– Ну, чего ты ждешь? – потеряв всякий интерес к сексу, проговорила с обидой Даша. – Включи мобильник.
Федор вздохнул. В такой момент зазвонил этот проклятый телефон.
Туманов подошел к столу, взял сотовый, поднес трубку к уху и услышал голос лейтенанта Ваняшина.
– Николаич, это я, – сказал Ваняшин.
Федор покосился на приоткрытую дверь спальни. Там на кровати во всей красе лежала жена, а он стоял в коридоре с приспущенными штанами и с мобильником в руке.
– Я узнал тебя, – ответил Туманов несколько мрачновато. Хотя с другой стороны и Ваняшин его понять должен. Часа три назад они только распрощались. Неужели Ваняшин уже успел заскучать по нему.
– Что-то случилось? Или ты мне решил пожелать спокойно ночи? Если так, то зря. Я еще не собирался спать. Поверь, у меня намечалось дело поважнее, – с намеком проговорил Федор, сожалея, что скорее всего теперь заняться любовью с Дашей не получится, и ругнув про себя лейтенанта, сказал: – Ну ладно. Говори, чего там у тебя, я слушаю?
– Федор Николаич, ты сюрпризы любишь? – полюбопытствовал лейтенант, и Федору показалось, что в его голосе засквозила откровенная насмешка. И Федор дал себе слово, что утром обязательно хорошенько вставит молодому лейтенанту, а пока ответил:
– Знаешь, Леш, по ночам я сюрпризов не люблю. Мне их днем хватает.
В трубке послышалось что-то наподобие смеха. Лично Туманов сейчас не разделял веселого настроения лейтенанта Ваняшина и потому сказал со всей строгостью, какой позволял его чин:
– Лейтенант, ты хотя бы знаешь, который сейчас час, чтобы вот так хохотать? Между прочим, сейчас ночь, – напомнил Федор.
– Не обижайся, Николаич, – услышал Туманов уже другой голос лейтенанта. – А развеселился я вот почему. Помнишь ту красную "пятерку" капитана Чикина?
Федор почувствовал внутри какое-то необъяснимое напряжение.
– Ну, – ответил коротко.
– Так вот эта машина стоит у тебя возле дома, под окнами твоей спальни.
Туманов не поверил, влетел в спальню с трубкой в руке, выглянул в окно. И даже не понял, радоваться ему или огорчаться. Красный "Жигуленок" и в самом деле стоял под окнами.
– Я сейчас спущусь, – пообещал он Ваняшину и, отключив телефон, кинулся в прихожую.
– Федор, ты куда? Ночь ведь, – кутаясь в халат, проговорила Даша, появившись в прихожей и наблюдая за тем, с каким проворством муж надевает ботинки и не собирается их даже зашнуровывать.
– Дашка, ты ложись. Я сейчас, через пару минут вернусь.
– Федор, да что случилось? – настойчиво допытывалась Даша. Но ее вопрос так и остался без ответа.
Федор выскочил на площадку. Даша сердито захлопнула дверь, ругая чумового мужа.
Ваняшин стоял возле своей белой "девятки", припаркованной метрах в десяти от красного "Жигуленка". Туманов подошел.
– Ох, Леха, если б ты знал, какое мероприятие у меня сорвалось, – посетовал майор, не зная, журить ли лейтенанта, или хвалить. Сошелся на середине.
Но, похоже, самому Ваняшину похвала майора не требовалась.
– Я от девчонки своей ехал, – начал он объяснять. – Проезжаю мимо твоего дома и глазам своим не верю. Мы эту машину ищем, с ног сбились. А она стоит тут, у тебя под окошечком.
Федор призадумался. Уж слишком подозрительным показалось ему это. Такое впечатление было, что кто-то словно нарочно поставил эту машину тут. Об этом Федор поделился с лейтенантом. Но, как оказалось, Ваняшин был другого мнения.
– Да ерунда, Федор Николаич. Может это чистейшее совпадение, и тот, кого мы ищем, временно поселился тут, с тобой в одном доме. Или женщина у него тут. Такое может быть? – высказался Ваняшин.
На что Федор возразил:
– Лейтенант, думаю, ты забываешь, с кем мы имеем дело. А, вообще, не мешало бы осмотреть машину.
Лейтенант согласился.
– Сейчас осмотрим, – сказал он, подходя и берясь за ручку водительской двери. – Во, да тут и дверь открыта. Не, Николаич, мужик явно к бабешке торопился. Даже дверь путем не закрыл. У меня так тоже бывает, когда очень спешу. – Лейтенант уже хотел открыть дверь, но Федор крикнул:
– Стой!
Рука Ваняшина замерла на ручке, так и не потянув за нее.
– Погоди, не открывай, Леша. Сдается мне, тут что-то не так.
Ваняшин расценил предостережение Туманова, как обыкновенную мнительность и спросил:
– Ты чего, Николаич? Я только хотел посмотреть в салоне. Может, документы, какие остались. А так что нам, до утра тут дежурить? Ждать, пока водитель выйдет?
Туманов подошел к двери.
– Знаешь, даже если придется проторчать тут неделю, я сделаю это. Поверь, это лучше, чем оказаться в гробу.
Ваняшин многозначительно хмыкнул. Раньше подобной трусости не замечал за майором. Неужели их старшой надломился? Не рановато ли?
Федор достал из кармана трубку сотового и, набрав номер оперативного дежурного по управлению, попросил прислать сюда специалистов по обезвреживанию взрывных устройств.
Часа через полтора к ним подъехал фургон, "Уазик" серого цвета, из которого вылезли трое в пятнистых камуфляжах.
– Старший группы, капитан Шебалкин, – представился небольшого роста мужичок, похожий на худенького подростка.
Пожимая ему руку, Федор обратил внимания, что пальцы у капитана Шебалкина были как у хорошего пианиста или вора карманника, тонкие и гибкие, и Туманов даже забеспокоился, не вывихнуть бы ему суставы. Но к счастью, этого не произошло. Пальцы хоть и были тонкими, но оказались очень жилистыми.
– Ну, чего тут у вас, майор? – деловито спросил Шебалкин.
Федор кивнул на авто.
– Машинку бы эту проверить на предмет взрывчатки. Она у нас проходит по двум взрывам. Ну и вообще, предчувствия у меня… – признался Туманов, опасаясь насмешки со стороны Шебалкина, не договорил до конца.
Но насмешки от капитана Шебалкина не последовало. Более того, капитан сделался, крайнее серьезен и проговорил с долей определенности:
– Это хорошо, что предчувствия. Предчувствиям своим надо доверять. Особенно при нашей работе, – почему-то свел он сказанное Федором на свой лад. Но Туманов возражать не стал. В конце концов, каждый тянет одеяло на себя.
– На всякий случай попрошу вас, – обратился он к майору Туманову, потом посмотрел на Ваняшина, – и вашего молодого напарника отойти за угол дома. – Но пока еще Туманов не ушел, Шебалкин уточнил: – Что вам в этой железке показалось подозрительным, майор?
Федор обернулся к саперам окружившим красный " Жигуленок".
– Дверь. Левая передняя дверь не закрыта. Разве так бывает? Обычно каждый водитель, прежде, чем оставить свое авто, запирает двери. А тут дверь даже не прикрыта до конца. Это очень бросается в глаза. Мне кажется, это сделано нарочно, в расчете на соблазн открыть ее.
Шебалкин призадумался, но не надолго. Видно он не пришел мысленно к какому-то логическому объяснению, сказанного майором Тумановым, поэтому сказал:
– Ладно, сейчас посмотрим. А вы все-таки отойдите подальше.
Федор, а вслед за ним и Ваняшин, отошли, но не за угол, как того требовал Шебалкин, а за фургон саперов, стоящий метрах в десяти от "пятерки".
Для начала, Шебалкин тщательно осмотрел "Жигуленка" снаружи, не забыв заглянуть под днище машины, подсвечивая себе ярким фонариком. Закончив наружный осмотр, громко сказал Туманову:
– Снаружи ваша железяка оказалась чистой.
Это означало, что под днищем машины, а также под крыльями, взрывчатки не обнаружено.
– Сейчас посмотрим внутри салона, – с этими словами Шебалкин стал светить мощным фонарем внутрь "пятерки". Но и там ничего подозрительного не заметил. И даже, как показалось Федору, заскучал. Как видно, сапер капитан привык к острым ощущениям и теперь испытывал недостаток адреналина в крови. Но незапертую дверь он открывать не стал. Зайдя с правой стороны, он подошел к передней двери и посветил на стекло, после чего один из помощников принес ему предмет, похожий на металлическую линейку. Этим предметом Шебалкин попытался опустить стекло в двери машины. С третьей попытки, ему это удалось, и когда образовалась не большая щель, Шебалкин подозвал своего помощника, который выглядел намного здоровше капитана и как видно обладал силушкой, и тот, просунув в щель пальцы, с силой надавил на стекло, опустив его до конца.
– Спасибо, Игорек, – поблагодарил Шебалкин помощника. – Порядок. – Он осторожно втиснулся едва ли не до пояса в салон "Жигуленка", потом вылез и крикнул Туманову: – Майор, а вы оказались правы. Железяка эта нашпигована гранатами. Целых три штучки лежат под водительским сиденьем и с полдесятка тротиловых шашек. Предохранительные кольца каждой гранаты связаны тонкой проволочкой с дверью. Стоило бы открыть дверь и вам оторвало не только яйца, но и костыли, – пошутил он. – Так что считайте, майор, что вы в рубашке родились. Сейчас я проволочку отрежу, и можете забирать свою железку, – сказал Шебалкин, достав из кармана куртки блестящие, как у хирурга щипчики и открыв дверь, взгромоздился на сиденье.
Туманов посмотрел на Ваняшина и не узнал того, так лейтенант переменился в лице. Потому что в первую очередь все сказанное Шебалкиным относилось к нему. Ведь это он собирался открыть дверь, и только теперь лейтенант до конца осознал, что было бы с его нижней частью тела, не останови его во время Туманов.
– Во, бля, – растерянно буркнул Ваняшин, уставившись обезумевшими от страха глазами на майора Туманова.
– А хоть, бля, хоть голубчик. Просто всегда надо слушаться старших, – как бы, между прочим, заметил на это Федор Туманов.
– Николаич, спасибо тебе. Ты мне жизнь спас.
– И от позора, – шутливо дополнил Туманов, чтобы вывести Ваняшина из невроза. – Ну сам подумай, кому бы ты стал нужен без яиц?
Ваняшин хихикнул, но сделал это так, как если бы его заставляли смеяться силком, при этом отчаянно колотя по спине.
Капитан Шебалкин вылез из машины, держа в руках три гранаты, связанные проволокой. Потром достал тротиловые шашки.
– Ничего особенного. Профаны работали. Расчет был на открытие двери. Внизу к ней привязали эту проволоку. Если б дверь открыли, гранаты бы сдетонировали. Так что, хлопцы, вам повезло. Ну теперь можете забрать железку, – эти слова капитан проговорил так, как может сказать врач после операции, не желающий обременять себя такой мелочевкой, как стягиванием швов на разрезе. Даже двери машины он закрывать не стал, предоставляя сделать это Туманову с Ваняшиным.
Но ни тот, ни другой, не спешили усесться за руль "Жигуленка".
Шебалкин усмехнулся.
– Да вы чего, ребята? Я ж вам сказал, что все пучком. Не бойтесь, заводите мотор. Ну хотите, я еще под капотом гляну? – спросил сапер, насмехаясь над тем, как напуганы опера.
– Очень хотим, – признался Туманов.
Шебалкин открыл капот "Жигуленка" и вдруг лицо его приняло замысловатое выражение.
– Что-то не так, капитан? – заметив это, спросил Туманов.
Шебалкин почесал за ухом.
– Да, кое-что не так. Под капотом оказывается, еще одна штукенция установлена. Грамм этак на триста в тротиловом эквиваленте и соединена с замком зажигания. Представляю, каких был дел тут наворотила эта штукенция, поверни кто-то из вас ключ в замке зажигания.
Федор улыбнулся.
– Нам повезло, потому что ключа у нас нет.
– Есть, – ответил Шебалкин. – Я нашел его в бардачке и уже сунул в замок зажигания. Оставалось только повернуть.
Федор едва не вздрогнул от сказанного сапером. А Шебалкин не теряя самообладания, со скучным лицом заметил:
– Что ты хочешь, майор? Бывает, и сапер ошибается. А вообще, я был не прав, говоря, что это дело рук профана. По всему видно, тут работал профессионал, и делал все так, чтоб уж наверняка.
– С двойной подстраховкой, – заметил на это Ваняшин.
Шебалкин без интереса посмотрел на гиганта Ваняшина, который был выше его ростом, чуть ли не вдвое, и сказал:
– Можно сказать и так, – сказал он и, попросив своих помощников посветить ему, осторожно притронулся к проводкам, подсоединенным к взрывчатке.
Глава 7
Утром, узнав от Туманова о ночном происшествии, которому подверглись они с Ваняшиным, Грек возмутился, почему его не вызвали.
– И хорошо, что тебя не было с нами, – со смешком отреагировал Ваняшин на возмущение Грека. – Ты бы уж точно дверь открыл. И тогда бы мы собирали твои яички по всей Тверской, – подшучивал лейтенант над Греком.
– Дурачок ты, Лешка. Лучше о своих шарах подумай. Когда-нибудь девки тебе поотрывают их лучше всякой взрывчатки. – Говоря так, Грек надеялся, что Туманов будет солидарен с ним, но Федор сидел, о чем-то глубоко задумавшись. И глянув на него такого, Грек спросил:
– Николаич, ты чего в облаках летаешь? Молчишь, все и молчишь.
Федор посмотрел на Грека.
– Да вот думаю.
– О чем? Как наш Леша, вражина, чуть вас обоих бездетными не оставил? – хихикнул Грек. Но Федору было не до смеха.
– Странно немного… – проговорил Федор.
– А чего тут тебе странного? – похоже, Грек сейчас не собирался обременять себя глубокими размышлениями. – Ничего странного нет.
Федор возмутился такой трактовке капитана.
– Говоришь, нет? И тебя не интересует, как и откуда те, кого мы ищем, могли узнать мой адрес? Или ты хочешь сказать, что машина, нашпигованная гранатами и тротилом, случайно появилась под окнами моей квартиры. Нет, Грек, ты не прав. Тот, кто оставил ее там, знал, что мы ищем эту машину. И расчет был на то, что, увидев ее, я как дурачок, сломя голову, кинусь, открою дверь, а дальше случится то, что было задумано ими.
Грек присмирел. Даже сигарету не решился вытянуть из майорской пачки.
– Все было заранее рассчитано и просчитано, – сказал Туманов.
Теперь призадумался и сам Грек, находя, что майор Туманов прав, и он скроил такую умную физиономию, что, глядя в это усатое лицо, его с легкостью можно было принять за настоящего гения сыскного дела. И даже Леха Ваняшин, глянув на его физиономию, не посмел потревожить Грека своими подколами.
– Пока остается не понятным, кто те люди, с которыми мы пытаемся бороться. Террористы фанатики, готовые сложить голову за идею, или марионетки, которыми управляют политиканы? И пока мы не выясним это, мы их не найдем, – в задумчивости констатировал майор Туманов.
– Во всяком случаи, на шпану, решившую сводить счеты, они не тянут, – заметил на это Ваняшин, чем здорово развеселил капитана Грека. Тот даже сокрушенно покачал головой.
– Леш, ну ты меня удивляешь, – сказал Грек и тут же добавил: – Ты уж если чего скажешь, то, как в лужу пернешь. Ну, какая это тебе шпана. Братва такими делами не занимается.
Ваняшин зыркнул глазами на усатого капитана и не пощадив его самолюбия, сказал:
– Может в твоей умной голове, есть какие-то предложения?
Грек, не ожидавший таких нападок от приятеля Лехи, скроил обиженную физиономию. Самого же Ваняшина посчитал откровенным хамом, каких свет не видел.
– У меня, нету. Работать надо, искать, – проговорил он нерешительно, потому что сам плохо представлял, а точнее не представлял вовсе, где искать, а главное, кого. Со смертью Пшеянца, следствие зашло в тупик. В руках оперов было немного: заключение экспертизы и парочка, тройка следов, оставленных в квартире убитого. Вот и все.
По факту смерти капитана Чикина прокуратура и вовсе не стала возбуждать уголовное дело, посчитав происшедшее с ним, как по собственной неосторожности. Туманов не сомневался, что решающую роль тут сыграло заключение патологоанатомической экспертизы, где утверждалось, что капитан был в сильной степени опьянения.
Но будучи довольно хорошо знакомым, с Чикиным, Федор Туманов готов был утверждать кому угодно, что капитан никогда не напивался. Он почти вообще не пил. И вдруг, напился. На это Чикина могли подтолкнуть только две причины: или молодая жена, об измене которой ему стало известно, или… Впрочем, о второй причине Туманов пока решил не думать, пока отработать первую. И для этого у Туманова было вполне оправданное основание. При осмотре квартиры Пшеянца, майор решил прослушать все сообщения оставленные на автоответчике. И одно из них Федора очень заинтересовало.
– Знакомый голосок. Неправда ли? – сказал Туманов своим помощникам, вынимая из автоответчика кассету с записью.
В кабинете они втроем еще и еще прослушали запись, после чего Туманов сказал:
– Это голос супруги капитана Чикина.
Грек не мог сдержать нахлынувшего возмущения:
– Вот блядешка. Выходит, она путалась с этим крокодилом Пшеянцем? У, лярва. Мужа капитана, променяла на какого-то пройдоху. – Грек брезгливо плюнул на пол, за что Федор сделал ему замечание.
– Да я, Николаич, просто так не могу сдерживать свои эмоции, – сказал Грек в свое оправдание. – Это чего получается, Чикин на тот свет ушел из-за нее? – высказал вслух он свои предположения. К женской неверности Грек относился болезненно, пережив подобное на себе, когда его жена вдруг взяла да и ушла от него, и вот уже больше десяти лет капитан жил один. Кто знает, скольких сил потребовалось Сан Санычу пережить такой удар. А теперь стало обидно за коллегу по работе. Все-таки, они с Чикиным работали в одном управлении и даже частенько встречались в его коридорах.
Поэтому Грек изъявил настойчивое желание к вдове капитана пойти вместе с майором.
– Я этой стерве в глаза хочу взглянуть. Уж я ее выведу на чистую воду, – постучал он пальцем по столу. – Не таких выводил.
Федору пришлось уступить, с одним лишь единственным условием:
– Чтобы у меня без грубостей, – строго настрого предупредил Туманов. На что Грек не упустил тут же возмутиться, заверяя майора в своей железной выдержке.
– Николаич, ты ж меня знаешь, – не стал скромничать Грек.
– Знаю, – кивнул Федор. – Потому и говорю, язык свой не распускай.
Греку было, отчего призадуматься. Ну как тут вести допрос, когда майор рта раскрыть не дает. И Сан Саныч решил молчать. Раз майор считает, что он первая скрипка в оркестре, пусть говорит он. Но до поры до времени. Если что-то у майора не заладится, то Сан Саныч уж не сплохует, и тогда никто не заставит его молчать. Он скажет свое слово, отчего этой стерве, вдовушке, мало не покажется.
Дверь им долго не открывали, но Грек проявил настойчивость и не убирал палец с кнопки звонка.
– В квартире кто-то есть, – объяснил Грек. – Я слышал шаги.
Федор прислушался. Лично он ничего не слышал, но спорить с Греком не стал. Особенно после того, как послышался щелчок замка в двери.
– Вот видишь, – шепнул Грек с долей бахвальства. – Кто из нас был прав? – Важно надулся он.
Ответить Федор не успел. Дверь открылась. Алла Чикина стояла перед ними в длинном халате, с мокрыми волосами и полотенцем в руке. Увидев Туманова с Греком, несколько удивилась их приходу.
– Вы? Признаться не ожидала, – она пожала плечами, как бы давая понять, ну о чем еще можно говорить, тем более, что в гости оперов она не приглашала.
– Мы, – улыбнулся Федор, стараясь казаться приветливым. По крайней мере, вот так с порога наседать на несчастную вдову не стал, что, конечно же, не понравилось Греку. Увидев в глазах женщины недоумение по поводу их прихода, капитан решил все расставить на свои места.
– Мы к вам пришли, потому что вы в прошлый раз не все рассказали Федору Николаичу, – произнес Грек холодным официальным тоном.