- Был в ударе, - быстро ответил Грэм. - В полном смысле слова. На этой конференции он решал важные задачи… из тех, что могли уже решить наконец исход этих переговоров. Все складывалось хорошо, и прекрасно удовлетворяло обе стороны. После очередного заседания министр шутил, много смеялся. Переговоры могли кончиться удачно еще до конца недели… Конечно, вероятность этого была мала, но она все же БЫЛА! По крайней мере было ясно, что вот-вот что-то проклюнется. Президент рассказывал мне, что у министра в тот день был такой вид, словно ему на ум пришла какая-то сногсшибательная идея.
- Пожалуй, сногсшибательные идеи приходят на ум не только министрам. сказал Корней.
- Ладно… - ответил Грэм. - Я расскажу тебе о том, что случилось дальше.
- Наверняка дальше еще интересней. - усмехнулся Корней.
- Суди сам. Мы бились над этой проблемой больше месяца, но подкопаться ни к чему так и не смогли. Все нити, которые мы перебирали со всей тщательностью, на которую только были способны, никуда не вели. Постепенно к этому делу пришлось подключить кучу разных структур и организаций, в частности мы стали сотрудничать и с ЦРУ, и КГБ, и Сикрет Интеллидженс Сервис. Своих специалистов прислали даже из штаба арабских террористов. Вокруг роем кружили УФОлоги и всякие там оккультисты-хиромантики. По этому делу было собрано столько бумаг, сколько за такой короткий срок не было собрано ни по одному убийству в истории человечества. Биография бедного министра, его родственников, друзей, просто знакомых и знакомых знакомых переворотили буквально до последних минут жизни… Короче, за это дело взялись ВСЕРЬЕЗ. Ты понимаешь, о чем я. В раскрытии тайны этого преступления были заинтересованы все стороны без исключения, даже явные недоброжелатели - но загадка так и осталась загадкой, покуда к этому делу не подключили случайно Джонни Миллера.
- А это кто такой? - нахмурился Корней.
- Это полицейский. - ответил Грэм и вынул из кармана фотографию. - И ты его знаешь.
Он протянул фотографию Корнею. Корней поглядел на нее и озабоченно прикусил губу.
- Да. - сказал он наконец. - Помню. Это, кажется, молодой сотрудник из отдела по борьбе с наркоманией?
- Так точно. Джонни Миллер. Он пришел в полицию незадолго до твоего из нее ухода, и даже успел помочь тебе на третьих ролях в нескольких твоих последних операциях. Потом он проработал недолго в отделе по сбору информации. Через месяц его перевели в ЦУР. Простой малый. Звезд с неба не хватал, но усердием отличался. Работу делал аккуратно и в срок, впрочем, ничего особо сложного ему и не поручали.
- Из него вышел бы хороший постовой. - вставил Корней. - Или лавочник.
- Может быть. - кивнул Грэм, задумавшись. - Но не в этом дело. В момент гибели министра он был очень далеко от места трагедии - его послали в командировку в Америку. Вернули его оттуда всего две недели назад, и как-то так получилось, что его тоже подключили к этому делу. Для начала ему поручили сортировать поступающий материал… Работа не бог весть какая, вот он и делал ее в меру своих способностей. Расследование давно зашло в тупик, а обстановка в мире все накалялась. Хотя давно было ясно, что убийство министра не имеет никакой политической окраски, невзирая на сделанное им перед смертью заявление о том, что он нашел выход из политического тупика… но ты же прекрасно знаешь сам - в подобных ситуациях найдется куча разных политиков, которые всегда постараются использовать ситуацию в своих грязных делишках. Короче, они стали портить всем жизнь, притом я имею в виду не только лишь полицию. Правительства многих стран стояли на пороге кризиса, различным международным протестам и санкциям стало несть числа. Зашевелилась мафия, а любители мистики и всякой там чертовщины совсем распоясались. И тут вдруг этот самый тихоня Джонни Миллер заявляет, что разрешил загадку!
- Дата? - буркнул Корней.
- Тринадцатого января. - сказал Грэм. - Полторы недели назад. Понимаешь, он самым бесцеремонным образом врывается в кабинет комиссара и кидает ему на стол рапорт об отставке!
- Рапорт об отставке? - удивленно поднял брови Корней. - Или заявление об увольнении?
- В том-то и дело, что именно рапорт. - продолжал Грэм без тени улыбки. - Но самое главное было не в этом чертовом рапорте, хотя и по сей день никому не ясно, каким путем попала в голову Миллера эта идиотская мысль. В присутствии нескольких полицейских и секретаря он вдруг заявляет, что ему известна тайна убийства министра.
Корней что-то пробормотал себе под нос и пристукнул кулаком по столу. Тонко звякнули бокалы. Грэм замолк и выжидательно поглядел на Корнея в надежде, что тот сейчас что-то скажет, но тот только махнул рукой.
- Ладно… давай дальше.
Грэм не удивился. Он понимал, что в голове его друга уже идет напряженная работа. Точь-в-точь как у Шерлока Холмса, когда тот берется за очередное задание. Корней уже заранее, еще в процессе поступления информации начинал прокручивать в уме различные варианты этого преступления, какими бы невероятными они на первый взгляд не казались.
- На требование комиссара внести ясность в этот вопрос, - продолжал Грэм, - Миллер возразил, что мол, не собирается выкладывать все только лишь полиции. Он сказал, что намерен собрать пресс-конференцию. Большую пресс-конференцию! Шеф сразу же вызвал меня. Понимаешь, Корней, я совершенно не узнавал того парня, этого Джонни Миллера… Всегда такой тихий и покладистый, дисциплинированный до изумления, он вдруг повел себя перед шефом не очень скромно, скажем так. Он рассмеялся ему прямо в лицо, а потом с довольным видом сообщил ему же, что все полицейские - набитые болваны. Вот его последние слова: НЕ СТОИЛО СОБИРАТЬ ТАКУЮ ГРУДУ ВСЯКИХ БУМАГ, ЧТОБЫ ДОГАДАТЬСЯ ОБО ВСЕМ СРАЗУ! Видишь ли, он между делом сообщил, что догадался обо всем буквально за полчаса до этого, вспомнив какую-то смешную сказку…
- Смешную сказку?
- Вот именно. - кивнул Грэм. - Сказку. Смешную.
Корней потянулся к бокалу.
- Что же это за сказка? - спросил он, отхлебывая свой сок.
- Увы! - воскликнул Грэм. - Если бы мы это узнали, то и загадки бы уже не существовало. Но Миллер сказал только, что через час собирает пресс-конференцию, и что обо всем расскажет только в присутствии журналистов.
- И вы его задержали?
- Естественно, это пришлось сделать. Но было поздно. Оказывается, он уже раззвонил о своем предстоящем заявлении куда не надо, и к управлению стали стекаться всякие там газетчики и телевизионщики… в общем, всякая сволочь. Мы приставили к Миллеру двух самых опытных и надежных детективов, мы пытались ему втолковать, что никакой пресс-конференции не будет, по крайней море до тех пор, пока он не выложит все нам, и пока мы сами в этом не разберемся. Но он только хохотал в ответ и кричал, что в этой истории нечего разбирать. СОВЕРШЕННО НЕЧЕГО. Он утверждал, что все НАСТОЛЬКО ПРОСТО, что весь мир ахнет, когда это узнает.
- Весь мир ахнет? - улыбнулся Корней.
- Вот именно. - подтвердил Грэм. - Именно ахнет - весь мир.
Корней помолчал, затем поинтересовался.
- И он не походил на сумасшедшего?
- Нисколько, - решительно сказал Грэм. - Скорее это был человек, весьма довольный своим открытием и предвкушающий, какой взрыв всеобщего изумления вызовет его заявление. Это были восторги недалекого человека, ведь не каждый день таким посредственностям, какой в сущности и являлся Джонни Миллер, доводится разгадывать тайны, над которыми безуспешно бьются лучшие полицейские головы мира…
- Итак!
- Итак… все повторилось. - мрачно сказал Грэм. - Все опять повторилось. Стоило только охране на минуту оставить его в камере без наблюдения, как кто-то тут же порезал его на куски.
- На кусочки… - с неуместной сейчас иронией поправил его Корней и многозначительно подмигнул. - Так?
Грэм пожал плечами.
- Не знаю. - сказал он. - Я не приглядывался Меня там чуть не стошнило.
- Но ты ведь читал отчет полицейского врача?
Грэм насупился. Корней тяжело вздохнул, бездумно поскребывая пальцами ноги по ковру, расстеленному на веранде и вглядываясь в какую-то только ему видимую сейчас точку на далеком горизонте. Ясно, что ответа на свой вопрос он и не ждал.
- Ладно. - вдруг махнул он рукой. - Дело не в отчете, в конце концов, но я думаю так, что настоящего полицейского не должно тошнить по такому смехотворному поводу. Иначе это не полицейский, а черт те что.
Грэм нервно хмыкнул.
- Ты прав. Дело не в отчете, но и не в тошноте тоже. Однако смерть Миллера была таким ударом, от которого кое-кому уже ни за что не оправиться. Представляешь, Корней, в самом сердце полицейского управления, не в захолустье где-нибудь, а в самой столице, за крепкими стальными решетками и надежной сигнализацией, в окружении опытнейших и ко всему готовых полицейских страны произошло то, чего ПРОИЗОЙТИ В ЭТОМ МЕСТЕ НИКАК НЕ МОГЛО! Вот это уже и была самая настоящая мистика. Я понял бы еще, если бы в него стреляли, или отравили, или взорвали бы к чертям собачьим вместе с полицейским управлением в конце концов… Но порвать на куски! Таким тщательнейшим образом! В течение полутора минут и причем по одной и той же методе, что и министра… это ни в какие ворота не лезет. Какой в этом смысл, а, Корней?
Корней повел плечами, словно задул холодный ветер.
- Без смысла не происходит в природе ни одно явление. глубокомысленно изрек он. - Даже если следов этого смысла с первого раза отыскать не удается.
- Вот-вот! - подхватил Грэм. - Никаких следов убийцы! Камера была заперта и никто, понимаешь - НИКТО незамеченным к ней на расстояние даже пушечного выстрела подобраться бы не смог! Не разрезал же он сам себя, в конце концов…
- Да. А ножик проглотил. - усмехнулся Корней. - Нужно иметь в виду и такой вариант.
- Не до шуток, Корней. - вздохнул Грэм.
- А я и не шучу.
Корней разогнулся и положил руку на стол ладонью вверх.
- Ты столкнулся с необъяснимым, Фред, - сказал он. - Но это необъяснимое необъяснимо только до тех пор, пока ты не введешь в бой ВСЕ версии, какие только взбредут тебе в голову. Остальное - дело техники, да еще времени. Скорее времени, чем техники. Ты должен проверить все версии, а затем исключать их по мере проверки. Когда останется одна-единственная версия, которую невозможно проверить - она твоя. И таким образом она уже не версия, а искомое решение.
- Я тоже учился в полицейской академии. - недовольно буркнул Грэм.
- Но почему-то начисто позабыл все полезное, чему там учили. Другое дело, если за долгие годы службы многие положения тебе не пригодились… Но практика практикой, дружище, а теорию забывать все же не следует. Или ты просто обленился, Грэм, я никак не могу понять… Почему бы тебе не принять и такую версию, что он разрезал себя сам? Ну, допустим, в силу каких-то сверхъестественных причин. Понимаешь ли, в криминалистике, как и в юриспруденции, прецедент может возникнуть на абсолютно голом месте!
- У нас нет отдела по борьбе со сверхъестественными явлениями. ответил Грэм.
- Но зато есть бошки на плечах! - заорал вдруг Корней. - Для чего каждому человеку дана башка?! Чтобы говно под микроскопом разглядывать до бесконечности?
Грэм поморщился.
- Ладно… - он недовольно поглядел на друга. - Давай сначала я тебе расскажу до конца. Идет?
Корней примирительно кивнул, хотя видно было, что в голове у него крутится какая-то навязчивая мысль.
- Шеф сразу же вызвал спецподразделение. - продолжал Грэм, - и они сразу же арестовали всех, кто в момент убийства находился или мог находиться вблизи камеры. Здание управления перетрясли буквально сверху до низу, короче, применили все меры, какие только можно было применить. За полторы недели собрали горы материала на Миллера, и на тех, кто был с ним рядом в течение недели до убийства, но опять все впустую. Двести специалистов переворошили все дела, над которыми сидел Миллер или которых касался до своей гибели, но не обнаружили и намека ни на какую сказку, тем более смешную, которую н упоминал перед смертью. Впрочем, полицию почти сразу же отстранили от расследования, дело взял в свои руки лично президент. Ему несладко сейчас, совсем несладко. Ты представляешь уже себе, ЧТО там у нас творится?
Корней молчал, по-прежнему уставившись неясным взором куда-то в сторону горизонта. Грэм повертел в пальцах свой бокал и допил его содержимое до конца. Затем он закурил и откинулся на спинку кресла. Он считал свой рассказ в целом оконченным. А Корней все молчал, и совершенно непонятно было, что у него на уме.
- Так-так… - шевельнулся вдруг Корней и поглядел а Грэма. - Это что, все?
- В принципе - все. - ответил Грэм. - Ну и что ты скажешь?
Корней тоже допил свой сок и с размаху шлепнул свой бокал на столик.
- А что тебе сказать?
- Какие у тебя соображения на этот счет?
Корней вдруг громко икнул.
- Не знаю.
Грэм с удивлением поглядел на него.
- Ты не знаешь, какие у тебя соображения? - спросил он, пытаясь согнать с лица выражение огромного разочарования.
- Не знаю. - повторил Корней. - Но… может быть…
- Значит, ты мог бы взяться за расследование?
Корней вдруг громко рассмеялся.
- Эх, Фред! Если бы ты только знал…
И он покачал головой. Грэм насторожился.
- У тебя есть какая-то догадка? - с надеждой спросил он.
- Догадка! - громко сказал Корней, чему-то очень развеселясь. - Да у меня целая идея!
- Значит ты… - прошептал Грэм - надежда усилилась.
Корней с самодовольной миной глядел на его.
- Знал бы ты, дружище, НАСКОЛЬКО тут и на самом деле все просто, то не тащился бы сюда, за тридевять земель, за тридесять морей, и не мучил бы меня сейчас своими историями!
Грэм оторопел.
- Значит, ты… - повторил он, начиная чересчур волноваться. - Значит ты ДОГАДАЛСЯ!
Корней предостерегающе вскинул руку.
- Стоп! - громко сказал он и поднялся из кресла. - Я пока еще ни о чем не догадался.
И он опять рассмеялся, причем прямо в лицо Грэму, точь-в-точь как это сделал Джонни Миллер перед смертью. Подхватив свое ружье, он снова вскинул его на плечо и быстрым шагом двинулся к морю.
Грэм тоже вскочил.
- Корней! - обескуражено крикнул он и кинулся за другом. - Постой!
Но Корней и не думал останавливаться. Он подошел к лодке, на которой приплыл Грэм, подождал, разглядывая яхту, пока тот приблизится, затем повернулся и направил вдруг на него ствол своего ружья.
- Полезай в лодку, дружище… - с непонятно откуда взявшейся злостью в голосе прошипел он. - И отчаливай.
Грэм остановился как вкопанный. Такого он не ожидал.
- Ты что это, Корней… - испуганно пролепетал он. - Что же это ты делаешь?
- В лодку, Фред!!! - в бешенстве заорал Корней, и Грэму вдруг показалось, что тот сошел с ума. - И без глупостей!
Грэм понял, что спорить сейчас бесполезно. Он влез в лодку и поднял весло, намереваясь оттолкнуться от берега.
- Но, Корней… - с некоторой еще надеждой пролепетал он.
- Молчи. - процедил Корней. - Ты мне друг, Фред, большой друг, и я еще надеюсь, что другом останешься и впредь. Но предупреждаю тоже чисто по-дружески - никогда не вздумай даже пробовать высадиться на моем острове, иначе, клянусь твоей головой, я пристрелю тебя при попытке вторгнуться в частные владения. И меня не осудит даже Господь Бог.
- Но, Корней… - не сдавался Грэм, но друг снова перебил его:
- И Президенту передай, что и его застрелю! Даже Папу Римского застрелю, если меня не оставят в покое!
- Корней! - снова крикнул Грэм, машинально опустив весло в воду и чуть не выронив его. - Тебя уже ни за что не оставят в покое. Ты это понимаешь?
- Чепуха! - орал Корней.
- Но ради Бога, объясни мне, ЧТО случилось?!
- Случилось? Да ничего не случилось, Фред! - Корней, казалось, одержим приступом какого-то буйного веселья. - Еще пока ничего не случилось! Понимаешь, Фред, мне это ни к чему. Я не хочу, чтобы на моем острове ЧТО-ТО случалось! Я всем доволен тут, дружище, у меня есть ВСЁ, и я просто не хочу, чтобы в один прекрасный день все закончилось. Я тоже не хочу быть разрезанным на кусочки, Фред! НА МЕЛКИЕ КУСОЧКИ!!!
Он вдруг вскинул ружье и разрядил его в чистое ясное небо. Сухие щелчки выстрелов походили на треск сучьев в жарком осеннем костре.
- А ты думай, Фред, думай! - продолжал орать Корней, пританцовывая на белом чистом песке под сенью величественных пальм. - Это же твоя работа, черт возьми! Ведь все настолько просто! ВЕСЬ МИР АХНЕТ!
…Грэм яростно греб назад к яхте. Он был зол на весь белый свет. Ему до ужаса не хотелось делать того, что он был сейчас обязан сделать согласно инструкции, составленной лично президентом. Корней его друг, да, но он также один из немногих толковых специалистов во всем мире, способных мыслить неординарно и решить практически любую проблему. И по приказу президента Грэм был обязан любыми средствами вынудить Корнея к сотрудничеству. ЛЮБЫМИ. У него был огромный выбор этих средств. Все необходимое находилось сейчас на яхте. А чего не нашлось бы, то в пятичасовый срок могло быть доставлено с материка на сверхзвуковом самолете.
Солнце неподвижно зависло в зените. Большая белая чайка коснулась в полете своим крылом вершины пологой волны, подняла каскад нестерпимо вспыхнувших в воздухе алмазных брызг. По ушам вдруг ударил истерический вопль перепуганной насмерть женщины.
Грэм стремительно обернулся, и в панике чуть не перевернул лодку. Корни на берегу не было. На том месте, где он только что отплясывал…
Грэм испуганно вгляделся, вздрогнул, и его мозг со всей отчетливостью, на которую был сейчас способен, понял, что ему и на самом деле пора в отставку. Пора немедленно. Невзирая на последствия. Иначе…
Грэм не хотел больше глядеть на берег. Он закрыл лицо руками. Челюсти вдруг свело ужасной судорогой, и его тотчас стошнило в прозрачную воду удивительно живописной лагуны.
Женский визг стих, но зато дико стали орать чайки…
Дерево
У Аркаши появился перочинный ножик. Он нашел его на улице, когда, изнывая от полуденной жары и волоча за собой сумку с учебниками, возвращался из школы домой. "Неплохо", - отметил Аркаша про себя и положил ножик в карман. Это был хороший знак.
…Размеренно текли первые дни нового учебного года, и все никак не верилось, что каникулы закончились. Уроки учить не хотелось, да и не было пока смысла. Аркаша прекрасно знал, что первые две-три недели школьных будней близко к сердцу можно не принимать. Тем более - какая уж тут учеба, когда на дворе еще лето! Хоть и сентябрь, но наступление осени чувствовалось лишь по обилию арбузных корок на мусорке и самым низким за год ценам на виноград.
Аркаша подошел к своему дому и уселся передохнуть на скамейку у ворот. Усталость после длительного перехода из-за жары не проходила, вставать не хотелось, а просто так сидеть было скучно. Аркаша посмотрел вдоль пустынной улицы, затем перевел взгляд под ноги и, не увидев там ничего интересного, посмотрел на доску скамейки, на которой сидел.
…Скамейка была уже изрезана надписями и рисунками вдоль и поперек, но Аркаша уже нащупывал в кармане найденный ножик. Немного поковыряв скамейку, он понял, что тут на результаты рассчитывать нечего. На скамейке и без того не было живого места. Забор же портить он поостерегся. Забор это не скамейка, за изрезанный забор будут крупные неприятности. Тогда он встал и зашагал назад по улице к пустырю.