– Ты чо, фраер, за бомжару вступился? – заорал другой бритоголовый, приняв боксерскую стойку, но напасть на Федора не решался. – Да ты знаешь, на кого прешь? Мы тебя из-под земли достанем.
– А мне плевать, кто вы, – ответил Туманов, не повышая голоса и этот его тон, взбесил бритоголового. Он занес руку для удара, но Федор с легкостью опередил его. Короткий удар в челюсть, отбросил нападавшего бритоголового. А еще, он его предостерег от более неверного поступка. И тот сразу понял, если еще раз попытается что-либо предпринять, будет хуже. Он посмотрел на раненого своего приятеля, который выл от боли, и вдруг резко повернувшись, побежал со словами:
– Витян, держись. Я сейчас ребят приведу. Мы его уроем тут.
Но Витян оказался не менее благоразумен чем его товарищ и не стал дожидаться ребят. Неуклюже ковыляя, ломанулся в темноту.
Когда оба бритоголовых исчезли, Федор наклонился над лежащим.
На траве лежал старик, одетый в плащ военного образца, какие обычно выдают офицерам. Лицо у него было разбито. Видно, постарались бритоголовые. Усы, борода, перепачканы кровью, а левый глаз заплыл. Могло быть и хуже, но старику повезло. Федор спас его.
– Мерзавцы! Негодяи! – старик попытался встать. – Ни за что избили. Я ведь ничего им не сделал. Шел по улице. Так они догнали и давай бить. Даже ничего не спросили. Представляете?
– Представляю, – ответил Федор, выслушивая жалобы старика. Помог ему подняться. Хорошо, что они не успели переломать старику ноги.
– Вы идти можете?
– Могу, кажется, – не слишком определенно ответил старик, вглядываясь в лицо своему спасителю здоровым глазом. – Спасибо вам. Вы меня спасли. А я уже приготовился умереть. Молитву прочитал.
Федор улыбнулся. Так приятно хоть что-то сделать хорошее, пусть и для бомжа. И стоит ли теперь разбираться, кем раньше был этот старичок, и кем стал сейчас. Жизнь ломает людей. Видно, изломала и его.
– Не стоит благодарить. Ничего такого особенного, я не сделал, – просто ответил Туманов.
Но старик не согласился с ним.
– Что вы, не говорите так. Если бы не вы, эти негодяи забили меня. Ночь. Вокруг никого. Таким, как они, простор.
Старик был прав. Не раз Федору приходилось утром выезжать на трупы бомжей, которых ночами вот такие же подонки в буквальном смысле уродовали перед тем, как убить. Знали, никто за них не подаст заявление в ментовку. А этому старику в прямом смысле, повезло.
– Вы где живете? Далеко отсюда? – спросил Федор. Торопиться ему некуда. До утра он свободен. И лучше будет, если он проводит старика, чтобы те мордовороты не вернулись и не добили его.
Старик махнул рукой в конец улицы.
– Мы там живем. На соседней улице. Это не очень далеко отсюда. Если вы не торопитесь… – прозвучало как просьба.
– Не тороплюсь. Пойдемте. Я провожу вас.
Прихрамывая, старичок торопливо ковылял рядом с Федором, боясь даже на шаг отстать от него, и все пытался заглянуть в глаза.
Наконец, Туманов не выдержал.
– Что вы на меня все время так изучающе смотрите?
– У вас в глазах печаль. Это плохо, молодой человек. Жизнь дается не для того, чтобы ее проводить в скорби, – поучительно заметил старик.
Федор вздохнул. Тяжело держать в себе душевную боль. Многое он мог перенести, только не смерть Даши. И он решил высказать, о чем так болела душа. Этот старик, бомж, может, поймет и посочувствует. Ведь он тоже человек. Да и все едины в рождении и смерти. Это только потом жизнь разделяет всех по каким-то своим непонятным правилам.
– У меня сегодня убили близкого человека, – грустно сказал Федор, помолчал, прислушиваясь к натуженному сопению старика, и добавил: – Девушку, которую я очень любил. И вот потерял.
– Мне очень жаль. Извините, – сказал старик и деликатно замолчал. Не стал лезть в душу с подробными расспросами. И Федор шел молча. Шел и ни о чем не думал. В этот момент он себя представлял таким же заброшенным и никому не нужным, как этот старик шедший рядом. Они оба – путники, блуждающие по дороге в ночи. И Федор не стал бы возражать, если бы эта дорога никогда не кончалась. Была вечной.
Но старик указал на подворотню, в которую они тут же свернули и, Федор увидел мрачный старый пятиэтажный дом с окнами без стекол. Он временно приютил бомжей, став их жилищем.
– Вот здесь я и живу вместе с моими друзьями, – сказал старик. – Пойдемте к нам. Переночуете. Мне кажется, вам некуда идти. А оставаться одному в такой момент нельзя. Я знаю, как это тяжело потерять близкого человека. Я прошел через это, – печально произнес он. – Сначала потерял жену. Потом сына. Извините за нравоучение, но в такой момент, главное не потеряться самому. Не пропасть. Пойдемте, – он легонько хлопнул Федора по плечу.
Они вошли в темный подъезд. Старик хорошо ориентировался в темноте, быстро поднимался по ступенькам. Теперь Федор едва успевал за ним.
На четвертом этаже они остановились, и старик постучал шесть раз в одну из дверей, после чего дверь открыли. На пороге стоял человек. На Федора он уставился неприветливо, явно не радуясь его появлению тут. Но ничего не сказал, когда Федор вошел.
В этом доме бомжи жили своей общиной. Чужаков не принимали. И Федора не впустили бы, если б не старик. Он закрыл дверь и отозвал встретившего их мужика в комнату.
Федор не слышал, о чем они говорили. Но отношение к нему сразу переменилось не только этого бомжа, но и всех остальных. А в квартире их проживало больше десяти человек. Были тут и женщины, еще достаточно молодые и уже пожилые.
Федору был оказан гостеприимный прием. Не смотря на ночь, на столе появилась закуска и две бутылки водки.
– Садитесь, – пригласил старик Туманова к столу. – Вам надо выпить.
Федор выпил стакан водки, но закусывать не стал. Кусок в рот не лез. Даже не стал себя мучить. И видя это, старик услужливо спросил:
– Может, вы хотите прилечь?
Федор только и думал об этом. Выпив стакан, почувствовал такую расслабуху, что веки сами собой стали слипаться. За столом засыпал.
– Хотелось бы. Если, это можно.
Старик как будто удивился.
– А почему нет? Мы же тоже люди и ничего человеческое нам не чуждо. Спальня у нас там, – махнул он рукой на соседнюю комнату.
Федор не стал оспаривать какое-либо различие между просто человеком и бомжом. Но, если бы ему сейчас предложили улечься на полу, как это зачастую делают бомжи, лег бы. Сон валил его с ног.
Лежа на диване в комнате отведенной под спальню, он слышал, как спасенный им старик рассказывал своим бомжам приятелям:
– У него невесту сегодня убили …
"Убили…" – мысленно повторил Федор и не стал слушать, что говорил старик еще. Закрыл глаза и сразу точно провалился куда-то в невесомость, впервые испытывая на душе блаженное спокойствие, отгородившее его от житейских мук.
Утром, когда Федор уходил, старик бомж, пожимая на прощанье руку, сказал:
– Если негде будет ночевать, милости прошу, – улыбнулся он. – Заходите. Будем рады и встретим вас как дорогого гостя.
– Кто знает, может еще и зайду. Мир тесен. Хоть это звучит и банально, зато вернее и не скажешь. А сейчас мне надо идти. Дела, – как бы извиняясь за спешку, проговорил Федор.
Старик понимающе кивнул и, вскинув руку, перекрестил Федора, со словами:
– Берегите себя.
И Федор пошел, даже не зная, вернется ли еще сюда.
Глава 30
Время было около десяти утра, когда Федор вошел в кафе "Весна". Но прежде, чем войти в зал, остановился в коридоре и через стеклянные двери посмотрел на стойку бара. Там вместо волосатого бармена стояла пышногрудая брюнетка.
Это было даже очень некстати. Федор рассчитывал пристрелить волосатого дохляка прямо здесь, за стойкой, у всех на глазах, как зачастую поступают киллеры, когда хотят показать своим выстрелом превосходство над жертвой. Этот подонок заслуживает такой смерти.
Туманов подошел к стойке.
– Что желаете? – приветливо спросила брюнетка, обжигая Федора взглядом своих карих глаз. Она нарочно крутанулась перед высоким красавцем мужчиной, демонстрируя свою безукоризненную фигуру. Вот, мол, я какая, посмотри. И если ты очень постараешься, могу быть твоей.
Но Федор стараться не стал.
– Скажите, здесь работал парень, такой высокий, волосатый? – задал он вопрос, несколько обескуражив брюнетку, потому что как бы наплевал на все ее старания понравиться высокому красавцу. Не думала она, что такого импозантного мужчину привлекают такие отвратительные типы, как бармен Василий. И сразу утратила весь интерес к Федору.
– Василий что ли? – скривила девица свои губки, отобразив этим все пренебрежение к волосатому бармену, а заодно и к Федору.
– Он. Повидать бы мне его. Понимаете, я ему деньги должен. Он тут работал … Я занял и не отдал… – соврал Туманов. Никаких денег отдавать бармену не собирался. И не занимал вовсе, а отобрал, причем самым наглым образом. Но за это себя нисколько не корил. И пусть бармен благодарит, что в тот раз Федор не пришиб его. А надо было бы. Может, сейчас и Даша была бы жива. Ведь это он выследил Федора. Ва-си-лий! Федор возненавидел это имя.
– Василий тут больше не работает.
– Не работает? Какая жалость. А вы не знаете его адрес?
Брюнетка презрительно фыркнула.
– Вот еще. Адрес мне его знать. Да он не в моем вкусе. Я с такими не сплю, если хотите знать.
Федору сейчас вообще не хотелось знать, с какими спит эта развязная девица. Более того, ему было вообще наплевать на нее. И пришел он сюда с одной единственной целью, которую должен выполнить.
– Как же мне его отыскать? – задумчиво проговорил он. Но девица пришла на выручку, подсказала:
– Адрес можете узнать у нашей директрисы, – вытянула она пухленькую ручку, указав на коридор, где была дверь директорского кабинета.
– Действительно. И как я сам не догадался об этом. Спасибо вам, – Федор улыбнулся брюнетки, но его улыбка девицу не тронула, и она его проводила холодным взглядом.
Директрисой оказалась толстушка лет пятидесяти пяти с большими глазами и ртом, похожим на лягушачий. Она сидела за столом и прихлебывала из чашки кофе. Причем, делала это маленькими глотками. Но Федор подумал, что если б она захотела и как следует раскрыла рот, то опустошила содержимое чашки одним глотком, а заодно проглотила бы и чашку.
Еще он всегда считал женщин толстушек, добрячками. Но эта оказалась не такой. Она выкатила на Федора глаза. Наверное, хотела, чтоб он постучал, прежде чем появиться в ее кабинете. Но этот нахал вошел без стука, оскорбив ее самолюбие.
– Вам чего, молодой человек? – неприветливо спросила она, отставляя чашку с недопитым кофе и намереваясь выпроводить нахала.
Федор посчитал нужным улыбнуться. Иногда это на женщин действовало. Даже на самых неприступных. Но эта оказалась твердой как скала. Сидела с деловым видом, истомившись от безделья и хлопала глазами на нахала, ожидая ответа.
– Мне бы адрес узнать? – вежливо попросил Туманов. – Тут у вас бармен работал. Василий, – глядя на толстушку, он все больше приходил к мысли, что просто так эту неповоротливую тетку не расшевелишь.
– А почему я должна вам дать его адрес? Эти сведения закрытого характера. Вы из милиции?
Теперь уже Федору стало не до улыбок. Беседа явно принимала неприятный оттенок. Он покачал головой.
– Нет, я не из милиции.
– Ну, вот. А чего ж тогда спрашиваете. Приходят тут всякие. Адрес ему дай.
Кажется, толстушка перешла к грубости. Взглянув на Федора, она с недовольством продолжила:
– Он работал у меня. Попросили устроить. Я устроила. Но больше не работает. Я его рассчитала, – говоря так, хотела показать Федору, какая она строгая хозяйка. И не следовало ему вот так врываться в ее директорский кабинет.
Туманов навис над толстушкой.
– Слушай ты, жаба. У меня нету времени уговаривать тебя. Убита молодая, красивая девушка. И этот подонок имеет самое прямое отношение к ее смерти. Ты поняла? – проговорил он угрожающе.
Директриса раскрыла рот и дико вытаращила свои крупные глаза, отчего еще больше стала похожа на лягушку, выискивающую комара, которого хотела бы слопать. Но Федор был ей явно не по зубам. И бледнея под его решительным взглядом, она вдруг почувствовала, что еще немного и обписается. Прямо здесь, при нем. Она заерзала толстой задницей в кресле, сдерживая близкие позывы.
– Я же ничего не знала, – заикаясь от волнения, проговорила она и стала копаться в ящике стола, пока не достала оттуда тетрадку. –
Понимаете? Василий позвонил, сказал, что больше не выйдет. А потом, я за его действия не отвечаю. Что он там натворил, в чем замешан. Пусть сам отдувается. А адрес я сейчас вам его скажу. Вот. Пожалуйста, – она полистала тетрадку и сказала: – Записывайте.
– Я запомню, – не меняя тона, ответил Федор.
– Хорошо. Как хотите. Вот его адрес. Козин переулок. Дом – восемьдесят девять. Квартира – сто сорок пять. Номер телефона нужен?
– Давайте, – с прохладцей сказал Федор. Не мог простить толстушке того пренебрежения, с каким поначалу отнеслась она к нему.
И директриса назвала номер. Потом вопросительно уставилась на Федора, как бы спрашивая, что еще ему надо. И если бы он ей велел раздеться, тут же сняла бы с себя все до последней сорочки. Но Федор поступил великодушно, оставил толстушку в покое. И уже направившись к двери, предусмотрительно предостерег от дурного поступка.
– Смотри, не вздумай ему позвонить. Или еще кому. Вернусь, пристрелю тебя прямо здесь, – показал он пистолет, при виде которого с женщиной едва не сделалось плохо.
– Нет, я не буду. Я за его дела не отвечаю. И никому звонить не собираюсь, – пообещала она.
– Вот и правильно. Дольше проживешь и уж точно не похудеешь, – подмигнул Федор и вышел, хлопнув дверью.
Подождав пару минут, директриса выскочила из кабинета и кинулась в туалет.
Глава 31
Федору не пришлось долго блуждать в поисках места жительства бармена. Оказалось, он жил с Дашей в одном районе. И возможно, когда-то, где-то, они даже встречались. Пусть и мельком. Невзначай, в метро, на улице, или на автобусной остановке. Возможно, он даже запомнил ее лицо, а потом равнодушно смотрел, как она мучалась, умирая. Наверное, он в этот момент не очень-то задумывался, что будет с ним самим.
Туманов стоял перед домом, в котором жил бармен, но идти к нему вот так сразу не спешил. Для начала позвонил, выяснил, дома ли тот.
Оказалось, бармен был дома и чертовски пьян. Едва ворочал языком. Федор узнал его. Это был он, бармен Василий. И, кажется, один. Наверное, он спал и своим звонком Федор разбудил его. Теперь Туманов думал, как лучше поступить, идти сейчас, или торчать на лавочке возле соседнего подъезда, дожидаясь, пока бармен вздумает выйти. А если не выйдет? Пьянствовать он может и день, и ночь. Все зависит от запаса алкоголя. Но вечером или ночью, он вряд ли откроет дверь. Не такой он дурак. И Федор решил наведаться к Василию прямо сейчас.
Он вошел в подъезд и не спеша поднялся на пятый этаж. Остановился перед дверью с номером сто сорок пять. Прислушался.
За дверью была предательская тишина, которая настораживала Федора. Ей он доверял меньше всего. Не исключено, что этот гад просто притаился. Толстушка могла не сдержать своего обещания и позвонить. Тогда это уже хуже. Ведь у него было время подготовиться к встрече.
Федор передернул затвор пистолета и не поставив на предохранитель, сунул его за ремень под пиджак. Так удобней выхватить его, если вдруг понадобится быстро выстрелить. Теперь оставалось совсем немного, заставить бармена открыть дверь своей квартиры.
Мысль на этот счет пришла неожиданно и как-то сама собой, как только Федор увидел, что открылась соседская дверь и на площадку шагнула сухонькая старушка с авоськой в руке. Поначалу на Федора она не обратила внимания, повернулась и заперла дверь на ключ.
Туманов лег, растянувшись по всей площадке, загородив проход на лестницу. Притворился пьяным.
– Мать, – заплетающимся языком пролепетал он, призывая старуху на помощь. – Помоги, мать. Встать не могу. Помоги.
Важно было так сыграть роль алкаша, чтобы старуха поверила. И, кажется, получилось. Сначала старуха посмотрела на него подслеповатыми глазами, а потом заворчала недовольно:
– Чего разлегся тут, обормот? С утра зальют глаза и шастают по подъездам. Ну-ка, отодвинься с прохода.
– Не могу, мать. Я так устал, – произнес Федор, не имея и малейшего намеренья пропустить старуху. Она – его шанс попасть в квартиру к бармену.
– Еще бы тебе не устать, – съехидничала старая. – Небось бутылку вылокал, а теперь лежишь тут.
Федор жалобно всхлипнул, точно собирался заплакать и попросил:
– Мать. Я к Ваське. Позвони в дверь. Встать не могу. Пожалуйста, позвони. В туалет хочу. А то тут нагажу вам. – Он сделал попытку встать, но тут же упал опять на пол.
– Не бросай меня, мать. Помоги.
– Какая я тебе мать? Алкаш проклятый, – обиделась старуха, но подошла и нажала на кнопку звонка. Услышала, что сосед подошел, громко сказала:
– Василий, открой!
Послышалось какое-то невнятное бормотание и щелчки открываемых замков.
Федор предусмотрительно перевернулся на живот. Вряд ли со спины пьяный бармен узнает его. А ему только вползти в квартиру.
Аська открыл дверь, хотел что-то сказать соседке старухе и только раскрыл рот, как Федор быстро вполз на четвереньках в квартиру и ногой толкнул дверь, чтоб захлопнулась. Получилось все, как надо.
Пьяный бармен опешил от такой наглости.
– Эй! Ты кто такой? А? А ну, подними хавальник… Я погляжу.
Федор быстро распрямился, встал на ноги, давая бармену возможность рассмотреть себя. И сказал:
– Привет.
Аська заморгал глазами, изумленный появлением Туманова в своей квартире. Предполагал, что мент попытается отыскать его, но чтобы он вот так просто появился тут, в его квартире… Какая наглость!
В комнате на столе рядом с бутылкой водки лежал пистолет, который он купил у Ленчика Пузо на случай, если мент попытается свести с ним счеты. Поняв свою оплошность, Аська рванулся в комнату, но Федору удалось достать бармена ногой в спину. И Аська пролетев мимо стола, воткнулся головой в шкаф.
– Сука! – завыл он, схватившись за разбитую голову.
– Сам виноват, – равнодушно произнес Федор, войдя в комнату. Он взял со стола пистолет, осмотрел. Заводской номер был на нем затерт.
– Интересная штуковина, – повертел он пистолет в руках, словно решая, что теперь с ним делать? Одно только знал точно, выбрасывать в окно его не будет. Оружие должно служить для других целей. Например, пристрелить кого-то. Об этом он сказал насмерть перепуганному бармену. Но тот промолчал, испуганно следя за каждым движением Федора и ожидая, что тот пристрелит его прямо сейчас.
Молчание бармена очень не понравилось Федору. Разве для этого он здесь, чтобы смотреть на эту тощую испуганную рожу, которая предпочитает отмалчиваться. Пора заставить бармена говорить.
Пришлось подойти и врезать бармену ногой по ребрам. Удар был не слишком сильным, но достаточно чувствительным. И Аська взвыл.
– Кто тебя послал следить за мной? – спросил Федор, не обращая внимания на вопли волосатого бармена, и включил телевизор, нарочно прибавив громкость. Теперь можно орать, сколько хочешь.