И вот о курении, Настя. Я никак не мог понять, о чем речь. Ясно, что угроза, но неясно, в чем она заключается. Потом вспомнил, как Нина Власовна о гибели сына рассказывала. Чудовищное предположение, но другого не было. Вы не представляете, какую работу пришлось проделать.
- Так расскажите.
- Обязательно. Я поднял на ноги своих друзей и знакомых из двух полярно противоположных ведомств - из милиции и из тех, с кем милиция борется. И представьте себе, посетил колонию строгого режима в Архангельской области. Малец там сидит, убийца хренов. Свидание мне дали с ним. Я на одного авторитета сослался. С его согласия, конечно. У меня ведь, Настя, ваши фотографии есть.
- Откуда?
- А я всех, с кем сталкивался в ходе расследования, незаметно фотографировал. Завел, понимаете ли, такую скверную привычку. И вас на нашей встрече сначала сфотографировал, а уж потом подошел. Так вот, по фотографии опознал вас малец-удалец. И рассказал мне кое-что. Потому что убедил я его, что по справедливости рядом с ним и его дружками еще кое-кто сидеть должен…
Пьяные они были. Сильно пьяные. И потому толком рассказать не смогли, как уж вы их уговорили парня незнакомого избить. Что-то про обиду вы говорили, поучить просили мерзавца, защитить бедную девушку. И водочки им налили.
Вы очень здорово все рассчитали, Настя. Подростки и без того плохи, а уж в пьяном виде и вовсе тормозов не имеют. Вы им Володю показали. Они почувствовали себя рыцарями без страха и упрека. И встали на защиту бедной девушки. А начали стандартно - попросили закурить. Я так думаю даже, что начало эпизода вы видели. Забили они Володю. Насмерть. А когда сообразили, что натворили, договорились о вас и вовсе не упоминать. Иначе получилось бы преступление по предварительному сговору. И сроки получились бы совсем иными, подлиннее. Да и вас найти никак бы не удалось. И здесь вы все хорошо просчитали. А Толстый вам об этом намекнул. И вы согласились. Вот и разгадка странного разговора.
- Да, Дмитрий Георгиевич. Вы жить не будете. Вы действительно опасны.
- Без комментариев. Про убийство Нины Власовны и вовсе много говорить не стоит. Понятно, почему она убийц впустила. Она думала, что дверь вам открывает, а вышло вон как. Для сведения: двое влюбленных опознали вас в качестве вышедшего из подъезда подростка в джинсовом костюме. Нетвердо опознали - темновато было. Но мне-то большего и не надо. Свидетель по фотографии опознал вас как женщину, которая сидела за рулем якобы угнанной автомашины, сбившей Владимира Андреева и с места происшествия скрывшейся.
- Как опознали? В этом-то случае фотографий не было.
- А я их сделал. Взял ваше фото, сканировал, в компьютерном изображении убрал волосы, пририсовал бейсболку и темные очки. Очень похоже получилось. Буквально краше прежнего вышел снимок.
- Что ж, Дмитрий Георгиевич, вы закончили?
- Нет ещё. Мы с вами не осветили ещё одну проблему. Кто стал автором стихов для второго компакт-диска "Песни Марины Снегирёвой".
- Вы и это раскопали?
- Меня отец учил: если делаешь что-то, делай хорошо. Или вовсе не делай. Стихи ваши, Настя. Я парня одного нашёл в вашем институте. Друга Владика Сергеева. Вы его хорошо знаете - Юра Петров. И он вас знает. Он о Владике много порассказал. И кое-какие мои предположения строились на том, что Владик был хорошим честным парнем.
А что касается вас и ваших стихов… у вас ведь в институте проводятся заседания литературного клуба. На таком факультете, как ваш, на филологическом, все гении, все пишут. И разбор произведений случается. Материалы заседаний сохраняются в архиве клуба. Там и ваши стихи были. Помните, заседание на первом еще курсе, в марте? Есть в архиве одно стихотворение. Вы его недавно исправили, когда писали тексты для второго компакта. Но исправили не сильно… Чуть-чуть. Оно очень легко узнается. Я так думаю, вам самолюбие свое захотелось потешить. Да и поэта еще одного искать, а потом снова убивать… Нет, дешевле и безопасней писать самой. Даже если писать плохо. Наша публика неприхотливая и не такое кушает. Откровенно говоря, так себе ваши стишата… У Владика куда как сильнее.
Вывел, вывел Дмитрий Совин собеседницу из себя. Получилось. Вон - щечки порозовели, глаза горят. Да и хорошо. Пора приступать к заключительному акту трагедии.
- Вышло ваше время, Дмитрий Георгиевич, - закончила гостья. Мстительно так проговорила. С удовольствием. Смакуя. Наслаждаясь властью. - Сейчас выпьете пару таблеточек снотворного - и баиньки. Уснете быстро - таблеточки хорошие. И во сне ничего не почувствуете. И кстати, оцените мою гуманность. Вас не бьют, не пытают, а могли бы. А за науку спасибо. Заканчиваем.
- Минуточку, Настя. Извините за грубую физиологию. Мне бы отбежать на пару минут в маленькую комнатку на одного. А то, знаете ли, чаем обпился. Очень уж неэстэтично, может получиться.
- Посмотри в туалете, - приказала девушка блондину.
Тот вышел и вернулся через минуту с заряженным арбалетом и пневматическим "вальтером".
- Нехорошо, Дмитрий Георгиевич. Вы меня за дурочку держите. - И обратилась к своим наёмникам: - Проводите. Если что - дайте по голове.
Прежде чем закрыть за собой дверь туалета, Совин громко сообщил оставшейся в комнате гостье и стоящим у дверей парням:
- Сейчас пописаю и я весь к вашим услугам, негодяи. - И закрыл дверь на защелку.
Раздавшийся за дверью шум Дмитрия никак не удивил. Вышел он не торопясь. Трое непрошеных гостей уже сидели рядком на диване. Каждого придерживал за плечи парень в камуфляже. И вид у сидящих был грустноватый. Впрочем, нет. Настя грустной не выглядела. Она встретила его таким взглядом, что Совин даже порадовался, что и ее плечи плотно сжаты руками омоновца. Или спецназовца - Совин в этом плохо разбирался.
В кресле сидел подполковник милиции Корзунов. Палыч, друг юности мятежной.
Совин засунул руку за шкаф и вытащил оттуда маленькое такое устройство. И продемонстрировал сидящим.
- Вот, друзья на огонек забежали. Я им ключи от своей квартиры дал. Культурные, кстати, люди. Разговору нашему не мешали, дали наговориться всласть. А эта штучка, Настя, и есть то, что в некоторых структурах называется "жучок". Вот такая вот я сволочь. Уж вы извините.
Настя промолчала. Многое умела эта не по годам серьезная девушка. В том числе и достойно проигрывать. А это умение не каждому дано.
А если учесть ещё, что перспективы у Насти впереди маячили самые мрачные, то тем более следовало отдать этой девушке должное.
Совин и отдал. Мысленно.
- Ладно, - встрял в лекцию Совина друг детства. И обратился к омоновцам-спецназовцам: - Этих - в машину. А ты, друг разлюбезный, завтра с утра чтоб был у меня в кабинете. С заправленной авторучкой: писать тебе много придется. Пропуск я закажу.
- Только не с утра, Палыч! - взмолился Совин. - Я же "сова"! К тому же вся перенервничавшая. Пожалел бы бедную птичку.
- Я тебя пожалею! Вот в гости к нам придете с Татьяной, и Наталья моя тебя пожалеет! Я ведь ей все расскажу, имей в виду!
- Угрозы?!. И от кого! От милицейского начальника! Всё-всё-всё… Буду к одиннадцати.
- К десяти.
- Хорошо, к десяти. - И когда в комнате остался только один человек, Дмитрий прошептал вслед ушедшим: - Все равно опоздаю. - И обратился к сидящему на подоконнике Стасу: - Ну что? Всё слышал? Имей в виду: ты получил информацию первым. Как и было обещано. Даже при задержании присутствовал. Завтра в девять утра - пресс-конференция у меня на работе. По этому делу. Народу много соберётся. Приходи. Думаю, будет интересно.
- Ну ты даёшь, мужик! У меня слов нет. Я…
- Стас, давай водки выпьем.
- Давай. За победу!
- Нет, Стас. Просто расслабиться. Перепсиховал я. И устал…
- Давай, только быстренько. Мне за ночь ещё нужно твою историю на бумаге изложить. К завтрашнему дню, заметим. Больше скажу - к утру. Так что по сто грамм - и я поехал.
- У тебя в роду японцев нет, Стас? Ты прямо какой-то трудоголик.
- Предупреждаю: будешь болтать - и вовсе с тобой пить не буду…
- Всё. Уже налито. Или, как говорят в народе, нолито. Будем здоровы!
Вечер тридцать второй
ПЯТНИЦА, 12 ИЮНЯ
На кухне в квартире любимой женщины Совин допивал третью кружку чая, когда зазвонил телефон. Он поднял трубку.
- Вас слушают.
- Здравствуйте, Дмитрий Георгиевич.
- Здравствуйте. Простите, я вас не узнаю. Мы с вами знакомы?
- Я с вами знаком. А вы со мной - нет.
- Чего вы хотите?
- Не бойтесь, Дмитрий Георгиевич. Я хочу вас поблагодарить за то, как вы распутали "дело Марины Снегиревой". Я искренне восхищен. Еще больше я восхищен вашей пресс-конференцией. Пакет документов, пресс-релиз и кассеты с записями всех разговоров были выше всяких похвал. Статьи в газетах и материалы на телевидении получились просто прекрасными. Бизнес на крови Марины Снегирёвой закончен.
- И что дальше?
- Несколько подробностей. Вы, я думаю, знаете, что в ваш компьютер кто-то залезал.
- Знаю.
- Вы уж извините. Это мои люди. Мне нужна была более подробная информация.
- Для чего?
- Знаете, Дмитрий Георгиевич, мы с вами похожи. У нас у обоих есть свой закон.
- Не понял.
- Чего ж тут непонятного!.. Негодяй должен получать по заслугам. Всё просто. Вам, наверное, известно, что девушке и той паре, что с ней была, уже не открутиться. Как минимум покушение на убийство будет доказано. На вас.
- Да, я знаю.
- Господин Клевцов, скорее всего, сможет избежать наказания. Точнее, не наказания, а суда.
- Простите, что значит…
- Он умрёт. Скоро. В автомобильной катастрофе. И некий Чертков скоро умрет. Да, еще одно. Помните ту пьяную компанию, которая вас вытащила в эпизоде с двумя бандитами? Эти пьяные… Это были мои люди. Те двое, которые вас пытались убить - именно убить, они сами признались, и это об их пропаже интересовалась Настя - они уже не живут.
- Вы что, судья?
- В известной степени.
- Вы палач?
- Я - Исполнитель. Я исполняю приговоры, которые сам же и выношу. Знаете, когда в стране не работает закон, должен же хоть кто-то этим заниматься.
- Скажите, а как вы обо мне узнали?
- Я, Дмитрий Георгиевич, много чего знаю.
- А вы не боитесь? Вдруг телефон прослушивается?
- Он не прослушивается, Дмитрий Георгиевич.
- Я почему-то вам верю.
- И правильно. Дмитрий Георгиевич, когда вы снова начнете вести какое-нибудь дело и вам понадобится помощь, скажем, люди для грамотной слежки, спецтехника, оружие, вы обратитесь ко мне…
- Да вы что! Я больше и близко к таким делам не подойду! Пропади оно пропадом!..
- Подойдете, Дмитрий Георгиевич, ещё как подойдете. Не хочу быть пророком, но думаю, что новое дело где-то уже ждет вашего участия. Вы просто об этом еще не знаете.
- Вы, что ли, меня в него втянете?
- Боже упаси! Вы сами. Вы еще не понимаете, что вы попали в Систему. А коли вы в нее попали, она вас не отпустит.
- В какую ещё систему?
- Это, Дмитрий Георгиевич, почти мистика. Я этого объяснить не смогу, не сумею. Но в правоте моих слов вы убедитесь довольно скоро. И когда вам понадобится помощь - а она вам обязательно понадобится, - вы поместите в газете "Из рук в руки" объявление в раздел "Знакомства". Следующего содержания: ""Сова" хочет познакомиться с серьезным мужчиной для серьёзных отношений". Вас найдут. Кстати, я на вашем месте попытался бы заняться спортом, кое-что из каратэ вспомнить. Вы ведь занимались когда-то. Вот и все. А пока живите спокойно. Квартиру вашу я с прослушивания снял. Пока. Квартира вашей любимой женщины никогда не прослушивалась. Всего вам доброго. Да, последнее: найдите время, съездите в больницу, к Гле-бову… - Уже.
- Ну тогда женщину эту, свидетельницу смерти Володи Андреева, успокойте. Наверняка ведь живет и боится.
- Пожалуй, вы правы. Я как-то об этом не подумал. Спасибо за идею. До свидания.
* * *
Даже после этого разговора Дмитрий Совин не верил, что начнёт новое расследование. Но это случилось. И гораздо быстрее, чем ему хотелось бы. Да ему не очень-то и хотелось…
Май 1998 - май 1999 года