* * *
Штабная "Газель" стояла в тупиковом переулочке, выходившем в овраг. Место не самое удобное, но зато ближайшее к дому, к родовому гнезду Собакиных… Олег и Варвара стояли около той самой дырки в заборе, где свободно раздвигались две доски.
Таким образом, место операции было окружено, если вообще четыре человека могут блокировать участок в двадцать соток.
В "Газели" было душно, но весело. На трех экранах показывали цветное кино со звуком… Собственно говоря, две камеры оказались лишними. Галина зашла в спальню лишь затем, чтоб переодеться. И только потому, что там было большое зеркало. А Феликс нацепил рабочую одежду в большой комнате…
В кабинет они вообще не заходили.
Основное действие разворачивалось в гостиной, где лавки, иконы и печь с изразцами.
На огромном струганном столе Гриневский аккуратно разложил инструмент – молотки, стамески, топор, дрель и набор зубил.
Потом Феликс вытащил план, достал маркер и подошел к печи. Он долго считал изразцовые плитки, а потом решительно нарисовал прямоугольник на высоте около двух метров. Вероятно, что здесь предстояло сверлить и долбить… С первого взгляда было очевидно – для таких работ его роста не хватает…
Пошли искать стремянку, а этого устройства в доме академика не нашлось.
Пришлось подтаскивать лавки и балансировать на шатком основании. Галина страховала мужа, упираясь руками в его бедра…
Все это походило на вандализм!.. Неумелой рукой Гриневский не откалывал красивые плитки старой печи, а крушил их, как варвар… Савенков злился, но ничего не мог поделать.
Феликс испробовал молоток со стамесками, топор и дрель. Но ему понравилось долбать по печи зубилом и маленькой кувалдой.
У Савенкова в наушниках слышались глухие удары, скрежет кирпича, звон плитки и бодрые, вполне цензурные междометия нотариуса на тему: "Эй, ухнем! Сама пойдет"…
Гриневский совсем измучился, разрушая объект культурного наследия. Издевательство над печью продолжалось около часа. Потом зубило провалилось в пустоту, и вскоре Феликс освободил маленькую нишу. Он пошарил в ней и обиженно вскрикнул, что коллекции здесь нет.
В тайнике лежала старинная Библия и лист бумаги…
Марфин увеличил изображение, как мог!.. Савенков прильнул к экрану, стараясь прочесть текст. Но у камеры не хватало пикселей, и буковки расплывались. Кроме того, нотариус, стоя на шатких лавках, размахивал пожелтевшим листом и выкрикивал обидные слова в адрес Карла Фаберже и купца Собакина вместе с его потомками. По мнению Гриневского все они были мошенники, жулики и наглые прохвосты…
Поскольку Галина перестала поддерживать мужа, лавки стали трястись, и разозленный Феликс свалился на пол, ударив локоть и обе коленки. Он стал корчиться от боли и обиды. Потом заныл, отшвырнул Библию, а бумага отлетела в угол под иконы.
Врач Яремчук не бросилась лечить пострадавшего. Она подняла текст и стала внимательно читать, запоминая каждое слово…
Камера была направлена в центр гостиной, и угол, где сидела Галина, просматривался с трудом. Но для "жучка" Марфин приспособил лампаду, висевшую у икон. Слышимость была изумительная! Микрофон воспринимал даже шорох бумаги в руках врача Яремчук… Жаль, что она сама говорила мало и непонятно.
– Ну, и что ты ноешь?.. Ты, Феликс, бумагу прочитал?
– Прочитал… Мне больно! У меня обе коленки разбиты. И на локте ссадина.
– Это ерунда, Феликс!.. Не понимаю, почему ты старого Собакина ругал? Он прятал ценности надежно… Теперь ты знаешь, где коллекция?
– Знаю! Но сейчас меня не это волнует… Я буду хромать две недели! Но тебя, Галочка, это не колышет. Где твое сострадание? Где, наконец, твоя клятва Гиппократу?
Гриневский встал с пола, отряхнулся и сделал несколько шагов… Коленки чуть болели, но не настолько, чтоб хромать.
Он присел два раза и застонал.
– Ну вот, суставы вспухли. А ты, Галя, даже не пожалеешь… Бездушная!
– И как мне тебя жалеть?
– Посади рядом, обними и жалей.
– Садись сюда, малыш… Я так думаю, Феликс, что коллекцию мы возьмем.
– Уверен!.. Есть трудности, но это дело техники. Важно – не спешить! И не торопиться… Я прав, Галина Тарасовна?
– Ты прав!.. А еще – полная секретность. Эту бумагу сожги. Я запомнила ее дословно.
Гриневский неуверенно подошел к печи, смял лист, написанный купцом Степаном Собакиным, бросил его в печь, чиркнул зажигалкой и поджог…
– Это верно, Галя, нужна полная конспирация.
– И не только в разговорах с кем-то, но и между собой… Если нам надо посовещаться, мы пойдем с тобой в ванну, запремся и включим душ.
– И будем вместе мыться? Да?..
Савенков плюнул, сорвал с себя наушники и бросил их на стол. Ясно, что сегодня ничего интересного больше не будет… Коллекция собачек Фаберже есть, но не здесь, не в Малаховке.
Сотовый телефон заиграл нежный вальс из старого фильма о жизни помещиков… Это звонил нетерпеливый Олег Крылов.
– Как дела, Игорь Михайлович? Мы с Варварой готовы к штурму. Не пора начинать?
– Пора кончать!.. Всё сорвалось. Отбой, Олег! Можете быть свободны… Но, еще не вечер! Завтра начинаем всё с начала. И я клянусь – мы возьмем этих собак! Всю коллекцию…
* * *
Следующая неделя прошла тихо… "Жучки" в квартире Гриневского фиксировали мирные семейные беседы. И ни слова о Фаберже!
Самая большая новость – врач Галина Яремчук срочно уволилась из поликлиники и собралась на другую работу. Какую? Из разговоров не было понятно… Очевидно, это что-то техническое, связанное с подсчетом денег, а не с медициной.
И поступить на новое место Галина Тарасовна собиралась быстро. В четверг она собиралась оформляться в той непонятной конторе…
Вести объект собирались на трех машинах…
Это только в кино "наружное наблюдение" состоит из одного сыщика, который бегает за преступником, как голодный Бобик… В одиночку невозможно следить за человеком. Особенно в шумном городе, где шныряют толпы народа, где метро и такси, где огромные магазины с эскалаторами и выходами во все стороны.
Старшим в группе был Крылов, и все машины были на постоянной связи с ним…
Когда Яремчук вышла из подъезда и села в свою машину, Олег дал команду, чтоб за ней следовала Варвара. А Марфин должен был на проспекте обогнать объект и ехать впереди на двадцать-тридцать метров… Очень правильная тактика! На светофорах или в пробках Галина могла оторваться, и тогда Миша взял бы на себя основную слежку и подтянул бы остальных.
Но никаких осложнений не было. Яремчук без приключений свернула на Садовое кольцо, а потом у Красных ворот направо, на Мясницкую – бывшую раньше улицей Кирова.
За Бульварным кольцом Галина начала искать парковку, но на Мясницкой встать негде… Она свернула налево, долго петляла по узким улочкам и остановилась в Кривоколенном переулке.
Сыщикам пришлось бросить свои машины в самых неудобных местах. Выбора не было – объект быстрым шагом направлялся на суматошную Мясницкую улицу. Там затеряться, как нечего делать!
А Галина не рассчитывала, что ее могут "пасти". Она шла бодрым шагом, размахивая маленьким портфельчиком.
В этом районе была масса офисных зданий – банки, биржи и прочие фирмы. Олег считал, что Яремчук собирается устроиться куда-то туда… Но Галина неожиданно зашла в магазин и направилась не к прилавку, а куда-то в служебные помещения.
Олег успел вспомнить, что у купца Собакина была лавка и склады в этом районе. Возможно, что Галина пошла именно в это здание… Крылов прошел вслед за ней и увидел, что та скрылась в директорском кабинете…
Теперь можно было не сомневаться, что это и есть новое место работы бывшего врача районной поликлиники… Зачем? Это вопрос!..
Когда почти через час Яремчук вышла из кабинета директора магазина, Крылов направил за ней одну Варвару. Так, на всякий случай… У них была основная задача – узнать, куда пойдет работать жена Гриневского. И если это магазин на Мясницкой, то зачем ходить дальше!
Крылов порылся в своем дипломате и вынул самое невинное удостоверение – "Старший санитарный инспектор".
К руководству магазина он вошел без стука, нагло пнув ногой дверь…
На вид ей около пятидесяти, и на ней отлично сидел белоснежный халат с кружевами ручной работы… Директор была больше похожа на губернаторшу, на депутата Думы или на министра культуры. Гордая осанка, ум в глазах и хорошая прическа…
Хозяйку "Продмага" звали заковыристо – Ираида Львовна. Она была приветлива, но не слишком. Проверяющие ей надоели, но она смирилась с этим злом, свыклась с ними и поняла, что все они одним миром мазаны. И менты, и пожарники, и налоговики, а уж особенно – санитарная инспекция.
Ираида Львовна мельком взглянула на документы Олега и спросила:
– Будите проверять, или как обычно?
– И ни то, и ни другое… Скажу честно – намечается показательная проверка. Задание пришло с самого верха. Мне поручено выбрать подходящий объект. Так сказать, мальчика для битья… Или девочку!
– Поняла, господин Крылов. Слава богу – не первый год замужем… И что, так серьезно будут проверять?
– Что вы, Ираида Львовна! Будут копать, как в метро. Тут уж не просроченный кефир, и не отсутствие медицинских книжек… С этим-то, я надеюсь, у вас все в порядке?
– Да… Вот посмотрите – только сегодня я взяла на работу новенькую. У ней идеальная медицинская книжка. Более того – она сама опытный врач.
– Странно, Ираида Львовна. Почему это врач идет в продавцы.
– Это ее проблемы! А у нас кадровый голод. Мне хорошие люди нужны… Я ее на консервы поставила. В субботу смену отстоит и сразу на ночное дежурство.
– Не понял?
– Это что-то вроде ночного сторожа… У нас кражи были. И вот мы сами по графику обеспечиваем безопасность… А Яремчук новенькая, вот я ее сразу с субботы на воскресенье…
Уходя, Крылов вспомнил заветы Штирлица: "Запоминается последняя фраза"… Он не хотел, чтоб Ираида запомнила его интерес к Яремчук. Поэтому пришлось опять напомнить о проверке.
– Я постараюсь сделать так, чтоб ваш магазин не трогали. Это сложно, но я постараюсь.
– Спасибо… А я вам на дорожку шоколадку подарю. Наша фирменная упаковка…
Ираида подошла к сейфу, вытащила пачку шоколада, опустила ее в небольшой подарочный пакет и протянула Олегу… Он не стал отнекиваться! Он попробовал пошутить, но получилось не совсем удобно.
– Очень кстати! Мы оба любим сладенькое… Я в том смысле, что там за дверью мой напарник ждет… Нас двое проверяющих!
– Я все поняла. Двое – так двое…
Директорша снова подошла к сейфу, взяла еще одну шоколадку, опустила ее в пакет и протянула Крылову… Он благодарно улыбнулся, поклонился и вышел за дверь…
Только в машине его начали терзать смутные сомнения. Зачем шоколадки хранить в сейфе? И вообще – как-то все странно!..
На Лубянке Крылов притормозил недалеко от здания ФСБ. Он взял зеленоватый пакетик, вытащил шоколадку, вскрыл обложку – внутри была тугая пачка долларов… Около трех тысяч!
* * *
До субботы оставался всего один день… Савенков решил провести что-то вроде следственного эксперимента.
В пятницу утром он привел в магазин на Мясницкой детей академика Собакина… Они много раз бывали здесь, но очень давно. Пока был жив дед, он приводил их сюда, покупал что-то вкусное и говорил непонятные слова про революцию, про экспроприацию, про вечную любовь, про их бабушку Фаину Ганскую.
Иосиф Трофимович и Софья Трофимовна бродили по магазину с блуждающими улыбками. Они не совсем понимали своей роли в этом действии…
Савенков был рядом. Он тихо инструктировал их, говоря, что они должны просто смотреть вокруг, впадать в детство и вспоминать всё!.. Любую странную фразу деда, любую деталь…
Софья родилась после Московского фестиваля и деда помнила плохо. А вот Иосиф появился на свет в пятидесятом. У него даже имя из тех времен.
Вокруг были репрессии, а молодой ученый Трофим Собакин не имел пролетарского происхождения. И он назвал сына именем вождя. Так, на всякий случай – для страховки…
Иосиф Трофимович хорошо помнил этот страх! Возможно, что это вошло в гены. Он до сих пор опасался людей в форме и вечерних звонков в дверь… А о политике он всегда говорил шепотом. Даже теперешняя свобода – она может быть как НЭП. Закончится – и начнут сажать тех, кто трепался!
Тогда, в пятьдесят седьмом тоже начиналась "оттепель". И тоже многие думали, что это навсегда… Но дед учил его не ругать власть и обо всем говорить шепотом…
Точно! Дед Степан учил его именно здесь!.. Они с ним стояли тогда в дальнем углу магазина, ели пастилу и смотрели на неприличных женщин, покрашенных синей масленой краской… Это были две скульптуры. Они просто стояли у стены, приподняв руки и поддерживая свод ниши.
В магазине под потолком было много лепных украшений – Амуры со стрелами, рог изобилия и другие завитушки. Но обнаженные женщины, держащие арку, это был центр всей композиции. Любой входящий в магазин устремлял взгляд на женские торсы.
Всё, что значительно ниже пупка, было обмотано тканью со множеством складок. А всё, что выше – было голым, как у Венеры Милосской… Такие же богини, но только с руками…
Иосиф помнил, что в свои восемь лет он разглядывал тела этих дам с каким-то азартом. Глаза находили самые волнующие места на их телах…
И в тот день дед шепотом сообщил, что это не просто похожие друг на друга красотки. Старый Степан сообщил внуку, что это его бабушки… Вернее – одна бабушка!
Дед сказал, что двадцатилетняя Фаина Ганская позировала скульптору, и всё получилось очень похоже… Как в натуре! Уж дед-то ее в таком наряде видел каждый день…
Иосиф Собакин точно помнил, что тогда обе скульптуры были белоснежные, покрашенные под греческий мрамор. А в период застоя их сделали такими – синими и невзрачными. Вероятно, чтоб не отвлекали от строительства коммунизма…
Внук купца Собакина встал точно так, как стоял тогда! Встал, зажмурился и начал вспоминать каждое слово.
В том разговоре не все было прилично, но очень важно… Они стояли напротив правой скульптуры. Дед Степан указал на нее рукой и что-то сказал про ее груди…
Нет, не так! Он сказал грубо, неприлично. Поэтому малолетний Иосиф смутился и постарался забыть эти слова… И только сейчас они вспомнились. Дед сказал: "Запомни, внучек! В этих сиськах наше богатство. Если у тебя получится – покопайся в них. Там бесценная красота, там – сокровища нашей семьи"…
Иосиф Трофимович замер и задрожал мелкой дрожью. Он понял, что коллекция здесь, в трех метрах от него…
Внук купца Собакина онемел от шока! Он хотел подозвать Савенкова, но не мог…
И тогда Иосиф начал объясняться жестами. Он указал на правую Венеру и на себя. Затем начал ладонями изображать бугры на своей груди и двумя руками разрывать их, доставая изнутри что-то маленькое и красивое…
* * *
Савенков понимал, что дело идет к развязке. Очень хотелось верить, что драгоценные собачки Фаберже почти сто лет спокойно хранились в уютной груди правой Венеры… Вынуть их оттуда можно, но – нельзя! Тогда Гриневский со своей Галиной смогут выскользнуть. На них нет почти ничего, кроме сомнительной подделки завещания…
Нет, их надо брать с поличным!
Все сотрудники "Совы" были уверены, что именно в ночь с субботы на воскресенье эта бандитская парочка взломает бюст, который лепился с жены купца Собакина…
Всё сходилось на этом! Иначе, зачем такая срочность с устройством Галины в магазин?.. И время очень удобное – первое дежурство в ночь на выходной. В летнее дачное время в центре города будет тихо и пустынно.
Таким образом, до часа "Икс" оставались сутки… Савенков заставил себя составить сетевой график, где каждое действие планировалось до минут… Но самая большая сложность в этой операции – вопрос: кто будет брать бандитскую парочку?
Савенков отлично понимал, что придется привлекать официальные органы. Но какие?… Сотрудник СВР, который неофициально подкинул информацию из Парижа – он даже и разговаривать не станет. Что за дело Внешней Разведке до ночного налета на магазин?
Теперь рассмотрим ФСБ… Там ребята крепкие! Профессионалы. Но, по большому счету – трусы! Они на такое дело должны получить санкцию у своего непосредственного начальника, а тот – у своего прямого… Длинная цепочка! А где длинно, там и рвется…
С ментами проще. Среди них много авантюристов, которые готовы рисковать… А, кроме того, именно там у "Совы" есть крепкие связи. Приятель Савенкова по фамилии Дибич – пенсионер, но бывший генерал из МУРа. Он найдет ребят, которые не пропустят выгодного дельца…
И Дибич нашел!.. Уже днем в субботу в офис "Совы" позвонил майор Федор Федулов. Он сказал, что получил от своего руководства все полномочия. Ночью у него будет взвод ОМОН, четыре молодых оперативника, следователь и бригада криминалистов для фиксации улик… Было бы что фиксировать!
Операция началась в восемь вечера. В это время в магазине на Мясницкой вдруг погас свет. Было еще достаточно светло, но администраторша бросилась звонить в Мосэнерго. Они заказ приняли и обещали заехать…
Удивительно, но два парня в комбинезонах и со стремянкой появились через три минуты. Они включили фонарики, покопались в настенных бра – и вдруг появился свет. А вместе с ним и три незаметные видеокамеры, направленные на вход, на прилавок и на груди правой Венеры.
Еще через пять минут Миша Марфин в штабной "Газели" проверил качество изображения, а в это время Олег позвонил в Мосэнерго и снял заявку по магазину на Мясницкой…
Порядок! Теперь была полная готовность.
Перед полуночью Савенков и Федя Федулов под видом запоздалых алкашей обошли район, расставили людей и проверили связь…
Автобус с ОМОНом стоял в Кривоколенном переулке. Штабная "Газель" спряталась в Банковском. И еще пять машин припарковались в разных местах вокруг магазина… Теперь надо было ждать!