Весна слушала, думая о сказанном Мартыном при передаче пакета. Она совсем не хотела, направить виртуальный топор, угрожавший пока не ей, именно на свою, и еще чьею-то шею. Шея зачесалась…
Через час с небольшим, она уже подумывала, чего же ждать? Неуемная натура главного редактора имела свойство, в любом случае доделывать до конца раз начатое, даже если это не имело смысла. Пока были пути решения в поисках волнующего вопроса, энергия била, как прорвавший во все стороны водопровод высокого давления. Озадачивались все, кто попадался под руку или приходил на память. Почти всегда такая тактика давала необходимые результаты, но она не учитывала интересы третьих лиц, в данном случае, не заинтересованных в огласке, любыми путями. "Любыми" – это значит и не приемлемыми тоже!
Весну, чуть не разбил эмоциональный паралич, когда она от своих подчиненных услышала реплики обсуждения о Артеме "Темнике", якобы имеющем отношение к покушению на Силуянова. Редактор запомнил только это, да пожалуй, еще фамилию Верхояйцева. Слово "трансвестит" трансформировалось в "транснациональный", цепляться больше было не за что, все вставленное в промежутки этих нескольких слов представляли либо вымысел, либо предположения.
Конечно, журналисты звонили и в официальные структуры, где получали весьма сдержанные комментарии, никто и в помине не слышал о перечисленных персонажах, а Верхояйцев числился, то убитым, то "без вести пропавшим".
Надо заметить, что мир журналистики, каким бы специфическим он не был, замкнутым считаться не может, соответственно связи с любыми представителями масс медиа обширны. Мало того, часто представители этой профессии меняются информацией, раздувая и изменяя ее суть, дабы иметь должников или, напротив, отплатить за оказанную услугу.
При вопросе на кого ссылаться, всплывает расхожая, но такая важная фраза, типа "источник из компетентных органов" или "представителя силовых структур, пожелавшего остаться не известным". Это всегда напоминает уже избитую фразу "врачи говорят" – дальше можно лепить все, что душе угодно, и добрая половина человечества воспримет это, как аксиому. Додумавшийся поинтересоваться, а какие собственно врачи…, может получить надуманный ответ, тоже в извращенной форме, выступающий, как насмешка. Скажем: "врачи такого-то института, в таком-то штате" и так далее. Где, кому, когда, а главное, зачем это было сказано, совсем не важно, поскольку в любом случае возымеет воздействие…
В результате появилась статья, бодренько перепечатанная половиной очень уважающих себя изданий, а выдержки пробежали почти по всем интернет ресурсам.
Суть, впрочем, в перепечатках, как всегда коверканная, была в следующем. Источник, ну очень компетентный и знающий, шепнул проникновенному журналисту, по очень большому секрету, государственную тайну, о нераспространении которой оба, сразу же дали друг другу клятву. Совесть, одного не смогла сдержать обещанное государству данной присягой, а второму задрала его профессиональные обязанности выше данного слова, посему обсуждаемое увидело свет примерно в следующем:
"Полковник Силуянов, за время службы в органах, накопив приличный компромат на высший аппарат МВД, будучи назначенным на одну из самых высоких должностей в структуре собственной безопасности одноименного министерства, с подачи заинтересованных лиц в других силовых структурах, как-то ФСО и ФСБ (чем громче, тем интереснее!), начал реализовать накопившееся. Скандалы, разгоревшиеся на этом фоне (ничего конкретно не упоминалось), коснулись нескольких высокопоставленных чинов, оказавшихся связанными с преступными сообществами. В связи с чем, возбуждены несколько уголовных дел по громким преступлениям, арестованы и вызваны из мест лишения свободы известные прежде и осужденные ныне преступники, уже давшие исчерпывающие показания (заметьте, никаких ссылок).
Так же, источник компетентно заявил в личной беседе, что к покушению на полковника Силуянова имеет отношение Артем "Темник" – криминальный авторитет, бывший офицер спецназа ГРУ, по последним сводкам, якобы погибший в боевых действиях на территории Грузии, и, якобы, посмертно награжденный медалью "Герой России", что само по себе вызывает больше вопросов, чем ответов!
По словам собеседника, первым пострадавшим в длинной череде "разборок" между силовиками, стал полковник Верхояйцев, пропавший без вести более двух лет назад. Как следствие, сейчас арестованы несколько генералов и более низших чинов, ведется расследование. По нашим данным Мартын Силуянов пал жертвой преступников в момент передачи материалов с грифом "Совершенно секретно" одному из журналистов популярного блока криминальных новостей "", содержащих компромат на людей, занимающих первую двадцатку в рейтинге российской политики.
Мы ведем собственное расследование и постараемся вас держать в курсе попавшего под наш пристальный взгляд…".
Прочитав эту кучу необоснованных помоев, которыми уже были забиты и интернет, и многие головы, Весна, упала в полуобморочном состоянии на кушетку в кабинете продюсера, поделившись лишь долгим глубоким, страдальческим выдохом, с последующим:
– Гооооссссподи! Вы хоть представляете…
– Еще как! Это бомба! И дело даже не столько в написанном, и даже не в перепечатанном, а в том, что за этим последует!
– Вот именно! У вас денег много, а у меня…
– А это тут причем? Весенка, ты че?!
– Вы вот себе сможете красивый гроб купить, а у меня только на средненький, таксебешный, денежек хватит… – Мужчина не совсем понял, о чем она, а точнее просто не ожидал такого поворота, ведь все сходило по сей день с рук, как вода, текущая из-под крана.
Бывшая супруга "Солдата" судорожно вдохнула глоток воздуха, и уже не в силах сдержаться, выпалила, буквально рыча, метая молнии и почти ядовитую слюну:
– Ты что сдохнуть захотел? Какого хрена, это вообще всплыло? Да ты знаешь, что произнесенное имя этого самого "Темника" – это подписанный приговор! Тебя, идиота "дырявого" прибьют жопой к твоему же столу ломами, запихнут в задницу биту и поинтересуются – откуда ты это узнал? Ну, твоя-то жизнь меня не интересует, а вот моя…
– Стой, стой, стой… – Еще не совсем пожилой, чуть за пятьдесят, лысеющий брюнет, хорохорящийся и молодящийся, правда, не перед женщинами, а перед мужчинами, был настолько шокирован, что потерял сразу дар речи. С ним не мог позволить себе, так говорить ни один человек на свете. Вместо того, чтобы парировать и начать отчитывать подчиненную, задумался – не перешел ли он грань дозволенного?!
– Да не стоять, а закапываться нужно, пока не помогли!
– Ты что, на полном серьезе?
– Не знаю, как у вас, а у меня никакой информации ни о ком и ни от кого нет!
– Постой, но я же своими глазами…
– Я не знаю, что вы там видели, но я вам заявляю, что меня в это время не то, что на рабочем месте…, блин тухлый, меня в Москве не было!… Да я лучше найду троих насильников, которые меня одновременно в это время насиловали и выложу это в интернет, с обязательным указанным временем и числом в уголке экрана, лишь бы отмазаться от этого дерьма! – С этими словами она выскочила из кабинета, произведя настоящий фурор на, ожидающих приёма, людей, которые понимая, что это не самое лучшее настроение шефа, и начали расползаться…
Странно было бы не догадаться, что подобные новости не могут не иметь последствий. Чтобы узнать, как именно развиваются дальнейшие события, необходимо понимать, что, конечно, официальной реакции быть на подобное не может, сами же слухи, комментарии, всевозможные объяснения появляются в огромных не контролируемых, даже не поддающихся анализу формах и количествах. Работа же, для принятия необходимых мер, в подобных случаях, ведется полномасштабно, и как правило, аврально. Именно поэтому и прибегают к действиям, описанных в поговорке "лучше перебдеть, чем недобдеть".
Несмотря на спешку, время это занимает, все равно, много, поскольку, необходимо определить, кто и какой информацией обладает, как собирается ее использовать, каким насильственным действиям может подлежать интересующая персона, какие круги реакции возможны от принятых мер, и так далее. Причем вектор самих мер может быть направлен в любую сторону, показавшуюся оптимальной, а может быть и вовсе не вектором, а лучами, бьющими во все стороны, так сказать – на всякий слушай.
Первыми под пристальное наблюдение попадают персоны озвученные, если даже считаются покойниками. Следом следуют, те кто может иметь отношение с самой информации, то есть носители ее, далее распространители до бесконечности.
Машина запущена и остановится только в случае насыщения и успокоения…
Схватка
…Артем, уже почти два часа чистил один из двух, имеющихся у него стволов, казалось, что ветошью он хочет стереть все прямые углы и увеличить в объеме все углубления. Ершик и маленький шомпол погнулись, что давало понять – этот человек сейчас воспринимает мир неадекватно, полностью увлекшись своим.
Павел, наблюдавший за происходящим, и знающий причину этого состояния, раздумывая, пришел к мысли, что все закончится возвращением в Москву, а значит, он сможет придумать, что либо, ради встречи с Татьяной.
Что-то внутри его наталкивало на скребущее ощущение, какой-то опасности, о которой он пока не подразумевает, причем, опасности, грозящей именно ей!.. В Москву!..
Предположения оказались не лишены смысла и довольно быстро воплотились, сначала, в спешные волнительные сборы, отмеченные, даже не вооруженным взглядом, несдержанностью и нервозностью Артема. Его напарник никогда не видел его таким не собранным, возможно растерянным, что тот даже не пытался скрывать, начиная считать Пашу вторым своим "Я".
Сам же Ослябин был уже на исходе терпения. Не в состоянии играть продолжительное время маньяка, уже подумывал о крайних мерах, но не имея ни связи с начальством, ни предположений о своей судьбе в будущем, выжидал, в надежде на случай.
Заведомо решив не идти стезей, выбранной для него, кем-то там наверху, если она окажется преступной, он поставил себе главную задачу, и постоянно думая о Татьяне, прибавлял и прибавлял в планах пункты, необходимые для обеспечения их безопасности и благополучия. Как он не извращался, а криминала избежать, не получиться. Он не знал других путей для быстрого овладения деньгами, документами, и более надежной охраны тайны, кроме как физического устранения ее носителя – Артема. Вот такое противоречие надежно занимало на сегодняшний день его разум. Ради счастья и надежного спокойствия любимой, "Ослябя" был готов на все!
Укладывая упакованные вещи в багажник огромного джипа, откуда-то, взятого "Темником" – "Тойота Секвоя", он снова наткнулся на невероятную проблему, преодоления которой не видел.
В молчании проходили первые часы пути, но врезающиеся в сознание мысли, своим беспокойным и бестактным течением, вносили, снова и снова очередной дисбаланс в кажущееся равновесие планов: "Нет, не может быть, чтобы все это возможно было сделать. Не бывает так…, в такой круговерти…, да что там, посмотри на этого ненормального! Какие планы, он будет действовать спонтанно, его нельзя предсказать, если только не стать таким же! Да еще…, эх, знать бы, что у него в башке…, конечно, оптимально ее разделить с телом, но дальше то что?! Выйдут сами на меня, или что-нибудь предпримут без меня? Я же вообще ничего не знаю, а интересоваться – смерти подобно, да и не у кого!
Наверняка, задача нарисуется в последнее мгновение, я даже сообразить не смогу, стоит это делать или нет. Совсем не вериться, что меня предполагается сделать обычным "мусорщиком", собирающим, лишние для кого-то, души! Не может быть, возможно, это какая-то ступень. Вообще, чтобы принимать какие либо решения, необходимо иметь исходные данные. Какие были у этих людей? Может те, что давал "Темник" обо мне? А что он там наплел, ему ведь совсем не интересно, что происходит в душе, одни факты! А по фактам я, наверняка, представляюсь увлекающимся маньяком…, хотя кто его знает, бывает и правда, сам себя не помню, прихожу в себя, а вокруг…, как еще жив то остался?!
Танечка, Танечка! Что же мне делать?! Выходит только терпеть и ждать. Аааа! Я в госпитале то еле сдержался, а что же сейчас будет?!
Но это все, надеюсь, решаемо, а вот что делать с объяснениями?! Как ей сказать, что нужно прятаться, бежать…, да и как ей бежать от ее благополучия, от планов, от родственников, от всего привычного?! Она мечтает быть врачом, матерью, счастливой женщиной, любимой женой! Что же ей можно сказать, чтобы она выбрала только меня и постоянный ужас неуверенности, бег с препятствиями, прятки и что там еще?!
Да и ни это…, все не то! Все не то! Я видел, как Тема смотрел на нее. Почему?! Что у него за подозрения? Единственная мысль – это его восприятие любого человека, от которого есть зависимость, как возможной проблемы в будущем, и это-то, как раз, понятно. Но почему на эту тему не поговорить?! Этот гаденыш все привык решать кардинально!
От куда у меня такая уверенность, что я со всем справлюсь? Я ведь еще совсем ребенок, я не глубоко вижу, даже когда вглядываюсь, что делать, когда нет опыта? Именно поэтому я так им нужен? У меня нет ничего своего, а из имеющегося – даже жизнь забрали! Они, кажется, просчитались, предполагая, что я буду рад такому повороту… Хотя, я ведь совсем еще не понимаю, что мне предстоит делать, каков род занятий, где будут границы дозволенного.
Какой-то бред! Как я ей, хоть что-то объясню? Хотя бы, почему не подошел в госпитале, ведь ей наверняка передали мои рисунки!..
Не нравится мне молчание, перенапряжение и нервозность "Темника"! Еще немного и я заражусь этим, тогда держись – колбасу из него сделаю!"…
Смешного было мало, и Артем прекрасно понимал сложность создавшегося положения. Больше всего его бесила, именно так, возникающая на ровном месте проблематичность, при том, что они с Пашей совсем не участвовали в ее нагнетании. Он сам не понимал, причины спешности, с которой им было предписано вернуться в столицу. Ему прозрачно намекнули, что судьба его на грани прерывания, причины не объяснили, а значит, придется удалять все по очереди "гнойные нарывы" – именно так, как он привык.
Он вел здоровенный автомобиль, получая, от его мощи и своего слияния с ним, удовольствие, но все быстро пропадало, когда идеи, одна хуже другой, распиливали его наркотический мозг на мелкие кусочки. Чтобы быть счастливым, достаточно иметь дозу, и он давно подумывал о последней, которая принесет ему "золотую смерть". Он может уйти из жизни, как ему казалось, красиво. "Передоз", и он в кайфе, совсем не заметно, улетит в облака вечного счастья, где нет ни грусти, ни печали, ни нужды!
Что-то останавливало его, как и в игре со "спусковым крючком". Что это было, он уже понял – что-то приятное и теплое, в самое неподходящее время, а может наоборот, самый, что ни наесть, своевременный момент, и посещало его. Происходящее в его голове, было не понятно ему самому. Давно плюнув на любые попытки разобрать, хоть что-то в мучающих помыслах, часто, даже не оформляющихся в мысли, он все чаще и чаще предпочитал героин, как ему казалось, способный подтолкнуть его мозг к упорядочиванию текущих процессов.
Но это был лишь самообман. Все продолжалось, впущенные духи преисподней становились все желаннее, поскольку не требовали напрягаться, постоянно предлагали удовольствия, подсказывали их, развивая желания, того, на что раньше он никогда бы не польстился. Пропасть все увеличивалась, дно все углублялось, но достичь его не представлялось возможным.
Когда-то он пытался с этим бороться, но стяжал лишь упадок духа, приведший к унынию. Все, чего он касался или что видел, вызывало теперь, в нем отторжение и ненависть. Он возненавидел, когда-то имевшихся друзей и, после, сослуживцев, не желающих вместе с ним искать сомнительных удовольствий. Его привлекло зло, оно ничего не стоило, давалось просто, не давило и не казалось навязчивым.
Тогда, давно, он был уверен, что зло это не возможно для него самого. Он порадовался, что, наконец, начал отличать его, а значит, мог и бороться, ведь с видимым врагом это проще. Но здесь подстерегла гордыня, принявшая вид тщеславия, обманувшая убежденностью, что он сам может победить все, что противостоит ему. В результате, только блеснувшее вдали, добротолюбие оказалось оборотной стороной, с обманчивым представлением делаемого, и вылилось в осуждение всех и каждого.
Мир стал, еще более ненавидим, а люди поголовно мерзки. "Святость" его выросла в его глазах, за счет не адекватного видения окружающего мира, и знания, что святые и пророки не имеют чести в своем отечестве. В таком состоянии он попал на войну, обретя мир в умерщвлении врагов, видимых им без счета в любом "не своем", в результате "чужими" становились и свои…
Попав на реабилитацию в клинику, Артем вновь пытался разобраться. Отвергая чужую помощь, впал в уныние и жалость к себе. Отчаяние привело к первой попытке покончить с собой. Очнувшись после, он вдруг понял, что бессмертен. Уныние от осознания того, что лучше не будет, превратилась в манию убежденности, что лучшее – это он сам. Овладевшая им лень, заменилась, сначала, возбужденностью, разросшейся в бурю сплетшихся друг с другом, неопределенных, не имеющих конца, мыслей. К ним примешивались неясные желания и бесцельные, но кажущиеся, очень важными, стремления.
Он успокоился первым случайным убийством, вне военных действий, уровень его божественности возрос в нем, и сверхчеловеку потребовались жертвы. Пока просто кровь…
Хроническая печаль покинула его. Всасываемые в себя темные силы, растравили душу, унизили творческое начало духа, но оголили, еще ощущаемые им вины, хотя не ради раскаяния, а обвинения в них других. Начал он с Господа, предъявляя ему ненависть к людям и предвзятость к себе. Он сам стал богом, и начал создавать себе пантеон из разных своих ипостасей, которые множились и плодились. Он стал многолик и требовал поклонения, но никто об этом не узнал, тогда он начал убивать непокорных и не поклоняющихся, даже не объясняя им и себе зачем.
Он думал, что нашел выход, освещая его инъекциями героина. Очень редко приходя в себя, он видел, что тонет в отчаянии, которое быстро переставал чувствовать, через безысходность заблудившегося разума, уверенного, что желание смерти, не приведет к ней, просто потому, что он не может умереть!…
Такого монстра держали не на коротком поводке, а оставили на свободе, почти без хозяина. Он жил там, где была смерть, он дышал ею, и начинал гибнуть, среди жизни. Захлебываясь извращенными в сознании чужими позитивными эмоциями. Он ощущал их вбиваемыми кольями в грудь. Их почувствовал и во взгляде "Осляби", обращенного к Татьяне, и возненавидел сразу обоих.
Жертва определилась, впрочем, их было много, а он один, поэтому просто ставил их в очередь, в которой не было ничего общего, кроме увиденного хорошего, доброго, благого. Именно поэтому, среди жертв не было и ничего сходного, что могло бы, хоть как-то дать понять объединяющую их мотивацию, и навести полицию на мысль о погибших, как от руки одного маньяка. Посему такого и не искали. Не было и ритуала, и ничего, что выглядело бы, как одинаковое убийство.
Паша, правда, смог временно обмануть, в отчаянии показав Артему взгляд, обезумевшего и желающего смерти человека. Это было желание его смерти, и стало достаточным, что бы разглядеть в нем ученика, поклоняющегося тому же идолу.