Я засмеялся, потому, что думал точно так же, хотя и не был женат, но в тот момент произошло настолько странное событие, что от разговора и экранов оторвался не только я один.
Раздался голос - хриплый, но в то же время очень громкий, сказавший внятно по-русски:
- Идиоты! Ничего не могут понять!
Я обомлел. Услышать русскую речь здесь, в самом сердце Южной Калифорнии, было настолько необычно, что все мои эмоции разом растворились в огромном удивлении, от которого я уже немного отвык. Потом я понял, что этот русский текст - связная, внятная речь русского бродяги (того самого русского бродяги!), наблюдавшего за боксерским поединком. Через несколько минут голос раздался снова:
- Красный никогда не выйдет вперед даже по очкам, хотя у него потрясающая техника! Только скорость немного хромает, и еще блоки правой… Он через минуту может уложить черного - но не сделает это… Но победу, хоть и лучший, не получит никогда! Я это знаю.
Я энергично принялся переводить Мелу смысл его слов, когда понял, что бой окончен. А, обернувшись, увидел (и это было вторым моим огромным удивлением за тот вечер), как судья поднимает руку боксера в черном, что означало присужденную победу. Скорей всего, по очкам… Когда я обернулся к стойке бара, бродяги уже не было. Там, где он сидел, остался лишь пустой грязный стакан.
Я солгал бы, сказав, что думал о нем долго. Я солгал бы, сказав, что думал о нем вообще. Там, где люди заняты важным делом - выживанием в комфортных условиях, нет других, более важных дел. Иногда мне кажется, символ престижа и высокого положения в обществе - это вообще не думать ни о ком, кроме себя. Так ведет себя большинство людей, чего-то добившихся в жизни. Словно опустить глаза вниз или отвести их в сторону - значит нанести этому престижу и положению жестокий и непоправимый урон. Мне так кажется. Может, я ошибаюсь. Я пришел к этому выводу, наблюдая коллег по работе, по бизнесу, новых американских знакомых. Людей, в окружающей жизни не заглядывающих дальше стандартной картинки лобового автомобильного стекла. Стеклянный прямоугольник по дороге домой - все, что они видят. Остального словно не существует, и не будет существовать никогда. Может, это всего лишь мое предвзятое мнение….Кто знает… Но только мне кажется, если б происходило совсем не так на самом деле, если бы люди почаще и почище думали друг о друге, в мире не существовало бы таких жалких и грязных бродяг.
Но я был всего лишь обыкновенным человеком, и тоже был грешен. И на следующее, очень важное утро я забыл обо всем, кроме собственных дел. Все остальное прекратило для меня существовать. Мы с Мелом общались исключительно на деловые темы, и разговоры наши не выходили за пределы студии, где мы оба, согласно подписанному контракту, теперь принимать участие в очень важном проекте. Оно и было понятно: у меня и у Мела было слишком много более важных дел, чтобы интересоваться судьбой какого-то заблудшего бродяги из придорожного кафе. Его судьба по-настоящему могла интересовать разве что полицию. Эпизод в баре так и остался бы в прошлом мелким штрихом, маленькой деталью, говорившей лишь о возможном падении моих соотечественников на чужбине, если б не одно обстоятельство. Довольно кровавое обстоятельство (так я назвал его про себя), о котором я расскажу впереди. Но, даже столкнувшись в этим обстоятельством вплотную, мне не пришло бы в голову подозревать в нем концы довольно грязной криминальной истории. И тем более подозревать, что в такую грязную историю (всю подноготную которой мне доведется узнать) я когда-нибудь попаду - пусть даже сторонним наблюдателем.
И, разумеется, я понятия не имел (мне не приснилось бы такое даже в страшном сне), что вся эта история, вернее, продолжение всей истории (потому, что именно бродяга был важным началом) может случиться после обыкновенного телефонного звонка.
А телефон зазвонил в девять утра, бессовестным образом подняв меня с постели в выходной. Ночью меня грызла мучительная бессонница, вызванная мыслью о том, что надо бы найти себе более подходящее помещение. Например, снять квартиру или маленькое бунгало. Мысль была вызвана подсчетом того, что возможное увеличение срока моего пребывания в Южной Калифорнии никак не соизмеримо со стоимостью гостиничных номеров. Итак, раздался телефонный звонок и я снял трубку, стараясь придать голосу подобающую приятность: могли позвонить со студии, а с ними следовало общаться любезно хоть в три часа ночи, хоть в выходной в девять утра. Рычать по телефону можно было только на родине. Там мне не платили за любезность. Но мои старания пропали напрасно, потому, что звонил мой русский приятель, который хотел пригласить меня вечером на небольшой коктейль.
Русских в Южной Калифорнии больше, чем коренных американцев. И все они стараются усиленно общаться между собой. Некоторые даже шутят, что в Калифорнии русский давно следует назначить вторым государственным языком. Я не люблю такие сборища, но вынужден посещать их по двум причинам. Первая: кое-кто из присутствующих может быть мне хоть чем-то полезен. И второе: одиночество - всегда и везде одиночество, а в оторванности от своей среды, в чужой стране, пользуешься любой возможностью услышать русский язык. Впрочем, меня приглашали редко, потому, что не особенно любили. Я работал в американской компании, общался только с американцами на чистейшем английском и жил по их стандартам. В этой стране хоть временно, но устроился лучше всех остальных. Мало кому из эмигрантов удавалось добиться того же. К тому же, я был не эмигрантом, а работал временно, по контракту. Поэтому никто не горел особенным желанием видеть меня (конечно, если только кому-то не нужно было что-то от меня получить).
Я поехал на этот коктейль, состоявшийся в частном доме знакомого. Дом, хоть и на окраине, был расположен в хорошем месте, имел удобную конструкцию и от него на много километров вокруг пахло американской степенностью и солидностью. Мои подозрения не оправдались. Как я понял, меня пригласили только для того, чтобы продемонстрировать мою солидную персону вновь прибывшим. Показать, что у владельцев дома есть крутые знакомые (это я). В разухабистую манеру наших эмигрантов всегда входило хвастовство. Несмотря на столь откровенную и довольно грубую лесть, я расслабился на весь остаток вечера (когда понял, что ничего просить у меня не будут). Ощущение было очень приятным: никому из присутствующих ничего не нужно от меня! По крайней мере, на сегодняшний вечер. Я даже выпил два лишних коктейля (в которых было очень мало алкоголя, так как выходцы из бывшего СССР намеренно экономят на всем).
Но я все равно не могу рисковать, усевшись за руль, поэтому вызвал такси и около десяти часов вечера сел в машину с твердым намерением вернуться в гостиницу и завалиться спать.
Ночной Лос-Анжелес похож на полную ярчайших огней яму. Впрочем, о чем это я, какую яму… Это и есть огонь. Сплошной: переливающийся и растянутый, тусклый и ослепительный, белый, золотой, синий, малиновый, красный… Огонь всех видов, форм и цветов. Нужно заранее привыкать к таким ярким краскам. Но для этого требуется время. К сожалению, очень трудно привыкнуть, что в самом центре ночного Лос-Анжелеса так же светло, как днем. И много машин. Очень много машин, словно в этой стране мало кому спиться. Возле светофора мы остановились в небольшой пробке, и я зевнул, устраиваясь на сидении поудобней, чтобы немного заснуть. Если в ночном городе машин много, то прохожих с наступлением ночи на бульварах и улицах почти нет. Приличные люди не ходят с наступлением темноты. На улицу выползают только подонки: проститутки, торговцы наркотой, члены молодежных уличных банд. Таким лучше не попадаться на глаза, поэтому жизнь замирает во всем городе. Я усвоил это золотое правило еще в свои первые пребывания в Штатах (особенно, когда один мой знакомый был зверски избит такой уличной бандой - ни за что, ни про что). Я старался сидеть дома по ночам.
Проститутки, торговцы наркотой толпились в других местах, и та улица, по которой мы проезжали, была пустынна. Под горящими витринами баров и ночных магазинов не было никого. Сон не шел, и, чтобы чем-то себя занять, я уставился на блестящую яркую пустыню, бывшую совсем рядом. Никого. Вообще никого.
Но вдруг из темноты переулка, видневшегося в достаточном отдалении от того места, где мы остановились в автомобильной пробке, показалась темная тень. Эта тень словно медленно ползла по стене, передвигаясь как-то очень странно - толчками, рывками… Останавливаясь, потом делая быстрый рывок вперед. Очень странно (и я не смог б это объяснить), но в ползущей фигуре что-то вдруг показалось мне знакомым. Сон сняло как рукой. Это был мужчина лет тридцати пяти, может, чуть меньше, довольно прилично одетый - так, как не станет одеваться уличный наркоман. На нем были темно-синие джинсы и светлый серый свитер, я бы даже сказал, модный и дорогой. Черные туфли, натертые до блеска, и что-то вроде сумки или рюкзака за спиной. На сером свитере ярко выделялись темно-бурые пятна. Еще не зная точно, я понял, что это кровь.
Внезапно тень вошла в яркую полосу света - и я замер, сдерживая крик, мой собственный удивленный крик, словно со стороны подступивший к моему лицу. Тень была пьяным бродягой из бара! Это был тот самый бродяга! Но в каком виде! И как… Обладая особенной памятью на человеческие лица, я запоминаю каждое встреченное в жизни лицо. Я запоминаю всех: официантов и таксистов, бродяг и полицейских, деловых знакомых и гостиничных номерных. Иногда это превращается в настоящую пытку. Увидев знакомое лицо, я лихорадочно пытаюсь вспомнить, где видел, и не успокаиваюсь до тех пор, пока не пойму. Но, увидев кого-то хотя бы один раз, я уже не смог бы его забыть. Наверное, такая память - профессиональное качество художника.
Я не мог ошибиться. Это был мой бродяга из бара. Прилично одетый человек, у которого не было ничего общего с пьяным бомжем! Я узнал длинные светлые волосы (кстати сказать, такие же грязные), мутные голубые глаза. Все его лицо было разбито. Лоб рассечен, под глазом - огромный черный синяк. На щеках - синяки, кровоподтеки, из разбитых губ, рассеченного лба на серый свитер текла кровь. Он был избит, и избит жестоко, до потери сознания, и шел на последнем издыхании потому, что не мог идти. Концы его грязных волосы слиплись от крови. Кто-то превратил его в кровавое месиво. Но зачем? Кто?
От несправедливости и чудовищности происшедшего у меня зачесались кулаки. Кто бы там ни был, сейчас я смог бы ему хорошо врезать! Но бродяга не дал мне возможности дальше созерцать вид его страданий. Ноги его подкосились, и он рухнул на тротуар лицом вниз. Не думая, что делаю, не думая ни о чем, я моментально выскочил из машины, твердо бросив изумленному моим поведением водителю грозное:
- Wait!
Почему я вышел из машины? Зачем я поступил именно так? Тогда, не зная ответ, я задавал этот вопрос для себя сотни, тысячи раз….Сейчас, когда я знаю ответ на него, я не задаю себе этот вопрос больше, и не задавал - ни единого раза. Я не могу поступить иначе. В тот момент - просто не мог поступить…
Бродяга лежал на асфальте и его глаза были закрыты. Зрелище этого избиения было еще более страшным вблизи. Глаза его не были закрыты. Они заплыли набрякшими багровыми кровоподтеками. Кровь казалась совсем черной, а на скулах, щеках были и старые, и новые раны и синяки. С удивлением я обратил внимание на странную форму его носа: переносица была словно свернута в сторону, и от этого нос казался жутко кривым. Светлые волосы разметались по камню тротуара. Позже я заметил, что бродяга был неестественно худ. Я огляделся: вокруг по-прежнему не было никого. Ни души.
Из машины высунулось изумленное лицо таксиста. По-видимому, он думал обо мне не очень хорошо и собирался уехать… Я схватил бродягу с тротуара в охапку и так, стараясь протащить нужное расстояние до машины, запихнул его в салон. Водитель громко возмутился:
- Что здесь происходит?! Я не буду вас везти!
- Почему? Заплачу двойную цену по счетчику и хорошо добавлю сверху!
- Это ваш знакомый?
- Да.
- Бандит?
- Почему вы думаете, что он бандит?
- А разве могут быть другие ночью в таком районе? И кто его так избил?
- Я не знаю. Но этот парень мой знакомый. Я с ним давно знаком. Думаю, на него просто напали, чтобы ограбить, вот и все. Разве такое не происходит очень часто? Нападают на многих приличных людей! Я не хочу, чтобы он валялся на асфальте.
- Приличный человек? Да вы только на него посмотрите! А вы уверены, что у него есть страховка?
Это был правильный вопрос. Я сомневался, что у моего бродяги есть медицинская страховка. Я сомневался даже в том, есть ли у него виза. И понял сразу, что в Emergency его вести нельзя. Воспользоваться же своей собственной страховкой я не мог: здесь каждый сам за себя. Обращаться в полицию мне хотелось еще меньше. После коротких и быстрых раздумий я пришел к выводу, что мое первое предположение действительно выглядит верным. Я не сомневался, что у моего бродяги нет нормальных документов, а легальная виза давным-давно просрочена, если она вообще была. Поэтому от вмешательства полиции все будет только хуже. Оставалось одно: если я не смогу бросить его на улице (а поступить так я не мог) - везти к себе в гостиницу. И там, если дело окажется совсем плохо, обращаться к кому-то из своих знакомых врачей, не имеющих практики в Штатах, из эмигрантов, не сумевших подтвердить диплом. Но проблема существовала - я не мог завести его в холл отеля в таком виде. Поэтому сказал водителю:
- Остановитесь у ближайшей открытой аптеки.
- Вы что, собираетесь везти его с собой?!
- Собираюсь!
- Он испачкает мне кровью салон! Как я буду работать дальше?
- Я заплачу за это тоже! В течение ближайшего часа вы сможете помыть машину на открытой станции техобслуживания.
- Это противоположный конец города!
- Я же сказал, что все оплачу!
- Хм… мистер очень странно себя ведет! А если за нами вдогонку бросится вся банда?
- Какая еще банда?
- Разве мистер не знает, что это очень страшный район? Здесь орудует банда черного Джека, наверняка ваш приятель - их рук дело, а черный Джек не привык выпускать добычу из своих рук!
- Я сомневаюсь в том, что ваш друг мог быть его добычей.
- А кто же тогда на него напал? Разве что… Разве что он один из их!
- Я уже говорил, что он не бандит!
- Тогда я отвезу вас в полицию!
- Вы отвезете меня туда, куда я скажу! Впрочем, если хотите, поехали в полицию, там заодно проверим и вашу лицензию.
- Ладно, мистер. Как хотите. Но если за нами вдогонку бросится вся банда….
- Не бросится. Но в любом случае не мешает поскорее отсюда уехать, не так ли? Пробки уже нет!
- И все-таки, может, отвезти его в полицию?
- Я сказал - заводи мотор!
Водитель снова подозрительно покосился на меня, но машину завел. Я не сомневался, что разговоры про полицию были просто пустым звуком. На самом деле все, что интересовало этого случайного свидетеля, было несколько лишних монет.
Самым первым было жгучее чувство растерянности, и возникло оно задолго до того момента, как бродяга раскрыл глаза. К взгляду его я был готов. По крайней мере, так казалось мне в самом начале. Но, как правило, реальность всегда оборачивается другим боком. И готовит неожиданные сюрпризы… Но сначала - сначала все-таки была растерянность. А потом-потом были его глаза. Помню, как чувство этой вселенской растерянности охватывало меня с головы до ног, и я погружался в нее, как погружаются в ледяную ванну, испытывая содрогание всех мышц и позвонков. Он лежал на моей подушке, на диване в гостиной, в моем гостиничном номере. Пятна крови, попавшие на наволочку, успели засохнуть, а я стоял над ним, глядя на кровь, на его измученное полумертвое лицо. Эта картина не предвещала мне спокойной жизни, и я лихорадочно думал, что мне теперь делать. В ярком свете электрических ламп он выглядел еще более страшным. Худым, изможденным, со следами глубоких ран на вытянувшемся лице. Теперь я мог внимательней его разглядеть, рассмотреть его одежду, к примеру, и понять, что она была не такой уж приличной.
Брюки, хоть и хорошей фирмы, но старые, вытертые почти до дыр и никем не зашитые. А свитер, чистый и аккуратный, но стиран неоднократно, в течении долгих лет. Такую одежду можно достать на распродаже самого дешевого сэконд-хэнда(или в Армии спасения). Все попытки придать ей респектабельность были жалки и смешны. Я понял, что он стремился выглядеть не дорого, но прилично. Несомненно, он где-то работал, и для этой работы требовался чистый приличный вид. Что касается его ботинок, то каблуки были полностью стерты, а на подошвах виднелись большие дыры.
Бедняга был вынужден ходить по асфальту, изображая порядочный вид. Башмаки сомнений не вызывали - они явно были найдены на помойке. Бродяга оставался типичным представителем этой странной людской породы, даже пытаясь заработать себе на жизнь. Интересно, где? Кем он работал? Мои размышления прервал громкий стук в дверь. И я поспешил открыть - несмотря на то, что было в районе полуночи. На пороге стоял старший гостиничный менеджер. На лице-стандартная улыбка, которую очень портили злые глаза.
- Что случилось?
- Простите, мистер… У вас все в порядке?
- Да, конечно. А что?
- Вы знаете наши правила?
- О чем идет речь?
- В вашем гостиничном номере находится посторонний человек…
- Да. И что?
- Мои служащие сообщили, что он был весь в крови…
- Мой знакомый попал в автомобильную катастрофу. Он живет в очень далеком районе города, ко мне было ехать ближе, поэтому я привел его к себе.
- Вы сообщили в полицию, сэр?
- Разве я должен это делать?
- Вы сами сказали, что вам известны наши правила. У нас приличная гостиница, и правилами нашего отеля желательно избегать конфликтных ситуаций любым способом. Особенно тех ситуаций, от которых за милю пахнет полицией! Мы уважаем закон и не хотим вступать в конфликты с представителями власти…
- Я вас не понимаю! О чем вы говорите? Почему вы решили, что нахождение в моем номере человека имеет какое-то отношение к полиции? Я вас уверяю, что вы ошибаетесь! Мой друг не вступал ни в какие конфликты с законом! Поэтому я не понимаю наш разговор.
- Вы иностранец, поэтому…
- Послушайте! Я регулярно оплачиваю номер. В правилах отеля записано, что я не могу принимать в моем номере гостей?
- Нет, но… Но вам лучше отвезти этого человека в больницу и самому сообщить в полицию! Мы не хотим неприятностей. Я так понимаю, что ваш друг иностранец, как и вы?
- А вот это не ваше дело!
- Нам не нужны столкновения с эмиграционной службой! У нас приличный отель. Вашего знакомого следует немедленно отправить в больницу…
- У него не настолько серьезные повреждения.
- Все равно - о дорожных происшествиях обязан докладывать в полицию каждый! А если у вашего знакомого есть оформленная страховка, то вам лучше отправить его в больницу, а не держать у себя.
Все это начало раздражать. Я постарался держать себя в руках, но все равно мой голос прозвучал резко:
- Так я и сделаю! Все остальное вас не касается! Это не ваше дело! Занимайтесь своими проблемами!
- Вам следует…