На Мишином лице ходят желваки. Если бы у него были свободны руки, этими самыми руками он, думаю, немедленно вцепился бы в горло своей любимой Лиле – позабыв о том, что неизвестный парень с оружием может пустить ему пулю в голову. Впрочем, Леха уже давно не держит его на прицеле.
– Витя, скажи мне, дружище, – тебе нужна эта продажная сука?
– Пожалуйста, не называй Лилю так, хорошо? – вежливо говорит Виктор.
– Так ты мне дашь развод по-хорошему? – снова спрашивает Лиля.
Миша зло ухмыляется, глядя себе под ноги. Потом по очереди смотрит в глаза людям напротив. Потом снова в пол.
Интересно, что чувствует человек, в одну ночь потерявший жену и лучшего друга?
– Если вы оба сделаете так, чтобы я вас никогда больше не видел, я дам тебе развод.
– Хорошо! – оживляется Лиля. Она оборачивается, берет со стола заранее приготовленные листок бумаги и ручку и показывает их Михаилу. – Пиши расписку!
Вадик, сунув недокуренную сигарету Лехе, тут же подкатывает стул с сидящим на нем Мишей к столу. Потом, достав из кармана складной нож, разрезает скотч на запястьях нашего пленника.
– Только без лишних движений, о’кей? – говорит ему на ухо Вадим.
Миша, пробормотав себе под нос какое-то проклятье, растирает затекшие ладони.
– Родной, давай ты под диктовочку запишешь, хорошо? – кладет лист и ручку перед мужем Лиля.
– Не называй меня так, – говорит Миша с какой-то брезгливостью в голосе.
Витя, стоящий сбоку, весело улыбается.
– Пиши, – не обращает внимания на интонацию мужа Лиля. – "Я, Павлюкевич Михаил Семенович, не имею никаких моральных или материальных претензий к Павлюкевич Лилии Сергеевне и даю согласие на расторжение брака на основании взаимной неприязни". Или как там пишут? "На основании непреодолимых противоречий". Тоже неплохо.
Миша пытается писать, но руки его не слушаются. Он подпирает лоб ладонью и смотрит на первую кривую строку, которую успел вывести на бумаге.
В этот момент Вадик за спиной Миши смотрит на часы – и беззвучно показывает Лиле и Виктору пальцем на циферблат. Я достаю мобильник – на дисплее двадцать минут третьего.
Андрюха рядом со мной оживляется, расплываясь в улыбке.
Лиля, глянув на меня, тоже не может сдержать улыбки. Потом серьезнеет и толкает пригорюнившегося над бумагой мужа в плечо.
– Пиши, пиши! Так… что дальше… Ага. "А также обещаю никогда больше не изменять Павлюкевич Лилии Сергеевне и ежевечерне делать с дочерью домашнее задание…"
Леха у противоположной стены смотрит на нас с Андрюхой и беззвучно хихикает.
Видимо, сквозь туман в голове до Михаила все-таки доходит смысл сказанного Лилей. Он отрывает взгляд от бумаги и смотрит на нее глазами человека, который потихоньку сходит с ума.
– Что?
– Что слышал! – говорит, нависая над ним, жена. – У Дашки второй класс на носу, а по русскому – сплошные трояки! Почему я одна должна эти заниматься?
Миша похож на окаменевшую статую. Кажется, мыслительный процесс в его голове остановился – он просто завис, глядя прямо перед собой на какой-то календарь с котятами, висящий над столом.
За его спиной Леха давно убрал пистолет в кобуру подмышкой. Вадик достал с полки стеллажа заранее приготовленную бутылку шампанского в ведерке со льдом. Я вынимаю сотовый, нахожу в телефонной книге Машкин номер, нажимаю на вызов, и, как только она берет трубку, сбрасываю звонок.
Это условный сигнал. За стеной, дальше по коридору, в кухне ресторана "Венецианский купец" повар Филипп поджигает свечи на огромном именинном торте.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спрашивает Лиля.
– Ка… какая разница? – блеет ничего не соображающий Миша.
– Двадцать минут третьего, – говорит Лиля совершенно другим голосом. – Тебе только что стукнуло тридцать лет. С днем рожденья, родной!
И в этот момент Вадик, вечно тяготеющий к театральным приемчикам, эффектно бахает пробкой. Виновник торжества подпрыгивает на месте, как подстреленный заяц, и обхватывает голову руками.
– С днем рожденья! – оглушительно орем мы все.
Вадик тут же наполняет стоящие на столе бокалы шампанским.
Лиля и Витя вытаскивают Мишу из кресла и заключают в объятия. Миша похож на человека, которого контузило взрывом – он озирается вокруг, вглядывается в наши лица. Потом – неожиданно для всех! – на его глазах выступают слезы.
– Суки! – произносит он протяжно.
Дальнейшее напоминает последние кадры фильма, в котором все наконец помирились, во всем разобрались и побратались. Сначала Миша материт всех собравшихся, потом начинает весело хохотать, потом пытается пнуть Виктора, Лиля пытается их разнять. Потом мужчины обнимаются, потом Витя по очереди жмет руки Вадику, Лехе и Андрюхе, целует руку мне. Потом в дверях появляется Маша и администратор ресторана, женщина лет сорока, которая, пока Миша целует взасос вновь обретенную жену, сообщает, что гости волнуются, а музыканты ждут отмашки. Потом все пьют шампанское, и Лиля украдкой показывает мне поднятый вверх большой палец.
Нам пора покидать этот праздник чужой семейной жизни. В зале, закрытом на спецобслуживание, виновника торжества ждут дочь и несколько хороших приятелей, которые были не прочь рвануть в Питер, чтобы устроить своему старинному другу сюрприз. И, разумеется, Миша с Витей не улетают первым утренним рейсом в Москву, как думал Миша – потому что его и Лилю ждет уютный номер в частном отельчике на Малой Морской. Лиля решила, что после такой встряски ее мужу понадобятся спокойные романтические выходные.
У всех наших историй хороший конец.
Пока мы еще шумно общаемся, Леха снимает с двух высоких стеллажей в противоположных концах комнаты, две небольшие видеокамеры, вынимает оттуда кассеты и отдает их Виктору.
– Спасибо, ребят, все здорово! – обнимает нас тот. – Блин, вот будет архив, – смотрит он на две кассеты формата MiniDV, на которых – заснятая с двух точек сцена нашего ночного шантажа. – Я Мишке потом видео смонтирую – он обалдеет!
Где-то за стеной громко вступает музыка.
– А вы все-таки гады! – обращаясь к нашей компании, говорит Миша. – А ты, рыжая, вообще… – грозит он мне пальцем.
Хохочущая жена утаскивает Мишу в банкетный зал.
– Ну что, рассчитаемся? – спрашивает Виктор, когда все, кроме нас, выходят из кабинета. В его руках – конверт, набитый купюрами.
– Да, – говорит Вадим. – Конечно!
Он бегло просматривает содержимое конверта, затем кивает и отдает его мне. Я засовываю конверт в свой рюкзак.
Витя обводит нашу пятерку веселым взглядом.
– А может, с нами? За стол? – спрашивает он.
– Нет, спасибо, мы не можем! – качает головой Вадим. – Нам ехать пора, самолет с утра.
– Ребята, спасибо огромное! – говорит Витя, еще раз жмет всем руки, в том числе мне и Маше, и покидает кабинет.
На пороге остается администратор ресторана.
– Это вам! – вынимает из-за пазухи и протягивает ей заранее приготовленный конверт Вадим. – Посмотрите, проверьте! Вроде ничего не поломали, не уронили.
– Да, да, все в порядке! – говорит хозяйка кабинета, одним глазом заглянув в приоткрытый конверт. – Вам спасибо!
Андрюха складывает ноутбук в свой необъятный рюкзак, Маша надевает кожаную куртку, и мы покидаем гостеприимный ресторан так же, как и попали в него – через черный ход.
Во дворе, остановившись под фонарем, мы долго молча курим, сложив рюкзаки на лавочке. Это уже стало привычкой – откладывать обсуждение акции на потом и выкуривать по сигарете в полной тишине.
– Как насчет дозаправки? – интересуется Андрюха.
– А у тебя еще осталось? – удивляется Маша.
– Ха! – Андрей достает из рюкзака понтовую фляжку, обтянутую кожей.
Этот сувенир он купил в аэропорту Шарль де Голль, когда мы покидали Париж. Теперь у нас с собой всегда есть виски – правда, он невероятно быстро кончается…
Мы по очереди прикладываемся к горлышку и удовлетворенно крякаем.
– Блин, если в Питере такое холодное лето, какая же здесь зима? – спрашивает, оглядев темный двор, Вадик.
– Лично я вообще не различаю тут времен года, – смеется Андрей.
После глотка по телу разливается приятное тепло, и налетающий из арки ветер становится не таким пронизывающим.
– Да ладно вам! – говорю я. – Отличный город! Главное – иметь с собой побольше теплой одежды…
Под большой желтой лампой, торчащей над входом в один из подъездов, вьется озябшая питерская мошкара.
4
Москва плавится.
Кажется, о раскаленные выступы домов, парапеты и дверные ручки можно обжечься. Зной стекает каплями пота за шиворот. Каблуки влипают в асфальт. На капотах машин можно жарить глазунью. Дневная температура воздуха конца августа бьет все мыслимые рекорды. Хочется бросить все и уехать на Северный полюс – а там, зарывшись в сугроб по самую макушку, пить ледяную минералку.
Вам жарко? Приезжайте к нам в офис. У нас кондиционеры, и полный холодильник той самой вожделенной холодной минералки, и свежие фрукты в нежном желе, только что доставленные из одного отличного ресторана, и предупредительная девушка модельной внешности на ресепшене сварит вам изумительный кофе.
Присядьте на диван. Пробегитесь глазами по страницам свежей прессы. Гляньте одним глазом в плазменный телевизор. Стряхните пепел в мраморную пепельницу. Или, может быть, вы желаете выкурить сигару? Какие вы предпочитаете – кубинские, никарагуанские, доминиканские? А может, просто чашку зеленого чая? Подождите совсем немного – буквально через пару минут руководство сможет с вами встретиться…
Мы уже устроили группе российских банковских топ-менеджеров уикенд в Париже с грабежом и скитанием по метро в поисках ночлега. Мы уже инсценировали самоубийство дочери депутата одной влиятельной кремлевской фракции – девочка очень хотела, чтобы родители, занятые своими делами и тусовками, снова начали обращать на нее внимание. Мы уже запугали до слез жену одного дипломата, которая однажды узнала, что вместо инъекции ботокса врач-маньяк, находящийся в розыске, ввел ей под кожу токсичный гель, через три месяца приводящий к смерти – муж просто хотел отучить свою благоверную бегать по косметологическим клиникам. Мы уже похитили соучредителя одного адвокатского агентства, продержали его ночь в холодном подвале на куче старых матрасов, а утром его вызволили двое других соучредителей с шампанским и хором цыган, поющих: "С днем рожденья тебя!" Мы много чего успели сделать за прошедшие три месяца.
Мы не даем рекламу. Адрес нашего агентства знают очень немногие люди. Однако количество клиентов постоянно растет. Некоторые обращаются к нам снова и снова.
Мы делаем так, что по вашему желанию ваши родственники, друзья или деловые партнеры однажды попадают в какую-нибудь странную страшную историю…
У нас тисненые золотом визитки. Огромный "Range Rover Sport" глубокого темно-синего цвета, с личным водителем Никитой, немногословным парнем лет двадцати пяти, который готов возить нас куда угодно круглые сутки. На запястьях у наших парней – дорогие часы. Секретарша в нашем офисе похожа на Наталью Водянову. И наши услуги стоят дорого. Очень дорого. Представьте себе какую-нибудь баснословную сумму, а после умножьте ее на два. Кстати, мы берем только наличные. Предоплата – пятьдесят процентов, плюс все накладные расходы за счет клиента.
В связи с ростом заказов Машка почти забросила свою клинику. Я все еще езжу два раза в неделю в телекомпанию, а вот диссертация… диссертация не продвигается вовсе. Вадик еще в начале лета уволился из своего агентства. Андрей так вообще подумывает взять в сентябре академический отпуск. И только Леха все еще таскается ежедневно в контору– но там он все чаще берет отгулы за свой счет.
Да и, кстати, мы с ним больше не снимаем двушку на Выхино. Мы перебрались поближе к центру, в отличную квартиру с евроремонтом и новой мебелью. И по средам и субботам в этой квартире появляется Машкина домработница Зоя, которая вытряхивает за нами пепельницы, сгребает со столов объедки и моет посуду, пока мы отсыпаемся после какой-нибудь поездки. А Андрей купил какой-то навороченный скутер, на котором гоняет по городу как сумасшедший, объезжая пробки по тротуарам. А Вадим наконец затеял ремонт и значительно сократил сроки выплат кредита за квартиру.
Мы больше не складываем деньги в вазу в углу Машиной гостиной. Треть доходов мы делим поровну (можете называть это нашей ежемесячной зарплатой), остальные купюры регулярно кладутся в ячейку в одном надежном московском банке. Согласно нашей калькуляции, куча денег, надежно спрятанных за стенами банковского хранилища, составляет примерно 670 тысяч. А значит, нам рукой подать до нашего первого миллиона. Евро, разумеется.
А еще в начале мая мы носились, как угорелые кошки, по Парижу в поисках пропавшего банкира.
Наш офис – помещение для отвода глаз. Вернее, как говорит Вадик, для имиджа. В нем нет кабинетов, личных столов и шкафов с бумагами. Он больше похож на квартиру-студию какого-нибудь городского пижона, не обремененного материальными проблемами. Есть ресепшн, скорее напоминающий бар фитнес-центра или отеля, с кожаными диванами и мраморными пепельницами. Есть санузел с дорогой итальянской плиткой. Есть овальный стол для переговоров в углу, окруженный шестью стульями, есть ретроспектива работ Энди Уорхолла во всю стену (поп-арт нынче в фаворе!), есть два огромных, в пол, окна, и пальма между ними, чьи лощеные лапы покачиваются на волнах прохладного воздуха из сплит-системы. Вся эта красота досталась нам почти бесплатно.
Маша выпросила у отца две комнаты в череде бесконечных лабиринтов его конторы, занимающей целый этаж в небольшом офисном центре на Китай-городе. За неделю, перекрасив стены, заказав барную стойку, холодильник, и кое-какую понтовую мебель, мы превратили помещение в отличную резиденцию для приема богатых клиентов.
Офис действует только в тот момент, когда в нем находится заказчик. Тогда в помещении горит свет, работает кофемашина, пахнет свежей, только что доставленной выпечкой, на плазменной панели крутятся какие-то клипы, а на изящной этажерке выложены свежие газеты и журналы. И немногословная девушка Лена в дорогом офисном костюме периодически меняет нам пепельницы, пока мы обсуждаем суть заказа. Примерно через полчаса после того, как клиент подписывает необходимые бумаги и уезжает, офис темен и пуст. И лишь табличка перед входом, поблескивая золотыми буквами, сообщает о том, что за этими железными дверями находится офис некоего ЗАО "Адреналин".
Настоящим офисом по-прежнему является белая Машкина гостиная.
Сегодня в 15:00 у нас встреча с пиар-директором одной из многочисленных российских нефтяных компаний – не то Иркутской, не то Самарской. В компании грядет юбилей, и ее руководство, узнав через знакомых, что вместо стандартных возлияний в престижном кабаке можно устроить какой-то нереальный трэш, на прошлой неделе оборвало Машке и Вадику все телефоны.
В половине третьего в офис приезжаем мы с Машей. Ночевала я у нее, с утра мы успели съездить в бассейн, потом привычно перекусили в уютной кафешке на Сретенке и, припарковав ее авто на соседней с офисом улочке, прошлись пешком по залитым зноем тротуарам.
– Знаешь, – говорит Маша, когда витрина какого-то магазина отражает два женских силуэта в строгих деловых костюмах, – думаю, в следующий раз надо будет тебе заказать у Насти костюм с юбкой. Чего ты вечно таскаешься в брюках? Пусть сошьет тебе мини!
По мне, так я бы не вылезала из джинсов. Но…
Я неопределенно киваю головой. Мини так мини.
Зайдя в помещение, мы из Южной Африки попадаем в Северную Европу. Прохлада приятно обволакивает тело, и сразу хочется жить, разговаривать, дышать полной грудью и пить горячий кофе.
– Добрый день, Наталья Николаевна, Мария Семеновна, кофе, чай? – приветствует нас Лена.
– Два двойных эспрессо, – просит Маша и плюхается на кожаный диван. – И сливки отдельно. Черт, как же здесь здорово!
Почти сразу после нас в офисе появляется Андрей. В костюме от "Armani", с зализанными гелем светлыми локонами он выглядит, как модель из каталога мужской одежды. На фоне темно-синей ткани в едва заметную полоску стали еще ярче его голубые глаза. Настоящий плейбой. Лена, которая колдует над кофемашиной за стойкой бара, бросает на Андрея быстрый взгляд.
– Андрюха у нас просто красавец, да, Нат? – смеется Маша.
По мне, так этот красавец лучше смотрится в своих старых джинсах с дырой и в зеленой футболке, на которой изображен Кенни из "South Park" с ангельскими крылышками.
– Какая жара! – восклицает Андрюха и залпом выпивает бутылку минералки без газа, взятую в холодильнике. – Я попросил Никиту забрать Леху с работы, иначе он опоздает на встречу. А сам прошелся пешком. Думал, умру в этом костюме.
– Ты будешь весьма стильно выглядеть на собственных похоронах, – усмехается Машка.
– Андрей Валерьевич, вам тоже кофе? – подает голос Лена. Думаю, она неровно дышит к Андрею Валерьевичу…
– Да, давай американо, – он валится на диван рядом со мной, щелкает пультом от телевизора, пролистывает каналы. – Как клево было в Питере! Да? Никакого солнца, куча зелени, Финский залив под боком… Жаль, не успели искупаться. Может, махнуть туда как-нибудь еще на выходные, пересидеть жару?
– Ага… – говорю я рассеянно, листая какой-то журнал. Потом наклоняюсь к Андрею и спрашиваю его в самое ухо: – Тебе нравится Ленка?
– Ленка? – оглядывается Андрей. Он какое-то время рассматривает ее, потом оборачивается. – Не знаю. Думаю, нет.
– Почему? Она же такая красотка, блондинка, почти модель… – все так же неслышно шепчу я. – Всем мальчикам нравятся модели!
Андрей смотрит на меня, потом пожимает плечами.
– Можешь мне поверить – не всем…
Я качаю головой. Такими темпами Андрюха никогда не устроит свою личную жизнь.
У столика появляется Лена с подносом, ставит перед нами чашки, сливки, какие-то бисквиты на блюде. После того, как Маша кивком головы дает понять, что все на столе идеально, Лена испаряется.
Как быстро привыкаешь к комфорту… Когда у тебя появляется личный водитель, личный массажист, когда твоя секретарша по щелчку делает тебе кофе, а раскардаш в квартире регулярно убирает специально обученная женщина, жизнь приобретает несколько другой оттенок.
Я потягиваюсь, беру с блюда бисквит и откусываю восхитительно ломкий кусочек.
– Может, закажем суши? – спрашивает меня Маша.
Я смотрю на часы на стене – без десяти три.
– Можно. Только есть их придется уже после встречи.
– Отличная идея про суши! – оживляется Андрей. – Лена, закажите нам суши! Давайте, все как в прошлый раз. И мне кока-колы!
Лена послушно набирает номер телефона.
Появляется Вадим.
– Нефтяники еще не приехали? – бросает он с порога.
Вадим тоже в костюме от "Armani", только не темно-синего, а серого цвета, с пижонским отливом. Если бы Ося Бендер был нашим современником, думаю, он остановил свой выбор на костюме такого же цвета.
– Не-а, – говорит Андрей, рассыпая бисквитные крошки на костюм.
– Отлично! Они мне звонили минут тридцать назад, думаю, уже подъезжают. А где Лешка? – интересуется Вадик тоном директора.
– Лешка едет с работы, он мне только что звонил, немного задержится, – отвечаю я.