Федор Туманов призадумался. По-своему, они оба, Грек и Ваняшин были правы, потому что не имели ни малейшего понятия о том, кто эта женщина. Но теперь надо было от чего-то отталкиваться. Федор еще толком сам не знал, от чего. Ранее его группа ничем подобным не занималась, и было не понятно, с чего это начальник управления вдруг решил поручить им такое ответственное дело, которое, похоже, застопорилось в самом начале расследования. По крайней мере, судя по всему, сдвигов в расследовании, не предвидится. Даже описания Грека женщины террористки настолько скудные, что ничего не дают. А свидетельских показаний и вовсе, как говорится, кот наплакал. Но следствие не может стоять на месте. Так не должно быть.
– Послушай, Саня, – обратился Туманов к Греку. – Ты не обратил внимания, женщина эта из метро вышла, или, может, машина, какая ее подвезла? – спросил майор, заметив, как вдруг просветлело лицо усатого капитана.
Грек едва не подпрыгнул на стуле.
– Точно, машина. Красная "пятерка". Эта баба вылезла из этой машины и направилась к станции метро. Я еще обратил внимания, она шла, а потом вдруг остановилась. С чего бы это думаю. Потом только понял. Там возле входа в метро стояли два милиционера. Она испугалась, что ее остановят.
– Правильно, – присоединился Ваняшин к Греку. – Я тоже видел эту "пятерку". Правда, мельком, – признался лейтенант. – И когда прогремел взрыв, эта машина сразу не уехала. Она там была. Стояла вдалеке.
– Значит, красный "Жигуленок" пятой модели?
Оба, Грек и Ваняшин кивнули головами.
Это уже было кое-что, хотя и не слишком. Оба, конечно, ни Грек, ни Ваняшин, в этой суматохе не обратили внимания на номер машины.
– Когда мы потом проезжали мимо, я заметил, что у этой "пятерки" на левом заднем крыле имеется приличная царапина. Она закрашена красной краской, но если приглядеться, то ее можно заметить, – сказал Ваняшин.
– Прекрасно. Теперь лишь остается отыскать эту чертову машину с царапиной, – выслушав лейтенанта, проговорил Федор Туманов.
Ваняшин на это промолчал, а капитан Грек так горестно вздохнул, словно жить ему оставалось всего ничего.
* * *
"Волга" оперативников остановилась на обочине проезжей части, как раз напротив бывшего пивбара. Теперь "Пивной рай" представлял собой убогое зрелище. Стекла во всех окнах выбиты, и врывавшийся в большие оконные проемы ветер, раздувал шторы как паруса. Наверное, хозяин заведения сразу же приступил бы к ремонту, но следователи прокуратуры и ФСБ запретили, сославшись на какую-то комиссию, которая должна ознакомиться с последствиями взрыва. Единственное, что разрешили сделать, так это срочно засыпать лужи крови на тротуаре перед входом в пивбар.
Когда прибудет эта злосчастная комиссия, хозяин "Пивного рая" не знал. И куда он только не звонил, ссылаясь на то, что бар терпит колоссальные убытки, требовал, упрашивал, но все оказалось тщетно. И расстроившись окончательно, лысоватый армянин, в конце концов, махнул на все рукой, и больше уже никуда не стал звонить, хотя от назойливых посетителей и после взрыва не было отбоя. Кто заглядывал сюда из любопытства, а кто не прочь и пивком побаловаться. Вот пошел бы товар, если б не эта комиссия. Армянин ее проклинал.
Туманова, Грека и Ваняшина хозяин "Пивного рая" принял за обычных завсегдатаев его заведения, только слишком уж наглых. Если все прочие не решаются зайти сюда, толкутся возле дверей, заглядывая внутрь, то эти трое прутся в наглянку. И армянин уже приготовил несколько подходящих для такого случая словечек, на которые не поскупился бы, но милицейская ксива, предъявленная Тумановым, подействовала на него. Про неприятные словечки пришлось забыть.
– Если вы не возражаете, мы тут посмотрим, – обвел Туманов рукой изрешеченные осколками стены бара. Несколько таких осколков были сразу же взяты экспертами, которые установили, что вместе с тротиловыми шашками террористкой были взорваны четыре ручные гранаты. Их осколки и навели здесь беспорядок.
Хозяин пивбара и не помышлял, что-либо возражать. Он только льстиво улыбнулся, отвесив легкий поклон, и кивком головы подозвал бармена с тремя бутылками пива.
– Уважаемым гостям от нашего заведения, – проговорил он.
Туманов хотел отказаться, но Грек опередил его.
– Давай, давай. Ох, какой ты молодец, – похвалил он армянина и забрал у него все три бутылки пива, рассовав их по карманам. Пока армянин жаловался Туманову о том, что здесь вчера произошло, Грек отошел к окну, представляя, что бы стало с ним и с Ваняшиным, найди они для себя здесь местечко за столом. По разумению Сан Саныча сама судьба проявила к ним благосклонность. А как еще объяснить то, что их даже не ранило. А войди они сюда в бар и неизвестно, что бы с ними стало. Вон, какие здоровенные окна. В такие не только осколки гранат, шарики да болты от взрывного устройства залетят, а и артиллеристские снаряды могут. Хорошо, что у этой придурошной бабехи таковых не было при себе.
Грек поежился, вспоминая вчерашний ужас, выглянул в окно и тут же позвал Ваняшина:
– Леш, поди сюда.
– Чего тебе? – спросил Ваняшин, рассматривая покалеченный осколками во время взрыва стерео проигрыватель с валявшимися рядом дисками. Городской шансон неплохо послушать под кружку пива.
– Поди сюда, тебя говорят, – повысил голос на лейтенанта Грек, раздражаясь его неповоротливости. Пока такой детина раскачается, глотку надорвешь, звать его.
– Ну чего тебе? – подошел Ваняшин к окну.
Грек кивком головы указал на стоящую вдоль обочины на противоположной стороне улицы вереницу машин.
– Видишь?
– Чего? Ну машины стоят и что дальше? За каким ты меня звал? – недовольно произнес Ваняшин. Грек рассердился на своего молодого приятеля. Иногда так охота ему по шее двинуть.
– Леш, и как только тебя в опера взяли, такого балбеса? Смотри туда, – он повернул голову Ваняшина в сторону и тот наконец-то увидел то, что ему пытался показать Грек, протянул удивленно:
– Епона мать. Это ж та самая машина. Красная "пятерка".
Грек кивнул головой и сказал:
– Надо Николаичу сказать. Иди, позови его сюда.
Едва посмотрев в окно, майор сразу вышел на улицу. Грек с Ваняшиным потопали за ним, на какое-то время, забыв про назойливого армянина, который не отходил от оперов ни на шаг, жалуясь о материальных издержках, которые он понес из-за взрыва.
– Слушай, отвали, а, – вежливо попросил его Грек, выходя на улицу.
Армянин хотел тоже выйти, но Грек резко обернувшись, проговорил угрожающе:
– Исчезни, если не хочешь на свою жопу неприятностей.
Как видно неприятностей хозяин пивбара не хотел, поэтому послушался Грека и остался внутри, в окно, наблюдая за операми.
– Точно та машина? Вы не ошибаетесь? – спросил Туманов.
Грек с Ваняшиным готовы были побожиться.
– Что ж мы уж совсем что ли? – малость осерчал Грек на недоверие майора.
– Та самая, Федор Николаич, – заверил Туманова Леха Ваняшин. – Вон царапинка на левом заднем крыле, видишь? – показал он.
– Да вижу, – голос майора прозвучал с неподдельным удивлением. А еще Грек в нем заподозрил нечто такое, о чем майор не договаривал, поэтому тут же спросил у Туманова:
– Что-то не так, Федор?
Вместо ответа на вопрос, Туманов вдруг спросил у Грека:
– Разве ты не знаешь, чья это машина?
Грек покрутил головой, и обманывать не стал:
– Не-ка, не знаю. А чья она?
Похоже, Ваняшин был недалек от Грека. Стоял в молчании. И тогда Туманов сказал помощникам:
– Эта машина покойного капитана Чикина.
Сначала Грек захлопал своими глазенками, потом сказал недоверчиво:
– Да ладно?
Федор уверенно кивнул.
– Его номер.
– Но капитан Чикин мертв, – заметил на это лейтенант Ваняшин. Причем, голос его сквозил явным подозрением, на которое Туманов просто не мог не обратить внимания:
– Вот именно. И я думаю, нам бы не мешало узнать, кто в таком случаи раскатывает на машине покойного капитана. За мной, – сказал Туманов и уже хотел направиться через проезжую часть к стоявшей машине, до которой было не более двадцати метров. Но тут как назло появился автобус, надежно отгородив оперов от красной "пятерки". Следом за ним проскочили два микроавтобуса "Газель". И когда они проехали, оперативники увидели, что красный "Жигуленок" уже сорвался с места и сворачивает в переулок.
– Надо догнать эту машину, – крикнул Туманов, бросившись к милицейской "Волге". – Леша, заводи, скорей.
Ваняшин вскочил на водительское сиденье, повернул ключ раз, другой, но машина не завелась. Грек нетерпеливо ерзал на заднем сиденье.
– Леша, давай, милый. Уйдет ведь, – закричал Туманов, испытывая желание выскочить из машины и бегом кинуться за уезжавшим "Жигуленком".
– А чего я дам, Николаич, если аккумулятор сдох. Задолбала меня эта колымага. То и дело барахлит. Васильков себе новую "Волжанку" забрал, а нам эту рухлядь подсунул. Как на ней ездить, когда она то и дело в ремонте.
Видя, что оперативники собираются отбыть в неизвестном направлении, из пивбара выскочил армянин и буквально повис на капоте "Волги".
– Господа, а как же мой вопрос? Ведь у меня такие убытки… – начал он, но Грек его сразу обрубил, высунувшись в окно, заорал:
– Уйди отсюда на хер, со своими убытками. Достал уже.
Армянин что-то проговорил на своем армянском языке, и обиженно поджав губы, отошел.
Грек достав из карманов пару бутылок пива, протянул одну Туманову, другую лейтенанту Ваняшину. Видя, что все попытки завести машину, безуспешны, он проворчал сердито:
– Ладно, перекури. Ты уже и так затрахал ее.
– Это она меня задолбала в доску, зараза, – огрызнулся Ваняшин, и в сердцах стукнул кулаком по панели приборов.
* * *
Ближе к концу дня Федор Туманов поехал по адресу, где жил капитан Чикин. Его жену он однажды видел на торжественном вечере в честь дня милиции. Сорокалетний капитан смотрелся не очень рядом с хорошенькой шатенкой лет двадцати пяти.
Увидев открывшую дверь женщину, Федор первым делом подумал о том, что с тех пор женщина почти не изменилась, хотя прошло уже около пяти лет. Она все также молода и хороша собой. Пестрый цветастый халатик, обхваченный на талии пояском, подчеркивал ее стройную фигуру. Взгляд карих глаз навеян легким соблазном. С такой женщиной хорошо посидеть в непринужденной обстановке на диване, а потом, вдоволь налюбовавшись ее фигурой, распахнуть халат и…
Впрочем, от дальнейших мыслей майор Туманов решил воздержаться. Достав из кармана служебное удостоверение, раскрыл его, давая возможность женщине как следует ознакомиться с написанным в нем.
Прочитав внимательно фамилию майора, и где он работает, женщина сразу сделалась приветливой, и улыбнувшись, сказала:
– То-то я смотрю, лицо ваше мне знакомо. Входите, пожалуйста, – пригласила она Федора.
Туманов вошел. Осмотрелся.
Квартира, в которой жил капитан Чикин со своей молодой женой была четырех комнатной. В трех остальных комнатах Федору побывать не пришлось. Супруга капитана любезно пригласила его в комнату, как видно отведенную под гостиную.
Наверное, она хотела шокировать его, потому что комната была обставлена дорогой мебелью, причем, с явным вкусом, который только может быть у хорошей хозяйки, заботящейся о домашнем уюте.
Возможно, супруга капитана Чикина таковой и была. Но Туманова сейчас в большей степени интересовала машина, принадлежащая капитану. Хотя тут же майор не упустил подумать и о том, что вряд ли на зарплату пусть и старшего оперуполномоченного такой роскошью не обзаведешься. Стало быть, у капитана Чикина были еще доходы, о которых он предпочитал не распространяться.
– Алла Николавна, я хочу извиниться перед вами. Я понимаю, как вам сейчас нелегко. Но у нас возникли некоторые вопросы, которые необходимо прояснить, – начал Федор, но женщина махнула рукой.
– Перестаньте, не извиняйтесь. Я уже свыклась с мыслью, что его больше нет. Но ведь от этого жизнь не стоит на месте, если кто-то умирает, правда?
Туманов согласно кивнул. И сам не раз думал об этом же.
– Спрашивайте, что вас интересует? – предложила женщина. – Я отвечу.
– Машина? У вашего мужа была красная "пятерка" с номером, – Федор назвал номерной знак красного "Жигуленка", на который пали подозрения оперативников.
– Ах, вон что, – в голосе женщины послышалось легкое разочарование. – Это старая машина покойного мужа. Он на ней проездил лет пять, а потом продал одному моему знакомому. Оформлять куплю продажу не стали. Обошлись доверенностью. А что случилось с этой машиной?
Не обращая внимания на вопрос женщины, Федор спросил:
– Вы фамилию и имя нового владельца машины мне назовете?
Женщина подозрительно посмотрела на Туманова.
– Конечно же, назову. Артур Пшеянц. Да скажите же ради Бога, что случилось? Вы так меня интригуете, – умоляюще взглянула женщина на майора Туманова, выражая крайнее беспокойство. Вот только было не понятно, по поводу чего оно, или кого. Федор дал себе слово, в дальнейшем выяснить это, а пока попросил адрес Пшеянца.
Колебаться с ответом Алла Чикина не стала. И вообще, вела себя так, словно хотела во всем угодить коллеге своего бывшего мужа.
От Туманова это не ускользнуло. Он знал этот тип женщин, которые, как говорится мягко стелят, да жестко спать. Похоже, Алла Чикина была из той же породы хитрых и во многом коварных особ. Такие своего не упустят. Возможно, она и за Чикина вышла по расчету. Вот так глядя в ее смазливую мордашку, не верилось, что она слишком сильно переживает кончину супруга. А может, и не переживает вовсе. Такая не пропадет без мужа.
Записав адрес Пшеянца себе в блокнотик, Туманов откланялся.
Стоило майору выйти за дверь, как Алла забежала в комнату, где только что они с майором сидели. Слегка поморщилась, припоминая, о чем была беседа. Да и вряд ли это можно было назвать беседой. Скорее, допрос. Майор ей выставил целый ряд вопросов, сам же не ответил ни на один из ее.
Схватив телефон, она быстро набрала номер и поднесла трубку к уху.
Длинные гудки на том конце провода, раздражали ее. Зная, что все сказанное ею, пишется на автоответчик, она не выдержала, закричала в трубку:
– Идиот, я знаю, что ты дома. Сними трубку. – Подождала, потом со злостью бросила трубку на аппарат и подошла к окну. Осторожно выглянула из-за шторы.
Майор Туманов усаживался в машину. В руке он держал трубку сотового телефона. Видно уже успел куда-то позвонить. Алла одернула штору и отошла от окна. Сев в мягкое удобное кресло, закурила, задумчиво глядя на висевший, на стене портрет мужа.
Глава 3
– Ну, Николаич, как впечатления? – спросил Грек, как только Туманов уселся на сиденье рядом с Ваняшиным. За то время, пока майор беседовал с Аллой Чикиной, Грек успел придремнуть и теперь усердно тер сонные глаза.
– Небось, чаек, кофеек, то да се, – хихикнул усач.
При этом сам майор оставался, предельно серьезен. На подкольчик Грека ничего не ответил, только посмотрел, да так, что усатому капитану больше не захотелось распускать язык.
Захлопнув дверь, Федор сказал заскучавшему Ваняшину:
– Поехали, Леша. Сейчас мы узнаем, кто раскатывает на машине капитана Чикина, – и майор назвал адрес.
На этот раз "Волга" завелась на удивление быстро. Стоило Ваняшину повернуть ключ в замке зажигания раз, другой, и мотор взревел, выбросив из выхлопной трубы тугую струю синеватого дыма.
А минут через сорок, черная "Волга" оперативников въехала в тихий двор на улице Щетинина и остановилась перед пятиэтажным домом.
Грек первым выскочил из машины, затопал на месте, разминая ноги, попутно оглядывая двор, который ему явно не понравился. На вопрос Ваняшина, почему, Грек ответил:
– Смотри, какая вокруг тишь да гладь. Самый рассадник для братков, потому что участкового сюда палкой не загонишь.
Ваняшин на это хмыкнул, но спорить с Греком не стал, пошел догонять майора Туманова, который уже подходил к подъезду. Догнал своего старшего уже на ступеньках второго этажа. Следом топал Грек.
– Нам какой этаж нужен, Николаич? – спросил Грек, сопя.
– Третий.
Греку это особой радости не принесло.
– Лучше бы, первый, – недовольно пробурчал он.
Дверь квартиры, в которой жил Пшеянц, оказалась металлической. Туманов довольно долго звонил, потом еще стучал, но дверь им так никто и не открыл. Опера уже хотели уйти, как тут открылась дверь соседской квартиры и на лестничную площадку высунулась маленькая головка древней старушенции в очках.
Любознательность соседки оказалась как нельзя кстати.
– Извините, – попридержал дверь майор, не давая бабусе ее закрыть. – Мы к соседу вашему пришли. К Пшеянцу. Вы его не видели.
Не смотря на свой древний возраст, старушка оказалась отнюдь не робкой. Придирчиво осмотрев Туманова с головы до ног, она спросила с подозрительностью:
– А ты кто такой будешь?
Туманову пришлось достать свое удостоверение, изучив которое, старуха кивнула на стоящих в сторонке Грека с Ваняшиным.
– А цыган с этим длинным, с тобой что ли?
Грек обиделся за то, что его назвали цыганом. Отвернулся, чтоб не видеть старушенцию, буркнул тихонько:
– У, старая карга.
Ваняшин сказанное старухой пропустил мимо ушей.
– Со мной. Это наши сотрудники, – ответил Туманов подозрительной старухе, полностью удовлетворив ее любопытство.
Пошамкав губами, как будто во рту у нее была жевачка, старушенция смягчилась.
– Тогда ладно. А то тут ходят всякие. Нассут возле батареи, а уборщицы у нас нету. Сами убираем. У меня для таких гостей веник в прихожей стоит. Как хрястну им по спине, – старуха явно приукрашивала свои возможности. По мнению Грека такую поборницу чистоты легко перешибить соплей, о чем он не упустил тут же шепнуть на ушко Ваняшину. Лешка даже захохотал.
Пришлось Туманову незаметно от старухи, погрозить своим озорникам пальцем.
– Нам хотелось бы узнать про вашего соседа? – кивнул Туманов на соседскую дверь, в которую несколькими минутами раньше так упорно пытался дозвониться.
Старушенция боязливо глянула на дверь квартиры, в которой проживал Пшеянц и вытянувшись на цыпочки, поближе к уху майора, доверительно зашептала:
– Видела я его, два дня назад. С ним двое черножопых пришли. Один-то маленький такой, горбоносый с усиками. А второй, высокий и тощий как кобель. Все морду свою от меня прятал. Я как раз пол на лестничной площадке подметала. Гляжу, они поднимаются по лестнице и прямиком к Артурке. Долго у него были. Артурка чего-то кричал на них. А потом, слышу – тишина. Я ухо к розетке приложила, все-таки живем-то через стенку. Слышно хорошо. Вроде, возня какая-то. А потом, гляжу, эти выходят уже без Артурки.
– Вы их в розетку видели? – съехидничал над старухой Грек, в отместку за то, что она его назвала цыганом.
Но старуха сказанное капитаном восприняла вполне серьезно. Уставилась на него, как на сумасшедшего и даже легонько кулачком постучала себя по лбу.
– Ну ты и тупой, – сказала она, и улыбка с усатой физиономии Грека сразу исчезла. – Как же ты в розетку увидишь? А дверной глазок зачем? В него я глядела, понял?
Федор тихонько прицыкнул на Грека, чтобы тот не заводил старуху, и спросил: