* * *
Вернувшись в полицейское управление, комиссар принялся просматривать архив. Он начал с донесений, составленных Маринео. Кражи, контрабанда, драки, убийство старушки с целью ограбления. Одно за другим проглядывал Каттани уголовные дела и клал папки обратно на полки. Пока его внимание не привлекло одно имя: Санте Чиринна.
Маринео описывал этого тридцативосьмилетнего мужчину как торговца наркотиками, "опасного человека, склонного к насилию, жестокого и не брезгующего никакими средствами". Указывалось, что он является владельцем трех роскошных автомобильных салонов, бара в районе порта и что он обязан своим богатством "услугам, им оказанным лицам, стоящим на верхних ступенях социальной лестницы".
В самом деле, любопытно. Каттани еще полистал папки и обнаружил несколько обвинений, предъявленных Чиринна. Принадлежность к организации, созданной в преступных целях, и торговля наркотиками. Однако обвиняемого не побеспокоили даже вызовом в суд: с него сняли обвинения уже в ходе следствия - за недостатком улик.
- Привет, комиссар, не думал найти вас здесь!
В комнату архива вошел заместитель начальника оперотдела Альтеро. В руках у него было несколько папок, которые он собирался поставить на место. С Каттани он старался держаться любезно, желая понравиться новому шефу. Чтобы сломать лед, он извлек из кармана пачку сигарет и предложил закурить. Но был несколько ошарашен, услышав в ответ:
- Нет, спасибо, я только что курил.
Сделав вид, что не обратил на это внимания, Альтеро спросил, нашел ли комиссар то, что искал, и не нужна ли его помощь.
- Да, - ответил холодно и несколько загадочно Каттани, - я кое-что нашел.
Постучав пальцами по папкам, он сказал, что обнаружил в них одно имя, которое, как ему подсказывает чутье, заслуживает внимания:
- Сан-те Чи-рин-на.
Он произнес его по слогам и незаметно взглянул на Альтеро, чтобы увидеть его реакцию. Но Альтеро никак не реагировал и только спросил, чем же этот человек мог заинтересовать комиссара. Каттани спокойно ответил: насторожило то, что оба расследования по делу Чиринна вел лично Маринео, а также решительно отрицательная характеристика, данная ему начальником оперотдела.
На губах Альтеро появилась двусмысленная улыбка. Что она означала: что у Каттани тонкое чутье или же что он наивный простак? Судя по последующим словам, второе предположение было вернее.
- Оба эти расследования, дорогой Каттани, начались из-за женщин. Дело шло о клеветнических слухах, которые распространяли обманутые мужья, желавшие любым способом отомстить тому, кто наставил им рога. Ибо Чиринна всего лишь известный бабник.
Каттани явно не понравился этот тон.
- Предоставьте мне разобраться в этом самому, - резко прервал он своего заместителя.
- Разумеется, ради бога, я только хочу вам сказать, что с Чиринна вы напрасно теряете время.
Что за тип этот Альтеро? Коллега, которому можно доверять, или человек, с которым следует всегда быть настороже? Каттани на собственном опыте начал постигать: несмотря на яркое солнце, сицилийские туманы рассеять куда труднее, чем знаменитые миланские. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. И в душе дал себе обещание делать каждый шаг осмотрительно, никому не доверяя.
* * *
Он весь взмок от пота. Жара была невыносимая.
- Останови у этого киоска, выпьем пива, - сказал он сидевшему за рулем Де Марии. Обтерев пальцем горлышко, он поднес к губам бутылку и почувствовал, как внутри по телу разливается прохладная, освежающая волна.
- Спасает от смерти! - выдохнул он с облегчением. Он стоял на главной улице, дома на которой - древние и несколько претенциозные - показались ему обветшалыми. Особенно по сравнению с некоторыми новыми, выставлявшими напоказ свою роскошь, магазинами с огромными витринами.
Мимо ковыляли сгорбленные, ссохшиеся старички, словно прожитые годы их иссушили и сделали ниже ростом. Молодые парни щеголяли прическами под панков и одеждой, подражающей столичным модам. Обезьянничанье, которое часто принимает в провинции вульгарные и даже чуть трогательные формы.
Каттани поправил темные очки.
- Что ты можешь рассказать мне о Санте Чиринна? - спросил он Де Марию.
Полицейский оторвался от почти уже пустой пивной бутылки.
- Порядочная сволочь, - ответил он.
- Им занимался Маринео...
- Да, но сел в лужу. И Чиринна этим хвастался. В последнее время он дошел до того, что в глаза насмехался над доктором Маринео. Комиссар, говорил он, под меня вы не подкопаетесь. Я чист как стеклышко. Но вот любопытная вещь: казалось бы, этот Чиринна должен был ненавидеть Маринео, а вчера я видел его на похоронах комиссара.
- Да, конечно, - задумчиво произнес Каттани, - будто он хотел всем показать, что уважал покойного и скорбит о нем. Хитер мерзавец. Интересно, в каких он отношениях с высшими кругами города.
Де Мария прислонился спиной к машине.
- Они его словно не видят, но частенько . используют. Однако в свои гостиные не допускают, - ответил полицейский. Он говорил о Чиринна совсем другим тоном, чем Альтеро. - А он пытается туда проникнуть. Это мелкий разбогатевший мафиозо, которому не терпится выскочить наверх.
В этот момент показался мотоцикл, который вела девушка с развевающимися на ветру волосами. Она резко затормозила у бара на противоположной стороне улицы. На вид ей было лет двадцать пять. Высокая, стройная, с фигурой, как у манекенщицы. Каттани не мог отвести от нее взгляда. "Вот это красотка!" - подумал он. Хотя ему показалось, что на ее бледном личике заметны следы какого-то затаенного страдания.
- Хороша метелка, не правда ли? - подмигнул Де Мария, повернувшись в сторону девушки. - Знаете, кто это? Злые языки говорят, что она подружка Чиринна. Если это так, то мечта нашего мафиозо скоро сбудется, потому что эта девица из самой знатной семьи. Ее зовут Титти Печчи-Шалойя, она дочь герцогини Элеоноры. У нее денег куры не клюют. Набита доверху, дорогой доктор.А теперь осталась одна-одинешенька в огромном палаццо; потому что мамаша покончила самоубийством. Эти аристократы всегда немножко того...
Полицейский допил последние капли пива.
- И вот какое странное совпадение, - продолжал он, - герцогиня Элеонора пустила себе пулю в лоб в ту же самую ночь, когда убили комиссара Маринео.
- В ту же ночь? - машинально повторил Катта- • ни, по-прежнему не отрывая взгляда от девушки, которая всем видом показывала, что кого-то ждет. Он видел, как она посмотрела на часы, пригладила волосы, потом принялась нервно прохаживаться взад-вперед.
- Вот именно, - со значением произнес Де Мария. - В ту же самую ночь.
Заметив, что внимание комиссара отвлечено другим, он снова повернулся в сторону девушки.
- Она все еще там? Насколько я понимаю, поджидает именно его - этого Чиринна. Видите, какая она бледная? Молодая герцогиня колется. Насквозь прогнила от наркотиков. Говорят, ими ее снабжает этот мафиозо, чтобы совсем поработить. Да, я угадал: вот и он!
Из боковой улочки показалась машина с Чиринна за рулем. Он вывернул на проспект и подъехал к бару. Чиринна, коренастый, с черными напомаженными волосами и широкой физиономией, держался вызывающе. В его тяжелом, свинцовом взгляде было что-то зловещее. Он обменялся с девушкой несколькими словами, словно о чем-то условливаясь. Потом сел в свою машину, она оседлала мотоцикл, и оба поехали в одну сторону.
Комиссар проводил их взглядом, пока они не скрылись из виду.
- Я должен поговорить с этой девушкой, - сказал он Де Марии. - Позвони ей по телефону и условься о встрече.
- Будет исполнено!
Но, кроме посещения герцогини, Каттани подумывал еще об одном визите.
- Где живут вдова и дети Маринео?
- Сразу же после похорон они уехали, - ответил Де Мария. - Отправились к родственникам в Салерно. Но рано или поздно должны вернуться за мебелью и вещами.
- Значит, квартира их сейчас пустует, - подумал вслух Каттани. - Как ты считаешь, будет очень невоспитанно, если мы сунем нос в бумаги Маринео?
- Как прикажете. Может, там и найдется что-нибудь полезное.
Подъехав к небольшому дому, где жил Маринео, в восточной части города, очутились перед запертым подъездом. После нескольких минут ожидания они увидели, как дверь тихонько приотворилась, и на пороге показалась миниатюрная старушка вся в черном.
- Бабушка, - сразу же бросился к ней с вселяющей доверие улыбкой Де Мария, - не закрывайте. Мы должны снять показания электрического счетчика.
Не садясь в лифт, они неслышными шагами поднялись на третий этаж и остановились перед блестящей лаком дверью с металлической табличкой с выгравированной на ней фамилией Маринео. Де Мария, не теряя времени, вытащил из кармана связку ключей и отмычек. Открыв замок, они вошли в квартиру.
Там царили беспорядок и запустение. В углу гостиной Каттани увидел небольшой секретер, наверно, служивший Маринео письменным столом. Он тщательно его осмотрел. Старые ненужные бумаги, пачка фотографий - по-видимому, комиссар сам снимал своих детей. Тонкая папка с квитанциями о взносах платы за телефон, электричество.
Каттани был разочарован. Он дернул последний ящик и услышал, как внутри что-то глухо шлепнулось, упав между ящиком и задней стенкой стола. Встав на колени, он вынул ящик и увидел белевшую там маленькую чековую книжку. Остались только корешки оторванных чеков. Кто знает, может, и это пригодится.
Каттани опустил книжечку в карман. Таков был единственный практический результат этого посещения.
Герцогиня
Он снял квартиру в только что выстроенном доме, в которой еще пахло свежей краской и побелкой. Когда из Милана приехала с дочерью жена, квартира ей очень понравилась, и она целые дни проводила, любовно обставляя комнаты и прикидывая, как затем она заполнит цветами выходящую на море террасу.
Но когда с домашними хлопотами было покончено, она огляделась вокруг и почувствовала, как ее охватывает так хорошо знакомое отчаяние. Она с ним боролась, подавляла его, но теперь была не в силах больше его сдерживать. Вся ее энергия и душевные силы, с которыми она принялась за устройство семейного гнездышка, иссякли. Муж относился к ней как к посторонней. Уходил рано утром и возвращался домой, когда она и дочь уже спали.
Однажды она прождала его на кухне до глубокой ночи. У нее было такое чувство, словно она сидит в засаде, охотясь за ускользающей дичью. Он же, казалось, ожидал, что рано или поздно последует подобная сцена, и, войдя, не произнес ни слова.
- Коррадо, прошу тебя, скажи, что происходит? Муж нахмурился и покачал головой.
- Ничего. Ложись спать.
- Ничего, ничего... - плачущим голосом повторила Эльзе. - Ты не глядишь мне в лицо, по нескольку недель не приходишь ко мне ночью. Я тебе совсем не нужна, ты хочешь от меня избавиться.
Он постарался быть с ней полюбезней.
- Пожалуйста, оставь меня в покое. Ведь я только-только сюда приехал, мне надо осмотреться. Работы выше головы.
Краешком глаза он смотрел, как она раздевается. Ноги у нее длинные и стройные. Ничего не скажешь, она еще хоть куда. Но какие-то мелочи его отталкивали. Теперь его раздражали ее ступни, руки, эти нагло выпиравшие тяжелые груди. "Совсем такие, как у ее мамаши", - подумал он с отвращением. Однако положа руку на сердце, если бы его спросили, в чем истинная причина такого охлаждения, он вряд ли смог бы вразумительно ответить. В общем он, наверно, просто устал от нее. Мне надоело, время от времени пытался он объяснить себе, мне надоело видеть рядом каждый день одно и то же лицо. Он не мог примириться с тем, что прикован к жене на всю жизнь. Идеалом для такого человека, как я, подумал он, уже засыпая, было бы менять женщину каждый год.
* * *
Приезд Эльзе в Трапани не мог пройти незамеченным. Красивая блондинка - тем более блондинка там редкость - заставляла всех оборачиваться на улице. И ей это доставляло удовольствие. Нравилось ощущать всеобщее восхищение. В сущности, ее больше всего обижало в нынешнем отношении мужа именно то, что он не обращает на нее внимания. Ей мало было знать, что она красива, хотелось, чтобы и другие восхищались.
Она взяла привычку каждое утро отправляться вместе с дочерью на море. Ее появление на пляже неизменно вызывало всеобщее оживление. "Жена комиссаpa", - из уст в уста пробегал приглушенный шепот. Владелец купален приветствовал ее с низким поклоном:
- Мое почтение, синьора. Добро пожаловать! Один служащий купален тащил ей лежак, другой
спешил раскрыть пляжный зонт.
- Вы как цветок, вокруг вас всегда кружат пчелы, - сказал ей как-то утром Нанни Сантамария, журналист с Сици-ТВ, тот самый, что в ночь убийства Маринео поспешил на место преступления.
- Вы очень любезны, - просияла Эльзе, хлопая длинными ресницами, оттенявшими ее хорошенькое личико.
Сантамария был известный донжуан, весьма церемонный, всегда прекрасно одетый.
- Почему бы вам с дочерью не оказать нам честь и не посетить нашу телестудию? - пригласил он.
- Да, мама, - загорелась Паола, - мне очень хочется.
Они поехали на студию. Сантамария лез из кожи вон, демонстрируя весь свой набор галантностей. Он немало изумил Эльзе тем, что много о ней знал. Знал, что училась она в Швейцарии, что любит рисовать, что познакомилась со своим будущим мужем в доме "одного очень важного человека".
Эльзе была удивлена, но вместе с тем и польщена. Ухаживание Сантамарии, быть может, потому, что слишком долго она страдала от небрежения, кружило ей голову. Паола в экстазе нажимала кнопки монитора и телекамер, а потом в восхищении уставилась на прислоненную к стене большую куклу. Она была в сверкающих медных доспехах и изображала паладина из войска Роланда.
Сантамария взял куклу и протянул девочке. - Возьми этого рыцаря, считай, что это первый друг, которого ты нашла на Сицилии.
Паола сияла от восторга. Она прижала к себе куклу, и доспехи нежно зазвенели. Сантамария не скрывал удовлетворения. И, подчеркивая свою образованность и широкую культуру, прочел целую лекцию о сицилийских марионетках. Опустившись на одно колено и склонившись к Паоле, он объяснял, что марионетками управляют сверху при помощи нитей в отличие от буратино, которых двигают, наоборот, снизу.
Паола попробовала заставить паладина ходить, но ей удалось только, что он ударил мечом по своему кованому щиту.
- Это не так-то просто, - усмехнулся Сантамария, - у марионеток нет ниток, управляющих движениями ног. Чтобы заставить ходить марионетку, нужно дернуть вот так: раз-два, раз-два. Ты со временем научишься ею управлять.
* * *
Главное, чего хотел избежать Каттани, - это послушно следовать стратегии какого-то неведомого ему режиссера. "Я не желаю, чтобы мной управляли, как сицилийской марионеткой", - подумал он. Именно поэтому он отправился в Рим. Комиссар поехал, чтобы представить доклад и заручиться поддержкой. Если уж я замахнулся на- сильных мира сего, думал он, то должен иметь прочный тыл.
- Рад, очень рад видеть тебя, дорогой Каттани.
Человек, встретивший комиссара в своей римской квартире, улыбался, как кот. Он усадил его в большой, устланной .коврами гостиной. Изящной рукой взял серебряную шкатулку, полную сигар, и предложил комиссару закурить.
- Ну, рассказывай, как живешь, как ладишь с красоткой Эльзе?
Каттани повертел в пальцах сигару.
- Хорошо или плохо, но мы вместе уже больше двенадцати лет.
- В некотором смысле я чувствую себя хранителем вашего семейного очага. Ведь вы познакомились у меня в доме, и я был шафером у вас на свадьбе, --сказал мужчина, поудобнее устраиваясь в кресле. Звали его Себастьяно Каннито. Его зачесанные назад седые волосы отливали серебром, и, хотя ему было под шестьдесят, лицо оставалось гладким, без единой морщины. Годы будто проскользили по нему, как по стеклу, не оставив следа.
Каттани сразу перешел к делу.
- В убийстве Маринео есть что-то подозрительное.
Я еще точно не знаю, что именно, но меня беспокоит поспешность, с которой стремятся закрыть это дело.
- Следствие ведешь ты. Я позаботился направить на Сицилию самый лестный о тебе отзыв. - Каннито жадно затянулся сигарой. - Но что тебе кажется таким подозрительным?
- Видите ли, имеется целый ряд обстоятельств, над которыми я ломаю голову. В автомобиле не обнаружено пуль, не найдено гильз, ни даже следов крови. Чистая работа! Однако мы знаем, что, когда мафия убивает представителей власти, она это делает, не стесняясь. Ей наплевать, найдут стреляные гильзы или нет, не так ли? И встает вопрос: где же на самом деле убили Маринео? Что это за тайное место? Кто придумал посадить его труп в машину?
- Вижу, что ты не упускаешь ни одной детали, - лишь заметил в ответ собеседник.
- Надеюсь, это принесет хоть какие-нибудь результаты, - сказал Каттани и весь подался вперед. - Есть еще один важный момент в этом деле. Мне удалось найти корешок чековой книжки. Все чеки выписаны, а корешки их девственно чисты. Владелец чековой книжки там ничего не отмечал. Из чего совершенно ясно, что он мог тратить сколько влезет, не опасаясь превысить сумму вклада. - Он выпрямился в кресле, словно желая подчеркнуть значение своих слов. - Этот корешок чековой книжки лежал в ящике письменного стола Маринео у него дома.
Вошла горничная в белой вышитой наколке и принесла поднос с кофе и печеньем. Хозяин дома сделал глоточек кофе и поставил чашку на фарфоровое блюдце.
- Все, что ты рассказываешь, весьма интересно. Пожалуйста, продолжай. Уверен, ты добьешься результата. Что же касается меня, то, как тебе известно, мой дорогой друг, я уже три года не занимаюсь практической работой. Меня решили сослать в Центр подготовки высшего командного состава полиции. - Он нахмурил брови и крепче зажал в зубах сигару. - Я считаю это по отношению к себе несправедливостью. Но некоторые влиятельные друзья меня не покинули и потихоньку готовят мой реванш. - На его тонких губах вновь мелькнула тень улыбки. - В скором времени я, наверно, займу один очень высокий и ответственный пост. Тогда я смогу оказать тебе более ощутимую поддержку.
Это прозвучало как прощальное напутствие. Он поднялся и, смотря Каттани в глаза, добавил:
- Друг мой, секрету жизни нас учат моряки: ставь паруса и плыви по ветру.