Две другие двери соседских квартир располагались в другом отсеке просторного холла. Туда Жанна не пошла, вернулась к двери Борисовых с твердым намерением позвонить.
– Была не была. Если что, убегу, – решила она и нажала пальцем на звонок.
Шагов за дверью она не услышала.
Резкий щелчок замка, и дверь открылась.
Перед ней стоял небритый мужлан, как минимум с недельной щетиной в грязной клетчатой рубашке. Дико вращая глазами, он оглядел Жанну с головы до ног.
Чокнутый какой-то, подумала про него Жанна и на всякий случай шагнула назад. И вовремя. Кажется, этот бородач собирался схватить ее с явным намерением втащить в коридор. Но у него не получилось. Не успел он.
А Жанна глянула мимо него в дальний конец коридора и увидела лежащую на полу с разбитой головой женщину. Из ее головы на пол натекла лужица крови.
– Ой, – испуганно вскрикнула она, подняв глаза на светильник, висевший на стене возле зеркала. Он был весь в крови, и к нему даже прилип маленький пучок волос, как видно с головы женщины.
Жанна почувствовала в ногах дрожь. Еще немного и она не сможет стоять, упадет. Увидеть такое, было выше ее сил. Захотелось закричать, позвать на помощь, но от страха Жанна не смогла произнести ни единого звука.
– Это не я ее. Она сама, – проговорил бородач каким-то возбужденным голосом, от которого у Жанны по спине побежали мурашки. А в голове была одна единственная мысль, нельзя вот так как дура стоять и неизвестно чего ждать. Если этот псих убил ту женщину, то ему ничего не стоит убить и ее.
Толкнув дверь, так что она захлопнулась, Жанна побежала вниз. Ее каблуки бойко стучали по ступенькам лестницы. Она не оглядывалась. На это у нее просто не было времени.
Хлопнув входной дверью, Жанна выскочила из подъезда и огляделась по сторонам. Надо как можно скорей поймать машину и уехать отсюда. Страшные дела творятся тут. Кажется, теперь и жена Борисова убита. Олеся еще не знает об этом. А Жанна видела все. Видела убийцу. Но и он видел ее. Ведь наверняка запомнил в лицо, гад. И как ей теперь быть, пока убийца на свободе. В милицию она, конечно, сообщит, хотя Олеся на нее тогда уж точно обидится. Ведь она не хотела в ментовку заявлять об исчезновение сестры, и когда Жанна предложила ей сделать это, отказалась. Но теперь речь уже идет не только об Олеськиной сестре, а и о ее собственной безопасности.
Но сейчас ей очень нужна машина. Любая, лишь бы уехать отсюда, пока тот псих не выскочил из подъезда.
Ей повезло. Рядом остановилась машина.
– Садитесь, подвезу, – весело проговорил водитель в открытое окно, открывая для нее дверь.
Жанна запрыгнула на сиденье и разместившись рядом с водителем, завопила, как видно, здорово напугав его:
– Скорее поехали отсюда. Там псих. Он только что убил женщину. Поехали! Вы что, не понимаете, о чем я говорю?
Водитель только рот раскрыл, уставившись на нее как на сумасшедшую. И Жанна поняла, этот водила из тех, кто ни за что не станет вмешиваться не в свое дело. На геройский поступок этот слизняк не способен. Но увезти-то ее отсюда он может.
– Чего ты стоишь, идиот? Я же тебе говорю, поехали! – напустилась она на водителя, в конец, потеряв всякое терпение за его тупость и медлительность.
Глава 7
Олеся не находила себе места. И было отчего. Прошло уже более трех часов, как эта сумасбродная Жанка уехала. Давно должна была вернуться. Но не вернулась. Где-то она зависает, а Олеся тут ждет ее.
– Хороша же у меня подруга, – злилась Олеся. – Засиделась небось. Болтает с этой стервой. Называется, взялась помочь. Ну Жанка, погоди.
Олеся слишком хорошо знала повадки Жанки. Такую пригласи в дом, потом не выгонишь. Будет трепаться столько, пока самой не надоест. Хорошо, если не забыла, зачем приезжала.
Несколько запоздалая мысль подсказала Олеси взяться за телефон.
– Сейчас я им испорчу общение, – она набрала номер квартиры Борисовых.
Длинные гудки в телефонной трубке показались тревожными.
– Да что же это в самом деле такое? Никто не отвечает… – Олеся призадумалась. Минут двадцать назад, она попыталась позвонить Жанке на сотовый, но как не странно, подруга не ответила.
– Ничего не понимаю. – Олеся сидела, сжимая трубку в руке, пока не додумалась набрать домашний номер подруги. Услышала озабоченный голос Жанкиной матери.
– А Жанны дома нету. Сама беспокоюсь. И с работы уже звонили, спрашивали ее. Кажется, Жанна к тебе собиралась? – спросила мать подруги.
– У меня она была. Потом отъехала по делам. Обещала вернуться, а вот нет, – растерянно проговорила Олеся. Она не стала затягивать разговор. Сейчас это было ни к чему. Пожалуй, следует поступить так, как поступила бы сама Жанка. А она бы начала действовать.
– Ладно, – сказала Олеся, переодеваясь. – Хоть и неприятно, но видно, придется мне съездить туда.
Адрес, где проживал ее любовник, она хорошо знала. Пару раз, когда жена отдыхала на юге, Борисов привозил ее к себе на квартиру и даже оставлял ночевать. Поэтому блуждать по Москве в поисках не пришлось. Олеся поступила так же, как Жанна. Заказала по телефону такси. Потом назвала адрес, и водитель довольно быстро доставил ее туда, куда было нужно.
Увиденное, Олесю потрясло.
Возле подъезда стояло несколько машин. Но особенно выделялись из них – "скорая помощь" и милицейский микроавтобус. Тут же плотная толпа людей, сквозь которую почти невозможно пробиться.
Олеся все же решила предпринять попытку. И как оказалось, неудачно. Ей не дали пройти.
– Чего тут случилось-то? Может хоть кто-то объяснить? – спросила она, надеясь, что может из толпы кто-нибудь проявит сознательность и ответит.
– Да убили тут… – ответила рядом стоящая женщина, перекрестившись.
Олесю затрясло. Вот так новости. В голову сразу полезли неприятные мыслишки. Ведь Жанка поехала сюда. И не вернулась. Неужели ее убили? Олеся решила немедля выяснить, вцепилась женщине в рукав кофты.
– Скажите, пожалуйста, кого убили? – спросила она, а у самой сердце точно провалилось. Не хватало еще, чтобы и подруга пострадала из-за нее.
– Татьяну Борисову убили. Прямо в квартире, – ответила женщина, вырывая свою руку.
Олеся потеряла дар речи. Стояла с раскрытым ртом, как дура, хлопала глазами, прислушиваясь, о чем говорят в толпе. Хотя чего прислушиваться, когда тема для разговора сейчас у всех была только одна.
Вдруг в подъезде послышался шум. Толпа еще больше оживилась. Всем хотелось заглянуть, что там.
Олеся встала на цыпочки.
Двое мордоворотов вынесли из подъезда носилки, на которых накрытый простыней лежал труп. Угол простыни чуть откинулся от внезапного порывистого ветра, и Олеся увидела бледное обескровленное лицо Татьяны Борисовой. Никогда не испытывала к ней ненависти, как к сопернице, да и жалости тоже. А теперь стало жалко. Сначала убили мужа, а теперь вот ее. Чудовищный случай, считала Олеся. И самое не понятное, за что все это?
Водитель открыл задние двери фургона, и мордовороты привычно втолкнули носилки в мрачное чрево катафалка.
Олеся стояла с чувством, будто ноги вросли в этот проклятый асфальт. Кто-то сзади толкнул ее в спину раз и другой. Нечаянно или нарочно. Но Олеся не двинулась с места и даже тогда, когда кто-то бросил обидное в ее адрес:
– Стоит тут как статуя.
Олеся слышала, но думала о своем: Татьяна Борисова убита, но где же Жанка? Ведь она поехала сюда. Эта мысль помогла ей придти в себя, придала силы. Расталкивая всех впереди, она на негнущихся ногах как на ходулях, пошла к подъезду, не обращая внимания на грубые окрики.
Возле подъезда стоял молодой сержантик. В его обязанность входило не пропускать в подъезд любопытных и посторонних, чтоб не мешали оперативникам. На подошедшую Олесю он вытаращил глаза.
– Куда девушка? Вы живете тут? – строго спросил он.
Олеся врать не стала.
– Нет, не живу, – призналась она.
Сержант сделался более строгим.
– Тогда к кому вы идете и зачем?
– Мне очень нужно зайти в квартиру Борисовых… – Олеся запнулась, сознавая нелепость ситуации, и указала пальчиком на дверь подъезда, которую загородил собой сержант, как амбразуру вражеского дзота.
Сержант положил на ее плечо свою здоровенную лапищу.
– Девушка, там совершено убийство. Работает оперативная группа. Нельзя мешать, неужели вы не понимаете?
Олеся отрицательно покачала головой и сержант теряя терпение, пустился на последнее объяснение:
– Там работает следственная бригада. Ищут улики, следы убийцы… – произнес он, хотя и не слишком уверенно. Но так ему сказали, и так он говорил всем и каждому, кто пытался прорваться в подъезд. Впрочем, тех кто жил тут, он пропускал без всякого.
– Понимаете, девушка… Моя подруга, Жанка, должна быть там в квартире. Она поехала к Борисовой. Нужно было поговорить с ней…
Видно сержант был сейчас не в самом худшем настроении, если позволил себе пошутить:
– Нет тут никаких девушек. Одни бабы только.
Кто – то из рядом стоящих в толпе мужиков, гоготнул. Так понравилась ментовская шутка.
Олеся зябко поежилась, тоскливо заглядывая в подъезд и понимая, что с этим олухом разговаривать бесполезно. Не пропустит он ее.
– Скажите, а кто тут самый главный? – спросила она.
Сержант поглядел на настырную девушку с недовольством. Вот прицепилась. Но, однако, грубить не стал, спросил:
– А вам зачем это знать?
Олеся глянула на олуха так, что он сразу рот прикрыл.
– Да иди ты знаешь куда?.. – психанула она и оттолкнув сержанта, решительно вошла в подъезд.
Поначалу сержант, кажется, растерялся от такой наглости, но, придя в себя, кинулся догонять Олесю, и она услышала позади топот милицейских ботинок.
Побежала.
Она влетела в открытую дверь квартиры, и олух сержант следом. Догнал ее он только в квартире Борисовых, схватил под руку, намереваясь вывести отсюда. Но Олеся заупрямилась, оказывая сержанту нешуточное сопротивление.
Подполковник Туманов даже улыбнулся, глядя на то, как девица ловко вырывается от сержанта и тот ничего не может с ней сделать. Покачал головой. На что сержант сконфузившись, сказал:
– Ну товарищ подполковник, прием что ли мне применять. Я могу ей заломить руку за спину, но что из этого будет потом. Ведь жаловаться станет.
Туманов подошел, внимательно глянув на шуструю девушку.
– Не надо никаких приемов. Возвращайтесь вниз, – сказал он сержанту, и когда тот вышел, обратился к Олесе: – Насколько я понимаю, вы не просто так сюда рвались? У вас наверняка есть что нам сказать? – спросил он.
– Да. Есть, – кивнула Олеся и вдруг заплакала.
Все кто был в комнате, включая двух понятых из числа соседок, посмотрели на нее. Как-то уж неожиданно получилось это. Врывается в комнату шустрая девчонка, явно не родственница и сразу в слезы.
– Вы работайте, – сказал Туманов Греку с Ваняшиным, которые вместе с участковым, экспертом и следователем осматривали квартиру и тут же обратился к Олесе: – Давайте пройдем на кухню, и вы мне расскажите, что у вас?
Когда они очутились вдвоем, Олеся несколько осмелела. Хоть и сбивчиво, но все-таки могла говорить.
– Понимаете… моя сестра Ирка… и подруга Жанка…
Туманов утвердительно кивнул головой, хотя пока ровным счетом ничего не понимал. Но сбивать девушку с толку наводящими вопросами не стал. Пусть сама соберется с мыслями и обо всем расскажет по порядку, тем более, судя по всему она страстно хочет этого. Просто ей надо дать успокоиться.
– Вы курите? – Туманов достал из кармана пачку сигарет, протянул Олесе. – Вот что. Садитесь к столу, – подвинул он девушке стул. – Выкурите сигарету и успокойтесь. Вам надо собраться с мыслями. А потом мы поговорим.
Олеся кивнула. Да, ей обязательно надо собраться с мыслями и обстоятельно все рассказать этому подполковнику. Он хоть и мент, но вроде с виду нормальный мужик. Поймет ее.
– Посидите. Потом расскажите мне спокойно все, что хотели, и без нервов. Идет? – улыбнулся Федор.
Олеся тоже хотела улыбнуться и не смогла, так погано было на душе.
– Ладно, – она всхлипнула и села на стул, вытирая платочком слезы с глаз.
– Вот и хорошо. Я на минутку выйду. Когда вы успокоитесь, позовите меня. Звать меня – Федор Николаевич Туманов.
– Позову, – кивнула Олеся и взялась за сигарету. Этот Федор Николаевич прав, ей надо покурить и собраться с мыслями. Он ей поможет найти Ирину. Олеся как только увидела его, сразу почувствовала это.
– Как бы она там спать не завалилась, – проворчал Грек, не забывая в приоткрытую дверь приглядывать за Олесей.
– Все нормально, Саня, – сказал ему Туманов, гадая над тем, что привело девушку. Ровным счетом ничего не понял из того, что она сказала. Какая-то сестра Ирка. Подруга Жанка. А с какого боку их сюда к случившемуся убийству приставить, не понятно.
– Мне кажется, эта девица еще та штучка, – Грека одолевали подозрения. – Может в кухне где-то тайник имеется. А в нем кое-что такое, из-за чего этих Борисовых и убили, – тихонько сказал он Федору. – Вон мы с тобой, только беседовали с вдовой Борисовой, а сегодня ее уже нету. Ты документы у девицы проверял?
– Успеется с этим. Да и куда она денется. Она же сидит в кухне, – сказал Туманов, искоса поглядывая на Олесю.
– Одну сигарету выкурила, за вторую принимается. На улице покурить не могла, – выказывал недовольство Грек, наблюдая как докурив сигарету предложенную Тумановым, девушка достала из сумочки свою пачку.
Туманов на ворчание Грека промолчал. Увидел, как девушка встала и подошла к двери.
– Федор Николаевич?! – выглянула Олеся из кухни. Теперь она почти успокоилась и была готова к беседе с милицейским подполковником.
Туманов вошел и сел напротив на один из стульев.
– И так, что вы хотите мне рассказать? – приготовился он к беседе.
Сначала Олеся начала рассказывать про сестру, как и что получилось с ней. Посчитала, что только по этой причине на голову Жанки свалились неприятности.
Подполковник внимательно не перебивая выслушал ее, потом спросил:
– Скажите, а почему вас раздражает приезд сестры?
Больше всего Олеся не хотела этого вопроса. Ответ на него ей бы очень не хотелось говорить, но подполковник Туманов настойчиво ждал. И видя это, Олеся решила признаться:
– Понимаете, – проговорила она, призадумавшись, как бы не выглядеть плохо в глазах Туманова, – мы с Игорем Николаевичем были…
Она запнулась, не от стыда. Стыда не испытывала, просто в их любовных отношениях заключалось нечто большее, как казалось ей. Сумеет ли подполковник это понять.
– Он был вашим любовником, – продолжил Туманов за Олесю.
Олеся вздохнула.
– Да. Был. А квартира у меня между прочим, однокомнатная…
Туманов на это понимающе кивнул, произнеся:
– Тесно.
Олеся слегка покраснела.
– Ну не то, чтобы уж очень. Но Ирка она такая, будет везде нос совать. А я скрывала от родителей, что у меня есть любовник, – Олеся покосилась в коридор, где один из сотрудников соскребал с пола в целлофановый пакетик подсохшую кровь, и отвернулась, догадываясь, какие мучения испытала жена Борисова, умирая.
– То есть, насколько я вас понял, вы опасались, что сестра расскажет родителям про Борисова? – спросил Туманов, подозрительно глянув на Олесю.
Олеся закивала головой.
– Да. Я опасалась.
Разговаривая с Олесей, Федор Туманов держал в руке фотографию Борисова. Теперь показал ее Олесе, сказав:
– А может, вы опасались другого?
Олеся точно вспыхнула. Краска на ее щеках сделалась еще гуще.
– Что вы имеете в виду? – спросила она, и как бы застеснявшись, отвела глаза, не выдержав пристального взгляда подполковника.
– Вопрос с проживанием сестры, можно было как-то решить, – махнул рукой Туманов. – И тогда сестра ваша не пропала бы. Но вы опасались, что ваш любовник Борисов заинтересуется сестрой, молодой и красивой и, возможно, бросит вас. И тогда вы останетесь без богатого спонсора.
Олеся посмотрела на подполковника. Из всех мужчин с которыми ей довелось общаться, Туманов был ей сейчас неприятен больше других, за то, что раскусил ее вот так, прямо сразу. Лукавить и отпираться не имело смысла, и она призналась:
– Да. – И добавила без всякого стеснения: – Я нисколько не сомневалась, что такое рано или поздно случится. А любовь втроем, меня не устраивала. Поэтому я и решила отправить Ирину назад, домой.
– Чтобы не мешала вам жить? – подсказал Туманов задумчиво.
Олеся промолчала. Своей косвенной вины в исчезновение Ирины она не отрицала, но довольно здорово перепугалась, когда подполковник напомнил про уголовный кодекс:
– Надеюсь, вы понимаете, за все, что придумали для сестры, можете пойти под суд? Возможно ее исчезновение, напрямую связано с последствиями вашего с Борисовым сговора. А это уже уголовная статья.
Олеся вызывала у Туманова неприятные чувства. Сразу видно, девушка с хитрецой. Хочет казаться откровенной, а сама ради достижения цели способна на ложь. В общение с такими людьми Федор Туманов всегда проявлял свойственную ему настороженность, хотя и не подавал вида. Наоборот, делал все возможное, чтобы тот с кем он общался, не сомневался в том, что подполковник не верит всему сказанному.
– Молите Бога, чтобы ваша сестра была жива, – посоветовал Туманов, не забывая упомянуть, что со своей стороны они предпримут необходимые меры к ее розыску. – Мало нам забот, так вы еще подкинули, – вздохнул подполковник и заметив озабоченный взгляд Олеси, спросил: – Что-то еще хотите сказать?
Олеся хотела.
– Моя подруга, Жанка… – сказала Олеся. – Сегодня она поехала сюда, к Татьяне Борисовой, поговорить. И пропала… Дома ее нет. И на работе тоже.
Туманов как будто не удивился сказанному Олесей насчет подруги, попросил подробно описать ее внешность, и в чем была одета. И когда Олеся сделала это, сказал:
– Соседка с первого этажа видела, как ваша подруга выбежала из подъезда, села в машину и уехала.
– Машину? А куда она могла поехать? – растерянно спросила Олеся.
– Кабы я знал, – пожал плечами Туманов.
Олеся вздохнула.
– Как все плохо получилось, – сказала она, готовая опять расплакаться. Хотя и знала, слезами горю не поможешь. Но как сдержаться, когда такое горе навалилось. Сначала сестра. Теперь еще и Жанка.
– Вот что, – сказал Туманов, решив, что им не стоит напрасно терять время. – Сейчас вы поедете с нашим сотрудником в морг.
– Куда? – Олеся вытаращила на Туманова глаза. Только этого ей и не хватало. Но подполковник кивнул, давая понять, что это необходимо. – Мы нашли девушку. Кажется она ехала в том самом поезде, на котором должна была приехать ваша сестра…
– Вы хотите сказать?.. – Олеся побоялась произнести начатое до конца.
– Я хочу сказать, чтобы вам необходимо на нее посмотреть. Вдруг это ваша сестра. Поезжайте. Если что, звоните. Вот моя визитка, – протянул Федор Туманов Олесе визитку, выпроваживая ее из кухни.
– Ну что там? – спросил полковник Васильков, когда Туманов с Греком вернулись в управление. Казалось, он нарочно не уходил домой только лишь потому, что хотел дождаться возвращения Туманова. Только в окнах его большого, просторного кабинета еще горел свет.