Егений Васильевич навалился на подоконник, стараясь снять душевное напряжение. Небо было усеяно первыми звездами. В бездонной сини одна прочертила к земле светлый след и угасла. Месяц падающих звезд! Яблоки созрели. Грибникам раздолье. Полгорода - на полях: желтые разливы хлебов захватили!..
Бардышев был по-спортивному подтянут, в кремового цвета водолазке. Модные плетенки на ногах. Докладывал сдержанно: ,
- Работает преступная группа. Теперь мне ясно!.. Два случая, и в обоих корешков в архиве не оказалось. Значит, билеты были первично проданы где-то. У нас их подправили и сбыли с рук как новые. Оба до Москвы... - Бардышев протер очки, ожидая вопросов Жукова.
- И это все?
- Проверка заявления в книге жалоб поезда "Жигули" проведена. Пассажирка по указанному ею адресу не проживает и не проживала. Данные фамилии по адресному столу проверяются. Ребята из райотделов помогают. В кассовых залах на Полевой и на основном вокзале ведем круглосуточное наблюдение. Ориентированы дружинники и наши помощники из сотрудников вокзалов.
- А парень с бородкой?
- Теперь бород - пруд пруди!.. Поставила меня в тупик модная жалобщица, Евгений Васильевич. Назван фальшивый адрес. Почему? Допустим, не желала быть в роли опрашиваемой. А откуда она знала, что будет следствие? Угадала заранее, что билет негодный?..
- Не думаете же вы, Владимир Львович, что она сообщница? - Жуков прикрыл окно - мешал шум. Со стороны была заметна сутуловатость Бардышева. "С детства это у него или результат травмы? - И подосадовал: - Может помешать службе!"
- А если дело БХСС?.. Может, сами билетные кассиры? А? - Бардышев вопросительно смотрел на Жукова. А тот даже изменился в лице, натужил крутые желваки. Заикнись он об этом, полковник разнесет в пух- прах!.. Сдержал свой порыв. Ответил сухо:
- Не отклоняю... Но тотчас вопрос к вам: зачем они "двойники" стряпают? Зачем в переполненные вагоны посылают? Зачем сами нарываются на прокол?..
- Оплошка информации. Если справки достоверны - удача в руки! - Бардышев опять принялся за очки, вызывая Жукова на спор. - Насчет "двойников". Явление нередкое. В пассажирской службе, как вы знаете, на сей счет даже резерв предусмотрен. Так что преступники не слишком рискуют.
- Не скажите! Железнодорожнику, если увяз в деле с заглядом наперед, не резон привлекать сторонний глаз к поддельному билету. Не на один же билет он готовил краски, скребки, тушь, собирает использованные билеты, оборудовал мастерскую...
- Проводников мы проинструктировали: не допускать сбора старых билетов, примечать сборщиков.
- Дельно! Насчет билетных кассиров - версия, как предположение. - Жуков пролистал бумаги в папке, через лупу поглядел на билет. - А ведь расчет преступников на спешку, на халатность... Внимательно рассмотреть - изъяны выпирают сами!
Бардышев потер свой крутой подбородок. Усмехнулся.
- Лупу каждому проводнику! У вагонов такая толкучка - свои глаза береги да береги! А вы, товарищ майор, обещали архив...
- Задание мне даете? - Жуков скрывал под строгостью свое смущение: не побывал еще в архиве. - Кто здесь начальник- вы или я?..
- Виноват, товарищ майор. Но вы сами...
- Никаких но... Словесный портрет парня с бородой размножили?.. Ну вот, самодеятельная забота!..
- Бородка... Шрам на щеке... Не успел в картотеку...
Жуков захлопнул папку и встал.
- Итак. Начальство недовольно - первое. Дело на точке замерзания - второе. Направление главного удара: наблюдение и розыск парня с пассажиркой! Еще раз обратиться к дружинникам. Наружной службе - ушки на макушке и глаза - вширь!
- Поправка, товарищ майор. Первое - розыск и наблюдение. И последнее - начальство!
- Вам, Владимир Львович, долго ходить в лейтенантах. От перестановки слагаемых в жизни часто многое меняется.
- Мой принцип вам известен, товарищ майор!
- Поправка принимается, как теперь говорят, целиком и полностью! Пригласите еще раз бригадира: детали, мельчайшие подробности пассажирки. Ищите зацепку! Часы не считайте - время, как правило, наш противник!
- Диссертация моя горит синим пламенем! - вздохнул Бардышев.
- Свои диссертации мы писали в протоколах допросов, выстрачивали пулями ТТ и автоматов, заливали кровью бандитски убитых боевых товарищей...
- Понимаю, товарищ майор! - Бардышев стал по стойке "смирно", насупил светлые брови. - Накипь ныне почти не боится антинакипина. С ней научно надо поступать. Вот ведь вытравляют ее, а она к химии привыкает, .как клоп и таракан.
Фимка был ошарашен: только вынул билет - возле толкучки у касс, как услышал:
- Пройдемте!
Он начал было хорохориться, но дружинники оказались настойчивыми.
У дежурного ему велели посидеть. С билетом куда-то ушли. Он сперва не мог понять: чего к нему прицепились?... Продавал билет? Что, собственно, особенного в этом? Человеку так пришлось, что ехать самому не удалось. Сдавать через кассу? Хлопот на полдня. И ему выходить на работу во вторую... Ну-у, крючки-законники!..
Чем дольше длилось ожидание, тем настойчивее кучились его мысли: неужели Семен подсунул нечистое дело? И все же не мирился с этими предположениями - Чабан предупредил бы!..
И милиционеры в форме, и приевшийся ему запах казенных коридоров, и зарешеченные окна - все напоминало недавнее прошлое, и сердце дрогнуло, защемило, когда его повели на второй этаж.
Лейтенант Бардышев пристально рассматривал Фим- ку. Лупой прижимал билет. Бородка, как говорят, в три волоска. Заметный шрам на щеке. И испытывал острую радость: нашелся!.. Старуха точно описала своего благодетеля.
- Мера пресечения... Вам этот термин знаком? - спросил наугад.
Фимка встрепенулся, как заяц, схваченный за уши:
- Какая мера? Шуткуете, начальник!
- Ясно! Термин вам известен... Где покупали билет?
- Не я покупал... человек один. Ехать не может. Попросил вот.
- Фамилия? Где живет?
- А в чем, собственно, дело? Нельзя продавать билет, если отпала нужда в нем?
- Так у нас не пойдет! - Бардышев потребовал документы. Медленно прочитывал каждую страничку новенького Фимкиного паспорта. А Фимка все еще надеялся, что вышло недоразумение. С обидой вспоминал Семена: "Вот почему Чабан не посылал Томку! Оберегал от ментов!".
- За что были осуждены?.. Так, попытка грабить - ответ понятен. Освобождены досрочно? Проверим, Солуянов!... Так кто послал с билетом на вокзал?
- Что вы заладили: билет, билет, билет. В чем моя вина? - Фимка сердился на себя: зачем связался с этим Чабаном?! Всегда с ним наколешься!..
- Придется побыть у нас, покамест вспомните хозяина билета.
- А если не вспомню?
- Будете отвечать за мошенничество по закону! А это - опять баланда и срок! - Бардышев не верил Фимке. И чем-то нравился ему этот взъерошенный парень: Рабочие руки у него: пальцы в ссадинах, ногти обломаны - такими тонкой кисточкой владеть трудно в мастерской фальшивобилетчиков!..
Оставив Фимку в комнате, Бардышев пошел к Жукову посоветоваться.
Фимка окончательно уверовался: дело нечистое! В новом свете обрисовались просьбы Чабана, сбор билетов Томкой в поезде, шикарный стол в кафе "Чайка". Тоска охватила Фимку: и на волю толком не посмотрел!.. Опять укрывать Семена. Ведь они в интернате дали слово: друг друга не выдаватьни при каких обстоятельствах!.. А зацепят Семена - выплывет киоск на Полевой... И протестовало все существо Фимки: как мог Чабан подсунуть такую свинью?! Он ведь знал, что с билетами можно погореть, - не предупредил. Предал! Предал, как тварь последняя!..
Жуков не стал скрывать от Фимки суть дела:
- Кем-то открыта подпольная мастерская по подделке железнодорожных билетов. Такие билеты вам всучили дважды. Первый раз вы продали негодный билет старушке. Со вторым вас взяли сегодня. Я допускаю, что вы не знали об этом. Так кто же использует вас в своих преступных целях? - Евгений Васильевич терпеливо ждал ответа.
Молчал Фимка. "Эх, Чабан!.. Веру мою порушил! Пойти б сейчас же да набить рожу!.." Фимку отправили в КПЗ. Билет его приобщили к делу.
Не заметили дружинники, уводившие Фимку из кассового зала, девушку в светлом плаще. Она проводила их тревожными глазами. "Сгорели!" - решила Тамара. Припомнилось, как было, когда Фимка продал билет старухе. Она помчалась тогда в "Чайку", встретилась с Семеном. Он посчитал, что Фимка переслал вырученные деньги. Тамара рассказала ему про лейтенанта.
- Подошел он к старухе, а у меня живот повело!.. Влипли! Слушай, Семен, а не валяет дурака твоя Клава?..
Прошлый раз место занятым оказалось. Теперь сунула вагон без места. Как это понимать?.. Может, она на милицию работает?..
- Не психуй, Томка! - Семен огляделся, заученно поулыбался. - Милиции положено охранять стареньких пассажиров. А ты уж подумала!.. Лечиться тебе пристало... И на Клаву не вали!..
И вот новый "прокол". Она взяла такси - ив мастерскую к Семену. Ее обуял страх: Фимка расколется! Нужно заметать следы. Теперь и Семен трухнул: настроение Фимки ему сразу не поглянулось. Он и сам понимал: зарвались!...
- Пойду к Знакомому! - сказал он Тамаре. - Тебе лучше всего смыться. На квартиру не показывайся.
- У меня там все - вещи, деньги, документы! - Тамара комкала поясок платья под распахнутым плащом. - По-твоему, бросить?
Семен презрительно косил на нее глаза:
- Не ходи!.. У тебя уже засада милиции, дура!.. Встретимся в магазине "Самара", в колбасном отделе. Иди на набережную Волги, а через два часа - в ЦУМ, как штык!.. - Он оглядел мастерскую в раздумье. - Зря, наверное, доверились Фимке! Колония подломала его. Зарвались! Выход один - рвать когти!.. Но и мне нельзя показываться домой, если Фимка "пополз"...
Они разошлись. В смятении. В панике. С надеждой на Знакомого.
***
На очередном допросе Фимка отмалчивался. Он обреченно думал: "Все, Ефим Сидорович, гуляй снова на Север!". Им владело одно желание: встретить Чабана и рассчитаться! За подлость. За предательство...
Жуков и Бардышев поглядывали на календарь: через сутки нужно брать санкцию прокурора на арест Солуянова.
- Давайте рассуждать житейски, Владимир Львович, - говорил Жуков. - Теперь мы знаем: Солуянов одинок. Как это он ловко сказал?.. "Я сам себе возок - куда хочу, туда и качу!". Бардышев думал: "Почему не отвечает Фимка? Чувство товарищества? Боязнь мести?.. Его подставили как вернувшегося из ИТК, можно считать, подбросили, как для приманки..."
- Едет мужик из колонии. Ни близких, ни родных. Квартира занята. Куда податься с вокзала? - Жуков думал вслух. - Дело к ночи. Допустим, к соседке. Но, как вы выяснили, у соседки он не ночевал. Зачем переодевался?.. Где-то нельзя было появляться в серой одежде. Где?.. Кино?.. Театр? Учтем, что было это поздним вечером. Может, ресторан?.. А?
- С кем-то он встретился, - продолжил Бардышев, - вернул соседке одежду в половине двенадцатого ночи. Пора закрытия ресторанов и кафе. С кем встретился?.. С лучшим дружком. Кто он?
И опять перед Бардышевым Фимка. Лицо осунулось. Шрам на щеке четко обрисовался. А в глазах - злое напряжение.
- Вы приехали вечером. У кого ночевали?
- Нашел место. Сказал вам: своих не продаю!
- А они вас - прямым путем в тюрьму!.. Не упрямьтесь!.. Не надоело скрывать?.. Вы оказываетесь преступником. В первый раз скрыли дружка. Не он ли вновь вмешался в вашу судьбу?..
- Выдавать не учен! - устало отозвался Фимка. Он понял, что следователь уже знаком с его прежним делом.
В тот же день Бардышев наведался в школу-интернат, где учился Солуянов. Там помнили толкового, понятливого мальчишку. Замкнуто жил - понять можно: без материнской ласки!..
- С кем дружен был? - спросил Владимир Львович.
- С Гераськиным. Сенькой кликали. Чабан его кличка ребячья была-к. - Пожилая няня пожевала блеклые губы. - Намедни сторож наш видел его в городе. Иваныча он не признал. С обидой рассказывал мне: дескать, лощеный такой! Другой бы без всяких-яких обнял бы Иваныча, чать, оберегал он его в интернате... А эн- тот - шасть в ресторан!.. Будто и не видывал никогда - вот вам нонешняя молодежь!
Бардышеву явно везло. Вернулся он в отдел, и тут звонок. Знакомый участковый.
- Слыхал, завяз ты, Володя... Ну-ну, если так, то ладно. А то мне вчера попался вечером пьянчуга с той стороны. "Проводи, милиция, домой. Боюсь! Баб таскают - Томка бандитом обзавелась. А у меня получка в кармане". Какая, спрашиваю, Томка? "Ну, студентка! Ай не знаешь?" Запиши адресок авось пригодится.
По следу участкового инспектора Бардышев метнулся в поселок Шмидта, на берег Самары. Правда, к Фимке это могло и не относиться, а если...
- Ничего девка была, - причитала хозяйка. - В последние недели - пьяная!.. Как ночь, так с хахалем. Студентка - и пьяная в лоск. Не приведи господь! Я сказала ей, так она, знаешь, что врезала: "Убью и спалю!" Во молодые пошли!..
Бардышев осмотрел комнату, яркие плакаты рекламы на стенках, увидел на стуле броскую красную кофточку...
- Ночевала в камере, где пьяные валяются, - говорила хозяйка. - Слыхала я, как она парню сказывала. Он ругал ее матерно!
Из поселка Бардышев проехал на Венцека. Дежурный в медвытрезвителе вспомнил девушку с ямочкой на щеке.
- В прошлое мое дежурство из "Чайки" привезли на автобусе несколько человек пьяных. Она ярче всех вела себя - курила, плевалась: кураж, одним словом. А утром слезно молила не посылать документ в институт...
Он водил толстым пальцем по страницам журнала регистрации.
- Ага. Вот. Пигалева Тамара Федоровна. Рождения 1960 года. Проживает - поселок Шмидта...
Владимир Львович готов был расцеловать усатого сотрудника.
- Заговоришь, Фимка!..
Молча выслушал Жуков сообщения лейтенанта Бардышева и позавидовал: молодые ноги, здравый ум!..
- Ни Пигалевой, ни Гераськина дома не оказалось! - огорченно окончил лейтенант. - Не исключено, что дружинники открыто задержали Солуянова, а сообщник засек. Могут заметать следы. Могут уехать, затаиться...
- Могут, - повторил Жуков. - Нужно срочно предупредить сберкассы. Немедленно! Счета на имя Гераськина и Пигалевой...
Бардышев вышел как в воду опущенный. И тотчас вернулся.
- Товарищ майор, комнату Солуянова заселили не по закону, как мне думается. Это первое. Второе: я запросил домоуправление о вещах умершей Солуяновой.
Жуков досадливо повел плечами:
- Опять доброта?.. На что теряете время!..
Бардышев покинул комнату. Жуков углубился в чтение архивной справки.
- Дудников Ермил Кузьмич. Рождения 1910 года. Русский. Уроженец села Переволоки. Из крестьян-рыбаков. Окончил 4 класса в селе Рязань. В 14 лет взял у соседа сеть ночью. Переправил в село Малая Рязань. Продал. Его уличили. Обошлось поркой. Тянуть сети. Мокнуть в холодной воде. Мерзнуть. До крови сдирать ладони, травя верхнюю тетиву. Мозоли от весел. Не по нутру все это пришлось Ермилке. Подался в Самару. На Троицком рынке стащил хомут. Зачем он ему, рыбаку?.. Попытался сплавить возле Дома крестьянина. Схватили, побили - милиционер не дал расправиться. Назавтра в садике нашел его одноглазый мужчина: "Хочешь иметь монету?". Кто же не желает!.. Среди ночи ограбили лавку на Дворянской. Свезли все в лес к Рождествено. Спрятали товар. Научили пить, курить, скрываться - покатился! Легкая деньга манила, как колдунья, как удав манит кролика. Суд. Тюрьма. Исправительная колония. Как в отпуск - на волю. Самое большее три месяца. Опять воровской круговорот...
В семидесятом, когда случайно был на воле, стукнул пенсионный год. Работал временно грузчиком в магазине на Самарской площади. Заведующая ему: "Оформляйся в собесе!". Пошел. Считали стаж долго. Хмурились. Но не упрекали, не положено: перевоспитывается в труде правонарушитель! Назначили 45 рублей в месяц. Трудно таскал он покалеченную ногу - след побега... Часовой заметил - пуля задела сухожилие.
Дали комнатку в старом городе, в бывшем кооперативном доме. На втором этаже. Туалет - в углу двора. Вода - на общей кухне. Газовая плита. Живи! Покашливать стал - северные края давали знать. Поднимался с трудом по лестнице к себе. Жильцы - в хлопоты. Мается человек. Трудная у него судьба!.. Прислушались к голосу трудящихся - перевели во флигель. Отдельная комнатенка с отдельным входом. Когда-то купец, владелец подворья, надо полагать, прислугу тут держал. Ермил Кузьмич посадил хмель. Оплело листом весь угол. Не любил он, чтобы в окна заглядывали. Знакомства не водил. Изредка к нему наведывались дружки, такие же грузчики, люди без запроса. Выпивали. Курили. Вспоминали всяк свое.
- Вор-рецидивист. Мошенник. Разбойные нападения.
Торговля краденым. - Жуков стал замечать, что частенько сбивается на размышления вслух. Вздохнул: "Старик, мил человек!". Вернулся к справке, перечитал эпизод с подделкой билетов...
Вероятно, в то же время на берегу Самары сидели Гераськин и Знакомый. Сутуловатый морщинистый старик говорил осевшим с годами голосом:
- Сморкачи!.. Жадничали! Сколько раз предупреждал: стряпайте в общие вагоны! И только на проходящие поезда. Эх, паразиты, угробили такое дело!..
Знакомый приметил в винном отделе парня: каждое утро зыркал в поисках третьего. Пил сквозь зубы, медленно и тягуче. Хукал. И уходил. Стороной разузнал: ударник из кафе "Чайка". Так и связался узелок.
- Один выход - покинуть город! И твоей лярве! - Серые, обесцвеченные годами глаза остро щурились. Он покашливал, как ветеран-курильщик. Татуировки на руках выдавали его прошлое.
- А деньги? - Гераськин заискивающе смотрел на Знакомого и, глотая слова, просил: - На дорогу и на первое время... Ни Томке, ни мне нельзя и нос сунуть домой, я так думаю...
- Думаешь законно... Только прежде нужно было думать!.. У меня нет сармака!.. Придется попросить должок. Слушай сюда!
Двое сблизили плечи, тихо разговаривали...
Каждый вечер Кузина выходила на платформу и ждала электричку. Дочка ездила с работы в третьем вагоне. За время стоянки мать успевала передать гостинцы внукам, обменяться новостями. Дочь Кузиной, Галина Архиповна, лет пять назад рассталась с мужем. Тогда она работала продавцом в Оренбурге. Обнаружилась недостача. Суд определил ее вину - два года!
Муж ее покинул, детишек растила мать. По амнистии Галину Архиповну освободили досрочно. Она переехала на Волгу. Мать продала домик на Урале и купила на Самарке, рядом с кирпичным комбинатом. За дочерью ухаживал вдовец, и сегодня должно состояться решительное объяснение.
Кузина нетерпеливо прохаживалась под навесом электроплатформы. Поезд медленно показался на повороте, его прожектора высветили скамейки, помещение кассы.
Первый вагон, второй, третий... Она кинулась к двери. Милиционер преградил путь.
- Нельзя!
- Галя! - Кузина дотянулась до окна слабо освещенного вагона. Вдруг обмякла, сползла на платформу. Какой-то мужчина оттащил ее и положил на скамейку.
Электричка отправилась в город. В третьем вагоне на полу лежала Галина Архиповна. Белая кофточка на ней была в крови.