- Они тебе признаются… По глазам вижу, что они все знают. А признаваться они никогда не признаются. Такое поколение… Нам, взрослым, они ни в чем не признаются, не доверяют. По их рожам вижу, знают. Ищите Алферова, старший лейтенант милиции, Чей же там ребенок?
Борис вышел во двор, прямо из машины связался с братом:
- Володя, ищи Алферова! Директор школы… Володя, вот гром-баба!.. Она говорит, это Алферов!
- Неужели раскололись? Обычно не признаются, - засомневался Володя.
- Да нет, но Алевтина. Ивановна… Володя, это же царь- женщина!.. Она говорит, что видит по их рожам, они все знают. А вы где?
- Боря, мои дела пока плохи. Уже два часа как угнали машину, а мы катаемся по БУТу. Я боюсь за девочку. На магистралях его нет, Боря. Вся ГАИ на колесах, а Клыч как провалился. Боря, вытаскивай пока мамашу этого паршивца!
4
Алик отъехал еще с километр и только потом остановил машину. С кривой улыбкой на полных губах он вышел из машины:
Зойка не сразу поняла, что он задумал, но сверток с ребёнком взяла на руки и тоже вышла.
Ловко, по-хозяйски, Алик открыл чужой багажник и нашел тяжелый молоток.
- Ты чего это? - испугалась Зойка.
- Чего? Сейчас мы его по башке - пищать больше не будет. - Алик со зловещей улыбкой поиграл молотком в руке. - Подставляй калган.
Зойка даже не осознала, чего требует от нее Алик, и отвернула одеяльце. Ребенок, уже заплаканный, поспешно улыбнулся Зойке. Зойка глянула на Алика и инстинктивно отпрянула от него:
- Нет!
- Ты чё? Давай голову!
- Нет, нет!!!
- Давай, говорю! Зачем он нам? Орать еще тут будет.
Зойка, увидев перекошенное, бледное лица Клыча, поняла, что он сейчас этим молотком вот так просто убьет ребенка и ничто его не остановит. Она испугалась и от испуга кинулась на хитрость.
- Клычок, не надо убивать. Ты послушай меня, Клычок…
- А зачем нам такой след? - Клыч уже надвигался на нее.
- Клычок, это же мокруха! За это вышка, Алик! Нам обоим вышка! Не надо мокрухи, Клычок, за угон, даже если застукают, три года дадут. Не больше. А за этого недоноска вышка, понимаешь? Клычок, не пачкай нас кровью, за это нас шлепнут, и всё.
Она говорила, говорила, торопясь высказать все, и понимала, что в потоке ее слов спасение. Алик все же слушал ее, хотя еще не остыл.
- Ну и что? Так и будем его возить? Тюкну, и в речку, - настаивал Алик, но уже не так свирепо.
- Не надо, миленький Клычок, этого делать. Пас будут искать, пока не найдут, а там уже никто нас не спасет. Указ недавно был, за кражу детей - расстрел. Сама читала в газете, по телеку слушала…
- Ну и что с ним делать будем?
- Да прямо здесь, здесь оставим. На дороге прямо, вон там, под деревом… зато живого. Если что, ничего и не видели, ничего не знаем.
- Машину-то искать будут, - Алик откровенно заколебался. При всем нахальном характере упоминание о "вышке" его значительно охладило. Он постепенно сдавался.
- Ну и что ты с ним делать будешь? Вот течет канал, сунь ею туда.
- Что ты, Клычок! - суетилась Зойка, лишь бы не обозлить Клыча, - я его вот сюда, иод кустик, и пусть себе лежит, какое нам дело. А про машину скажем, тут ее нашли. Правда же, Клычок?
Она уложила сверток с ребенком под куст тутовника и села в машину:
- Поехали на озера.
Алик в досаде швырнул под ноги молоток, сел рядом с Зойкой, запустил мотор и включил скорость.
- Клычок, я есть хочу, - виновато протянула Зойка, искоса глянув на Алика.
Он промолчал, потому что и сам давно почувствовал голод, по кроме этой отмычки он из дома утром ничего не взял.
Через пару километров показалась арка с надписью "Зона отдыха "Голубые озера". И Алик, не заезжая в зону, остановил машину у края дороги.
- Пошли купаться, Зойка.
На Голубых озерах в будние дни никого не бывает. Они покупались в ближнем к дороге озеру, но и от этого настроения не прибавилось. Сказывались усталость и голод.
- Поехали, - как-то нехотя поднялся Алик, - одевайся.
Когда они дошли до машины, Зойка остановилась около задней дверцы:
- Знаешь, Алик, я дальше не поеду.
- Да ты что? - задохнулся Алик. - Что тут делать собираешься?
- Я к ребенку вернусь, Алик. Он один там…
- Ты что, сука! - заорал на нее Алик. - Заложить захотела?
И от отчаяния, от безысходности, которые он еще полностью не осознал, он изо всех сил ударил ее по лицу. Она упала около задних колес, и он, еще несколько раз ударив ее ногой, обутой в кроссовку, завел машину. Подумал, зло крутнул головой и включил с большим трудом заднюю скорость, чтобы колесами раздавить, расплющить эту дрянь. Ведь он машину брал, чтобы перед ней похвастаться, с ней покататься, а она, она…
Будь он чуть поопытней, раздавил бы ей голову, лежащую прямо у правого колеса, но он не смог направить машину задним ходом, как надо.
Теперь он ехал вдоль канала один. Впереди показалась развилка. Вправо уходила дорога на Янгиюль, влево на Михайловку. И здесь машина заглохла.
5
Капитан Салакаев нервничал. Он поддерживал связь с Борисом, с центром ГАИ, с вертолетами, но ничего утешительного пока не поступало. На Потанина он боялся смотреть. Ребята сзади отдыхали, прикрыв глаза. Вторая машина плелась за ними.
Салакаев мучительно думал, прокручивал десятки вариантов, но никакого выхода не находил.
- Ребята, у кого харч с собой? - спросил он, не оборачиваясь.
Хатам молча подал из-за плеча термос с кофе и уже подсыхающий пирожок. Черный кофе с сахаром это то, что нужно.
- Глотните, - предложил Володя Потанину, но тот решительно помогал головой.
- Да не коньяк, не думайте, это кофе.
Потанин подумал и взял термос, сделал несколько глотков. Он и сам любил кофе, но такой крепкий не заваривал. От него и правда сил прибавилось.
По магистрали Алферов гнать не будет, подумал Володя, он же должен знать, что там ГАИ его сразу засечет. Он, конечно, же, метнулся или в сторону Келеса, в Казахстан, или же к Чирчику. Пацан, видимо, знает окрестности и рисковать на магистрали не будет. Или в степь, или к Чирчику.
А Потанин терзался мыслями и о дочери, и о жене. Как она там дома? Хорошо, если догадается позвонить и призвать бабушку, единственную свою родственницу. О Свете он уже и думать боялся. Убита, выброшена на помойку и им никогда не увидеть ее умильную мордашку.
- Обоим вертолетам, - передал в это время Володя, - оставить магистраль. Ищите по обе стороны, по боковым дорогам. Казахстан не исключаю, но больше вероятности пойма Чирчика. Район Сергели - Чиназ, Казахстан до Абая. Он еще не ушел далеко.
Остановив знаком обе машины, Володя тут же провел короткую летучку:
- Самат, - обратился он к старшему на второй машине, - жми на Абай с выходом возле Чиназа. Не исключай и Арнасайскую дорогу. Я иду вдоль Чирчика. Связь через каждые десять минут. По машинам.
Вторая машина рванула влево от бетонки и скрылась за мостом. Володя запросил вертолет:
- Иду вдоль Чирчика, следуйте за мной.
- Сколько у вас бензина в баке? - обернулся капитан к Потанину.
Тот пожал плечами:
- Заправлялся три дня назад… Четверть бака, не больше.
- Далеко не уйдет.
Капитан теперь честил себя на чем свет стоит. Ну, конечно, же, надо было помнить, что машину угнал пацан, а пацан по городу щеголять на чужой машине не будет, побоится. И по магистрали не будет гонять. Он будет скрываться на сельских дорогах. Такие есть и в Казахстане, есть и здесь, слева от бетонки. Как сразу не сообразил!
Теперь рация щелкала все чаще. Вышел на связь Борис:
- Володя, разыскал мамашу. Это такое добро, не дай Бог. Орет на меня. Я ее к шести пригласил, как ты сказал, а она уже пришла и орет на меня, что ее мальчика преследуем…
- Знакомо, не она первая такая. Жди.
Через пару минут снова рация. Теперь на связи генерал Салтанов.
- Капитан, район Голубых озер находится в оцеплении внутренних войск. Бежали двое заключенных и скрываются в том районе, будь внимательнее. Особо опасны.
Капитан ругнулся. Этого ему только сейчас не хватало!
Почему же не видно солдат из заслона? Обычно в таких случаях их кордоны на каждом шагу. Побеги случаются нередко, не знать об этом Салакаев не мог, его самого привлекали для перекрытия, когда сбегала целая группа. Двое, особо опасные… В районе Голубых озер. И если Алика Клыча занесло туда, ему конец. А что тогда с девочкой?
И снова рация, на этот раз вертолет.
- Капитан, иду на посадку. Горючка на исходе. Как поняли?
- Вас понял, связи конец.
И снова рация.
- Капитан! Иду на посадку со стороны Янгиюля, вижу вас.
Капитан, в пяти километрах впереди от тебя белый автомобиль! Не могу рассмотреть марку. Маневр сделать не могу, керосину на одну зажигалку осталось. Около машины трое, капитан! Ухожу из зоны видимости. Спеши!
Вторая машина слушала все переговоры и вмешалась.
- Володя, разворачиваюсь, - раздался голос Самата, - иду от горбольницы Янгиюля. Добро?
- Давай, Самат!
- Иду за сто, включил сигналку.
Володя снова запросил вертолет:
- Вы точно троих видели? Должно быть двое или четверо!
- Трое, капитан. Раскрыты все четыре дверцы. Может, один в салоне. Посадка, конец связи.
Машина проскочила кишлак и неслась к развилке, названной вертолетчиками. Еще три, пять минут и вот она, развилка.
Все выскочили из машины, но никакого белого автомобиля здесь не оказалось.
Капитан огляделся, спрятал пистолет.
6
Заднее колесо прошло совсем рядом с лицом Зойки. Она закричала и зажмурилась, не грохот мотора удалился, и она открыла глаза. В крови и пыли она с трудом поднялась с асфальта, подошла к арыку и умылась. Стало немного легче.
А еще Алик парил ей мозги Штатами. Он был убежден, что обязательно туда уедет и ее возьмет с собой. Правда, еще щерился при этом: "Там женюсь на миллионерше, а тебя брошу". Уехали в Штаты, покатались на "мерседесах"… Ждут там таких, как Алик, как же. Этот дебил сейчас бил ее, как падаль, задавить хотел. Ты же, как сопля, ходил следом и предлагал "дружить", чего надо, так и не смог…
Она шла, спотыкаясь, плакала, растирая кровь и слезы.
- Дебил, ребенка убить хотел. Убить… Ребенка, подонок… Силы покидали Зойку, она снова опускалась к каналу, умывалась, охлаждала ноги в прохладных чирчикских струях, снова поднималась и шла. Всхлипывания постепенно стихли, просохли слезы. Она забыла, кто она и где она, шла как тень, ничего не видя перед собой, только бы добраться, доползти до того места, где оставили ребенка.
Зойка хорошо помнит то место. Вот здесь они стояли. Деревья растут только с одной стороны, с другой канал. Вот это самое дерево. Ошибиться она не могла.
Но свертка с ребенком под деревом не оказалось.
Зойка села под тутовник на то самое месте, где лежал ребенок, расплакалась в голос, уткнувшись в ладони. Куда же делся свёрток?
… Пулат Закиров обедать приезжает часа в два и отдыхает не меньше двух часов. В самую жару он из дома не выезжает. И без того в шесть утра он уже на ногах. Поест в обед, поспит, постелив курпачу прямо в воротах своего дома. А чему тут удивляться? Только в воротах и найдешь хоть небольшой сквознячок. Хороша жизнь, когда и работаешь, и отдыхаешь в меру. Дом у Пулата большой, хозяйство крепкое. Детей у него… восемь, а девятого сейчас Мехринисо грудью кормит. Ничего, всех Пулат прокормит, колхозный механизатор.
Он не заметил, что проспал целый час, поднялся, попил остывающего чаю и завел свой "Беларусь". Мехри, ставшая очень толстой и ворчливой, что-то наказывала ему вслед, но он уехал. От его ворот до асфальта с полкилометра, но их приходится преодолевать по глубокой пыли, и он ведет трактор тихонько, но на выезде небольшой подъемчик, тут Пулат лихо газанул и выкатил на асфальт. Проехав метров пятьдесят, он увидел прямо на дороге новенький тяжелый молоток. Это определенно здесь горожане побывали, вечно они чего-нибудь теряют. А ему новый молоток в хозяйстве очень пригодится.
Пулат спрыгнул с трактора. Молоток лежал у края дороги. Видимо, баллон монтировали и забыли. Пулат нагнулся, потянулся за молотком и тут услышал детский писк. Рука так и застыла в воздухе. Неужели шайтан над ним шутки играет? Он взял молоток, но снова услышал детский крик.
Поводив по сторонам глазами, Пулат увидел прямо перед собой завернутого в покрывало ребенка.
- Йе?! - несказанно удивился Пулат. - Так они вместе с молотком и ребенка забыли?
Он нагнулся над ребенком и испугался. Ведь он хорошо знает, как должны выглядеть дети. Этот ребенок до того наплакался, что теперь хрипит, а на его губах появилась пена. Пулат схватил его в охапку и большими скачками побежал к своему дому.
- Мехри! Мехри! - кричал он еще издалека.
- Ну чего ты орешь, непутевый? - заворчала жена и в ее голосе послышался отдаленный гром. - Разве голову на пороге оставил?
- Ты смотри, смотри, что лежит на дороге!
Уж если Пулат понял, что с ребенком, то Мехри, мать восьмерых детей, и рассуждать не стала. Ловко сбросила насквозь мокрые пеленки, завернула в сухую чистую тряпку, обтерла личико влажной тряпкой и достала грудь. Такой грудью, хихикнул про себя Пулат, троих накормить можно, но вслух этого сказать не решился.
- Девочка, - непривычно ласково сказала Мехри, прижала к себе ребенка и тут же напустилась на Пулата. - А ты? Восемь штук и все мальчишки! Хоть бы одну девочку родить!
Растерянный Пулат с улыбкой смотрел на свою Мехри. Что
сталось с тоненькой, как лоза, нежной Мехри? А девочку и в самом деле неплохо бы в доме, одну на всю ораву сорванцов.
- Что же теперь? - спохватился Пулат.
- А что будет? Разве мы ее украли? Ты ее на дороге поднял. Значит, беда случилась. Чего стоишь? Езжай в правление, пусть звонят в город, в милицию, они знают, куда. Если родители живы, они умрут от горя!
Пулат неловко потоптался, потом вспомнил про молоток, который все еще держал в руке, сунул его под крышу ворот и поплелся к трактору, который так и тарахтел на дороге. Вскоре он развернулся и погнал ка центральную усадьбу. Над ним на малой высоте прошел вертолет с раскраской ГАИ. Пулат только вздохнул ему вслед. В Сергели их аэропорт, это Пулат знает. Летают вот люди, а он по земле на тракторе своем ползает.
… Зоя выплакалась, поднялась на ноги. Она очень хотела направиться к усадьбе, куда вела пыльная дорога со следами трактора, но в пыль сунуться не решилась. Прошла еще с полкилометра, постучалась в калитку ворот, выходящих прямо к дороге, и попросила хлеба.
7
На этой развилке мотор заглох.
И словно по сигналу, из кустов, припавших к каналу, вышли двое мужиков. Один их вид говорил, что это за люди. Алик смотрел на них, онемев. Словно они из кустов заглушили ему мотор. Но и они сразу поняли, что за водитель перед ними. Этот лопух решил, видимо, на папиной машине покататься.
- Что, малый, искра в баллон ушла? - улыбнулась одна небритая физиономия.
- Я… не разбираюсь, - признался Алик, угомоняя дрожь в коленях.
- А ну, дай помогу, - первый властно убрал с пути Алика, а второй тут же юркнул на заднее сиденье:
- Пошамать у тебя ничего нет?
- Сам еще с утра не ел, - поосмелел Алик,
- Машина-то чья? - хитро прищурился первый, пытаясь завести мотор. - Бензонасос ты перегрел. А ну, помочи тряпку, мы его охладим да и поедем. Так чья машина?
- Да-а… - протянул многозначительно Алик.
- Лихой, однако, ты парень. Ну, садись рядом, я уж сам поведу. Видел, как ты петлял. Тоже мне, водила…
Через пятнадцать минут они въехали в Михайловку. Оба озирались осторожно. На открытой веранде столовой обедали трое гаишников, неподалеку стояла их машина. Тот, что сидел за рулем, достал из-за пазухи пистолет. Алик похолодел. Но гаишники даже не посмотрели на этот "москвич". Увидев на столе у них початую поллитровку, водитель хрипло засмеялся:
- Этим, сейчас не до нас.
Он достал из кармана двадцать пять рублей и протянул их Алику:
- Иди и набери самсы штук тридцать. И мы оголодали, да и ты есть хочешь, видно.
Алик набрал в большой бумажный пакет, купленный тут же, сорок штук самсы. Равнодушный пекарь, привыкший ко всему, сунул ему на сдачу мокрые бумажки. Алик прошел мимо стола с гаишниками, но они и головы к нему не повернули.
Алик быстро сел рядом с водителем:
- Порядок.
- Видели мы, - одобрил его водитель, - ну, теперь куда? Что впереди, малый?
- Сейчас мост через Чирчик будет.
- Охраняемый?
- Никто его никогда не охранял.
- Тогда держи хвост пистолетом!
Машина перелетела над рекой и неожиданно для Алика свернула влево, на каменистую неасфальтированную дорогу.
- А туда вам зачем?
- Поймешь, - только и ответил водитель.
… Обе оперативные машины сошлись на развилке. Машина здесь была, была. Всего несколько минут назад ее видел вертолет. Куда же она исчезла? Вот след ее протекторов, вот следы кроссовок и двух пар ботинок. Или кирзовых сапог, не поймешь. Кто же это топтался около машины? И была ли с ними девушка? И ребенок?
- Идем на Михайловку, - распорядился капитан.
Двое гаишников еще обедали, когда их позвали.
Старший из них, Бахтияр, удивился, что их отрывают от такого обеда.
- Вы получили приказ проследить за белым "москвичом"? - спросил его коренастый капитан.
Полное, без единой морщинки лицо расплылось в недоумении:
- Никакого приказа не было.
- Рация у вас работает?
- Рация работает, а приказа не было, - обиделся Бахтияр.
- Недавно белый "москвич" не проходил?
- Нет, не проходил.
Салакаев подошел к тандыру, купил восемь штук самсы, по одной каждому в группе и на Потанина.
Повар сказал вполголоса:
- Только что прошел белый "москвич". Эти, - показал он головой на пирующих, - его не заметили.
- Куда пошел "москвич"?
- К мосту, к мосту, начальник. Недавно ушел.
Проскочили мост. Машину Самата капитан отправил вперед, а сам остался у въезда на мост.
… Водитель проехал еще километра два и загнал машину под развесистое дерево. Алик уже освоился в этой компании, да и они поняли, что пацан годится, хотя все ему говорить не следует.
- Зачем мы сюда? - спросил Алик.
- А вот самсу поесть да речной водичкой запить. Годится?! - Годится, - обрадовался Алик.
- Так чья же это машина? Папаши твоего?
Второй все время молчал, косился. Он был недоволен, что за ними вяжется пацан.
- Не моя, - успокоил Алик, уплетая первую самсу, - взял я её.
- Ну, орел! То-то смотрю, больно зелен хозяин машины, А сколько у тебя бензина в баке?
- Не знаю, - беспечно пожал плечами Алик.
- Пока мы будем туг купаться, парень, - ласково объявил водитель, - ты возьмешь канистру и пойдешь купишь бензин, понял? А к вечерочку и тронемся. Тебе-то куда?
- Домой уже надо, - вспомнил Алик, - мать искать будет.
- Домой так домой, - сразу же согласился водитель, - и домой завезем, а пока ешь.
Они и сами ели жадно, запивали водой из Чирчика.