- Да никто, приблудилась. Вот о ней с тобой я и хотел поговорить. Не дело девке здесь загибаться. Выручить ее нужно, к людям вывести, а того лучше - к родителям доставить. Самому мне из Зоны не выйти. Мигом завернут или что похуже. Да и Марию бросить не могу. А тебе все одно уходить отсюда. Выручи, уведи девчонку!..
- А как она здесь очутилась?
- За любовью бежала, да только любовь ее полным дерьмом оказалась. Бросил ее любовничек, при первой опасности бросил. Этот вояка, которого мы вчера закопали, ее ссильничать пытался, да, к счастью, я подоспел. Сунул прикладом по затылку да уволок сюда девку. Христом Богом прошу тебя, Казимир, спаси ее!
- Тарас, ведь мы, пока дело не сделаем, не уйдем. Понимаешь? - озабоченно откликнулся Локис. - Да и Тварь оставлять нельзя.
- Да я что же, тебя гоню? - спохватился лесничий. - Нет, оставайтесь и дело делайте, а что до Твари, как ты говоришь, порешу я ее и без вас.
- Ты сам видел, что со мной случилось, - с сомнением кивнул Казимир, - непростая это добыча. Я ведь был уверен, что в нее стреляю. Да вспомни, когда мы за ней гнались, куда зверюга исчезла? Или их несколько?
- Одна она, я, когда назад бежали, следы смотрел. Понимаешь, какая штука, - поморщился Тарас, - одно время ты впрямь за ней гнался. Да только затем она в сторону ушла, а ты как бежал за ней, так дальше полетел, но самое странное, что и я вас двоих видел, когда ее уже в том месте не было. То есть… и меня она провела. Вот только бегает плохо. С поляны, когда она метнулась в лес, а ты следом, - не более полусотни шагов пробежала, а там притаилась и пропустила нас, причем обоих. Я, когда за тобой трусил, в одном месте запах почувствовал, но не и подвели. Ладно, еще поговорим, пойдем поснедаем, да в баньку. А потом спать. Всю ночь как-никак колобродили.
Пока гости во главе с Тарасом сидели за столом, Яна затопила печь в бане. Печь действительно еще не остыла, через час каменка раскалилась так, что можно было париться. Пусть пар был легкий, но все же лучше, чем никакой. Тарас по простоте душевной пустил первыми в баню гостей.
Эльза взглянула на Казимира, не стала протестовать, послушно кивнула, достала из рюкзака все необходимое и направилась вслед за своим телохранителем к небольшой прокопченной баньке. Оставив их одних, Тарас вернулся к Яне и, усевшись на широкую лавку, стал слушать ее рассказ о прошедшем дне.
Казимир заглянул в баню, притворил дверь, спросил у Эльзы:
- Как будем очередь устанавливать? На пальцах выкидывать или как?
- А разве нам нужна очередь? - лукаво усмехнулась Эльза. - Я лично не отказалась бы от того, чтобы ты меня попарил, все равно ведь насмотрелся на меня без одежды. Разве не так?
- Мало ли на кого я насмотрелся, - засмущался Казимир. - Просто спросил. Из вежливости.
- А я тебе из вежливости предлагаю: пошли. Ручаюсь, приставать не буду, - как-то по-особому улыбнулась Эльза.
- Раз так, пошли, а то я было испугался, что ты воспользуешься моей неопытностью и втопчешь мою невинность в грязь, - в тон ей усмехнулся Казимир и стал раздеваться.
Эльза, вроде бы не обращая на него внимания, сбросила с себя пропотевший камуфляж и, оставшись в одном белье, с вызовом посмотрела на Казимира, но тот целомудренно стоял спиной к ней и сосредоточенно выбирал веник. Фыркнув, она сбросила с себя последнюю одежду и вошла в душную жару бани. Света, льющегося из подслеповатого окошка, едва хватало на то, чтобы ориентироваться в полумраке. Справа высилась громада каменки с вмурованной двухсотлитровой бочкой. Прямо у стены были устроены полки. Эльза прошла вперед, присела на средний полок и тут же с визгом вскочила: доски раскалились так, что, казалось, готовы были вспыхнуть. Она плеснула из бадьи холодной воды и стала ждать Казимира.
Казимир выбрал веник и в нерешительности закурил, остановившись у открытой двери предбанника. От него не ускользнуло неприкрытое любопытство Эльзы. Она явно просчитывала варианты - уступить ему или, наоборот, поиграть и в последний момент отказать. Было довольно обидно, что она может себе позволить подобную игру, а он не имеет права откликаться на ее действия. Как ни крути, он всего лишь наемник. А она в данный момент - хозяйка. И совсем не с руки позволять себе подобное расслабление. "Ну Тарас! Ну удружил! Хоть бы словом со мной перекинулся, прежде чем нас двоих посылать в баню. Ладно, была не была, постараюсь не опозориться перед этой белой госпожой", - подумал Казимир, отбросил окурок, взял веник и решительно распахнул дверь в раскаленный полумрак.
В тусклом свете, падающем через закопченное оконце, он разглядел Эльзу - та сидела в непринужденной позе. С явным интересом окинула взглядом его крепкую фигуру, провела языком по губам. Стараясь не обращать на нее внимания, Казимир запарил веник и, пока тот прогревался в горячей воде, присел рядом с Эльзой - близко, но в то же время не касаясь ее.
- Тебе не горячо? - спросил он, стараясь скрыть волнение.
- Нет, нормально. Сто лет не парилась в настоящей бане. Хорошо! - расслабленно ответила Эльза. - Ты парить-то хоть умеешь?
- Как тебе сказать, - улыбнулся он, - приходилось. Боишься, что отстегаю веником и заставлю голышом бегать вокруг?
- Кто тебя знает, может, ты скрытый сексуальный маньяк?
- Хватит трепаться, ложись на верхний полок, я сейчас парку поддам - и приступим.
Только Эльза устроилась на чуть влажных, горячих досках, волна раскаленного пара, вырвавшегося из жерла каменки, окатила ее с головы до ног. Мягкий березовый веник заплясал в умелых руках Казимира. Он не касался кожи, лишь создавал приятное, волнующее движение жаркого воздуха. Очень скоро она отдалась непередаваемому чувству. Ее тело словно растворилось в сказочном блаженстве, она позабыла о том, что собиралась слегка пошутить над Казимиром и его непреклонностью. Забывшись, Эльза перевернулась на спину, подставила его искусным рукам грудь и живот. В реальность вернулась только тогда, когда Казимир, осторожно потянув ее за руку, поставил на ноги и вывел отдохнуть в предбанник. Словно со стороны Эльза оглядывала свое раскрасневшееся тело с прилипшими к нему кое-где березовыми листочками и едва не стонала от блаженства. Казимир вернулся в баню, как следует поддал парку, от души выпарился, окатил себя холодной водой и вышел наружу. Эльза все еще наслаждалась покоем.
- Казик, ты просто волшебник. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас, - промурлыкала она.
- Еще пойдешь париться?
- Ой нет, боюсь, не вынесу еще раз такого наслаждения! Спасибо тебе! - Она прильнула к нему на мгновение, поцеловала его в щеку и юркнула в баню.
Казимир почувствовал прикосновение прохладной упругой груди и, задержав дыхание, проводил ее взглядом. Когда за Эльзой захлопнулась дверь, шумно выдохнул, постарался привести мысли в порядок. Эльза волновала его, как ни одна другая женщина. Безумно хотелось броситься вслед за ней, схватить в объятия, зацеловать до головокружения, ласкать ее восхитительное тело, познать ее на вкус, завладеть ею, получить немедленно все то, что рисовало воспаленное воображение. Он едва удержал себя на месте. Только окончательно успокоившись, Казимир вошел внутрь бани и принялся как ни в чем не бывало мыться.
- Хруст. Тебе придется убрать Хруста, - чуть помедлив, сообщил Серый.
- Но он же твой доверенный человек! - воскликнул удивленно Вовчик.
- Вот именно, - подтвердил вожак, - он и есть самый опасный. Я его хорошо знаю, даже то, о чем ты не догадываешься. Сегодня ночью мы захватим старика. В тот момент, когда все станет ясно, ты должен оказаться за спиной у Хруста и всадить в этого поганого пса все, что есть в пистолете. Ты с пистолетом обращаться, конечно, не умеешь?
- Нет, только в кино видел, - растерянно признался Вовчик.
- Ничего, я тебе все объясню. - Серый достал из кармана ПМ
. - Смотри. Это курок, ты его не трогай, пистолет самовзводный, просто нажимаешь на спусковой крючок. Курок придет на боевой взвод, сорвется, боек ударит по капсюлю. Вот так это происходит.
Серый достал магазин из рукояти, оттянул затвор, выбросил патрон из патронника. Ловко поймав его на лету, заправил в магазин. Спустил с задержки затвор, показал Вовчику:
- Вот видишь, тебе ничего не нужно делать. Главное, перед тем, как стрелять, сними с предохранителя. Вот эту штучку опусти вниз. Только тогда пистолет выстрелит.
- Класс! - восторженно воскликнул Вовчик. - А можно подержать?
- Конечно держи, - согласился Серый и протянул Вовчику пистолет.
Пока тот рассматривал оружие, Серый прокрутил в памяти свою прежнюю жизнь до суда. Так случилось, что сломала ему жизнь любовь. Не повезло! Угораздило его влюбиться в жену сослуживца. Более того, напарника. Они жили в одном общежитии, на одном этаже. Быстро сдружились. Алла, жена Валерки, работала врачом-невропатологом в районной поликлинике. Посменная работа позволяла Алле достаточно много времени проводить дома. У них была красивая семья - оба веселые, спортивные, вокруг них всегда кружились люди. Незаметно и Серый влился в этот круг, сначала знакомых, а затем друзей. Всегда мог зайти на огонек и просидеть весь вечер. Родом из далекой глухой деревни, он постоянно чувствовал себя крайне одиноким в городе. Когда у него появились друзья, Серый был вне себя от счастья. С Аллочкой он быстро нашел общий язык. Обычно замкнутый, нелюдимый, он неожиданно для себя раскрылся перед ней и испытывал несказанное удовольствие оттого, что есть с кем поделиться всеми радостями и горестями.
Для деревенского, не слишком образованного было большой удачей. Серый получил звание сержанта и написал заявление в школу прапорщиков. Учился старательно, отличался отменной дисциплиной и, наконец, добился своего. Пусть хоть какие звезды на погонах, все лучше, чем лычки. Валерка поступил иначе: решил заочно закончить юридический. Поступил с первого раза, говорил, что просто повезло. Начал уезжать на сессии. Во время одной из сессий все и случилось. Тот самый первый раз Серый помнил до сих пор в мельчайших подробностях.
Он пришел с дежурства и на кухне готовил немудреный ужин. Как на грех, закончилась соль. Куда, спрашивается, податься, как не к друзьям, он в тот момент даже забыл, что Валерка на сессии. Вошел, как обычно, даже не постучавшись. В ванной шумела вода. Комната была пуста. Он уже собрался уходить, когда из ванной выпорхнула совершенно голая, аппетитно пахнущая, распаренная Алла. Серый онемел от восторга. Ноги словно приросли к полу. Он во все глаза смотрел на жену друга и не мог совладать с желанием прикоснуться к ней. Алла всегда нравилась ему - красивая, ухоженная, с гладкой матовой кожей, но Серый и в мыслях не мог представить, какая она на самом деле. В шаге от него стояла самая совершенная женщина из всех, какие только могут жить на земле. Тяжелая налитая грудь чуть провисала под собственной тяжестью. Талия тонкая. Оттого бедра казались еще шире и соблазнительнее. Длинные сильные ноги чуть расставлены в стороны, треугольник русых волосиков, немного взъерошенных, вызывающе раскрылся, давая возможность взглянуть на сокровенное.
Серый, у которого опыт близости с женщинами ограничивался двумя случайными эпизодами, да и то по пьяни, опешил. Ничего подобного он в жизни не видел! А Аллочка, словно забавляясь, дала себя рассмотреть и лишь затем, сделав шаг, провела по щеке Серого нежной, ухоженной ладошкой и сказала:
- Ну что ты, глупенький, никогда женщин голеньких не видел? Что же ты так растерялся? Хочешь еще посмотреть?
Серый не мог вымолвить ни слова, но, видимо, кивнул или подал другой какой-нибудь знак. А может, и не подавал, но Аллочка, легонько толкнув его в грудь, заставила сесть в глубокое кресло. Серый невольно откинулся на спинку, и она… О боже! Поставила точеную пленительную ногу на подлокотник. То, что Серый видел лишь мельком, оказалось прямо перед его густо покрасневшим лицом. Рука Аллочки уже теребила его короткие волосы, а он как зачарованный все смотрел и смотрел.
- Ну как? Тебе нравится то, что ты видишь? Смотри, любуйся, там у меня все самое лучшее. Ты можешь даже поцеловать, ну же, смелее! - говорила невозможно низким, сводящим с ума голосом Алла, одновременно притягивая голову Серого к себе.
Что было дальше, Серый помнил так, будто это происходило вчера. Каждый день он навещал вое. Фантазии ее были неистощимы и порой столь изощренны, что ставили Серого в тупик. Но наступил черный для его жизни день. Вернулся Валерка. Добрых две недели Серый боролся с собой, пока не застал Аллу одну на кухне. Прижал ее к стене, принялся яростно целовать, рука скользнула в низкий вырез халатика и начала ласкать восхитительную грудь.
Алла остановила его:
- Нет, потерпи, миленький, Валерка завтра дежурит, вечером придешь.
И, оттолкнув Серого, принялась готовить дальше как ни в чем не бывало. Так началась у них своя, скрытая от посторонних глаз жизнь. Все получалось наилучшим образом, учитывая то, что теперь Валерка не был напарником Серого. Они дежурили в разных местах и в разных сменах. Всякий раз, когда мужа не было дома, Аллочка приглашала Серого к себе или навещала его.
Очень скоро Серый осознал, что не представляет жизни без нее. Он постоянно думал об Алле, его непрерывно тянуло дотронуться до любимой, просто прикоснуться, ощутить прохладную гладкость ее бедер, незабываемый вкус ее тела. Несколько раз он предлагал Аллочке развестись с Валеркой и перебраться жить к нему. Но та отшучивалась, говорила, что им и так неплохо. Серый начал понемногу сходить с ума. Когда в очередной раз предложил ей развестись с мужем и выйти замуж за него, Аллочка рассмеялась ему в лицо:
- Серый, опомнись, какое "замуж"? О чем ты вообще говоришь, сейчас у тебя высокий статус моего штатного любовника, а тебе очень хочется стать рогатым мужем? Забудь об этом. Если хочешь, я найду тебе классную девчонку, а со мной будешь встречаться время от времени, чтобы не пропадал вкус к жизни. Ну, соглашайся, дурашка! Серый обиделся, но смолчал, а через неделю взвыл от тоски. Он даже не представлял, что так можно хотеть женщину. Словно во сне он бродил по городу, не решаясь вернуться в общежитие, где непременно встретит ее… Со Светой он познакомился в метро. Тихонькая, скромная, серенькая. Проводил ее до дома пару раз, поцеловал в подъезде, как-то вечером пригласил к себе на чашку чая. Она согласилась. Вот такая она была, соглашалась на все. Впрочем, и неудивительно, с такой внешностью хорошо хоть Серый на нее внимание обратил. В общем, осталась она у него на всю ночь. Вот только Серый так и не понял зачем. Пока ласкал ее сероватую, пупырчатую от волнения кожу, вроде бы было какое-то смутное желание, но, как только перешел к главному, все как отрезало. Ему стало просто противно. Света пыталась как-то сгладить ситуацию, цитировала каких-то знаменитостей, но он не слушал ее, он уже понял, что единственная женщина в его жизни - Алла. Он смотрел на это жалкое существо и не мог понять, за каким чертом привел ее в свою комнату, где столько раз занимался любовью с Единственной, Неповторимой, Настоящей женщиной. Когда невмоготу стало слушать жалкое лепетание Светы, выставил ее за дверь и завалился спать. Через несколько минут в дверь постучали. Злой как зверь, Серый распахнул дверь и увидел смеющееся лицо Аллы.
- Ты? - только и смог спросить он.
Но Алла молча толкнула его в комнату и заперла за собой дверь. Не говоря ни слова, она надвигалась на растерявшегося, словно в первый раз, Серого, на ходу распуская шнур халата. Легкий шелк с нежным шуршанием скользнул на пол, и Аллочка, совершенно голая, замерев на мгновение, вдруг прыгнула на Серого и, обвив его ногами, впилась в губы неистовым поцелуем.
Затем они лежали разгоряченные, смертельно уставшие. Рука Аллочки скользнула вниз и вновь принялась охальничать, пользуясь вседозволенностью. Серый не в состоянии был даже оказать сколько-нибудь значительное сопротивление. Только сладострастно прислушивался к движениям любовницы.
- Скажи мне, Серый, что я самая искусная женщина, а то я замучаю тебя до смерти, - ворковала на ухо Алла, продолжая дразнить его.
- Да, ты самая лучшая женщина! - хрипло выдохнул Серый, опрокидывая ее на спину.
В ту ночь она осталась у него до утра, а на следующий день, когда невыспавшийся Серый пришел на службу, в коридоре управления он столкнулся нос к носу с Валеркой.
- Привет, Серый, ты на сутки? - спросил бывший друг.
- Да, на сто третьем, а что ты хотел?
- А так, ничего, я, наверное, зайду к тебе попозже. Идет?
- Ну, заходи, - пожал плечами Серый.
Валерка заявился за полночь. С целой сумкой провизии и двумя литровыми бутылками водки. Пока он выставлял на стол закуску, приготовленную Аллочкой, Серый молча наблюдал за ним. Валерка налил по полному стакану, выпили не чокаясь.
Потом последовала следующая порция. Закусили. Закурили.
- Знаешь, Серый, ты мне друг, я все понимаю, но кончай трахать Алку, - заявил заплетающимся языком Валерка. - Я тебя как друга предупреждаю. Не нужно тебе это. Б… она.
Уже крепко захмелевший Серый слушал своего бывшего напарника раскрыв рот. Выходит, Валерка все знал? Знал и молчал? Как же так, он ведь муж, должен защищать свою жену, а такое о ней говорит!
А Валерка тем временем продолжал, разливая водку по стаканам:
- Она ведь не только с тобой трахается. Ее, ненасытную… вся общага обслуживает. Она же без хорошего… жить не может, у нее на уме только… Уж сколько я с ней говорил, даже, не поверишь, вибратор ей купил… электрический. Ни… не помогает, как… со всеми так и… Ты хоть с ней не связывайся, она… тебя… и спасибо не скажет.
Пока Валерка говорил об Аллочке всю эту гадость, Серый рвал застежку кобуры.
…А затем был суд. Дали Серому десятку, спасибо еще за то, что попал в красную зону, иначе каюк. Выжил, а что было - отдельная песня. С зоны Серый первые годы писал Аллочке письма, глупые, нежные, пронизанные любовью. Несколько раз она ответила, затем переписка прекратилась. Письма возвращались с пометкой: "Адресат выбыл". Отсидев семь лет, Серый вышел как условно-досрочно освобожденный. Залетел еще раз по дурости. Следующие пять лет уже отсидел по полной в самой что ни есть обычной зоне. Вот там пришлось круто. Спасло только то, что Серый был парень крепкий и в обиду себя не давал. После очередной отсидки поставил жирный крест на своей прошлой жизни и рванул в Зону. Аллочку разыскивать не стал - попытался вычеркнуть ее из жизни.
Напарившиеся, расслабленные Эльза и Казимир возвращались из бани смущенные. Эльза в какой-то момент откровенно пыталась соблазнить Локиса, но он так и не поддался на ее уловки. Она была удивлена и, как ни странно, обрадована. Он оказался первым мужчиной в ее жизни, которому удалось так стойко перенести испытание. Хотя она видела, как нелегко ему это далось.