После развода Эльза почти не интересовалась мужчинами. Да, конечно, время от времени женское начало требовало своего, но решение проблемы обычно находилось быстро. Для нее не составляло труда познакомиться где-нибудь в баре с симпатичным мужчиной и почти открытым текстом предложить разделить постель в эту ночь. Отказов не было. Наоборот, почти все жаждали продолжения. Вот только Эльзе как раз это и не было нужно. Она легко расставалась с одноразовыми партнерами и успокаивалась на долгий срок. И еще ни разу не захотела продолжения отношений. Нет, она отнюдь не была холодна, просто работа отнимала много сил, а вступать в очередной нудный брак не было ни малейшего желания. Иоганн был по-своему хорошим мужем, возможно, он даже любил Эльзу, но ее угнетала его немецкая педантичность. Ordnung должен был присутствовать во всем, даже в постели. Порою это откровенно раздражало. Она намеренно устраивала разгромы в доме, чтобы чуть-чуть позлить Иоганна. Иногда это забавляло, иногда выводило из себя, только муж уверенно проводил свою непреклонную линию. Его нельзя было назвать равнодушным. Скорее - сдержанным. Иоганн даже сексом занимался в строго определенные дни. Нужно признать, любовником он был весьма достойным. Эльза никогда не скучала с ним в постели. Искусный, нежный, внимательный, для любой другой женщины Иоганн был просто находкой, только не для нее, особенно если учесть, что сама Эльза к мужу абсолютно никаких чувств не испытывала. Да, он помог ей, взял к себе в редакцию, обеспечил продвижение, но Эльза считала, что расплатилась с ним. В редакции ее считали стервой. Возможно, так оно и было, она сама старательно культивировала в себе эту сторону души, взращивала и лелеяла. Сейчас, в свои двадцать семь лет, на пике женской красоты, она справедливо считала, что такая женщина, как она, умная, расчетливая, красивая, просто обязана быть стервой, чтобы чего-то добиться в жизни.
Иоганн долгое время мирился с завихрениями жены, затем завел один романчик, потом другой. Эльза наблюдала за мужем, безмолвно поощряла его поведение, ведь ее целью была свобода. Теперь, когда она носила другую фамилию и связи с родными практически оборвались, к свободе оставалось сделать один шаг. Однажды она попросту вошла в кабинет Иоганна в тот момент, когда он в весьма замысловатой позе оприходовал молоденькую сотрудницу редакции. Разразился маленький, грамотно спланированный скандал, за ним последовал тихий, без лишнего шума развод. Эльза дала Иоганну прийти в себя, восстановила с ним достаточно тесные дружеские отношения, даже несколько раз переспала с бывшим мужем.
Когда перипетии продвижения по карьерной лестнице остались позади, Эльза посвятила себя работе. Журналистский азарт стал для нее основой жизни. Она моталась по свету, выискивала самые яркие, сенсационные материалы для телекомпании. Неоднократно ей делали такие заманчивые предложения о сотрудничестве, о каких пару лет назад она даже не смела мечтать. Но резона уходить с RTL-2 не было. Вот и сейчас материалов у нее уже набралось вполне достаточно: как минимум на два репортажа. Из Зоны можно выжать еще очень многое, Эльза это понимала. Возвращаться рано, она должна была работать. Во всем случившемся было еще одно обстоятельство, которое удерживало ее от скорого отъезда: а именно - Казимир. Сейчас она шла рядом с ним к дому и всей кожей чувствовала его магнетизм. Ее влекло к нему как к мужчине. Эльза отчаянно надеялась, что уж если старик отправил их вдвоем в баню, то и постель постелет одну на двоих. Тогда уж точно Казимиру не отвертеться. Она сделает все возможное, чтобы заполучить его. Раньше в командировках Эльза не задумывалась над тем, как бы соблазнить кого-нибудь из помощников, было не до того. Но на этот раз она поняла, что ей не устоять, - еще тогда, во время их первой встречи, когда Казимир вышел к ней заспанный, босой, в старых линялых джинсах. Она даже предположить не могла, что ее могут так возбудить длинные мускулистые мужские руки. Причем не накачанные долгими нудными упражнениями для того, чтобы покрасоваться перед Frau, а развитые обычным трудом. А еще у Казимира оказались совершенно необыкновенные глаза, серо-стальные, очень внимательные и невозможно красивые. В мужчину с такими глазами нельзя не влюбиться.
В бане Эльза, ничуть не смущаясь, рассмотрела его всего, и чем больше она его изучала, тем сильнее в ней разгоралось желание. Еще там, в полутемной парной, она безумно хотела ощутить его мужскую силу, испытать чувство восторга и неземного наслаждения, отдаваясь ему, сильному, уверенному и изысканно нежному. Ей почему-то казалось, что именно с ним она сможет получить нечто такое, чего никогда не случалось в ее жизни. Он просто не мог оказаться обыкновенным, таким, как те многочисленные мужчины, с которыми она изредка утоляла свой сексуальный голод. В Казимире все было изначальным, первородным, словно сам он происходил не из этого времени. Будто неведомые силы забросили в век изнеженных, женственных мужчин одного из тех, кто начинал заселять планету: могучего, упрямого, решительного. Мужчину, который способен дать настоящее сильное потомство. Каждая женщина, если она обратится к своему глубинному женскому естеству, поймет, что желает понести ребенка именно от такого мужчины. Жаль, что таких мужчин почти не осталось и мир заселяет сорная поросль слабых, болезненных самцов, не умеющих не то что защитить женщину, элементарно самостоятельно выжить. Сегодняшний сильный пол нуждается в постоянной опеке, поддержке, помощи. И им, самой природой созданным для того, чтобы защищать и добывать, вынуждены помогать женщины. Не смешно ли? Нет, скорее грустно. Так не долго скатиться и до матриархата. Кто знает, может быть, правы феминистки, утверждающие, что мужчина нужен только для зачатия, но на сегодняшний день и это уже не обязательно: мир привык к искусственному зачатию. И все же Эльза по-настоящему хотела Казимира. Ее уверенность в том, что с ним это будет необыкновенно, была непоколебима.
Яна восторженно глядела вслед идущим в баню Эльзе и Казимиру. Именно такой, как эта женщина, она мечтала стать. И мужчина, который шел рядом с ней, был ей под стать. Высокий, сильный, уверенный в себе, такой, какого можно увидеть во сне, потому что в жизни таких не бывает.
- Ты о чем задумалась, Янка? - окликнул ее Тарас.
- Да вот смотрю. Они удивительно подходят друг другу. Кажется, даже внешне похожи. А кто они?
- Журналисты. Готовят репортаж о Зоне.
- Да? Я не очень читаю газеты, но, насколько мне известно, о Зоне давно не пишут.
- Они не наши журналисты. - Тарас на минуту запнулся. - Телевизионщики из Германии.
- Что они, немцы? Никогда бы не подумала. Лиза и Казимир говорят по-нашему очень хорошо, совершенно без акцента!
- Как я понял, Лиза - киевлянка, украинский для нее родной язык. А Казимир вообще из наших.
- Почему, учишься плохо? - спросил Тарас.
- Нет, учусь хорошо, только маме помогать нужно. Я в этом году собиралась в училище поступать на портниху учиться. Да наверное, уже не выйдет.
- Так вот почему ты так хорошо шьешь. Тебя мама учила?
- Да, она мне все вещи сама шила, когда я маленькая была. Денег постоянно не хватало. Вот и приходилось выкручиваться. Родители у меня оба инженеры. Учились вместе, работали на одном заводе, только папа в КБ, а мама технологом. А потом завод закрыли. Всех уволили, пришлось искать работу. Мама теперь на рынке продавцом работает, а папа, пока у него было хорошее здоровье, работал на станции грузчиком. А как попал в больницу, так его сразу же и уволили.
- А что с ним случилось?
- Инсульт. Его парализовало, но в тот раз удалось выходить. Даже рука полностью восстановилась. Только на работу его уже не берут, подрабатывает где придется. А недавно снова был приступ, отвезли в больницу. Даже не знаю, жив ли он.
- Он что же, заболел, когда ты сбежала?
- Незадолго до этого. - Яна задумалась. - Зачем я Вовчика послушалась, сама не пойму. Знала ведь, что нельзя, и пошла с ним. Дура, как есть дура!
- А кто он, твой Вовчик? Ты мне о нем так толком ничего и не рассказала.
- Да как сказать, парень обычный, как все. Я с ним познакомилась прошлой осенью в школе, на дискотеке. Мне он тогда показался необыкновенным. На меня ведь никто внимания не обращал. Я думала, что меня вообще никто никогда не заметит, а он меня разглядел. Вечерами мы иногда с ним гуляли. Он вообще-то хороший парень, только компания у него плохая. Все его друзья пьют, курят, дерутся. И он с ними. У Вовчика отца нет, умер несколько лет назад. Мать одна, выкручивается как может, старается, чтобы у сына все было как у людей. Только Вовчик мать свою не очень любит, больше покойного отца. Все говорит, что именно мать отца в могилу свела. Но как я понимаю, не мать, а водка. Пил его папаша по-черному. Хотя и бывший спортсмен. И Вовчик последнее время пристрастился.
- А сюда зачем бежали? Тебе мама не разрешала с ним встречаться? - уточнил Тарас.
- Нет, что вы. Мама была не против, только предупреждала, чтобы я не залетела.
- Куда не залетела? - не понял Тарас.
- Не забеременела.
- Погоди, а вы что, уже? Ты же еще совсем молоденькая! Тебе хоть шестнадцать есть?
- Конечно. Мама говорила, что лучше повременить, не делать этого, но на всякий случай все мне объяснила. А Вовчик, он же безбашенный, ему если что в голову влетело, то туши свет. Ни за что не отступит.
- Ясно, он, значит, тебя и уговорил. Ты маме хоть рассказала?
- Да, конечно, она очень переживала. Я ее люблю, жалею.
- А отца? Его ты жалеешь?
- Разумеется, просто в тот момент, когда Вовчик за мной пришел, у меня выхода не было. С отцом мама осталась, а Вовчик, он же к жизни совершенно не приспособленный. Он, когда бежать собрался, даже вещи с собой не взял. Сказал, денег достанем, по дороге купим, он такое в кино видел. Он и живет словно в том кино. Совершенно не думает о завтрашнем дне.
- Так из-за чего вы убежали? Ты мне не ответила.
- Я же говорила, Вовчик связался с плохой компанией, там… - Яна замялась и почернела. - Ну, в общем, там произошло убийство. Девушку убили. Вовчик там был. Он не признался, говорит, ничего не помню, пьяный был, да только друзья на него показывают. Вот и решил сбежать, а я не смогла его бросить в трудную минуту.
- А он, выходит, тебя бросил, - назидательно напомнил дед Тарас.
- Выходит, что да. Я, честно говоря, сразу пожалела, что с ним убежала. Сам нашкодил, сам и отвечать должен, я много раз ему говорила, что лучше сдаться. А он меня ударил. Понимаете, меня никто никогда не бил, ни родители, никто, а он ударил. Больно было и обидно. Вы знаете, дедушка Тарас, я не жалею сейчас о том, что он сбежал, будь он рядом, мыкалась бы с ним, сопли вытирала, а так сбежал - и Бог ему судья.
- Понятно. Только как тебя домой отправить? Буду с Казимиром говорить, может, он сумеет тебя отсюда вывести.
- А как же вы, дед Тарас, снова один останетесь?
- Что мне сделается? - вздохнул лесничий. - Здесь и жена моя похоронена, стало быть, и мое место тут. Иди комнату им приготовь, постель чистую застели, уже идут, напарились, пусть поспят, ведь всю ночь глаз не сомкнули оба.
Хруст почувствовал угрозу и теперь внимательно наблюдал за Серым. Сегодня на рассвете Серый разбудил Малого и ушел с ним в лес. Как только они скрылись за деревьями, Хруст неслышно поднялся и направился следом. Идти пришлось довольно долго. Наконец остановились. Хруст притаился в зарослях малинника и обратился в слух, но, к сожалению, ни единого слова разобрать так и не смог. Зато он увидел то, чего не сумел услышать. У Серого оказался пистолет! Не бог весть какой, обычный "макар", но этот ствол, что называется, был неучтенный, показывать его просто так пацану не имело никакого смысла, разве что с целью использовать щенка как наводящую приставку к оружию. Хруст никогда не служил в армии, но представление об оружии имел приличное. Побросала его жизнь, другой бы давно копыта откинул, но только не он.
Ни отца, ни матери Хруст не помнил. Выпали на его сиротскую долю детские дома да интернаты. Первый срок мотал по малолетке. За сущую ерунду, угнал мотоцикл. Но школу прошел суровую. Колония была образцовой. Гоняли почище, чем где-нибудь еще. Откинувшись, поступил в училище, его всегда тянуло к технике. Стал мотористом, но крутить гайки где-то в МТС было западло, и Хруст рванул на Дальний Восток. Там устроился на рыболовецкий траулер. В море ходил, рыбу ловил, одно плохо - в загранку не пускали. Как-то на берегу, когда околачивался в ожидании рейса, познакомился с крутыми парнями. Узнали, что любой механизм для Хруста семечки, пригласили войти в долю. Ломанули они тогда кассу в совхозе. Хорошо взяли, тайгой ушли, затем на товарняке. Остановились недалеко от Хабаровска. Уж больно местная поселковая сберкасса приглянулась. Здесь пришлось пострелять. Положили охранника, выгребли деньги подчистую. Но это только кажется, что Сибирь большая. Прятаться там негде. Тайга, поселки, в них каждая собака тебя узнает. Словом, на пару с корешем сдернул тогда Хруст за Урал. Но там тоже жизнь как на зоне. А бабки ляжку жгут, так и попали они в Сочи. Вот уж где оттянулись! И все было бы путем, не проиграйся кореш вчистую. А попал он на очень серьезных мужиков. Словом, поставили кореша на бабки, даже пискнуть не успел. Остались без гроша. Корешок бросился концы искать, а Хруст, благо документики были при нем, устроился на привычную работу мотористом к рыбачкам. Потянулась обычная жизнь: море, причал, сети, рыба, дизельная гарь да виноградное вино по вечерам. Так продолжалось, пока не объявился кореш. С заказом. Револьвер отладить нужно. Старенький, наверное, сам Дзержинский из него кулаков расстреливал. Восстановил его Хруст, да так, что в ляльку превратился древний ствол. А через месяц тот же кореш привел другого клиента. С пистолетом. Тут Хруст помучился подольше, пока разобрался, но выполнил и этот заказ. А когда клиент пожаловался, мол, если, мало ли что, патронов не достать, Хруст предложил ему сделать такой же, только поменьше. Смехом, но клиент заказал ствол. И начал Хруст потихоньку процветать. И рыбку ловил, и стволы на заказ делал, пока не взяли. Впаяли ему на всю катушку. Только так случилось, что не довезли. Подконвойные бузу заварили, в бега отправились, а за ними и Хруст. Зло он тогда уходил. Хвосты рубил без жалости. Совсем не светило Хрусту в неполные двадцать семь лет лес валить. Подфартило, ушел. В Уфе прибился к геологам, им как раз моторист нужен был в партию. Уехал с ними за Урал нефть искать. Тогда-то и случилась у него настоящая любовь. Любава поварихой в отряде была. Хоть и постарше, ей все тридцать пять уже исполнилось, но справная баба, гладкая. Круто тогда завертелось. Почитай, два года Хруст как сыр в масле катался. А кончилось по-глупому. Зимой на гололеде поскользнулась - и прямо под автобус. Остался Хруст снова один. Больше с геологами решил не ходить. Захотел свет повидать. Оказался на Кавказе. Серьезно развернулся с ремонтом и изготовлением стволов, даже автоматы делал. Жил спокойно, безбедно. Заказов было много, пришлось даже парнишку-гравера взять. Любят аборигены украшать свои игрушки. До самого развала Союза работал Хруст, но, когда начались заварушки, пришел к выводу, что пора сваливать. Осел в Раменском под Москвой, начал серьезное производство. Не повезло - взорвали его мастерскую конкуренты. От злости и обиды, что столько добра утерял разом, положил он их всех на дачке, где они пирушки закатывали, вместе с домочадцами и собаками. С того времени началась за Хрустом настоящая охота. Видно, не всех на тот свет отправил. Так очутился в Зоне. Трудно было первые месяцы. Отвык выживать. Но вскоре жизнь относительно наладилась. Вместо того чтобы ожидать, когда тебя ограбят, он начал грабить сам. Уже четыре года Хруст жил разбоем и давно помышлял осесть в крепкой усадьбе. Когда Ваня рассказал о старике, Хруст загорелся. Видимо, где-то проявил неосторожность, и Серый это заметил. Теперь у них у обоих была одна задача - свалить соперника. Серый чем-то неуловимо походил на самого Хруста. Способен многое сделать своими руками, но заставляет работать других. Похоже, отмотал свое, но никогда не говорит, где и за что. Наколок нет. Впрочем, нет их и у Хруста. Только в любом случае Серый опасен, и сегодня должно решиться, кто из них останется в живых. А щенка за спиной держать нельзя. Пусть уж лучше впереди маячит.
Хруст вернулся в лагерь, устроился на своем месте и притворился спящим. Через двадцать минут пришел Серый. Малой топтался у речушки, делал вид, что собирается умываться.
Им действительно приготовили одну постель на двоих. На основании из струганых сосновых плах лежал необъятных размеров матрас, набитый душистым мягким сеном. Наличествовали даже простыни из плохо отбеленного льна. Эльза, не задумываясь, сбросила с себя легкий халатик и юркнула в постель. Казимир оглянулся, стянул с себя шорты и, посмотрев на Эльзу, чуть улыбнулся. Конечно, сейчас она попробует начать игру старую как мир - игру в обольщение. Вот только одного она не учитывает, что Казимиру не восемнадцать лет и он кое-что понимает в этой жизни. Тарас очень верно поступил: оставил им в глубокой глиняной миске отварную картошку и солидный кусок копченого мяса. Это было дополнением к бутылке с мутноватой жидкостью, заткнутой тряпицей. Да и две алюминиевые кружки, чуть мятые, но чистые, стояли рядом.
Даже не думая прикрываться, Казимир наполнил до половины обе кружки, нарезал широкими аппетитными ломтями темное, очевидно кабанье, мясо и, пристроив все это на крепкий самодельный табурет, перенес к ложу.
- Держи. Как говорится, год не пей, два не пей, а после бани портки продай, но выпей, - сказал он, протягивая Эльзе кружку.
- А что это? Водка?
- Какая разница, уверен, что не отравимся. Ну, твое здоровье!
Эльза поглядела на него, одним махом опорожнила свою посудину и шумно выдохнула.
- Фу, гадость какая, тестом воняет!
- Не обращай внимания, на, мяском закуси.
Пока Эльза расправлялась с солидным ломтем кабанины, Казимир налил в обе кружки еще самогона. Снова выпили. Эльза ела уже с жадностью, сжимая в левой руке кусок мяса, а в правой картофелину. Проглотила последний кусок, откинулась к стене и, не обращая ни малейшего внимания на сползшую с груди простыню, попросила:
- Прикури и мне сигарету.
Казимир достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и, прикурив, подал Эльзе. Та с наслаждением затянулась, выпустила дым, сказала:
- Слушай, Локис, расскажи мне о себе, а то уже столько времени вместе, а я ничего о тебе не знаю.
- Мне по большому счету нечего рассказывать. Когда-то был журналистом, работал в газете. Началась охота на ведьм, и меня турнули. Затем работал таксистом. Ничего интересного, - сказал он, сел рядом и вытянул длинные волосатые ноги.
- Но когда ты писал, ведь были интересные случаи, какие-то события. Ты многое видел, в чем-то участвовал… - уже немного заплетающимся языком проговорила Эльза.