Мне показалось, что деверь иронизирует. Потом подумала и успокоилась. Рассудила, что это комплимент. Чего здесь такого-то? Я действительно девушка общительная. Этого у меня не отнимешь. Мне со всеми интересно общаться, вот я и общаюсь. Чего букой-то быть? Что в этом хорошего?
- Так вот Леонид Левандовский попал в поле зрения правоохранительных органов в начале девяностых годов прошлого века. Поначалу как член одной из питерских преступных группировок, потом как ее лидер. Свой криминальный капитал этот преступный клан сколотил в основном на торговле наркотиками. Лет пять назад в ходе одной масштабной операции, подготовленной коллегами из Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, Левандовский был задержан. Доказательств его вины, казалось бы, собрано было достаточно для того, чтобы засадить его за решетку лет эдак на…цать, но в суде адвокаты дело развалили, и Левандовский оказался на свободе. От такого бешеного успеха он совсем оборзел и вдобавок к наркотическому бизнесу решил заняться еще и бизнесом наркологическим. Он сменил свою одиозную фамилию Левандовский на менее благозвучную Погребняк (не стал мудрствовать, воспользовался своим же старым погонялом Погреб) и открыл в предместьях Питера парочку частных наркологических клиник. Сейчас на подходе еще одна. Уже в самом Питере. Получается, безотходное производство! Прости за цинизм.
- Гм, сами лечим, сами и калечим.
- В корень смотришь. Все под контролем одной криминальной группировки. Все схвачено! А тут твой Алсуфьев со своим научным открытием! Сечешь момент?
- Я - то секу, а он-то откуда узнал? Этот твой Леонид Левандовский? Ведь доклады публикуют после научной конференции, а не до нее? - Меня не так то легко сбить с толку.
- Как Левандовский узнал про новый метод лечения, разработанный Сергеем, я не знаю. Это еще предстоит выяснить. Очевидно, в деле появятся новые фигуранты. Знаю только, что обеспокоился Левандовский не на шутку и собирался устранить Алсуфьева физически. Что называется, решить проблему кардинально. По-своему! Нет человека, нет проблемы. Но, к нашему всеобщему счастью, дело у Погреба на этот раз не заладилось.
Первоначально предполагалось, что профессору дадут возможность уехать на конференцию в Китай, и там уберут. Отравят. Естественно, что сделать это намеревались прежде, чем Алсуфьев успеет прочитать свой эпохальный доклад. Но от этой задумки пришлось отказаться. Левандовского подвели. Человек, который должен был подсыпать яд профессору, внезапно заболел.
- Не рой яму другому, - с удовлетворением сказала я. - Вот проститутка!
- Кто? - Опешил деверь.
- Как это кто? Аспирантка, конечно. Разгон! Ни стыда, ни совести. Отравить хотела… Это за все-то хорошее. Нет, это невозможно! Вот она, людская благодарность. Ведь это он ей доклад написал. Алсуфьев! А она!.. Проститутка! По-другому не скажешь. Ну что ты так смотришь на меня, Валера? Не ожидал? Думаешь, я совсем уже дурочка? Не в состоянии вычислить преступника?
- Признаться, не ожидал…
- Это же очевидно! Ты сказал, что человек Левандовского внезапно заболел и не смог поехать, чтобы… Чтобы… Нет, язык не поворачивается такое сказать. Жуть! Просто жуть. Кошмар какой! В какое время мы живем? Валера?! Скоро страшно будет детей одних на улицу выпускать. Ведь если б я не поехала вместо нее с Сережей в Китай, она бы там его… Проститутка! Ну что ты смеешься? Не могу, Валера. Честное слово! Это нам крупно повезло, что она внезапно заболела и нарушила планы этого… Твоего Левандовского. Тоже хорош… Не знаю даже, как и обозвать его? Нет слов, одни буквы. Живого человека "заказать"! Из-за денег! Я уверена, эта Разгон с Левандовского тоже деньги получила. Это она разболтала ему о Сережином открытии. Больше некому. Они ведь с Алсуфьевым на одной кафедре работают. Небось шпионила, рылась в его бумагах, подслушивала, а потом сдала этому… Проститутка!
- Да нет, мать…
- Что нет?! Что нет, Валера, я тебя умоляю?! Скажешь, она не…
- Скажу, что ты ошибаешься. Разгон не знала о научном открытии Сергея. Левандовский узнал о нем из других источников. Он действительно предполагал привлечь свою давнюю приятельницу для устранения Алсуфьева, но использовал ее вслепую. Она говорит, что не знала причины…
- Правильно, она тебе скажет! Ты ее больше слушай. Отвечать за свои проступки никому неохота. Поражаюсь, Валера, твоей доверчивости. Разве можно верить на слово такой…Такой!..
- Проститутке. Согласен, мать, верить на слово таким людям нельзя. Но в данном случае я ей верю. У меня есть для этого все основания.
- ???
- Это она сдала Левандовского!
- Как сдала???
- Просто. Просто позвонила в милицию и сдала. Рассказала, что некий Леонид Погребняк со товарищи готовят покушение на всеми уважаемого профессора Алсуфьева. Звонок, понятное дело, был анонимным. Но спецслужбы вычислили Разгон на счет раз. Многолетняя любовница известного питерского авторитета давно была у них на примете. Разгон допросили, и она все выложила как на духу. Левандовский якобы прочил ее на должность главного врача своей новой клиники. Она дала согласие на совместную работу, понятное дело, ни сном, ни духом не подозревая о криминальной деятельности своего давнего знакомого. Такая вот она по жизни вся недогадливая. Доверчивая вся такая. Поступила наша доверчивая в аспирантуру, начала писать диссертацию, и тут, как гром среди ясного неба, просьба Левандовского оказать ему "маленькую услугу". У нее, говорит, словно глаза открылись. Она, естественно, тут же позвонила в милицию. Как всякая честная и добропорядочная гражданка.
- И вы ей поверили?
- Почти. Как говорится, доверяй, но проверяй. Понятное дело, что все, что говорит Разгон, нужно делить на десять. И о многолетней криминальной деятельности своего любовника она знала прекрасно, и сдала его вовсе не из человеколюбия, а из страха за свою жизнь, и в милицию позвонила не сразу, как узнала о готовящемся преступлении, а только тогда, когда жареным запахло. Тянула до последнего, сказавшись больной. Надеялась, что Левандовский поверит в ее болезнь и место главврача наркологической клиники останется за ней. Позвони она сразу, все сложилось бы иначе. А так спецслужбы узнали о готовящемся покушении буквально в день вашего отъезда в Китай. Левандовского задержали, но вы с Сергеем были уже во власти его китайских подельников. Как бы то ни было, все равно Разгон нужно сказать спасибо. Во-первых, сообщила, куда следует, во-вторых, здорово спутала карты преступникам тем, что отказалась ехать в Китай перед самым отъездом. В последнюю минуту можно сказать. Им пришлось перестраиваться буквально на ходу. Хотел, кстати, у тебя спросить: Алсуфьев обнаружил пропажу портфеля или, как всегда, ничего не заметил?
- Почему это не заметил? - обиделась я. - Очень даже заметил. Сразу, как только прилетели в Пекин.
- Ну, положим, это не совсем сразу. Ведь портфель у него увели еще в Пулково. На стоянке такси.
- Ну и что? Думаешь, если б сразу заметил, смог бы его отобрать у воришек? Сомневаюсь.
- Да уж.
- Я вообще поражаюсь, Валера, о чем люди думают? Есть у них голова на плечах или нет? Зачем воровать у профессора доклад? Какой смысл? Он ведь сам его написал, значит, может написать еще раз. Восстановить по памяти. Даже если бы у нас не оказалось с собой случайно второго экземпляра, - тут я скромно потупилась, - я уверена, что Сережа прочитал бы доклад наизусть. Может, они дураки?
- Кто?
- Преступники.
- Нет, мать, - устало сказал деверь, к сожалению, это не так. Левандовский далеко не глуп. Положим, с портфелем это они, действительно, сглупили, но что касается их дальнейших действий, здесь, мать, не смеяться, здесь плакать хочется. Ты знаешь, что в Китае расстреливают за хранение наркотиков?
- И что?
- А то. В пекинское отделение милиции позвонил неизвестный и сообщил, что у русского туриста по фамилии Алсуфьев, отбывающего вместе со своей спутницей вечерним поездом из Пекина в Шанхай, имеется при себе героин, спрятанный в пластиковую бутылку…
- Из-под шампуня "Head & Shoulders", - торжественно закончила я.
- Гм, так я и думал. Героин все-таки был?
Я пожала плечами:
- Был, наверное. Не знаю. Я бутылку не открывала. Так что с уверенностью сказать не могу, что там в ней было. Я просто предположила. Вот ты сказал про анонимный звонок, и я вспомнила, как удивилась, что Алсуфьев так много шампуня с собой в дорогу набрал. Одна бутылка в ванной стоит, вторая в чемодане лежит. Совсем, думаю, чокнулся. Жениться пора. Сколько раз говорила ему, все без толку. И слышать не хочет. Женился б и горя не знал. Сидел бы, писал бы спокойно свои статьи и доклады, знал бы, что все остальное за него жена сделает.
- Про хорошую жену это понятно. Непонятно, куда ты бутылку с наркотой пристроила?
- Я?! Выбросила, конечно. На что она мне нужна? Я ведь не знала, что там наркотики. Я думала в ней шампунь. Разозлилась и выбросила. Обе!
- Куда?
- В корзину для мусора. Наверное. Нет, вру! Не в корзину, а в мешок. Точно, в мешок. В номере Сергея стояла тележка горничной, а рядом с ней мешок для мусора. Черный такой, большой. Пластиковый. Я выбросила бутылки прямо в этот мешок.
- Вот почему наркотик исчез из номера бесследно. Мои аплодисменты, мадам! - Деверь слегка поклонился.
- Да, ладно тебе, - зарделась я, не сумев скрыть удовольствия. - За оперу, между прочим, спасибо тоже мне надо сказать.
- За оперу?
- Ну да! - Гордо сказала я. - Сергей пригнулся в нужный момент из-за меня. Это ведь я его лягнула, когда мы были в Пекинской опере.
- Возможно, - задумчиво сказал Валерка, удивленно глядя на меня. - Возможно, ты и права, там тоже что-то готовилось. Прости, но про ваш с Алсуфьевым культпоход в оперу я не в курсе. На самом деле моим коллегам еще многое предстоит выяснить. Дело запутанное, сама понимаешь, много белых пятен. Так что готовься, мать, к беседе со следователем. А пока отдыхай. До завтрашнего дня ты еще побудешь в больнице, под наблюдением врача. Утром я тебя заберу. Завтра с утра у нас самолет. Надеюсь, ты помнишь, что у вас с Алсуфьевым билеты на завтра? Помнишь?! Вот и отлично. Значится, летим в Питер. - Он встал со стула и направился к выходу. - Да, забыл сказать, в коридоре у твоей двери охранник сидит. Китайские товарищи позаботились. Так что не думай ни о чем, не беспокойся, набирайся сил. Давай, мать! - Он подмигнул и вышел из палаты, плотно притворив за собой дверь.
Я тяжело вздохнула. Плакала моя шубка из голубой норки.
Примечания
1
Что не убивает меня делает меня сильным (нем.)