– Давай, выпьем? – предложил Грек. На что толстушка тут же ответила согласием, сказав:
– Наливай.
Себе Грек налил водки в рюмку. Рюмка, из которой пила толстушка, превратилась в кучку стекла. Грек подумал и, протянув руку, достал из шкафа с посудой большой фужер. Налил его едва ли не целый. Подставил толстушке.
– За что будем пить? – пьяненьким голосом промурлыкала она.
Тостов Сан Саныч Грек знал много. А сейчас, подняв рюмку, предложил:
– Давай выпьем за вечную любовь.
– Как Ромео и Джульета? – спросила пухленькая прелесть. Грек улыбнулся.
– Именно, так, – сказал усатый капитан.
Толстушка схватила подставленный фужер и в три больших глотка осушила его.
Грек тоже выпил. Ставя рюмку на стол, он уже нацелил свой черный глаз на крупный маринованный помидор, одиноко лежащий на тарелке. Но толстушка опередила его. Быстро схватив помидор, она целиком затолкала его в широко разинутый рот, как это делает удав при поедании крупной добычи. Греку оставалось только утереть салфеткой рот, потому что за какие-то несколько минут, любительница поесть, в момент подобрала со стола всю закуску.
– Ой-ля-ля, – тихонько проговорил Грек, наблюдая за работой ее мощных челюстей. Прожевав все, что было у нее во рту, пухленькая прелесть плотоядно улыбнулась и сказала:
– Ну что, усатенький, а не пора ли нам от слов о любви, перейти к практическому делу?
Грек содрогнулся от этих слов, понимая, что теперь ему уже не вырваться из горячих объятий толстушки. И судя по ее поведению, на мужиков она голодная. А раз так, пропал Сан Саныч. Разве он сумеет удовлетворить ее аппетит. Но Грек решил не показывать, что он сдается. Да чтобы он, потомственный гречанин и спасовал перед женщиной. Пусть даже такой формы.
– Я готов, – проговорил он с улыбочкой, хитро прищурившись, отчего толстушка испустила томный вздох. – Но, может быть, дама пожелает сначала посетить ванну? Люблю, когда женщина вся чистенькая с головы до ног, – сказал он и потер рука об руку.
Толстушка чмокнула его в лоб и сказала, поднимая свою толстую задницу со стула:
– Я сейчас. Не скучай без меня, усатенький. Я скоро вернусь.
– Чтобы ты на веки вечные осталась там, – шепнул Грек, увидев, как за ней закрылась дверь ванны. И скучать ему было некогда. Оставшись один в комнате, Грек быстро схватил сумочку и, открыв ее, достал ключи, которые женщина показывала им с Тумановым.
Расплющив кусок жевачки, превратив его в некое подобие лепешки, он сначала вдавил в него один ключ. Потом другой. Оттиски получились вполне подходящими, чтобы по ним какой-нибудь умелец слесарного дела изготовил точно такие же ключи.
Бережно уложив в карман жевачную лепешку с оттисками ключей, Грек налил рюмку водки и тут же выпил ее.
– Я уже выхожу, – донесся из ванны голос толстушки.
* * *
Стоило на следующее утро только Греку появиться в кабинете майора, как Ваняшин, улыбаясь, спросил его:
– Ну как ты вчера?
Наверное, лейтенант ожидал, что капитан заявится сюда в раскорячку и весь в губной помаде. А, увидев бодрый вид, с которым Грек перешагнул порог майорского кабинета, лейтенант даже погрустнел.
Грек посмотрел сначала на Ваняшина, потом на майора и сказал, обращаясь к обоим:
– Гады вы. Оставили меня старика на растерзание этой тигрице.
Услышав такое, Федор замахал руками.
– Ничего подобного, Сан Саныч. Просто у всех женщин есть свои странности. Вот ее бывший любовник, Китаец с годами сделался падким на молоденьких девочек. А Ольге, напротив, нравятся мужчины зрелые, навроде тебя, Грек. Кстати, ты сделал слепки ключей.
Грек с укором покачал головой и сказал:
– Майор, не ездей мне по ушам.
– Ладно, не буду, – Федор улыбнулся и спросил: – Но все-таки, как прошла ночь?
– Как обычно. Дома на кровати, – ответил Грек, разочаровав приятелей.
– То есть?
– Я успел попасть в метро перед самым закрытием, – сказал Грек.
– Сбежал, что ли от Ольги? Зря, – сокрушенно махнул рукой майор Туманов. – Такая знойная женщина. И на любовь падкая.
– Даже чересчур, – подхватил Грек, доставая из кармана лепешку из жевачки с отпечатками ключей. – Я, конечно, не тщеславный. Благодарность мне не нужна. Но я бы не отказался сейчас похмелиться. Выполняя ваше задание, товарищ майор, мне вчера пришлось немного принять лишнего. Сейчас у меня башка трещит. И не худо бы ее поправить.
При этих словах своего помощника, майор Туманов полез в стол, достал из него бутылку водки и стакан. Налил его почти целый и подвинул Греку.
– Подлечись, дорогой, – сказал Туманов. А Грек отказываться не стал. Хотя первоначально выговаривая все это майору, придерживался одной цели, пошутить над ним. Но, увидев, что шутка оборачивается вполне серьезным предложением выпить, отказываться не стал. Чтобы не разочаровывать майора Туманова. Выгоду надо извлекать изо всего. Грек научился извлекать ее даже из шуток.
Глава 13
Прежде, чем отпереть квартиру, где по утверждению толстушки Оли, Китаец предается занятием любовью с малолетками, Федор решил позвонить Греку. Усатому капитану сегодня выпала особая честь. Пока майор с Ваняшиным будет устанавливать в квартире две видеокамеры и аппаратуру прослушки, Грек все это время должен находиться в ресторане и вести за Китайцем наблюдение. Во время беседы Туманова с Китайцем в бильярдном зале, Грека не было. И потом, когда вор попытался сбежать из ресторана, используя для этого дверь кухни, встретиться ему довелось не с Греком, а с лейтенантом Ваняшиным. Грек в это время находился возле другой двери. Причем, простоял там до конца беседы Туманова с вором. Китаец его не видел. И майор посчитал, что даже если вор и встретит его теперь в ресторане, вряд ли обратит внимания на усатую рожу Грека. К тому же по случаю посещения ресторана, Грек отнес свой не такой уж новый костюм в химчистку. Там над ним поработали. И когда капитан появился в нем перед коллегами операми, Туманов ахнул от удивления. А лейтенант Ваняшин вытаращил глаза и сказал:
– Обалдеть.
Грек стоял в новой ярко-белой рубашке и галстуке. Заметив, с каким восхищением друзья смотрят на него, заважничал.
– Да, Сан Саныч. На улице встретил бы тебя, ни за что не подумал бы, что ты мент. На крутого бизнесмена тянешь, – сказал Ваняшин и уставился на старые и малость стоптанные ботинки Грека, которые тот наполировал до блеска. Но кто там, в ресторане будет разглядывать ботинки капитана и гадать, старые они или новые. О том, что они старые знает Туманов, а еще этот противный лейтенантик Ваняшин. Не зря, гад, таращится на них. Так и норовит задеть чем-нибудь самолюбие Сан Саныча Грека. Подцепить за живое. Сейчас вот к ботинкам привязался.
Глянув в ехидную рожу лейтенанта, Грек чуть нахмурился и сказал:
– Лешка, не порть мне настроение. Мне сейчас на задание идти.
Лейтенант хмыкнул на это.
– Можно подумать, мы с Николаичем на прогулку идем. Он будет за столиком сидеть, балдеть. Водочку пить. Хотел бы я пойти на такое задание, – сказал Ваняшин. На что капитан Грек, подняв указательный палец, заметил:
– Не просто за столиком сидеть, а вести оперативное наблюдение за объектом. То бишь, за вором в законе, Китайцем. Понятно, салага. И майору видней, кого куда посылать. Так что ты, малец, для такого серьезного дела еще не дорос.
Ваняшин не стал спорить, отвернулся. А Грек, легонько толкнув приятеля Леху в плечо, протянул руку. Решено было, что к ресторану Грек поедет не на служебной машине, а на белой "девятке" Ваняшина. Об этом лейтенанта упросил майор Туманов. Потому что сам Ваняшин на такой вариант не соглашался, говоря, что Грек прекрасно может добраться туда и на метро. Но майору все-таки удалось уговорить лейтенанта. Теперь, отдавая ключи от машины Греку, Ваняшин вздохнул и предупредил:
– Сильно на газ не дави. Она у меня инжекторная. Сто пятьдесят прет в легкую. А вообще, если бы не Николаич, я бы тебе даже велосипед не доверил.
Грек оскалился в улыбке и сказал:
– Ладно, не жмись. Верну я твою колымагу в целости и сохранности, – потом капитан обратился к майору Туманову, видя, как тот усердно делает вид, будто здорово занят: – Товарищ майор, извольте ручку позолотить? – проговорил Грек.
Туманов поднял голову от бумаг, которые то и дело перелистовал.
– Чего? – спросил он, делая вид, будто не понял, к чему это Грек.
– Ну, ты что, в самом деле, Николаич? Не свои же мне тратить, – как мог, возмутился Грек. Федор достал из кармана три пятисот рублевки, положил Греку в протянутую ладонь.
Грек ошалело захлопал своими черными, как у цыгана глазами и спросил:
– И это все?
– А сколько ты хотел? – сказал, как ни в чем не бывало майор, и тут же добавил: – Смотри, лишнего не трать. И так еле уговорил "батяню", чтобы разрешил выдать из бухгалтерии на расходы. Между прочим, по документам эти деньги проходят, как выданные на текущие расходы. Так что, береги их.
Грек воспринял сказанное майором, как злую насмешку, обратился к Ваняшину:
– Нет, Леш, ты слышал, что наш премудрый майор сказал. Лишнего не тратить. Как будто я в столовую иду. Ты, Николаич, хотя бы знаешь, какие там цены?
На что рассчитывал Грек, было не понятно. Но больше он от майора не получил не рубля.
Часа через полтора, после его отъезда, майор Туманов позвонил Греку на сотовый, узнать, как у того идут дела. Судя по веселому голосу капитана, дела у Грека шли даже очень неплохо.
– Объект на месте. Сидит недалеко от меня с молоденькими двумя девицами, – сообщил Грек. Туманов ему посоветовал не терять бдительность и быть повнимательней, и обо всех изменениях сразу докладывать ему по сотовому. Еще майор сказал, что они с Ваняшиным преступают к установке аппаратуры.
– Ну, как там Грек? – немного с завистью спросил Ваняшин. Он бы не прочь подменить капитана на его задании. А Грек пускай бы тут корячился с майором. Но Туманов сказал, что Ваняшин ему нужнее тут. И Леха Ваняшин спорить не стал, по одной простой причине: потому что с начальством не спорят, иначе себе дороже выйдет. И сейчас, завидуя Греку, представлял его балдежное лицо. Уж чего-чего, а выпить и закусить их капитан любит. Особенно в на халяву.
Они вошли в подъезд шестиэтажного дома сталинской постройки, и когда поднялись на шестой этаж, майор пошарив в кармане, достал ключи, которые накануне им сделали по слепкам в мастерской. Потом поглядев на четыре двери, выбрал из них одну.
– Николаич, а ты уверен, что это та самая дверь? – шепотом спросил Ваняшин. Туманов показал ему ключи и сказал:
– А вот мы сейчас и проверим.
И с этими словами майор сунул один из ключей в замочную скважину.
Ваняшин на миг представил, что будет, если сейчас Туманов все-таки ошибся дверью. Судя по его лицу, майор забыл, какая из четырех дверей им нужна. И если он сунул ключ наугад, то их примут за квартирных воров и в лучшем случаи побьют. О худшем, лейтенант думать не стал. Слишком неприятно думать о худшем и о том, сколько придется давать отписок прокурорским работникам. Объясняй потом, зачем они приперлись сюда и пытались проникнуть в чужую квартиру. И Леха вздохнул. Но это был не вздох сожаления, а вздох облегчения. Потому что ключ вошел в замок так, как надо. И майор сделал три оборота, после которых верхний замок оказался отпертым.
Теперь оставался нижний. Но это уж, как говорится, дело техники. А точнее, нескольких движений майора Туманова, в результате которых и второй замок был открыт.
Еще не входя в квартиру, Туманов чуть приоткрыл дверь, прислушиваясь.
В квартире было темно и тихо. Ваняшин не понимал, почему майор тянет. Чего стоять здесь на площадке шестого этажа и ждать, пока, кто-нибудь из соседей выйдет и увидит их.
Словно угадав то, о чем подумал лейтенант Ваняшин, Федор обернулся к нему и коротким взмахом руки дал понять, что пора входить. Сам майор вошел первым. Ваняшин за ним, прикрывая майорский тыл. А, войдя, тихо закрыл дверь. Теперь предстояло осмотреть квартиру. Перед тем, как войти, Туманов несколько раз позвонил, чтобы проверить. Вдруг предусмотрительный Китаец оставит здесь охрану из своих мордоворотов. Но вор оказался не таким уж предусмотрительным. И в этом Леха Ваняшин убеждался, осматривая комнату за комнатой. Пока майор Туманов осмотрел ванну, туалет и кухню, он, подсвечивая себе маленьким фонариком, обежал три комнаты. Оставалось заглянуть в последнюю, четвертую. Но теперь Ваняшин не сомневался, что и там никого нет. По крайней мере, в спальне он уже побывал. И в ней, никого. Широченная кровать, на которой свободно места хватит для четверых, аккуратно заправлена. Только возле самых подушек, атласное одеяло чуть откинуто. Иными словами, все готово к совокуплению стареющего джентльмена с молоденькой красоткой, при виде которой кровушка начинает бурлить по жилам, поднимая не только желания, но и кое-что другое.
Леха улыбнулся. Сейчас они с майором установят на шкафу, располагающимся рядом с этой кроватью, маленькую видеокамеру, которая увековечит на пленку усердие Китайца, когда он будет пыхтеть на юной Афродите. Потом эта запись будет предъявлена ему, как вещественное доказательство. Но он так и не узнает, кто ему вырыл яму. А вырыла ее…
Войдя в последнюю комнату и пробежав по ней лучом фонарика, Ваняшин остолбенел на пороге. В кресле сидела толстушка, Ольга Романюк, бывшая любовница Китайца. Ее полуоткрытые глаза смотрели на дверь, где застыл Леха Ваняшин. Это настолько подействовало на лейтенанта, что он не отводил луч фонаря от ее лица и в первые секунды не понимал, почему она не моргает. И только потом, когда опустил луч, посветив ей на грудь, все понял.
С левой стороны на ее груди были две окровавленные раны. С краю на ковре, возле которого стоял Ваняшин, валялся пистолет "Макарова". Это не было похоже на самоубийство. Видно убийца, перед тем как выйти из комнаты, обернулся и выстрелил, всадив пару пуль женщине в грудь. Сидящая в кресле толстушка смотрела на него, и даже не отвела взгляда и не закрыла глаз в тот момент, когда убийца хладнокровно нажимал на курок.
Ваняшин с содроганием представил, каких усилий ей стоило вынести такую муку. Хотя мучиться особенно долго ей не пришлось. По-видимому, одна из выпущенных из пистолета пуль, сразу задела сердце.
– Николаич, – негромко позвал Ваняшин, словно боясь разбудить сидящую в кресле женщину. – Иди. Глянь.
Туманов увиденным был удивлен не меньше лейтенанта Ваняшина. Войдя в комнату, он сначала уставился на убитую, сказав:
– Ни хрена себе, делишки.
Потом подошел и потрогал у нее на шее пульс, после чего сказал:
– Готова. Ну, Леха, и вляпались мы с тобой. Дрянь дело.
– Это точно, – согласился Ваняшин, сказав: – Кто-то обвел нас вокруг пальца.
Туманов разочарованно покачал головой.
– Не только обвел, а и подставил по крупному. Мы в чужой квартире с трупом убитой женщины. Сладкий пирог для прокуратуры. Но еще больше для газетчиков, мать иху. Раздуют кадило о том, как менты занимались грабежом и в одной из квартир убили бывшую хозяйку. Вот, то-то радость будет для Китайца.
Вспомнив о воре, Федор достал из кармана трубку сотового, позвонил Греку и узнал, что Китаец поднялся в бильярдный зал, и как ни в чем не бывало, режется в бильярд.
Туманов вкратце сообщил Греку о случившемся и велел срочно ехать к ним.
– Николаич, у меня на столе столько закуски остается. Я ж еще даже покушать не успел, – пожаловался Грек несколько растерянным голосом.
Туманов чуть не обложил его сочным матом.
– Ты что, дурак? Или пьяный?
– Да вроде нет. Не то и не другое, – возразил Грек.
– Тогда немедленно дуй сюда, – приказал Туманов и добавил: – Потом доешь свою закуску. – И отключил телефон. Посмотрев на сидящую в кресле толстушку, произнес задумчиво: – Интересно все получается.
– Интересней некуда, – поддержал майора Ваняшин. – Только во что нам этот интерес обойдется. При желании, и срок намотать могут.
– Могут. И срок намотать. И с работы выгнать могут. Тут ведь как посмотреть на это дело. С какой стороны. Но меня другое заботит. То, что Ольга не сама на себя руки наложила, это и козе понятно. Не понятно, как она оказалась здесь? Зачем? Неужели стервозная баба, решила в пользу Китайца сработать.
– А может, он ее и уделал. Ну не сам, конечно, а кто-то из его людей? – высказал Ваняшин предположение. Туманов на это только пожал плечами. Все это оказалось настолько неожиданным, что голова у Туманова отказывалась нормально соображать. Появлялись вопросы, на которые он не мог найти ответы.
Для начала осмотрел труп женщины в попытке обнаружить на лице и руках следы борьбы. Но ничего такого не обнаружил. А личико у убитой оказалось чистеньким, как у благочестивой монашки. Словно она за искупление всех своих грехов заранее подготовилась к смерти и случившееся восприняла со смирением. Но, зная, крутой нрав Ольги Романюк, Туманову в это верилось с трудом. И если бы идти сюда она не захотела, то никакой силой ее бы не привести, кроме…
– Китаец? – спросил Ваняшин.
– Вполне, допустил бы такое, если бы кто мне объяснил, как он мог узнать о нашем визите сюда. Об этом даже не знала она, – кивнул Федор на труп толстушки. – Она не видела, как Грек сделал слепки ключей. Кстати, ключи? – Федор обратил внимание, что сумочка убитой валялась на полу, на ковре.
На руках у оперов были одеты тонкие резиновые перчатки, две пары которых пришлось позаимствовать у криминалиста Семина, поэтому они не опасались оставить свои отпечатки пальцев.
Раскрыв сумочку, Туманов заглянул в нее. При этом Ваняшин посветил ему фонариком. Свет в комнатах квартиры, опера зажить не стали. Вдруг, кто-то следит за окнами квартиры.
Федор перерыл все содержимое сумочки, но ключей от этой квартиры, которые вчера Ольга показывала им, и с которых потом Грек сделал слепки, в сумочке не нашел.
– А что, если она их оставила дома? – сказал Ваняшин. Он упорно пытался обвинить в случившемся Китайца, представив это, как его месть операм. Воры, народ ушлый и тоже не дремлют. Вдруг, он все-таки, каким-то образом узнал, что назавтра менты приедут в его конспиративную квартиру. А бывшая толстуха ему стала не нужна. Поэтому вор и решил убрать ее. Вот только чего Ваняшин пока понять не мог, так это, как вор мог узнать мысли оперов, узнать о том, что они задумали установить здесь аппаратуру. Ведь не телепат же этот Китаец, в самом деле.
– Оставила дома, – повторил Туманов следом за Ваняшиным, и на лице майора отразилась недоверчивая улыбка. – А как она, в таком случаи, вошла сюда? Леша, ключи у нее забрал тот, кто ее убил. Он, или они, привели ее сюда. Убили здесь, забрали ключи и вышли, заперев дверь.
– То есть, по-твоему, это сделал не Китаец? – спросил Ваняшин.
Федор покачал головой и сказал:
– Почти уверен, что это не он.
– Но тогда кто и зачем?.. – довольно громко воскликнул Ваняшин и тут же замолчал, увидев осуждающий взгляд майора.
– Пока я еще сам не знаю, кто этот нехороший человек. Но он, редиска, знал, что мы будем здесь. Знал, что перед этим мы были у Романюк дома. И он решил подставить нас. Подставить по крупному. Кому-то, Леша, мы здорово мешаем. Вот так, лейтенант.