могу быть полезен? Надеюсь, в моей лавочке никакого беспорядка?
Для серьезного разговора время пока не пришло. Настала очередь официанта с картой вин, и Маршан потратил еще несколько минут на консультацию с виночерпием.
- Слушаю, ребята.
- Вы будете молчать, если я вам кое-что скажу?
- Не забывайте, милый толстячок, что я набит секретами безусловно туже, чем кто-либо в Париже. У меня в руках судьба сотен, нет, тысяч семейных очагов. Молчать? Да я только и делаю что молчу!
Забавно! Маршан, говоривший с утра до вечера без остановки, действительно говорил лишь то, что считал нужным сказать.
- Франсину Латур знаете?
- Она выступает у нас в двух скетчах вместе с Дреаном.
- Что вы о ней думаете?
- А что мне думать? Покамест она еще цыпленочек. Поговорим о ней лет через десять.
- Талантлива?
- При чем здесь талант? - с комическим удивлением воззрился Маршан на комиссара. - Не знаю, сколько ей точно, но не больше двадцати. А она уже одевается у лучших портных и, похоже, начала обзаводиться бриллиантами. Во всяком случае, на прошлой неделе появилась в норковой шубе. Чего ей больше?
- У нее есть любовники?
- У нее, как у всех, есть друг.
- Вы его знаете?
- Предпочел бы не знать.
- Иностранец?
- В наши дни на такую роль годятся только иностранцы. Во Франции нет больше никого, кроме примерных мужей.
- Слушайте, Маршан, это бесконечно серьезней, чем вы полагаете.
- Когда вы его возьмете?
- Надеюсь, сегодня ночью. И совсем не за то, о чем вы думаете.
- Аресты ему, во всяком случае, не в новинку. Насколько помнится, его раз десять привлекали за чеки без обеспечения или за что-то в том же роде. Сейчас он, кажется, на коне.
- Имя?
- За кулисами все его зовут господин Жан. Настоящая фамилия - Бронский. Он чех. Некоторое время подвизался в кино. По-моему, и сейчас еще крутится, - продолжал Маршан, который мог бы наизусть изложить curriculum vitae любой парижской знаменитости, включая подробности с душком. - Красивый, приятный, щедрый парень. Женщины его обожают, мужчины побаиваются его обаяния.
- Влюблен?
- Вроде бы да. Во всяком случае, с подружкой почти не расстается. Говорят, ревнует ее.
- Как вы считаете, где он сейчас?
- Если сегодня днем где-либо есть скачки, вероятно, повез туда Франсину. Женщине, которая уже полгода одевается на улице Мира и щеголяет в новой норковой шубке, ипподромы не надоедают. В данную минуту они, видимо, пьют аперитив в каком-нибудь баре на Елисейских полях. Выход у малышки только в половине десятого. В театр она приезжает к девяти. Значит, они успеют пообедать у Фуке, Максима или Сиро. Если вам нужно с ними увидеться…
- Не сейчас. Бронский сопровождает ее в театр?
- Почти всегда. Проводит до уборной, пошатается за кулисами, устроится в большом холле бара и болтает с Феликсом. После второго скетча возвращается к ней в уборную и, как только она соберется, увозит ее. Обычно куда-нибудь на вечеринку.
- Живет у нее?
- Наверно, дорогуша. Только об этом лучше спросить у привратницы.
- Видели вы его в последние дни?
- Его-то? Еще вчера.
- Он вам не показался более нервным, чем обычно?
- Знаете, такие субъекты всегда нервны. Когда ходишь по канату… Ладно. Насколько я понимаю, канат вот-вот лопнет. Жаль малышку. Впрочем, теперь, когда у ней отросли перышки, она сама справится и даже найдет себе кого-нибудь получше.
Разговаривая, Маршан ел, пил, утирал губы салфеткой, запанибрата здоровался, прощался и успевал еще подзывать метрдотеля или официанта-виночерпия.
- Не знаете, с чего он начинал? - А вот это, мой толстячок, вопрос, который не задают джентльмену, - суховато отпарировал Маршан, которому шантажистские газетенки охотно напоминали о его собственном дебюте. Правда, почти сразу же спохватился. - Знаю только, что одно время у него была контора по найму статистов.
- Давно?
- Несколько месяцев назад. Могу навести справки.
- Не нужно. Предпочел бы даже, чтобы вы, особенно сегодня вечером, воздерживались от каких бы то ни было намеков на наш разговор.
- Вы придете к нам в театр?
- Нет.
- Тем лучше, а то я уже собирался вас просить выяснить свои отношения с ним не у нас.
- Я не желаю ни малейшего риска, Маршан. Наши с Коломбани фотографии слишком часто появлялись в газетах. Судя по вашим отзывам и моим сведениям, этот субъект достаточно хитер, чтобы учуять не только нас, но и моих инспекторов.
- А история-то, старина, похоже, и вправду серьезная… Кладите себе куропатку.
- Да, может запахнуть порохом.
- Ото!
- Уже пахло. И сильно.
- Прекрасно. Только ничего мне не рассказывайте. Я лучше прочту обо всем в завтрашних или послезавтрашних газетах. Ешьте, друзья мои. А об этом шатонефе что скажете? Здесь его осталось всего пятьдесят бутылок. Я велел их припрятать для меня, но пусть теперь останется сорок девять. Я закажу еще одну?
- Нет, благодарю. У нас ночью работа. Через четверть часа они расстались с Маршаном, несколько отяжелев от слишком сытного и слишком сдобренного вином обеда.
- Лишь бы он промолчал! - буркнул Коломбани.
- Он промолчит.
- Кстати, Мегрэ, твоя тетка привезла хорошие вести?
- Превосходные. Теперь я, по правде говоря, знаю почти всю историю Маленького Альбера.
- Так я и думал. У женщин всегда самая первосортная информация. Особенно у тетушек из провинции. Может, поделишься?
Времени у них хватало. Ночь обещала быть беспокойной, это делало особенно желательной известную разрядку, и оба комиссара двинулись пешком.
- Ты был прав. Мы, вероятно, могли взять их разом в Венсене. Эх, лишь бы Бронский не догадался, что мы вышли на него!
К половине десятого они добрались до уголовной полиции, где их ожидал взволнованный инспектор с важной новостью.
- Карел Липшиц убит, комиссар. Можно сказать, у меня на глазах. Я стоял в неосвещенном закоулке на Севрской улице, метрах в ста от больницы. Вдруг слышу справа шорох, словно кто-то осторожно пробирается в темноте. Потом человек побежал, и тут же грохнул выстрел. Все произошло так близко, что я сперва решил: стреляют в меня, и автоматически выхватил револьвер. Затем не увидел, а скорей догадался, что один упал, а другой убегает, и открыл огонь.
- Убил?
- Я метил в ноги, и на втором выстреле мне повезло: попал. Беглец рухнул.
- Кто это был?
- Мальчишка, которого зовут Петром. Везти его никуда не потребовалось: все произошло прямо перед больницей.
- Значит, Петр пристрелил Карела?
- Да.
- Они пришли вместе?
- По-моему, нет. Похоже, Петр выследил дружка и завалил его.
- Что он говорит?
- Мальчишка? Ничего. Губ не разжимает, только глаза лихорадочно блестят. Он не то счастлив, не то горд, что угодил в больницу. В коридорах бросал по сторонам жадные взгляды.
- Черт возьми, так это же из-за Марии, которая там находится! Ранение тяжелое?
- Пуля попала в левое колено. Сейчас парня наверняка оперируют.
- Что в карманах?
На письменном столе Мегрэ лежали отдельно друг от друга две тщательно подобранные кучки вещей.
- Первая - из карманов Карела. Вторая - из карманов мальчишки.
- Мере у себя?
- Предупредил, что пробудет всю ночь в лаборатории.
- Передайте, чтобы спустился. И пошлите кого-нибудь наверх, в архив. Мне нужны учетная карточка и дело некоего Яна Бронского. Пальцевых отпечатков у меня нет, но у него две судимости, и отсидел он не меньше полутора лет.
Комиссар отправил также людей на Прованскую улицу к "Фоли-Бержер", строжайше наказав им любой ценой остаться незамеченными.
- Перед уходом хорошенько присмотритесь к фотографии Бронского. Брать его только в том случае, если попытается сесть в поезд или самолет. Но, думаю, этого не случится.
В бумажнике Карела Липшица лежали 42 тысячефранковые бумажки, удостоверения личности на его имя и еще одно с итальянской фамилией Филиппино. Липшиц не курил, при нем не оказалось ни сигарет, ни трубки, ни зажигалки, но были обнаружены карманный фонарик, два носовых платка, в том числе один грязный, билет в кино, датированный истекшим днем, перочинный нож и пистолет.
- Вот видишь! А мы воображали, что все предусмотрели, - заметил Мегрэ, указывая Коломбани на билет в кино. - Они таки сообразили, что лучше пойти в кино, чем шастать по улицам. В кино можно часами отсиживаться в темноте. А на Бульварах, где сеансы круглосуточные, - даже вздремнуть.
В карманах Петра нашлось всего 38 франков мелочью. В бумажнике хранились две фотографии - маленькая паспортная карточка Марии, вероятно прошлогодняя, потому что прическа была у девушки другая, и портрет крестьянской четы, сидящей на пороге своего жилища где-то в Центральной Европе, насколько можно было судить по внешнему виду дома. Удостоверение личности отсутствовало. Сигареты, зажигалка, голубой блокнотик с несколькими страницами, исписанными карандашом…
- Вроде бы стихи?
- Убежден в этом.
При виде двух объемистых кучек Мере возликовал и тут же утащил все в свою берлогу под крышей. Вскоре один из инспекторов положил комиссару на стол дело Бронского. Безжалостно резкая, как все антропометрические снимки, фотография совершенно не соответствовала описанию Маршана: у молодого человека было усталое лицо, двухдневная щетина, крупный кадык.
- Жанвье звонил?
- Сказал, что все спокойно и вы можете вызвать его по телефону: Пасси, шестьдесят два - сорок один.
- Соедините меня с ним.
Мегрэ читал вполголоса. Из дела явствовало, что Бронскому, уроженцу Праги, сейчас тридцать пять. Учился в Венском университете, потом несколько лет жил в Берлине. Там женился на некой Хильде Браун, но когда двадцати восьми лет приехал на законных основаниях во Францию, то был уже один. Еще тогда он указал род занятий - кинематографист; первым его местожительством была гостиница на бульваре Распайль.
- Жанвье на проводе, шеф.
- Ты, малыш?.. Пообедал?.. Слушай хорошенько. Посылаю тебе двух человек с машиной.
- Нас и так двое! - запротестовал обиженный инспектор.
- Не важно. Слушай, что я говорю. Когда они прибудут, оставишь их на улице. Нужно, чтобы их присутствия никто не заподозрил. Особенно человек, возвращающийся домой пешком или на такси. Вы с напарником войдете в дом. Предварительно выждите, пока погаснет свет в привратницкой. Как выглядит здание?
- Новое, современное, довольно шикарное. Белый фасад, дверь из кованого железа со стеклом.
- Хорошо. Пробормочите какую-нибудь фамилию и поднимайтесь.
- А как мне узнать, какая квартира?
- Ты прав. Где-то поблизости должна быть лавка, поставляющая жильцам молоко. Разбуди, если нужно, молочника. Сочини какую-нибудь историю, лучше всего любовную.
- Ясно.
- С замками справляться не разучился? Войдите в квартиру. Свет не включайте. Спрячьтесь в углу, так чтобы успеть вмешаться, если потребуется.
- Понятно, шеф, - вздохнул бедняга Жанвье, перед которым замаячила перспектива многочасового неподвижного ожидания в темной незнакомой квартире.
- Главное, не курить, - и Мегрэ сам улыбнулся своей жестокости. Потом выбрал двух человек в засаду на улице Лоншан. - Прихватите пушки. Трудно предвидеть, как развернутся события.
Взгляд на Коломбани… Они поняли друг друга без слов. Не с мошенником, а с главарем банды убийц - вот с кем предстоит иметь дело, и они не вправе рисковать. Задержать его в "Фоли-Бержер" куда проще, но предусмотреть реакцию Бронского невозможно. Есть шанс, что этот тип вооружен, а он, похоже, не побоится оказать сопротивление и даже открыть огонь по толпе, чтобы воспользоваться паникой.
- Кто сходит в пивную "У дофины" за пивом и сандвичами? Добровольцы есть?
Это был первый признак того, что надвигающаяся ночь войдет в анналы уголовной полиции. Атмосфера в обоих кабинетах, занятых отделом Мегрэ, наводила на мысль о командном пункте перед боем. Все курили, всем не сиделось на месте. Телефоны освободились.
- "Фоли-Бержер", пожалуйста.
Маршана удалось заполучить не сразу. Его вытащили со сцены, где он улаживал ссору двух обнаженных танцовщиц.
- Да, дорогуша… - начал он, даже не спросив, с кем говорит.
- Это Мегрэ.
- Слушаю.
- Он у вас?
- Только что видел его.
- Отлично. Не отвечайте мне. Прошу об одном: если он уйдет без нее, позвоните.
- Ясно. Не очень его мордуйте, ладно?
- Этим, вероятно, займется кто-нибудь другой, - загадочно пообещал Мегрэ.
Через несколько секунд на сцену "Фоли-Бержер" выпорхнет Франсина Латур в паре с комиком Дреаном, а ее любовник заглянет на минуту в уже душный зал и пойдет с видом завсегдатая гулять по фойе, рассеянно прислушиваясь к диалогу, который давно выучил наизусть, и к взрывам смеха на галерке. Мария по-прежнему лежит в больничной палате, встревоженная и взбешенная, потому что, в соответствии с правилами, у нее на ночь отобрали малыша, а за дверями дежурят два инспектора. И, наконец, в другом крыле больницы Лаэннека одиноко забылся сном Петр, которого привезли из операционной.
Комиссара вызвал к телефону изрядно взвинченный Комельо. Он в гостях у знакомых на бульваре Сен-Жермен и выскочил на минутку, чтобы позвонить.
- По-прежнему ничего?
- Так, мелочи. Убит Карел Липшиц.
- Вашими?
- Нет, своим дружком. Один из моих инспекторов прострелил ногу мальчишке Петру.
- Словом, на свободе остался один?
- Да, Сергей Мадош. И, конечно, главарь.
- Которого вы до сих пор не установили?
- Которого зовут Ян Бронский.
- Он случайно не кинопродюсер?
- Не знаю, продюсер ли он, но в кино подвизается.
- Это он около трех лет назад получил с моей помощью полтора года заключения?
- Совершенно верно.
- Вышли на след?
- Сейчас он в "Фоли-Бержер".
- И вы его не берете?
- Скоро возьмем. Теперь время работает на нас, а я хочу свести потери к минимуму.
- Запишите мой телефон. Я останусь здесь до полуночи. Затем буду ждать вашего звонка у себя.
- И даже успеете вздремнуть.
Мегрэ не ошибся. Ян Бронский и Франсина Латур отправились на такси к Максиму и поужинали вдвоем. Мегрэ следил за их передвижениями из своего кабинета, куда уже дважды поднимался с подносом официант из пивной "У дофины". Кабинет был заставлен пивными кружками, всюду валялись недоеденные сандвичи, от табачного дыма першило в горле. Однако, несмотря на жару, Коломбани не снимал светлого пальто из верблюжьей шерсти, служившего ему своего рода форменной одеждой, и котелок его был, как всегда, сдвинут на затылок.
- Женщину вызвал?
- Какую женщину?
- Нину, жену Альбера.