Резким гудком электричка напомнила о своем прибытии.
– Ну, мне пора, – сказала Лариса, и на ее бледном лице появилась едва заметная грустная улыбка. Поцеловав Тютина в щеку, она вошла в тамбур, остановилась возле дверей в вагон и помахала Тютину рукой.
И вот электричка уехала, а Тютин еще долго стоял на платформе, курил и смотрел ей вслед, испытывая странное чувство, будто что-то оторвалось от его души сейчас и стремительно уносилось вместе с этой зеленой точкой.
Средних лет женщина в черном халате с веником в руке стояла возле вагончика, в котором размещалась касса, и с сочувствием глядела на Тютина. Она была новой кассиршей, которую Тютин раньше тут не видел. Когда он проходил мимо кассы, она стала усердно подметать, разгоняя во все стороны пыль. На ее красном, припухшем от постоянного перепоя лице появилась улыбка, похожая на оскал.
– Чо, проводил свою кралю? – спросила она, приняв Ларису за его любовницу.
Тютин, не сразу сообразив, что она имела в виду, посмотрел грустно в сторону, куда умчалась электричка.
– Проводил, – ответил он, не имея ни малейшего желания разговаривать с этой женщиной. Но кассирша не отступала.
– Не горюй. Найдешь себе еще, – сказала она, подмигнув. – Ты вон мужик видный, с машиной. И не старый. Пойдем ко мне в вагончик, посидим. У меня и выпить есть, – вдруг предложила она, старательно растягивая лицо в улыбке. – Пойдем. Маленько развеселишься. Чего грустить-то? Я ведь тоже одна осталась. А вдвоем нам будет веселей. – Она явно хотела понравиться Тютину.
– Ну ты, мадам, даешь, – только и выговорил полковник и отвернулся, чтобы не плюнуть в ее раскрасневшуюся, опухшую физиономию. С трудом сдержавшись, Тютин быстро пошел к машине. Когда он был уже далеко, кассирша не упустила возможности послать в спину полковнику оскорбительное словцо. Но Тютин его не услышал. Сел в машину и поспешил уехать, провожаемый ненавидящим взглядом кассирши.
Проезжая мимо того места, где с Анатолием случилась беда, Тютин остановился. Черничник на поляне был притоптан, а на траве следы от двух милицейских машин. И молчаливые деревья. О, если б только они могли говорить! Ведь они молчаливые свидетели происшедшего с Анатолием. Они-то знают, что тут было.
Полковник подошел к сосне, потрогал огрубелую кору на том сучке, к которому был привязан злосчастный галстук. Тютин попытался представить, как все могло произойти. Воображаемый следственный эксперимент…
В гуще деревьев тревожно закаркала ворона. Это оказалось настолько внезапным, что Тютин, невольно вздрогнув, огляделся. "Уж не идет ли кто из чащи? Наверное, зверь какой-то потревожил птицу", – подумал полковник, расслабившись и удивившись своему внезапному напряжению. Нервы сдают. А это плохо.
Кругом было так хорошо, так спокойно. Голубое с белыми клубами облаков небо. Ласковое летнее солнце. И вроде как ничего тут ужасного не могло произойти.
Со дня похорон Анатолия прошло три недели. Кажется, срок небольшой, но и его оказалось достаточно, чтобы немного успокоиться, прийти в себя.
Наташа не осталась в Москве, сколько ее об этом ни просила Лариса.
– Несговорчивая ты, Наташка. И мне было бы с тобой повеселей. Одичаешь там с дедом.
– Не одичаю. Там мне лучше, спокойнее. Тут ты днем на работе, а я что делать буду? Все мои подруги разъехались кто куда. А сидеть в четырех стенах тоже мало приятного. На даче можно хоть искупаться, позагорать.
И Лариса согласилась. В конце концов дочь уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения.
Но и жизнь на даче оказалась для Наташи скучной. Память об отце не давала покоя. Девочке часто снились кошмары, от которых наутро болела голова. Днем она пыталась читать или мучила телевизор, переключая с канала на канал. Иногда приезжал из города паренек-мотоциклист, с которым Наташа успела познакомиться, когда с девчонками ходили на дискотеку.
– Наташа, ты все молчишь и молчишь, – попытался как-то поговорить с внучкой полковник.
– А что говорить? – безучастно спросила Наташа.
"Да… Этак девка дома совсем захиреет… Пусть пойдет развеется", – решил Тютин и как бы между прочим спросил:
– А чего это к тебе мотоциклист зачастил?
– Владик?
– Да я не знаю. Просто видел, как вы с ним разговаривали.
– А-а, – протянула Наташа, покраснев. – Он меня в парк приглашает в Павловский Посад. Говорит, из нашего поселка туда много девушек ходит, а я нет. Вот и зовет.
Тютин обрадовался.
– А ты сходи. Сходи.
– Владик меня на мотоцикле может подвезти, – сказала Наташа, оживившись. – Думаешь, съездить?
– Конечно, съезди. Ну что ты все сидишь и сидишь. Скучно ведь!
– Да, скучно, – согласилась Наташа и сказала: – Я там недолго буду. До половины двенадцатого, не позже.
Такой распорядок Тютина устраивал вполне. В прошлые разы Наташа возвращалась часа на полтора позже, из-за чего ему и приходилось ворчать на внучку.
– Ладно, Наташка. Ладно. Только смотри, чтоб все нормально было. Этот Владик…
– Он – золотко. Такой внимательный. Слушается меня во всем.
– Знаю я этих золотых, – раздраженно парировал полковник.
Наташа, впервые за все время после похорон отца рассмеявшись, подскочила и чмокнула Тютина в щеку. И тут же сделала строгое замечание:
– Бриться надо, дед!
Ответить Тютин ничего не успел. Наташа упорхнула в свою комнату, чтобы переодеться, и скоро появилась перед ним в короткой белой юбке и блузке. Крутанулась перед зеркалом.
По правде сказать, Тютину всегда не нравилось, когда она надевала слишком короткие юбки. В них она выглядела сексуально-вызывающе. У Наташи были красивые длинные ноги, и выставлять свои ляжки напоказ совсем не дело – считал Тютин. Но разве переубедишь эту несговорчивую девчонку.
Нахмурившись, Тютин все-таки спросил:
– Ты пойдешь в этой юбке? Вот так?
– А что? – Наташа придирчиво осмотрела себя в зеркало, улыбнулась, сообразив, о чем подумал дед. – Вид вполне нормальный. Разве не так? Произведу впечатление на местных парней. Пусть знают, какие в Москве девчонки, – закончила она шутливо.
На что Тютин язвительно заметил:
– Смотри только, чтобы местные комары задницу не искусали.
– Не ворчи, дед. Ты еще не старый, чтобы вот так брюзжать.
И она выбежала из комнаты, сказав традиционное – пока.
Тютин только открыл рот, а Наташа уже на улице. Оставалось удовлетворить самолюбие непременным обещанием обязательно отвезти ее в Москву к матери.
За окном послышался рокот мотоцикла. Тютин подошел, откинул штору. "Владик. Золотко", – вспомнил он слова внучки.
Наташа вскочила на сиденье мотоцикла, прижалась к пареньку, лица которого Тютин не мог рассмотреть из-за низко надвинутого шлема. Он что-то говорил Наташе, и та улыбалась.
"Хоть немного повеселела. А то сидит все грустная".
Увидев, что дед за ней наблюдает, Наташа, улыбаясь, махнула рукой и тут же умчалась по дороге, ведущей к городу Павловский Посад. Тютину была видна эта дорога до самого леса. Он увидел, как мотоцикл выехал с территории дачного поселка, но не видел, как за ним поехала черная "Волга". По-видимому, все это время она стояла на окраине леса. В машине сидели трое – убийцы Анатолия и высокий здоровяк-мужчина с бородой. Черная "Волга" помчалась за мотоциклом.
В городском парке для молодежи едва ли не каждый день устраивались танцы. Городские власти это только приветствовали. Так милиции легче было наблюдать за хулиганами. Приходили сюда и бандюки – посмотреть, как дергаются под музыку малолетки, и просто оттянуться в местных кафе и выбрать на ночь приглянувшуюся девчонку.
Если дело доходило до мордобоя, милиционеры предпочитали не вмешиваться, лишь бы не было стрельбы. Тогда уж другое дело.
И для наркоманов – простор. Можно уколоться прямо на одной из скамеек, и никто не помешает.
Оставив мотоцикл на автостоянке, Владик с Наташей пошли в парк. Они не обратили внимания на подъехавшую следом черную "Волгу". Из нее вылезли высокий седой мужчина и бородатый здоровяк. Толстый парень остался за рулем. Он припарковал машину недалеко от входа в парк и, стараясь не терять из виду своих друзей, стал наблюдать за танцующими. Отыскав Наташу с пареньком, бандиты уже не отходили далеко. Для конспирации им даже пришлось немного подергаться под музыку, хотя по их напряженным лицам нетрудно было догадаться, что появились они на танцплощадке не для пустого времяпрепровождения.
– Ну как тебе у нас? – спросил Владик запыхавшуюся от танцев Наташу.
Наташа, смахнув волосы со лба, устало присела на скамейку. Владик поспешил воспользоваться ситуацией и обнял девушку. Не станет же она при таком скоплении народа демонстрировать свои знания дзюдо!
На танцплощадке грохотала музыка.
– Ты знаешь, мне здесь нравится, – ответила Наташа, положив голову на плечо парня. Владик обнял ее покрепче и поцеловал в губы. Наташа приглянулась ему еще с первого раза. Тогда же возникло желание овладеть ею. Но когда в первый раз провожал ее до дачного поселка, не получилось, и Владик решил компенсировать упущенное. Его рука скользнула по высокой полной груди девушки…
В этот вечер они много целовались, разгуливая по парку. Владик хотел, чтобы они занялись любовью в каком-нибудь укромном уголке, но Наташа стеснялась.
– Ну, чего ты? – возбужденно спросил Владик, прижимая Наташу к себе за круглую попку. Казалось, еще немного, и он сломит слабое сопротивление девушки…
– Не надо… Я не могу тут. Такое ощущение, будто все на нас смотрят.
Владик обернулся. Наташа оказалась права. В стороне стояли парни с девчонками и поглядывали в их сторону.
– Да, действительно, многолюдно тут. Может, поедем прокатимся? – предложил он.
С танцплощадки доносилась музыка и веселый хохот ребят. Уходить не хотелось.
– Ну поехали… – нехотя согласилась Наташа.
Стоило им отъехать от автостоянки, как черная "Волга" двинулась за ними.
За городом на шоссе, где, кроме мотоцикла и этой "Волги", никого не было, машина, набрав скорость, обогнала их, стараясь прижать к обочине.
Поначалу Владик не обращал на эту машину внимания. Ну, едет за ними, и что с того? Тем более это шоссе ведет в дачный район. Но теперь…
Наташа сидела сзади, вцепившись в его замшевую куртку.
– Чего они хотят от нас?! – прокричала она как можно громче.
Встречный поток воздуха едва не сбрасывал легкий мотоцикл с шоссе. Скорость на спидометре была сто сорок километров в час.
– Не надо так быстро! – задыхаясь, кричала Наташа, но, похоже, Владик ее не слышал, крутил ручку газа, вцепившись побелевшими руками в руль. И мотоцикл летел по шоссе, обогнав "Волгу", которая черной тенью накрывала их.
– Что им надо? – Теперь этот же вопрос озадачил и Владика. – Сумасшедшие какие-то! – Увидев впереди тропинку, он резко сбросил газ и вильнул рулем вправо, успев крикнуть:
– Держись крепче!
Но предупреждение последовало слишком поздно… мотоцикл подпрыгнул, и руки девушки невольно разжались, какая-то неведомая сила оторвала ее от сиденья, подбросив вверх.
Еще до падения на землю она услышала визжащий звук тормозов и увидела летящий прямо на нее на огромной скорости автомобиль. Казалось, он для этого и несется, чтобы раздавить ее своей огромной массой, но колесо "Волги" прокатилось буквально в нескольких сантиметрах от Наташи. Машина ткнулась бампером в земляной вал, тянувшийся вдоль дороги.
Владик уже стоял на ногах и, хотя его пошатывало, принял оборонительную позу, как заправский каратист. А из машины выскочили седой и бородатый здоровяк. Они кинулись на него.
– Вы чего, козлы? – Владик их не испугался. Драться ему приходилось часто. Подумаешь, двое. Да хоть трое, он не отступит. Точным ударом в челюсть ему удалось сбить с ног седого, но бородач сделал обманное движение и, стоило Владику наклониться, ловко ударил его ногой в голову.
Владик упал на спину. Бородач навалился на него, нанося удар за ударом по голове, потом схватил лапищами за горло и сдавил так, что Владик захрипел.
– Задушу, сучонок! Ты кого ударил? Щенок!
Его седой напарник, извозюкавшись в грязи, поднялся на ноги, подскочил и несколько раз ударил ногой Владика по ребрам.
– Гаденыш! Потрахаться захотел?! Сейчас! Погоди!
Владик уже перестал сопротивляться, только беспомощно поднимал руки, пытаясь загородить от ударов лицо. Парень оторопело переводил взгляд с седого на бородача, не понимая, что они от него хотят.
Наташу бандиты приняли за потерявшую сознание. Куда она денется? Сейчас им надо было побыстрее прикончить этого парня, раз он оказался свидетелем.
– Надо головой его об асфальт. Пусть все выглядит как катастрофа. Ехал на мотоцикле и разбился, – наставлял седой обезумевшего от ярости бородача. Здоровяк схватил Владика за волосы и несколько раз со всей силы ударил лицом об асфальт, сопровождая каждый удар отборными матерными словами.
Наташа лежала неподвижно и, чуть приоткрыв глаза, следила за происходящим. "Боже! Они убили его… Звери! Они думают, что я без сознания. Неужели они и меня убьют?! Надо бежать! В лес. Там они меня не найдут. Господи!.." Наташа решила воспользоваться замешательством убийц. Владику она уже не сможет помочь… Краем глаза девушка видела, как убийцы добивали Владика. Смотреть на его изуродованное лицо было страшно. "Пора!" – Наташа резко вскочила.
Убийцы еще возились с Владиком и его искореженным мотоциклом, создавая достоверную картину "аварии", когда Наташа бросилась к лесу. Водитель "Волги", парень с приплюснутым носом, растерялся от неожиданности и стоял как вкопанный.
– Держи ее! Чего ты ждешь?! – заорали на него бандиты. – Не дай ей убежать в лес!.. – И покрыли его отборным матом.
Но Наташа этого уже не слышала. Она думала только об одном – надо оторваться от преследователя во что бы то ни стало!
Девушка слышала позади себя хруст веток и прерывистое дыхание человека, бежавшего за ней. Он был совсем рядом, и если она случайно зацепится ногой за какой-нибудь сучок и упадет…
Ветки больно ударяли по лицу, царапая до крови, но она бежала, не замечая боли. "Надо убежать, иначе убьют, как Владика!" – стучало в голове.
– Лучше остановись, все равно не убежишь! – услышала Наташа озлобленный голос парня.
И вот уже жесткая мужская рука хватает ее за плечо…
Наташа неожиданно резко остановилась, и догонявший натолкнулся на нее. Дальше все получилось машинально. Оттренированным приемом она сделала захват его руки, вывернув ее до хруста и подставив бедро, легко перебросила тело нападавшего. Несмотря на большое превосходство в весе, прием был проведен мастерски, и нападавший, пролетев пару метров, ударился башкой о сосну и испустил протяжный стон.
Наташа исчезла в чаще деревьев, даже не заплакав от страха.
Домой Наташа вернулась уже под утро, вся в синяках и царапинах, в разодранной блузке и перемазанной в грязи юбке.
Тютин стоял возле калитки, поджидая ее, а увидев, невольно подумал: "Изнасиловали… Тот паренек, на мотоцикле".
Наташа бросилась ему на грудь и, рыдая, повторяла одну и ту же фразу:
– Убили! Они убили его! Понимаешь?
У полковника затряслись руки.
– Подожди, Наташа. Пожалуйста, успокойся. Пойдем домой, и ты мне все расскажешь…
Девушка согласно кивнула головой, размазывая слезы по лицу.
– Ты успокоилась? Да?
– Да-а, – протянула Наташа, все еще всхлипывая.
– Вот и хорошо. Молодец! Теперь скажи мне, кого убили?
– Да Владика… Они убили. Разве тебе не понятно?
– Подожди, подожди, Наташа. Мне пока не очень понятно. Какого Владика? Расскажи все по порядку. Чтоб я знал.
Наташа закусила губу, готовая опять разрыдаться, и Тютину пришлось довольно сильно встряхнуть ее.
– Прекрати немедленно! – прикрикнул он на Наташу.
– Отпусти. Мне больно. Чего ты меня трясешь?
– Скажи, Владик – это тот мотоциклист?
– Да. Они убили его. Убили. Размозжили голову об асфальт. И за мной гнались. – Наташа опять заплакала.
Тютин обнял внучку, поцеловал в голову. "Может, это всего лишь случайность? Наташка красивая, соблазнительная…"
– Они пытались тебя изнасиловать? Отвечай же, Наташа.
– Нет, не пытались. Во всяком случае, я этого не заметила.
– Что же тогда?
– Не знаю, дед! Ничего не знаю! Они догнали нас на шоссе. У меня все перемешалось в голове. Помню только драку. Стоны Владика и кровь. Я видела, как из его головы вытекли мозги. Представляешь?! Это чудовищно!
Тютин усадил Наташу в кресло, налил в стакан виноградного вина. "Пусть выпьет, может, успокоится…"
– Это поможет тебе освежить память, и ты мне расскажешь все, как было, в деталях. От начала до конца.
– Ну, дед, – взмолилась Наташа, но Тютин был настойчив.
– Расскажешь все. Так надо, чтобы я понял, это преднамеренное убийство или нелепая случайность.
– Ты думаешь?..
На этот раз Тютин не выдержал, прикрикнул на внучку:
– Я ничего не думаю. Я просто хочу понять. Понимаешь меня?
Наташа выпила предложенное вино и сразу почувствовала, как в животе разливается приятный жар. Дома, в присутствии деда, она успокоилась и вновь начала рассказывать о происшедшем несчастье. Но теперь уже не упуская ни малейшей детали.
Тютин молча выслушал Наташу, лицо его сделалось суровым. Безусловно, удобнее было считать главным лицом во всей этой трагедии Владика. Возможно, его надо было убрать. А Наташа просто оказалась с ним. Но Тютин решил оттолкнуться от обратного. Хотя тут многое было непонятно. Наташка слишком молода и не успела обзавестись серьезными врагами. Да и не местная она, и по этой причине опять же не должно у нее тут быть врагов. Ну, сходила на дискотеку. Не за это же ее убивать?! Значит…
Тютин решил поехать на место происшествия. Наташа с ним ехать отказалась, но подробно описала, где разыгралась трагедия.
Проехав по шоссе, Тютин увидел скопление машин: стоял "жигуленок" гаишников, "Скорая помощь" и милицейский "уазик". Два гаишника замеряли рулеткой на шоссе черную полосу – торможение мотоциклетного колеса.
На вопрос Тютина "Что здесь произошло?" капитан-гаишник с равнодушным лицом ответил:
– Авария. Парень на мотоцикле разбился. Врач говорит, пьяный был. – Гаишник оказался словоохотливым, говорил еще что-то, но Тютин его не слушал.
"Авария? Значит, они все спишут на аварию". Про то, что с пареньком была его внучка, Тютин говорить не стал. Ни к чему… Сейчас, когда убийства стали весьма обыденными, тех подонков вряд ли будут искать. "А за Наташей надо присматривать", – обеспокоенно решил Тютин.
Поспешно развернув машину, он поехал к поселку, но, не проехав и пяти километров, остановился. У него кончился бензин, и, чертыхаясь на весь белый свет, он полтора часа простоял на шоссе с канистрой в руках. Пока наконец молодой водитель грузовика не сжалился над ним.
– Дед, ну куда ты запропастился? – обеспокоенно спросила Наташа. – Сказал, скоро…
– А-а, – Тютин только рукой махнул. Выглядел он сердитым, поэтому Наташа решила не приставать с расспросами, но он сам сказал: – Да бензин у меня кончился. А все по моей глупости – поехал, не поглядел. И тебе вот всегда говорю: будь внимательней в каждом деле!
Наташе стало жалко деда. Беспокоится, суетится, а результат – ноль. Оттого и злится.