"Неужели эта маленькая, богатая, но несчастная, одинокая девочка возомнила, что он, Алексей Коновалов, может стать ее отцом? Что он сможет ее удочерить и заодно жениться на ее находящейся в психушке матери. Это ревность, самая настоящая ревность, - заключил он. - Девочка заметила, как я любезничаю с Ниной, вот и приревновала. Она надеется, что познакомит меня с ее матерью и я сразу влюблюсь в нее, женюсь на ней и стану ее папой. Как все просто. А как быть с ее настоящим отцом - Альфредом Репутатским? Хотя какой он ей отец? О нем Катя, похоже, и не вспоминает".
- Катенька, - начал Алексей свою увещевательную речь, - Нина не плохой человек, относишься к ней подозрительно только потому, что не знаешь ее…
- А вы знаете? - Катя вскинула на Коновалова пытливый вгляд.
- Я ее тоже плохо знаю, но она добровольно согласилась нам помочь, и это похвально.
- Все равно она мне не по душе, - заключила Катя, быстро повернулась, гордо подняла головку и балетной походкой пошла в туалет. Она захотела писать.
"Дети, дети, - Леха улыбнулся, - многое они чувствуют острее нас, взрослых. Их взгляд не затуманен пеленой порой ненужного, ошибочного, пресловутого "жизненного опыта". Черное они воспринимают как черное, без оттенков, а белое - как белое, без серых пятен".
Дверь тихо отворилась, и в спальню вошла Нина. Она смыла макияж, и от этого ее лицо только посвежело. Нина сняла свой белый халат и облачилась в дорогое платье. Оно, тонкое и короткое, соблазнительно облегало ее прекрасное тело, и сидящий на кровати Алексей перевел взгляд вниз и увидел ее белые трусики - такое оно было короткое. Мужчина смутился и опустил глаза, а Нина, словно манекенщица на подиуме, проплыла по комнате, приблизилась к нему, наклонилась, обняла за шею и прильнула к плечу. Мужчину сразу окутала волна дорогих духов.
Леха взглянул на ее пышную, упругую, не обремененную лифчиком грудь с выпирающими сосками, и окаменел. Она находилась прямо перед его лицом, и ею нельзя было не любоваться. Далее он опустил взгляд на ее узкую, девичью талию, на прекрасные, спортивные бедра, стройные ноги и великолепные, обработанные алым лаком ногти.
- Алексей, - тихо, чтобы не разбудить Светлану, произнесла она, - я хочу поблагодарить вас за то, что вы спасли мою жизнь. Доля секунды отделяла меня от смерти, и если бы не ваша реакция, не ваша точность, то этот братан, наверное бы, меня убил.
Алексей ничего не ответил. Он сидел неподвижно, как мумия, и наслаждался присутствием восхитительной леди.
Нина наклонилась к нему, сильнее обвила его шею, приблизилась и нежно поцеловала в щеку.
- Мера моей благодарности будет соответствовать степени вашей услуги, - прошептала красавица на ухо Алексею, а тот не знал, что сказать, сидел неподвижно, как истукан.
Дело в том, что после гибели жены и дочери у него не было романа ни с одной женщиной. Он дал обет безбрачия и свято его соблюдал. За девять прошедших лет он ни разу не спал ни с одной из представительниц противоположного пола. Да ему и не хотелось. Он не был и гомосексуалистом. Просто он свято чтил память о любимой Татьяне и не мог ее предать. Теперь перед Алексеем встал вопрос: как поступить, ведь Нина ему понравилась. Если бы не его обет, то он с удовольствием провел бы с ней ночь, день, неделю, месяц, а может, и всю жизнь.
- Сейчас сюда придет Катя, - начал Леха, - я не хочу, чтобы она застала нас в такой позе. Давай выйдем в другую комнату.
- Хорошо, - согласилась понятливая Нина и отпустила захват.
Коновалов встал, взял автомат и направился вслед за девушкой. Она шла впереди, и он невольно по-мужски глядел на ее окутанные платьем плечи, гибкую, "осиную" талию и прекрасные ягодицы с "ямочками" по бокам. Далее он лицезрел бедра - воплощение совершенства, сексуальные подколенные ямки, мускулистые стройные голени и розовые пятки. Затем он снова перевел похотливый, полный нетерпеливого блеска взгляд на ее аппетитный зад. Ее ягодицы при каждом шаге вздрагивали и смачно перекатывались, образуя "волну", так как Нина при ходьбе сильно, порой вульгарно виляла бедрами. Алексей наслаждался видом богинеподобной, полуобнаженной прелестницы, но не так долго, как хотелось бы, потому что в комнату вошла полусонная Катя. Она искоса взглянула на проходящую медсестру, потом укоризненно на Алексея и, ничего не сказав, направилась к постели.
- Спокойной ночи, - прошептал ей Леха и улыбнулся. Катя недовольно скривила губки и показала ему язык. Алексей покачал головой.
- Я уже попила, и меня беспокоить не надо.
Алексей и Нина вышли в пустой коридор. Медсестра остановилась, быстро обернулась, обняла Леху и моментально впилась алчными, жаждущими услады губами в его рот. Он не ожидал такого поворота событий и поэтому растерялся. Нина воспользовалась замешательством и начала целовать его губы, небритые щеки, подбородок и даже нос. Наконец девица решилась действовать руками. Ее пальцы скользнули по плечам Коновалова, его шее, груди, талии, спустились ниже, на бедра и ягодицы. Каждое прикосновение ее нежных пальцев доставляло Лехе колоссальное удовольствие. Он мгновенно возбудился. Рука девушки дотронулась до его набухшего, давно "не седланного жеребца", и красавица, оценив его мощь, размер и крепость, пришла в восторг.
- О, дорогой, я твоя… Возьми меня скорее и удовлетвори со всей силой, злостью и развратом, что в тебе сокрыты. Вонзи в меня свой роскошный меч любви и проткни им меня насквозь. Я так хочу этого.
Коновалов краем уха слушал томные причитания красавицы и думал:
"О каком это мече она говорит. Нет у меня с собой никакого меча…"
- Я вся дрожу, - страстно лепетала Нина, - трепещу и жажду, начинай скорее. - Она своими пальцами залезла ему в штаны, и от этого он испытал еще большее удовольствие. Тем временем Нина взяла руку Алексея и начала водить ею по своим упругим грудям. Наконец девица засунула его руку себе под короткую юбку и его указательный палец вонзился в ее мягкий, ароматно пахнущий, прелестный бутон. Алексей вздрогнул, когда ощутил влагу этой вожделенной, прекрасной вагины. Он испытывал наслаждение от поцелуев, ласк, от ее прикосновения и запаха ее плоти. Между тем в его мозгу происходила ужасная борьба между похотью и честью, между стремлением к разврату, присущим каждому мужчине, и высоким чувством долга и верности к давно умершей, но любимой жене. И Алексей Коновалов не был бы самим собой, если бы сдался, уступил самому себе и предал самого себя. В этой тяжелейшей борьбе со своей слабостью победил дух, воля и мораль, а похоть и разврат сдались, уступили позиции и мгновенно растворились в глубинах подсознания.
- Давай не сейчас, - произнес он, как только язык Нины освободил его рот и Алексей смог говорить.
- Как? - удивилась та. - Ты меня не хочешь? Такого не может быть, - она потрогала пальчиками его взбухший половой член. - Все меня хотят, но не всем я даю.
- Я, наверное, хочу, но и не хочу одновременно, - выдавил из себя Леха и мгновенно вспотел, как студент на экзамене по сопромату.
- Как тебя понять? - удивилась Нина, - хочу и не хочу одновременно. Меня или да, или нет….
- Не знаю, но пока давай отложим наше рандеву.
- Ну что же, - медсестра отвела руку Алексея от своей промежности, оправила юбку, поправила грудь, прическу и отошла к противоположной стене коридора, подумав: "Потерплю немного, а потом вновь пойду в атаку". - Она развернулась, вильнув бедрами, и пошла на кухню. Алексей застегнул ширинку, поправил джинсы и поплелся за ней. Он думал о том, что, может быть, допустил ошибку, отказавшись от ее любви. А может быть, и нет.
На кухне Виктор приготовил яичницу с ветчиной, помидорами и майонезом.
- Давайте быстрее, а то остынет.
- Мальчики, у меня для вас сюрприз, - негромко произнесла Нина, когда сели за стол. Она встала, открыла холодильник и достала оттуда большую бутыль французского шампанского.
- Фирменное. Муж сестренки обожает его, вот я и нашла одну в ящике. - Нина поставила ее на стол, и зеленое, охлажденное стекло на жаре моментально запотело и стало матовым. - Выпьем, сбросим нервное напряжение, а то сегодня для нас всех был трудный день.
- Я сейчас принесу бокалы, а вы пока открывайте посудину, - девушка вышла, а Алексей взял бутылку и внимательно осмотрел пробку. Затем он медленно снял фольгу, освободил проволочное ушко, и начал вращать его, распутывая металлическую веревочку. Через мгновение он зажал деревянную, с фирменной эмблемой пробку и, осторожно выпустив газ, откупорил шампанское. Он поднес горлышко к носу и принюхался, вдыхая чудный аромат отменного вина.
- Настоящее французское шампанское, а не один из многочисленных суррогатов, чем травят русский народ.
- Ты такое пил? - спросил Витя.
- Конечно, пил. Я и лучше пил и дороже. Когда по делам фирмы попадал за бугор, то питался в лучших ресторанах, ел и пил все самое лучшее, благо долларами нас обеспечивали сполна.
Вошла Нина и принесла три хрустальных фужера с ажурной резьбой по стенкам. Она поставила их на стол и произнесла:
- Разливай, Алексей.
Леха, как заправский "халдей", налил немного в свой фужер, затем в фужер Нины и только потом в деминский.
- Давайте пить, пока яичница не остыла, - предложил Демин и хотел пригубить, но Нина его остановила:
- Надо сначала произнести тост, пожелание, чокнуться, а уже потом выпить.
- Ну давайте.
Они как по команде подняли бокалы.
- За то, чтобы у вас все было хорошо, - сказала медсестра.
- Чтобы вы с дочерью добрались до Америки и операция прошла успешно, - добавил Алексей.
- И чтобы бандиты нас больше не преследовали, - закончил сам Демин.
- Пьем до дна, чтобы исполнилось, - напоследок сказала Нина и начала медленно пить шампанское. Алексей и Виктор осушили бокалы и перевели дух.
- Класс, - крякнул Витя, - вот это вино, я понимаю.
- Дорогая, выдержанная марка - сразу чувствуется, - добавил Алексей. - Ой, я за выпивкой совсем забыл, что обещал Кате принести воды или сока. Она тоже пить хочет. - Он наполнил стакан апельсиновым соком и быстро понес в спальню.
- Посмотри, Светланка спит? - вдогонку произнес Демин.
Алексей кивнул и удалился, Нина и Витя стали есть. Через пару минут вернулся довольный Леха, сел за стол, тоже набросился на яичницу и "смолотил" ее за несколько секунд. Так он хотел есть.
- Кто много, с аппетитом ест, тот обладает отличным здоровьем, силой и способен много раз подряд удовлетворять женщину, - с улыбкой произнесла немного захмелевшая Нина и заигрывающе взглянула на Алексея. Тот никак не отреагировал, зато Витя выдал на этот счет реплику:
- Леха у нас не просто амбал, а гигант, он столько ест, что может полк баб удовлетворить, но этого не делает по одной простой причине.
- По какой? - удивилась медсестра.
- А вот по какой, - Демин поднял указательный палец, затем встал со стула и вдруг пошатнулся, осел и плюхнулся на паркетный пол. Алексей удивленно взглянул на обескураженную Нину, вскочил и бросился к другу. Он наклонился над Витьком, но вдруг перед глазами у него все поплыло, голова закружилась, он качнулся, потерял сознание и упал на паркет рядом с другом.
- Вот так, - с улыбкой произнесла красавица Нина и, вульгарно раскинувшись в кресле, закинула свою длинную, загорелую ногу на сервированный стол.
Она посидела так с минуту, посмотрела на свои покрытые заморским лаком ногти, а потом встала, подошла к парням и поочередно ткнула каждого пяткой в бок.
- Спят беспробудным сном, будто сурки в норке, - довольно добавила медсестра и направилась в спальню.
Там она проверила, спят ли дети, и, убедившись, что те видят уже десятый сон, вынула из-под кровати сумку с деньгами и двинулась в гостиную. Там она устало развалилась в большом кожаном кресле, открыла "молнию" на сумке и взглянула на толстые пачки стодолларовых купюр. Затем взяла с низкого журнального столика трубку радиотелефона, набрала номер и стала ждать.
Глава 14
- Как вы, козлы, могли его упустить? - громыхал взбешенный Герман.
Фома, Газила и Клещ стояли перед ним навытяжку, а он, будто Наполеон Бонапарт, расхаживал перед ними, как перед своим опростоволосившимся войском. Ему только треугольной шляпы, высоких сапог и сабли не хватало.
- Кто мне объяснит, что произошло? - гремел его зычный бас в стенах пустого, ночного здания.
- Он сбежал, вот что произошло, - только и сказал Фома.
- Я вижу, что он сбежал, а как?
- У него не было на руках наручников, - добавил Газила, а Клещ утвердительно кивнул.
- Как он снял специальные американские наручники из прочной стали? Порвал, что ли?
- У него браслеты на запястьях остались, а цепь оказалась перекусанной, - Фома пошатывался после сильного удара в челюсть. Впрочем, качало и Газилу с Клещом. Им тоже досталось от Лехи.
- Я точно помню, что цепь была разорвана.
- Чем он ее перекусил, зубами, что ли? - ругался босс.
- Наверно, Катька Репутатская ему кусачки принесла или пассатижи, - предположил бригадир.
- С какой стати дочь Репы станет ему помогать? - Герман удивленно взглянул на Фому.
- Я не знаю, с какой стати, может, они скорешились, но он без нее из здания не уходил. Он, когда меня в плен взял, несколько минут плутал по коридорам и залам, искал чего-то. Я думал, он выход ищет, но мы мимо двери два раза прошли, а на улицу не вышли. Значит, он Катьку искал. А после того, как она его из темноты окликнула, он мне влепил и… Дальше я не знаю, что было.
- Они вдвоем сбежали, потому что Катьки тоже нет, - добавил Герман.
- Вы же видели запись - она сама показала, где у ее отца сейф, и сама открыла его. - Фома погладил рукой ноющую, плохо двигающуюся челюсть.
- Почему она помогает тем, кто ее в плен захватил, а не нам? - задумался босс.
- Я слышал про "швейцарский или шведский синдром", точно не помню как он там называется, - начал объяснять бригадир, - это когда заложники начинают сочувствовать своим захватчикам. У них от страха "крыша едет", вот они и начинают им помогать. А она ребенок, дитя, и потом, ты же видел, как с ней Репа обращается. Он ее по щекам хлещет, бьет, а террористы, видно, к ребенку "ключик" подобрали и пользуются.
- К тому же у этого Демина дочь того же возраста, что и Катька, и смертельно больна. Вот Репутатская ей и симпатизирует. - Герман сел в кресло, а бойцы продолжали стоять как столбы. - Зря мы ввязались в это дело, чует мое сердце, добром оно для нас не кончится, - босс покачал головой.
- Надо довести его до конца и отомстить…
- Коновалов, Алексей Алексеевич Коновалов его зовут, - Герман взял трубку и позвонил домой своему другу полковнику МУРа Жабову. Было семь часов утра.
Ответа долго не было, но наконец на том конце линии заспанный голос произнес:
- Да. Полковник Жабов слушает.
- Николай Степанович, это Герман, здравствуйте. Извините, что в такой ранний час, но дело безотлагательное.
- Да, Герман, я весь внимание, - промямлил тот.
- Мне нужно срочно узнать про некоего господина все.
- Что все?
- Всю имеющуюся у вас информацию. Кто он, где родился, чем занимается и т. д. и т. п.
- У вас есть его имя, фамилия? - спросил полковник.
- Коновалов Алексей Алексеевич, - Герман открыл паспорт Алексея и зачитал данные.
- Так у вас вроде все имеется, - удивился полковник.
- Мне надо знать, имеется ли на него что-нибудь в вашем архиве. Где он работает, чем занимается, сидел или нет. В общем, все, что у вас есть.
- Понял, сделаю. Кстати, Герман, может быть, у вас появились какие-нибудь данные о гибели ваших парней? - вдруг спросил его полковник.
Герман на секунду замолчал. Он понял, что муровец - хитрый лис, подозревает, что информация на Коновалова ему нужна в связи с убийством его бойцов.
- Информация у меня скоро будет, и я вам позднее сообщу некоторые детали.
- Хорошо, - ответил недовольный полковник, - как только я что-то узнаю, то вам позвоню.
Сонный Жабов положил телефон на стол и закрыл глаза.
"Мафиознику срочно нужны "наводки", это хорошо, это предвещает хороший куш. Куплю себе новый автомобиль, - думал он. - Герман что-то знает про разборки с его парнями, но молчит. Хрен с ним, его же люди погибли, лишь бы заплатил". - Сон навалился на честного служителя закона, и он погрузился в царство Морфея.
- Мент, козел, допытывался о нашем деле, - злился Герман.
- Пошли его ко всем чертям, - посоветовал Фома.
- Естественно, деньги в зубы и будет молчать как рыба - иначе грохнем. - Он встал и пошел по комнате. - Веник не звонит. Как только амбал сбежал, я ему дал команду задержать Демина и его дочку, но, видимо, что-то произошло, раз он молчит.
- Наверное, он не смог это сделать, - покачал головой бригадир.
- Демин - это не Коновалов, его-то можно было в одиночку сцапать. К тому же у Веника пистолет под мышкой.
- Что-то произошло.
Вдруг раздался звонок. Герман бросился к столу, схватил трубку.
- Да, - рявкнул он.
- Дорогой мой пупсик, - ласково промурлыкал в трубке приятный женский голос. - Это я, твой мотылек.
- Привет, - облегченно ответил босс.
- Твое задание выполнено, и все эти, как ты их называешь, очень опасные террористы, как колотые дрова, валяются на кухне. Я их перехитрила и уделала в три секунды, не то что твои лихие, хваленые "крутые кулаки". Их девочки спят в спальне и ни о чем не подозревают.
- Молодец, Лиличка, люблю тебя, - Герман весело подмигнул удивленным братанам.
- Но был один инцидент. Твой отмороженный бандит, водитель джипа, чуть меня не пристрелил.
Она также рассказала, как Алексей Коновалов спас ей жизнь.
- Ладно, я с Веником разберусь, - пообещал Герман, - мы к тебе выезжаем, а ты будь поосторожней, - напоследок предупредил он. - От амбала ничего хорошего не жди.
- Он спит как неоперившийся птенец в гнезде, его можно даже в зад оттрахать - он не проснется, - самонадеянно заверила Лиля, она же медсестра Нина, и повесила трубку.
Лилия Шманцдорф была любовницей Германа, и именно ей он поручил секретное задание - устроиться в госпиталь медсестрой и пару дней побыть рядом со Светланой Деминой. Герман хотел вернуть себе украденные деньги и заодно разобраться с обидчиками - Алексеем и Виктором. Бандитский босс никому не прощал оскорблений и жестоко за них мстил.
Так и случилось. Лиля втерлась в доверие к Светлане и путешествовала вместе с ней сначала до офиса "крутых кулаков", затем обратно в госпиталь и далее к себе на квартиру. Именно в ее роскошных, подаренных Германом апартаментах находились Алексей, Виктор, Катя и Света.
Фома знал о секретном плане Германа, он был знаком с Лилей и в "Навигаторе" разыгрывал комедию. Герман также блефовал, когда сообщил Алексею о том, что у него сел аккумулятор в рации. Все это было частью его плана по возвращению пропавших денег. Он хотел прикарманить двести тысяч долларов и Альфреду Репутатскому об этом не сообщать.