Заманчивое предложение. Я порядком устал от всей этой бодяги. Постоянно ускользать от нее и ее подручных. Целых двенадцать лет я спасался бегством от нью-йоркской банды ирландцев - с Рождественского сочельника 1992 года. А теперь Бриджит заявляет, что хочет все простить. Простить мне убийство Темного и то, что я пустил дело Темного под откос. С какой стати?
Одно из двух.
Либо все это - ловушка, искусная ложь, нужная для того, чтобы заманить меня в Ирландию.
Либо у нее действительно есть дочь, которая пропала, и, как любая мать, она уже на грани срыва. Был бы я игроком, поставил бы на первое.
Но ничего нельзя знать заранее. Я допил остатки пива.
- Что ты думаешь о перестановках в "Ред Соке" - против соперников в этом году у них шансы будут? - раздался чей-то голос.
Я обернулся.
Высокий блондин с военной выправкой, в просторном голубом деловом костюме. Рядом - точная его копия, но брюнет.
- Вы, ребята, когда-нибудь научитесь говорить именно то, что нужно? Закрутка, используемая "Янкиз"… а я должен был ответить… Впрочем, ну его к черту, присаживайтесь, планы немного поменялись.
Узнав от своих парней, что я собираюсь в Дублин, Дэн Конелли заявил, что не позволит мне улететь, предварительно не поговорив со мной лично. Я сказал ему, что опоздаю на самолет, и Дэн позвонил в Министерство внутренней безопасности - попросил проверить личности всех пассажиров, летящих рейсом "Аэр лингус" в Дублин.
- Это задержит отлет примерно на час, - объяснил Дэн, выезжая с "важного совещания", под каковым обозначением почти наверняка скрывалась партия в гольф в Уэстчестере.
Приехал он через полчаса, был одет в темносиние брюки, белую рубашку, на голове - красный кэнголовский берет. Мы не встречались лицом к лицу уже много лет. Дэн - на удивление приятный человек, хотя и окопался в Бюро. Правда, он управленец, а не оперативник. Вечно заниматься Программой защиты он, по его словам, не собирался, хотя тянул лямку уже лет двенадцать. Высокий, бритый наголо, при этом выглядел прекрасно, со мной всегда был дружелюбен. Мне он нравился. Дэн уселся за мой столик и заказал себе лаймовый сок, а мне - еще кружку пива. Агенты все поняли и растворились в толпе.
Знакомы мы с Дэном Конелли были аж с 92-го, когда ФБР в первый раз предложило мне стать кротом в банде Темного. Помог он мне и в 97-м, когда Бюро и МИ-6 дали мне задание проникнуть в одно из военных формирований, отколовшихся от Ирландской республиканской армии - ИРА, оно базировалось в Массачусетсе, и он же разрулил ту гнусную ситуацию в прошлом году, когда Бриджит послала своих ребят в Лос-Анджелес. Нам довелось многое вместе пережить, и пожали мы друг другу руки совершенно искренне.
- Во-первых, Майкл, позволь извиниться, что не встретил тебя сразу по прибытии. Рассчитывал, что у нас впереди несколько свободных дней, и был, скажу честно, крайне увлечен партией в гольф в загородном клубе.
- Ну-ну. Чудесно! Значит, ты играешь в гольф в рабочее время! Так вот куда, оказывается, утекают денежки налогоплательщиков.
- С каких это пор ты стал налогоплательщиком? - полюбопытствовал Дэн.
- Да с тех самых, как за мою голову назначили такую сумму, что впору платить налог с продаж.
- Ладно, проехали. Ты собираешься в Дублин, я не ослышался?
- Я переговорил с Бриджит. Ее дочь пропала, и она просит, чтобы я нашел девчонку. Обещает забыть прошлое.
Дэн улыбнулся:
- Это ловушка, неужели не понял?
- А у нее дочь-то есть вообще? - спросил я.
- Есть.
- От Темного?
- Да, - откликнулся он будничным тоном.
- Как получилось, что я о ней не знал?
Дэн выглядел обеспокоенным.
- А зачем тебе? Бриджит даже свидетелем на суде не была, так что в материалах суда о ней нет никаких записей. Более того, мы не хотели делиться с тобой этой информацией, считая ее несущественной, - ответил Дэн, глядя в сторону.
- Вы не хотели, чтобы я знал о том, что она беременна, когда мне нужно было прикончить ее жениха и пустить на дно его банду? Вы думали, это лишит меня решимости, так?
- Майкл, это не имело и не имеет никакого значения, - гнул свое Дэн.
- Ну почему же! Пока я тебя ждал, позвонил в белфастскую полицию. Дочь Бриджит действительно отмечена в реестре пропавших за три дня.
- Ну и что? Все равно это может оказаться подставой. А ребенка давно вернули мамочке, - откликнулся Дэн.
- Да понятно…
- Майкл, очнись, сейчас поедем в центр, поселишься в отличном отеле. Например, в "Плазе". Отдохнешь несколько дней, а затем мы перебросим тебя куда-нибудь еще.
- Дэн, если бы ты знал, как я устал от бесконечных пряток и беготни, от переездов из города в город!.. Нет, я должен проверить сам и, если во всем этом деле есть хоть крупица правды, помочь Бриджит найти девчонку.
- Ты совершаешь большую ошибку, - покачал головой Дэн.
- Не думаю.
Дэн вздохнул:
- Позволь напомнить, о ком мы сейчас говорим. После того как ты помог упрятать за решетку подельников Темного, Бриджит на какое-то время залегла на дно. Говоря по правде, она не казалась очевидным преемником Темного Уайта. У Даффи было под рукой еще два-три парня, которых он мог поставить на Верхний Манхэттен и Ривердейл. В сентиментальности его заподозрить уж никак нельзя. Он ничем Бриджит не обязан. Она сама прогрызла себе путь наверх. Шла по трупам. Начала почти с нуля. Она не могла рассчитывать даже на авторитет Темного. Будь у нее хоть немного верных людей, она бы, не раздумывая, стала противником…
Я не желал сейчас слышать обо всем этом и прервал пламенную речь Дэна:
- Я читал материалы.
- Джеймс Хэнратти - застрелен на обратном пути со свадьбы своей сестры. Пат Каванаг - застрелен на глазах жены и двоих детей. Майлз Нагобалин - брошен под вагон метро. Это не та девушка, которую ты знал когда-то. Она беспощадна. Когда Даффи скончался, в ту же ночь кто-то приказал убрать брата Даффи, чтобы он не путался под ногами. Мы подозреваем, что в прошлом году она заказала не менее трех убийств, не считая происшествия с тобой. Майкл, ты хоть понимаешь, к чему я клоню? С какой стати, как ты думаешь, бостонские опасаются соваться в Нью-Йорк? Они ее боятся. И совершенно правы!
- Да, она убийца, - ответил я устало.
- Нет, Майкл, не только. Она - хозяйка убийц.
- А еще она - мать.
Дэн отхлебнул моего пива, отставил бутылку, покачал головой. Глаза его были печальны: он знал, что меня не переубедить.
- Мы не можем позаботиться о тебе там, куда не распространяется юрисдикция Соединенных Штатов, - напомнил он.
- Дэн, ты прекрасно знаешь, что я еще в состоянии позаботиться о себе самостоятельно.
- Если мы тебя потеряем, это черным пятном ляжет на всю программу! Да это же будет настоящий провал и оттолкнет других вероятных информаторов.
- И виноват во всем буду именно я.
- Вот-вот, именно ты.
Дэн пристально поглядел на меня, затем с протяжным вздохом откинулся на спинку стула.
- Ты все-таки решил лететь? - произнес он наконец.
Я похлопал по паспорту, лежащему на столе:
- Все путем, Дэн, сейчас они ничем не смогут мне навредить: я же американский гражданин.
Дэн покачал головой: он не разделял моего оптимизма. Поманил одного из агентов, сказал ему что-то - я не расслышал, - и агент быстро зашагал прочь.
- Что случилось? - спросил я.
- Мне нужно по факсу получить кое-какие бумаги. Тебе придется подписать заявление о прекращении сотрудничества с программой защиты свидетелей. Если Бриджит Каллагэн или кто-нибудь из ее ребят тебя убьет или ты попадешь в Ирландии в какую-нибудь передрягу, это не должно коснуться Бюро. Я оставляю за собой возможность заявить от имени Бюро, что ты ввязался в эту аферу вопреки моим советам и уже не являясь участником программы.
Я кивнул. Что ж, Дэн прав: зачем ему лишние неприятности? Он заказал еще пару бутылок "Сэма Адамса", на этот раз и для себя. Мы чокнулись бутылками.
- Расскажи мне все, что тебе известно о девочке, - попросил я.
- Ее зовут Шивон. Вообще-то пишется с "б", но произносится "Шэ-воунн". Однако "б" где-то присутствует.
- Я же ирландец, черт побери! Прекрасно знаю, как писать "Шивон".
- Значит, так, мы полагаем, что она - дочь Темного. Думаю, сейчас ей лет одиннадцать-двенадцать. Ходила в частную школу в Манхэттене. Хорошая ученица. Красавица, пошла в мать; слава богу, не в Темного. Единственный ребенок, но у нее много родни. И… э-э-э… боюсь, это все, что мне известно.
- Думаешь, Бриджит может использовать дочь как приманку, чтобы заполучить меня?
- Честно говоря, я так не думаю. Однако ничему не удивлюсь.
- Как часто Бриджит ездила в Белфаст?
- Без понятия. Я вообще не знал, что она туда ездит. У меня без нее полно забот, знаешь ли. Что-то слышал про замок в Донеголе, хотя не знаю, где это.
- Это на западе. Но все равно пригодится. Отлично.
Мы поговорили еще несколько минут. Один из агентов возвратился с пачкой бумаг.
- Ну вот, пришли факсы. Давай-ка пообедаем в ведомственном ресторане, - предложил Дэн. - Еда, которой кормят в самолетах, день ото дня все хуже.
- Ну, "Аэр лингус" никогда и не славилась гастрономическими изысками, - ответил я.
Дэн усмехнулся, обнял меня, и мы отправились на мероприятие, которое, как я полагал, он считал чем-то вроде поминок.
Рейс был забит под завязку, все места забронированы. "Аэр лингус" предложила мне два билета первого класса и тысячу долларов, если я соглашусь лететь завтрашним рейсом. Но я хотел лететь сейчас.
В толпе, собравшейся около стойки регистрации, царило праздничное настроение. Я недоумевал: что происходит? Народ у стойки выглядел прилично, так что это был не пьяный кутеж или финал чемпионата по ирландскому хоккею на траве - хёрлингу. И вряд ли Олимпийские игры, хотя, насколько я знал, велогонка "Тур де Франс" иногда проводится за рубежом. Так что, возможно, скопление народа объясняется именно этим - "Тур де Франс" в Ирландии.
Я сел у окна, и стюардесса принесла мне бокал шампанского и экземпляр "Улисса", что было довольно-таки странно.
- Фильмов больше не показываем, малышка? - поинтересовался я у стюардессы.
- Простите?
- Насколько я знаю, "Аэр лингус" несколько старомодна, но в большинстве авиакомпаний пассажирам предлагают фильмы, компьютерные игры и тому подобное. А предлагать такой "кирпич" на шестичасовой полет - это как-то очень несовременно.
- Ах, это… Это вам в подарок. У нас найдется с десяток фильмов для вас, сэр, - ответила она, переходя к другому, более понятливому пассажиру.
Моя соседка слышала весь разговор. У нее хватило бабок, чтобы лететь первым классом, но выглядела она как вышедшая на пенсию английская учительница, какими их показывают по телевизору. Вязаный свитер с рисунком ромбами, очки в стальной оправе, удобные туфли. На вид я бы дал ей лет шестьдесят.
- Полагаю, молодой человек, вы летите в Ирландию отнюдь не на фестиваль, - обратилась она ко мне с аристократическим прононсом.
- Нет… Просто лечу домой… А что за фестиваль?
- Разве вы не знаете, какой завтра день?
- Разумеется, знаю, среда.
- Нет, нет и нет. Блумов день, шестнадцатое июня две тысячи четвертого года. Это сотый Блумов день, - поведала она мне, с трудом преодолевая отвращение к моему невежеству.
- Фестиваль цветов? - спросил я.
- Что?
- Блумов день - это какой-то фестиваль цветов?
- Боже милосердный! Вы что, не читали "Улисса"? - Она показала свой экземпляр.
- Как я мог успеть? Я только что получил книгу.
- Раньше, - произнесла она с нажимом.
- Нет, не читал. Слышал, это что-то типа порнографии, - заметил я и отхлебнул шампанского.
Лицо женщины приобрело еще более надменное выражение.
- Смею вас уверить, это вопиющая ошибка. "Улисс" - величайшее литературное произведение прошлого века, а возможно, и вообще в истории человечества.
- Угу, про "Моби Дика" тоже так говорят. И эту книгу я тоже не читал: уж больно у нее неприличное название, - сообщил я даме и улыбнулся, неожиданно вспомнив, как однажды, много лет тому назад, я притащил своего старого приятеля, Скотчи, на могилу Мелвилла в Бронксе. Наш знакомый торговец подержанными машинами отказался платить за подорожавшую крышу, и мы всю ночь выбивали стекла и прокалывали шины каждой третьей машине на его торговой площадке. Вудлонское кладбище было буквально в двух шагах, и, разумеется, Скотчи и я читали в школе "Билли Бадда". Приятелю стало не по себе, когда он увидел, что прямо на могиле писателя растут вербы.
Как всякий ирландец, я, конечно, не раз и не два пытался прочесть "Улисса".
- Я так понимаю, шестнадцатое число - это когда книга была издана? - спросил я, пытаясь разрядить обстановку.
- Завтрашний день, шестнадцатое июня, - день, когда Леопольд Блум гулял по Дублину, как описано в романе.
- Леопольд Блум… Что-то связанное с Мелом Бруксом, так? Думаю, будет много песен, - продолжал я подшучивать над соседкой.
Женщина нетерпеливо покачала головой:
- Да нет же, именно в тот день Джойс встретил Нору Барнакл. Будет массовое шествие и много других праздничных мероприятий. - Сказав это, пожилая дама отвернулась, устав объяснять очевидное.
Я воздержался от шутки про Нору Барнакл и Русалочку и раскрыл книгу. Джойс выглядел шикарно в глазной повязке и галстуке-бабочке. Я положил книгу в карман сиденья передо мной. Не мой тип чтива. Я надеялся только, что праздничные мероприятия не помешают успешно пересечь Дублин, попасть на вокзал Коннолли и сесть на поезд до Белфаста. Хотя, если все и впрямь так круто, как говорила старая леди, транспорт будет двигаться в сторону юга, а не севера, и особых проблем с тем, чтобы попасть в свой родной город, у меня не возникнет.
И кто знает… быть может, Бриджит ждет меня с распростертыми объятиями. Возможно, я разыщу всех, кого когда-то знал, и мы найдем маленькую Шивон. Может, все мои грехи будут прощены и завтра я усну спокойно - впервые за двенадцать лет…
Я улыбнулся. Если этому суждено случиться, то не раньше чем завтра, а пока нужно хоть немного вздремнуть. Я проглотил капсулу эмбиена, выпил еще один бокал шампанского, притушил свет и закрыл шторку на иллюминаторе.
Капсула подействовала минут через пятнадцать.
Небо потемнело, появились звезды, а 777-й устремился на восток - навстречу заре.
Я натянул одеяло и соскользнул в наркотический сон.
В восьми километрах под нами перекатывалась потемневшая Атлантика. Я мечтал о ней - о словах и вещах, о китобойных судах, старых моряках, ирландцах с повязками на глазах, Леопольде Блуме, входящем и выходящем из ирландских пабов, Старбеке, Скотчи, Шивон, обо всех пропавших и спасителе Измаила, судне "Рахиль", пробивающемся сквозь волны в поисках своих потерянных матросов, но находящем еще одну заблудшую душу.
3. Быки солнца
Дублин. 16 июня, 4:15
Гребаные листья коки! Абсолютно легальные в Перу, они полезны при тошноте и не раз помогали мне пережить ночную смену. Крайне действенное средство! Кладешь парочку листьев в рот, за щеку, они медленно отдают сок, и ты - снова как огурчик! Из высушенных листьев кокаин извлечь почти невозможно, а уж из тех нескольких листочков, что я забыл вынуть из сумки, - и подавно. Но, несмотря на это, большинство западных государств считает их незаконными и подлежащими учету.
Собака прекратила лаять.
- Пройдэмтэ, сэр, - сказал таможенник. Брутального северодублинского акцента я уже много лет не слышал и едва понял его. Со словами все было в порядке, но на слух - как англосаксонский язык или как речь слабоумного. Мне потребовалось время, чтобы понять, что он сказал.
- Разумеется, - ответил я после долгой паузы и прошел с ним в заднюю комнату. - Поймите, я прекрасно понимаю, почему залаяла собака. В моей сумке лежат листья коки, вот собака их и почуяла и решила, что там кокаин.
- Это праввда, сэр?
- Да.
- Вы из Амэрыкы?
- Нет, я вообще-то из Белфаста. Работаю в Америке. Вернее, в Перу. До вчерашнего дня я был начальником службы безопасности отеля "Мирафлорес Хилтон" в Лиме. Мы привыкли использовать листья коки, работая в ночную смену…
Таможенник нашел сверток с листьями коки и обнюхал его. Он был очень старый, лет пятидесяти-шестидесяти; седые волосы, нос, изборожденный капиллярами, красноватые щеки, дряблое тело, затянутое в выгоревшую белую рубашку. Отчаявшийся человечек, которому только и осталось, что мурыжить кого-нибудь в четыре утра. Почти что дышал на ладан. И если у него отвратительное настроение, он может решить, что я пытаюсь провезти кокаин в Ирландию. И сидеть мне тогда в тюрьме…
- Что вы дэлаэте в Ирландыи?
- Приехал помочь своей старой знакомой. У нее пропала дочь, и я прилетел, чтобы помочь ей найти ребенка.
- Как ее зовутт?
- Бриджит Каллагэн.
Невольно он выдал себя. Глаза его слегка расширились: он знал, кто она такая.
- А вас как зовутт?
- Майкл Форсайт.
- Хорошо. Что-нибуд эст из запрещенного?
- Нет, - сказал я и вывернул карманы. Но таможенник все равно обыскал меня. Выцепил пятнадцать штук долларов, полученных от юриста Бриджит, и пару штук моих. Задумчиво поглядел на меня, потом снова уставился на деньги.
Тут у меня возникла одна идейка. Я повертел ее и так и сяк, отбросил, снова к ней вернулся.
Ситуация была такова: если меня арестуют, то несколько дней придется париться в тюрьме, а за это время девочку могут убить или она попадет к кришнаитам, в мотобанду, в какой-нибудь грязный наркопритон, и я уже ничем не смогу помочь. И снова я окажусь именно тем, кем меня считает Бриджит, - предателем и мерзавцем. И вдобавок я предоставлю Бриджит или ее подручным лишнюю возможность получить удовольствие - убить меня в ирландской тюряге.
Это был вариант № 1.
Но всегда существует вариант № 2.
Что же делать? Только взглянув на таможенника, я понял: так просто он меня не отпустит. Мы оба были слишком стары для шуток. Значит, надо действовать по-другому.
Он прямо-таки пожирал деньги глазами.
Провоз нескольких безобидных листочков - невелика беда, но вот попытка подкупить таможенника может кончиться для меня плачевно. Если он неправильно меня поймет, мне пришьют дело. Может психануть. На всю катушку психануть… "Ты, мерзкий америкашка, специально прибыл, чтобы всучить мне взятку, вот эту вот пачку наличных! Обещаю, тебе не поздоровится!"
В общем-то все так, но…