Разговор начинал сворачивать в нежелательное направление - к состоянию здоровья, и Дмитрий быстро перевел его в нужное русло:
- Владимир Борисович, а вам Марина ничего о своей работе не рассказывала?
- О работе? А что о ней рассказывать? Работа ла в каком-то банке. Секретаршей директора. Вот и всё…
- Понимаете, в чем дело. В банке вскрыты очень серьёзные нарушения. И Марина могла об этом знать. А если так, то и машина на вас наехала не случайно. Такое возможно?
- Нет, категорически нет. Если бы Марина знала, она мне хоть что-нибудь рассказала бы. Она очень открытая была, ничего прятать не умела. - Глебов начал уходить в прошлое.
Дмитрий быстро прервал его:
- А давайте представим, что катастрофа всё-таки была запланирована. Смотрите. По дороге вы идете на очень приличной скорости. У вас, насколько я помню, черный "фольксваген-пассат". Но для того, чтобы "урал" не ошибся в выборе машины, кто-то должен пальцем показать, в какую конкретно машину нужно въезжать. Ведь "фольксвагенов" на дороге много, а номера на скорости не очень различишь…
Я бы, например, сделал так. Пустил бы за вами машину, потом обогнал бы, оторвался, убедился бы в том, что договоренность соблюдена и машина-убийца действительно ждет на дороге, дал "уралу" команду приготовиться, вернулся обратно, навстречу вашей машине, развернулся, ещё раз обогнал бы вас, посигналил фарами или каким иным образом приближающемуся "уралу", а он уж выбрал именно вашу машину… Хотя нет. Дважды вас обогнать не удалось бы. А вот один раз точно. Исходим вот из чего. В любом случае вас обгоняли, что довольно сложно, а потом давали сигнал тому "уралу".
Повспоминайте, пожалуйста: за вашей машиной "хвоста" не было? Кто-то за вами ехал, потом обогнал, а потом еще раз обогнал… Вы могли это запомнить. И знаете почему? Потому что, как я представляю, шестьдесят километров в час вы не ездите. - Совин специально употребил глагол в настоящем времени, чтобы заставить инвалида забыть свое беспомощное положение и представить себя здоровым, вернуться в недалекое прошлое, на дорогу. Совин не умел вести следствие, но в том, как строить беседу, кое-что понимал. - Обогнать вас сложно. Значит, и обгоняли вас единицы. Я не прав?
- Меня обогнать сложно. Иду я, если дорога позволяет, сто сорок - сто шестьдесят километров…
- Вот! Закройте глаза, вспоминайте, да не дорогу вспоминайте, а свои чувства: досаду от того, что вас обогнали, желание самому обогнать уходящую вперед машину. Настройтесь на свои чувства - подсознание само выведет вас на нужные воспоминания, вытащит из памяти то, что нужно. Вспоминайте удивление, когда вас обгоняла какая-то незатейливая машина: вы едете и вдруг удивляетесь: вас обходит!.. Тем более я заметил, что дорога на Владимир не очень-то хороша, так что сто сорок вы вряд ли делали. Ну, вспоминайте…
- Меня обходит красная "девятка"…
- Вспоминайте, вспоминайте!
- Вроде бы "мерс" шестисотый обходил…
- Нет, "мерседеса" в этой ситуации быть не могло. Вспоминайте: еще раз вас эта "девятка" обгоняла? Вспоминайте номер, какую-нибудь вмятину на кузове, какую-нибудь особую примету… Не открывайте глаза, вспоминайте!
- Красная "девятка", обходит с трудом, я сразу пытаюсь ее обойти, на меня идет встречный автобус, я торможу. - Глебов говорил медленно, боясь ошибиться. На лбу выступили капельки пота. Под опущенными веками было заметно движение глаз - он видел эту картинку. - В номере есть единица и тройка - тринадцать. Я еще думаю, что это несчастливое число. Номер московский. Сзади, справа, - наклейка-клякса, желтая. "Девятка" несколько раз Опасно обгоняет, но не меня, а тех, кто впереди, и уходит вперед. Я торможу перед светофором на этом, как его… Марина говорила, на каком-то там повороте…
- На ставровском?
- Да.
- Отлично. Если позже "девятка" попалась вам навстречу, вы ее наверняка не заметили. Вспоминайте. Вы должны были ещё раз удивиться тому, что в номере есть число тринадцать, что эту кляксу вы уже вроде бы видели… Было такое? Могло, правда, и не быть.
- Было. А ведь точно, было! - удивился Глебов.
- Всё-таки было, вас обходили дважды. Хороший водитель управлял той "девяткой". Не отвлекайтесь, вспоминайте. Вот "девятка" вас обходит, вы смотрите влево, водитель "девятки" смотрит на вас… Смотрит?
- Да.
- Как он выглядит?
- Блондин, волосы длинные, сзади собраны в косичку, лет двадцать пять, темные очки в позолоченной оправе, во рту папироса…
- Папироса? Не сигарета?
- Нет, именно папироса, так сигарету во рту не держат. Я сам когда-то курил папиросы - знаю. Сейчас-то бросил…
- Не уходите в сторону.
- Да. Навстречу идет "КамАЗ", я торможу, чтобы пропустить блондина, "девятка" опасно обгоняет какую-то старую иномарку и быстро уходит вперед… Я выхожу на горку… Господи!
- Что?
- Так я же её ещё раз вижу. Километров через десять. Она стоит на обочине, на самой горке. Я её проезжаю, а водитель открывает капот, смотрит на меня, потом куда-то вперед. Дорога идет вниз, потом вверх, и на нас летит сверху этот самый "урал". Больше ничего не помню…
- "Урал" стоял впереди, на следующей горке, - продолжил Совин. - Вы его, конечно, не видели. А он увидел поднятый капот красной "девятки", дал по газам - и врезался в ваш "фольксваген". Вот так вот…
Реконструкция этой катастрофы была плодом долгих размышлений Совина. Он прикинул, как сам бы действовал, будь он на месте организаторов убийства. Надо было убедиться, что Глебов выехал из Владимира, надо было убедиться в наличии обговоренного "урала", надо было дать соответствующий сигнал. Наверное, были и другие способы, но Совин, который не имел профессионального опыта организации автокатастроф, догадался только до такого. И не ошибся. Удивительно, но не ошибся. Скорее всего, потому, что и убийцы не были профессионалами. Иного объяснения не находилось.
"Да они могли бы использовать, например, радиосвязь. И тогда никаких обгонов не было бы. Либо они дураки, либо я шибко умный, - мысленно подвел итоги Совин. - Во всяком случае, я еще раз убедился, что Марину убили. Хотя нет. Радиосвязь использовать опасно. А вдруг кто-нибудь перехватил бы разговор? Пресловутых уоки-токи сейчас довольно много. А гарантий от перехвата нет. Так что они не дураки…"
- Владимир Борисович, - начал Совин и взглянул на Глебова. И замолчал.
Из-под закрытых век Глебова медленно выкатывались слезы.
- Марину убили… - тихо провыл лежащий человек.
- Владимир Борисович…
- Уходите.
- Извините меня.
- Уходите…
Совин ушёл.
* * *
Наверное, приятно осознавать, что ты умный. Приятно разгадывать детективные загадки и тайны. Но как же тяжело видеть при этом страдания человеческие…
Настроение было испорчено напрочь. Совин не торопясь поехал домой. Его соображения об убийстве Марины еще раз подтвердились. Девушка явно что-то знала о грязных делах в банке. Потому и умерла.
Совин надумал ехать домой. Надо было познакомиться с фирмой под названием "Старт". Но сначала домой - обедать.
* * *
По дороге на книжном лотке Дмитрий купил один из множества справочников о товарах и ценах на оптовых складах в Москве. Дома прежде всего залез в компьютерную базу данных по столице. Нашел несколько "Стартов", по адресам отсеял ненужные, то же проделал и со справочником. "Старт" оказался средней оптовой фирмой. Нигде не говорилось о том, что фирма ведет строительство.
Быстро пообедав, оседлал своего железного друга и двинулся в путь. Но не в "Старт". Сначала в некую фирму, которая занималась комплексной поставкой стройматериалов для строительства в Москве и Подмосковье. Услуги фирмы пользовались большим спросом у денежных людей, желающих что-нибудь построить. Удобства несомненные: сделал заказ - и в ус не дуешь. Тем более что и цены в ней зачастую - парадокс! - были ниже, чем у производителей. В фирме рекламой командовала его хорошая знакомая. Она по просьбе Дмитрия и позвонила в "Старт" с вопросами о поставках материалов. В частности кирпича. Поболтала о том, о сем и совершенно точно выяснила, что за последний год фирма ни одного кубометра кладки не сделала за ненадобностью таковой. Что и требовалось доказать. Совин получил адрес и телефон владимирского представительства фирмы (было и такое), подарил коробку конфет, чмокнул приятельницу в щечку и уехал.
Отъехал недалеко. Остановился в глухом переулке, достал свой сотовый и нахально позвонил директору "Старта", совершенно четко представляя, что директора в два часа дня на месте быть не может по определению. Директора и не было. Ответила секретарша.
Дмитрий серьезно откашлялся и представился майором Петрухиным из ГАИ города Москвы. Дальнейшее было делом техники. Совин задавал вопросы, собеседник на другом конце провода отвечал, а если не мог ответить, переключал его на отдел кадров, в транспортный отдел, снова на секретаршу.
Выяснилось, что путевку во Владимир на предмет получения кирпича водителем Чертковым А.И. подписывал заместитель директора господин Терехин Александр Александрович, которого, естественно, на месте тоже не оказалось. Сам же водитель нанят был по договору на один рейс. А зачем фирме кирпич, того и вовсе никто не знал…
Совин отключился и отметил парадоксальность выражения "собеседник на том конце провода". И это при разговоре по сотовому телефону, у которого отродясь никаких проводов не было.
* * *
Неплохо было бы посмотреть на водителя "урала" Черткова А.И., но не сегодня. Сегодня Совин решил порешать ("Тоже хорошо сказано: "решил порешать"", - оценил оборот Дмитрий) ещё одну проблему. Он опять ехал тратить деньги. На подслушивающие устройства…
Этого добра в столице продавалось много, как в шпионском раю. Через час Совин уже обладал рядом презабавнейших устройств, позволяющих незримо присутствовать в чужом жилище.
А поскольку еще раньше он стал не менее счастливым обладателем адреса господина Клевцо-ва В.П., в дружеских компаниях именуемого Толстым, то и новоприобретенные устройства Совин решил установить как раз по этому адресу. Но сначала нужно было изучить инструкцию по применению. Лучше всего дома, в спокойной обстановке.
Забавное совпадение. Всю эту подслушивающую технику Совин приобрел в фирме, которая принадлежала - не по бумагам, а по факту - человеку, который называл себя Исполнителем. Только ни тот ни другой об этом не знали.
* * *
Был уже третий час ночи, когда Совин закончил печатать свой ежедневный компьютерный отчет и изучать подслушивающие устройства. А завтра с утра предстояло сделать множество дел. Дмитрий завел громко тикающий допотопный будильник, который ласково называл трактором, принес в комнату самую большую кастрюлю. Комбинация кастрюли и помещенного внутрь будильника и давала желаемый эффект пробуждения. Учитывая включенный радиоприемник, начинавший вещать в шесть утра и радиоприемник-будильник, поставленный уже на шесть тридцать.
Конечно, если бы кто-то еще и позвонил утром, но об этом приходилось только мечтать. Была все-таки надежда, что Совин проснется вовремя.
Надежда умирает последней.
Даже в таком безнадёжном деле, как утреннее пробуждение Совина…
Вечер шестнадцатый
ВТОРНИК, 19 МАЯ
Совин всё-таки проснулся рано утром. И это явно сказывалось на его теперешней вечерней трудоспособности. Работалось плохо и жутко хотелось спать. Спасал любимый напиток - крепко заваренный чай…
* * *
Ранним утром Совин завел машину, кинул на сиденье фотоаппарат с заряженной цветной пленкой, термос с чаем и уже вскоре въезжал во двор типовой панельной девятиэтажки, где обитал водитель "урала" и владелец новой черной "девятки" Александр Иванович Чертков. Как и предполагалось, черная "девятка" обнаружилась под окнами. А поскольку других подобных черных автомашин не было, Совин справедливо предположил, что данная машина и принадлежит искомому человеку. Дмитрий припарковался поодаль так, чтобы можно было спокойно двинуться за Чертковым, выключил двигатель, налил в крышку термоса горячего чаю, закурил, спел себе строчку из Юрия Лозы - "закурил махорочку, начинаю ждать" - и начал ждать.
Правду пишут в детективах: нет ничего хуже ожидания. Отслеживаемый мерзавец живет себе своей жизнью в свое же, заметим, удовольствие и знать не знает, что его ждут. И натурально, не торопится удовлетворить справедливое желание следящего и начать осуществлять свои черные замыслы.
Ожидание надоело Совину в тот момент, когда закончилась первая крышка чая и докурилась сигарета. Читать было нельзя. Оставалось слушать радио. Дмитрий пошарил по эфиру, нашел родную станцию и вновь уставился на дверь подъезда, в котором предположительно жил Чертков.
Музыка играла бодрая, но спать от этого меньше не хотелось. Совин пил чай, курил, жевал резинку и тосковал. Единственным развлечением было разглядывать выходящих из дома людей. Заспанных и торопящихся на работу. Женщины сосредоточенно цокали каблуками, мужчины прогревали машины.
А Александр Иванович Чертков изволил пек явиться только около десяти. И появлением своим не порадовал. Точнее, порадовало то, что ожидание закончилось, но видом своим коммерсант Чертков оскорбил эстетические чувства Совина. Это был тип классического мерзавца: высокий, худой, длинные руки с большими кистями, короткие черные волосы, нездоровая бледность, мешки под глубоко посаженными темными глазами, дегенеративный лоб, развинченная походка, щетина на подбородке и щеках.
"Постаралась матушка-природа, - хмыкнул Совин, нажимая на спуск фотоаппарата. - Такого увидишь раз - до конца жизни не забудешь". Он завёл машину и двинулся за выруливавшим со двора Чертковым…
* * *
Следить за Чертковым было легко. Ехал он спокойно, не торопясь. Не торопясь ставил машину на стоянке у вещевого рынка. На рынок Совин вошел вслед за Чертковым, держась всего в трех метрах позади него. Тот приблизился к продавцам, торгующим недорогой и не очень качественной кожей. Совин рядом находиться не рискнул, постоял в стороне, понаблюдал. Судя по тому, как продавцы разговаривали с Чертковым, как отдавали ему деньги, ясно было, что он - хозяин.
Следующим пунктом был Курский вокзал, где Совин просто запомнил киоск, торгующий часами, презервативами, сигаретами, ножами и прочей ерундой. По тому, как Чертков вошёл внутрь, Дмитрий без особого напряжения понял, что и здесь видит хозяина данного торгового заведения…
Посидев какое-то время в киоске, неэстетичный господин Чертков вышел и поехал домой.
Совин, проводив его до дома, бросил слежку, вернулся к киоску и нахально спросил у продавца, где в данный момент пребывает хозяин Санька Чертков. По ответу, что хозяин был здесь час назад и поехал по делам, Дмитрий убедился в истинности своих догадок. Убеждаться на рынке в том, что он и так уже знал, не стоило. К чему терять время, когда других дел по горло…
* * *
Въехав во двор дома на Кутузовском проспекте, где жил Толстый, Совин заглушил двигатель, набрал на сотовом номер домашнего телефона Клевцова и, когда в трубке раздался заспанный мужской голос, потребовал Агриппину Семеновну. Таковой, само собой разумеется, не оказалось. Совин не очень расстроился по поводу отсутствия Агриппины Семеновны и поехал в магазин "Рабочая одежда", где приобрел синий сатиновый халат, кепку и нитяные перчатки.
Заехав домой (в подъезд вошёл с оглядкой), нашёл старенький потёртый портфель, покидал туда кое-какой инструмент, аккуратно положил шпионские штучки и вновь припарковался у кустов во дворе дома на Кутузовском проспекте. Вновь набрал номер Толстого, чтобы выразить желание услышать Агриппину Семеновну, однако абонент не отозвался. Пожалев, что сегодня не удастся лицезреть выходящего из подъезда господина Клевцова, поднялся на третий этаж. Надев халат, кепку и перчатки, позвонил в дверь квартиры Клевцова. Дверь ему, как и следовало ожидать, не открыли…
Известно, как русские мастеровые неаккуратно протягивают всевозможные провода. Из распределительных устройств провода выходят неряшливыми пучками и разбегаются по квартирам. Определить, какой именно телефонный провод забегает в квартиру Толстого, не составило труда даже такому дилетанту от техники, каким был Совин. Несложно было проникнуть и в распределительное устройство. Совин подключил соответствующее шпионское устройство, называемое еще "жучком", спрятал его за провода, что несложно было сделать из-за исключительно маленького размера, прикрыл для верности пожелтевшим обрывком газеты, припорошил пылью и осыпавшейся штукатуркой. Закрыл крышку. Кашлянул, похвалил свой технический гений и услышал за спиной женский голос: "Что это вы здесь делаете?"
Дмитрий просчитывал вероятность того, что подобный вопрос прозвучит, а потому был к нему готов и даже не оглянулся.
- Телефонная станция. Эпибрируем коммутирование линий. Кстати, вы из какой квартиры?
- Вот из этой.
Совин снова не оглянулся.
- Проверьте-ка свой телефон. Всё ли в порядке.
Женщина хлопнула дверью и спустя минуту открыла ее снова.
- Да, все нормально, спасибо… - И застучала каблуками вниз по чисто подметенной лестнице.
Прием сработал. Собственно, прием был простым и примитивным плагиатом. И словечко "эпибрировать" тоже. Давным-давно, лет в тринадцать, Дмитрий прочитал смешной зарубежный рассказ о клерке, который не выполнил вовремя какое-то поручение и на вопрос начальника о причинах невыполнения ответил, что данный вопрос требуется "проэпибрировать". Начальник не понял ответа, но боязнь показаться глупым удержала его от естественных вопросов по поводу незнакомого слова. Клерк избежал нагоняя, а впоследствии даже сделал карьеру. "Эпибрация" же пошла гулять по конторе. Нижестоящий отговаривался от вышестоящего тем, что данное ему поручение должно быть проэпибрировано. Тем же отбивались и от клиентов.
В случае. Совина все произошло как по писаному. Если невозможно было понять "эпибрацию", то уж "эпибрация коммутирования" - даже для Совина - и вовсе была темным лесом. Говоря словами уважаемого Михал Михалыча Жванецкого, "тут все в тупике".
Совин был абсолютно уверен, что таким образом он легко отделался бы и от более сведущих в техническом плане мужчин. Он похвалил свой технический и лингвистический гений и спустился к машине…
* * *
Выкурив сигарету и допив чай из термоса, Совин набрал хорошо знакомый номер.
- Вас слушают.
- У-у-у, богема проклятая. Спишь?
- Сам ты богема, Совин. Работаю. Хотя и явился вчера поздно.
- Тусуешься?
- Тусуется как раз богема. А я работаю. Чего тебе?
- Стас, скажи, на какой машине Толстый ездит? И где у него студия?
- Зелёная "вольво". Номер не помню. Но в нём точно есть цифра семь.
- А студия?
Совин записал адрес.
- Всё. Пока.
- Стой, не бросай трубку! Ты мне ничего рассказать не хочешь?
- Пока не хочу. Будет что - ты узнаешь первым. Я же обещал…
- Ладно, пока.