– Вот, – заговорил он нарочно громко, чтобы обитатели гарема его слышали. – От них все отвернулись. Государство. Люди. И только Артур, – постучал он себя кулаком в грудь, – не отвернулся. – Я собрал их всех здесь. Теперь у них есть жилье, пища. Я – организатор. Я создал для них этот гарем. Не дал им пропасть с голоду. Замерзнуть под забором. – Он неосторожно махнул рукой и опрокинул со стола бутылку, в которой еще оставалось коньяка на хороший стакан.
Ксения хотела поднять бутылку с пола, но Артур остановил ее.
– У меня еще есть. Целый ящик. А это капли. Так про что я говорил? – спросил он, напрягая память, которая временами, особенно когда он был пьян, оставляла его. Это было последствием одной драки, во время которой Артуру хорошенько дали по голове.
– Ты говорил, что создал для этих женщин гарем, – напомнила Ксюха.
Артур кивнул.
– Правильно. Это все я. – Артура понесло и он говорил еще о многом.
Ксения делала вид, будто внимательно слушает его. "Пусть треплется о чем хочет", – решила она, не отказывая себе и набивая рот едой. И скоро почувствовала такую тяжесть в животе, что казалось еще немного и он лопнет. Есть уже не хотелось. Если только попить. Ксения налила себе в стакан мандаринового сока. Во-первых он вкусный. Во-вторых полезный. И жевать его не надо, только глотай.
В отличие от нее, Артур пил коньяк. Откупорив другую бутылку, он выпил ее почти всю, вызвав этим у Ксении удивление. Как только в него влезает столько. Почти ведь две бутылки. И кажется это не предел, раз он тянется за третьей. Падишах алкоголик.
Только теперь Ксения заметила, что левый глаз у Артура моргал, словно в него попала соринка, в то время как правый застыл не мигая. И Ксения не могла понять, как такое может быть.
Подсказка пришла от хромоногой горбатенькой старухи. Появившись из темного коридора как приведение, она ласково заговорила, обращаясь к Артуру:
– Что сволочь одноглазая, нажрался?
– Он одноглазый? – удивленно воскликнула Ксения.
Горбатенькая хромоножка кивнула.
– Такой же калека как и все мы. Только хитрый зараза.
Артур еще сидел за столом, и уже не соображал, что происходит. Услышав голос горбатенькой прислужки, повернул голову на бок как петух, и уставившись на нее одним глазом, произнес заплетающимся языком:
– Кто сказал, что я сволочь? Выгоню на мороз. – Он громко икнул и голова его стала клониться к столу в тарелку с остатками салата.
– Спи, Артурчик, спи. Ты у нас хороший, – ласково как ребенку, сказала ему горбатенькая старуха, погладив при этом по голове.
Ксения заметила, что заботилась она об Артуре с материнской нежностью, как если б он был ее сыном. Или хотя бы внуком. Но они были чужие люди.
– Да, я хороший, – пролепетал Артур и наконец-то уронил голову в тарелку с недоеденным салатом и сразу же захрапел.
– Все. Утух, – сказала горбатенькая старуха и махнула Ксение рукой. – Пойдем. Я покажу, где будешь спать. В одном купе с Фаиной. Только ты тихонько. Она уже заснула.
Ксения кивнула, выражая полное согласие. И ей действительно сейчас было все равно где спать, лишь бы скорей лечь. Сидеть она уже не могла. А веки настолько отяжелели, что сами собой закрывались. Подумала: "Кажется, я объелась. И если не встану сейчас, то засну прямо здесь за столом". Опираясь об стол, она все же поднялась и в полудремотном состояние как зомби, пошла по коридору за горбатенькой хромоножкой.
Купе, в которое та привела Ксению, оказалось довольно уютным. И оно неоспоримо было в сто раз лучше чем жесткая скамейка на вокзале. Пусть даже подушка и простыня с пододеяльником не первой свежести. Все это было разостлано на нижней левой полке. Рядом, на правой, отвернувшись к стене, спала худенькая женщина.
Ксения даже ее сперва и не заметила в потемках, но сопровождавшая ее хромоногая старуха шепнула:
– Это Фаина. Ты ее не буди. Ложись тихонько.
– Да. Конечно. Хорошо, – кивнула Ксения и войдя, сразу завалилась на приготовленную для нее полку. И сразу же вырубилась. Сквозь сон слышала как где-то в стороне прогромыхал по рельсам ночной поезд, а рядом за стеной что-то бубнил пьяный Артур. Но все эти звуки пропадали удаляясь, пока Ксения их и вовсе не перестала слышать. Впервые за последнее время ей было так хорошо и спокойно, что хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. И пусть весь мир катится кувырком, а она будет лежать на этой полке и спать безмятежно как дитя.
Она проснулась оттого, что в окно заглядывало яркое ослепительное солнце. Снег еще искрился, переливаясь под солнечными лучами разноцветными бликами. Но днем потеплело, и с крыши вагона закапала капель. И казавшийся таким чистым выпавший за ночь снег, потемнел и стал тут же на глазах таять, обнажив вокруг неприглядные лохмотья грязи. Что и говорить, в этом году осень оказалась на редкость затяжная и переменчивая.
Но сейчас от этого настроение у Ксении нисколько не испортилось и казусы природы не могли омрачить его. Глянув на себя в зеркало, она весело спросила у своего отражения:
– Ну что, начинаем новую жизнь?
Отражение умолчало. Поэтому отвечать себе пришлось самой же Ксении и она улыбнувшись, сказала: – Начинаем. – И позвала: – Эй, люди!? Есть здесь кто-нибудь живой?
Она прошлась по вагону, заглядывая в двери. В вагоне кроме нее никого не оказалось. Все куда-то странным образом исчезли, оставив Ксению в одиночестве, которое для нее отнюдь не было в тягость. Наоборот. Сейчас ей хотелось побыть одной. И не шугаться этих уродок, к общению с которыми еще предстоит привыкнуть, если она останется тут хотя бы на некоторое время. А это не так-то просто. И хорошо, что к ней никто не лезет в душу с расспросами. Можно собраться с мыслями и подумать. А подумать ей есть над чем. Ведь как-то надо жить.
Унылый пейзаж осеннего лесопарка, хорошо просматривался из окон вагона. Подойдя к окну, Ксения долго смотрела на голые макушки высоких берез, которые, готовясь к зимним холодам, сделались серыми. На них расселась стая ворон. Приближавшие морозы птицы решили пережить вместе. Опыт подсказывал, так легче выжить.
"У них тоже гарем. Только свой, птичий", – невольно пришла мысль, когда Ксения, вспомнила как вчера Артур бахвалился перед ней тем, что создал для калек это сообщество, спасая их тем самым от вымирания. Может быть он и прав. Не в подворотнях же этим всем теткам пропадать. А вот как быть ей, Ксения не знала. Решила все будет зависеть от того, что ей предложит падишах. А пока не лишне бы узнать, куда подевались все обитатели гарема.
Озадачившись этим вопросом, Ксения захотела выйти на улицу. Но это оказалось невозможно. Входная дверь в вагон одна и другая, оказались запертыми.
– Нормально. Побоялся, я убегу, вот и запер. Теперь я тоже стала наложницей гарема его величества падишаха Артура, – невесело пошутила Ксения. Такое недоверие к своей персоне со стороны хозяина гарема посчитала ничем иным, кроме как оскорбление ее достоинства. Хотя никаких обещаний и тем более согласия на проживание тут, она еще не давала. А падишах поспешил и уже посчитал ее своей собственностью.
– Вот урод. Мне бы только вернуть свой паспорт, – проговорила Ксения, подойдя к купе падишаха. И настроение сразу омрачилось.
Оказалось, Артур запер не только входные двери вагона, но и дверь своего купе, повесив на нее огромный замок.
– Он не только падишах, но еще и куркуль, – нелицеприятно выразилась Ксения, пытаясь найденным на полу ржавым гвоздем открыть замок. Предпринятые несколько попыток оказались безуспешными и ни к чему не привели. Замок не открылся.
Вчера, когда ужинали, Ксения заметила стоящий в углу сейф. И теперь ей почему-то казалось, что ее паспорт Артур спрятал в него. Возможно, что и ключи от сейфа лежат где-то тут в купе. Вот только как туда войти, чтобы проверить свою мысль, когда этот проклятый замок не открывается.
Минут десять потраченного на замок времени, были безвозвратно утеряны, и Ксения отказалась от своей затеи и пошла в купе предназначенное под кухню. Там увидела на столе записку, в которой Артур просил ее не забывать, подбрасывать уголь в котел, чтобы не остудить вагон. Хотя об этом он бы мог и не предупреждать ее. Не глупенькая. Да и все при деле, чем сидеть просто так и пялиться в окно.
За дело Ксения взялась с охотой. Сначала наложила в топку котла угля, потом перемыла гору посуды оставленной после вчерашнего ужина. Вечером ее мыть не стали. С утра разбежались кто куда, скорее всего понадеявшись на Ксению. Хотя быть тут для них золушкой, она не собиралась. Но разве что для первого раза. Так и быть. К тому же и самой есть захотелось.
Почистив картошки, она в большой кастрюле сварила суп из пяти банок тушенки. По расчетам Ксении этой порции супа должно было хватить на всех обитателей гарема, хотя сколько их точно, она и не знала. Но чтобы уж точно никого не оставить голодным, приготовила еще солянки со свининой. И заметив, что за окном завечерело, стала ждать возвращения падишаха и его гаремовской свиты.
Глава 6
Гарем Артура состоял из двадцати пяти женщин разного возраста. Большинство в нем были старухи калеки, которые всю жизнь только и делали, что занимались попрошайничеством. С годами это в них укоренилось, стало их профессией. Они бродили по вокзалам, слезливо ропща на судьбу, вызывая у людей жалость, за которую получали деньги. Многие из них не раз и не два попадались Артуру на глаза, что в конце концов навело его на неплохую мысль, поиметь с этих попрошаек выгоду, если заставить работать на него. И он заставил. Кого уговорами, а несговорчивых угрозами и даже избиениями.
И все они согласились, потому что раньше были никому не нужны, жили как придется, сами по себе, а теперь Артур стал заботиться о них. Защищал от рекитеров и вытаскивал из милиции, если кого из его подопечных забирали.
Заработанное за день, они сдавали Артуру в общак, в так называемую общую копилку. Артур рассказывал им про большой загородный дом, который будет выстроен на их заработанные, общаковские деньги. И когда он будет готов, им больше не придется ютиться в этом тесном провонялом вагоне. Он показывал папку с бумагами и кучу бланков, уверяя, что земля под дом уже выкуплена и строительство начато. И надо приложить еще немного усилий с их стороны, заработать еще денег и тогда недолго до конца строительства. В этом большом и просторном доме для каждой из гаремовских женщин найдется угол.
Многие из его наложниц верили ему, кто-то нет. Но всем им было приятно в одном, что хоть один человек в целом свете думает о них, заботится, кормит, пусть и на их же деньги. А рублики те нужно еще было заработать. Для этого Артур между всеми своими содержанками распределил обязанности. Женщины калеки ходили по электричкам и попрошайничали. Это давало неплохой доход. Но были в гареме и такие, кто занимался воровством чемоданов и сумок у зазевавшихся пассажиров и карманники.
Артур все за ними контролировал и за каждой вел учет, строго обязав выполнять норму. Тех, кто не выполнял ее, ожидало жесткое наказание. Они лишались продовольственной пайки, или получали удар кулаком под глаз. Здесь выбор предоставлялся самим гаремовским наложницам, кто, чего захочет. Артур не возражал. А избежать наказания еще не удавалось никому из них.
В этот раз все обитатели гарема вместе с Артуром возвратились часам к восьми вечера. Безногую старуху поберушку привезли на тележке.
Артур был чем-то раздражен, вошел, придирчиво осмотрел кухню. Здесь все оказалось чисто, поэтому у него не возникло повода придраться.
Открыв свое купе, он снял дубленку и шапку, бросил все это на верхнюю полку и сразу же сел за стол.
– Давайте жрать, – сказал и поставил на стол две бутылки водки. – Целый день как пес бродячий таскался. То туда, то сюда. Тьфу, – он в сердцах плюнул на пол. – Сто грамм не принял.
Это было сигналом, что Ксения должна немедленно накрыть стол, что и пришлось сделать. Она налила Артуру большую тарелку горячего супа. Горбатенькая хромоногая старуха поставила на стол копченую рыбу, колбасу, консервы. Кто-то из женщин принес пакет красных яблок. Все самое лучшее падишаху.
Артур отложил штук десять порумянее, остальные отдал своим женщинам, говоря:
– На всех раздайте. А ты, – сказал он Ксение, – молодец, что суп сварила. Селедочку пошинкуй лучком да побольше. Это самая закуска под водочку. – Он порезал хлеб большими кусками и заметив, что Ксения смотрит с удивлением, объяснил: – Детство у меня было голодное. Не поверишь, но я всегда мечтал хотя бы хлеба вдоволь наесться. Сейчас вот ешь не хочу. А привычка к куску осталась. Потому и не люблю тонко резать.
Все обитатели гарема разошлись по своим купе. Ксения тоже хотела уйти, но Артур не позволил.
– Останься. Будешь ужинать со мной, – сказал он, давая понять, что выражает Ксение особые симпатии и доверие, что очень даже немаловажно. – Ты не такая, как эти твари. С тобой хотя бы можно поговорить по человечески. И вообще…
Что Артур подразумевал под этим вообще, Ксения так и не поняла. Ослушаться падишаха не посмела, осталась, сев на краешек стола, налила себе супа, после чего кастрюля пошла по другим купе.
Артур налил себе стакан водки. Уверенный, что Ксения откажется, ей предлагать не стал. Достал из-под стола из коробки десять бутылок водки, велел горбатенькой старухе раздать по купе.
Ксения уже успела заметить, что выпить в гареме любили. Потом ей довелось узнать, как пьяные калеки в пылу ревности хозяина гарема друг к другу затевали такую потасовку, что их временный дом на колесах ходуном ходил. Тогда Артуру приходилось вмешиваться и наводить порядок.
В этот раз такого не случилось. Опьяневшие калеки наперебой рассказывали истории прошедшего дня, как они кого-нибудь ловко одурачили или обчистили карманы.
Ксения молчала. Во-первых, подобное она презирала. До попрошайничества и тем более воровства, она еще не опустилась. Поэтому, хвастаться ей нечем. И вообще не хотелось встревать в разговор с еще мало знакомыми людьми да еще неприятными ей. Оставалось сожалеть о том, в какое падшее общество ее занесло по воле судьбы.
– Ну и попала я, – говорила она себе, не понимая почему судьба относится к ней так безжалостно.
Артур сидел мрачный. Даже выпитые пару стаканов водки на этот раз не подняли ему настроение. Быстро покончив с ужином, он вытер сальный рот полотенцем, швырнул его на скамейку и с раздраженным выражением лица выглянул в коридор. И в вагоне как-то сразу все замолчали. Сделалось так тихо, что было слышно как в котле, в топке, прогорая, подсыревший уголь потрескивает.
– Так, – громко сказал Артур, чтобы всем было хорошо слышно его.
Хотя Ксения не сомневалась, скажи он сейчас даже шепотом, все гаремовские калеки и так бы услышали.
– Ну давайте, проверим результаты вашей работы за сегодняшний день. А то, я смотрю, за столом вы мастерицы треп разводить. А как про норму, так сразу все молчок. Ну, кто первый ко мне на отчет пойдет? – предложил он на выбор.
Ксения вместе с горбатенькой старухой наскоро прибрали со стола посуду, Женщины приученные к порядку, по очереди стали входить в купе своего падишаха и выкладывать на стол деньги.
Сданные деньги Артур пересчитывал с быстротой счетной машинки, успевая еще при этом делать записи в толстую тетрадь напротив фамилий своих наложниц.
– Молодец. Ты сегодня неплохо поработала, – хвалил он тех, кто выполнил и перевыполнил норму, другим высказывал нарекания: – А ты сегодня что-то не очень. Придется завтра доработать. Имей в виду, – погрозил он пальцем хромоногой женщине на костылях. И та, довольная, что обошлось без мордобоя, опираясь на костыли, попрыгала на одной ноге по коридору в свое купе.
– Следующая!? – выкрикнул Артур, едва выпроводив одноногую.
Ксения переменилась в лице, когда в купе вошла та самая худенькая, похожая на паренька женщина, которая крутилась возле нее на вокзале. И как оказалось, она же стала соседкой по купе, просто вчера в темноте Ксения не разглядела ее.
– Это ты? – накинулась было она на женщину, которую горбатенькая старуха называла Фаиной. – Ты украла мои деньги и паспорт. – Ксения схватила воровку за плечи, но та ловко извернулась, освободившись от захвата.
– Отвали, подруга, – сипловатым голосом произнесла она. – Ничего я у тебя не крала. Поняла? – оскалилась она, обнажив кривые желтые зубы.
– Но ты… – Ксения решила от своих обвинений не отступать и довести дело до конца, хотя толком и не знала, каким он будет. Затевать драку бессмысленно, особенно теперь. Но обида захлестывала и молчать она не могла.
Но Фаину этим было не пронять. Она оказалась напористой бабой.
– Ты что видела, как я лезла в твой карман? – нагло уставилась она на Ксению. – А если не видела, тогда отвали, пока не получила. И не закатывай истерику.
– Но, но, – погрозил Фаине Артур пальцем. – Ты видишь в каком она положении?
– А чего она надирается? – огрызнулась Фаина, презрительно глянув на Ксению и отвернувшись.
– В самом деле, – обратился Артур к Ксении. – Потом с этим разберемся. А сейчас надо о деле.
– Но это она обворовала меня. Забрала мой паспорт… – Ксения не могла успокоиться, и видя, что она разошлась не на шутку, Артур стукнул кулаком по столу.
– Я сказал, погоди с этим. Что ты заладила? – прикрикнул он на Ксению.
Ксюша отвернулась. Теперь было понятно, что если эта Фаина действительно воровка, то уж точно Артур с ней заодно. И пожаловаться на него некому. Он понимает это, потому и ведет себя так развязно.
Фаина стояла возле стола, на котором лежали деньги тех, кто сдал их Артуру перед ней. Теперь была ее очередь. Но она медлила, то ли отвлеченная перебранкой с Ксенией, то ли еще по какой-то причине.
Артур выжидающе глядел на Фаину.
– Ну? – сказал он потеряв терпение. – Давай, выкладывай. Сколько у тебя там?
Фаина не ответила, стояла, низко опустив голову. Посмотреть в лицо Артуру она боялась. Молча положила на стол горсть мелочи и сверху помятую сторублевку, которую Артур брезгливо двумя пальчиками поднял со стола, и раздраженно уставившись на женщину, произнес:
– Это что, все?
Фаина не ответила, только еще ниже опустила голову, словно подставляя ее палачу под топор.
– Я тебя спрашиваю, это и все? – заорал на нее владелец гарема. – Разве у тебя такая норма? Где остальные деньги? Ты что, гадина, умнее всех. Не знаешь дневную норму? Сука! – закричал он на Фаину так, что все кто стояли рядом, вздрогнули. В том числе и Ксения.
В ожидание того, что сейчас ее будут бить, Фаина сжалась и как нашкодивший ребенок, шмыгнула носом. На глазах блеснули слезы. Казалось еще чуть-чуть и она разрыдается и ничего и никто уже не смогут остановить ее.