– Нигде ты не чувствуешь жизнь так, как в бойцовском клубе! – говорит мне на ухо неизвестно откуда взявшийся Андрюха и, проходя мимо, сует мне в руку пакет с шоколадными конфетами в фирменной упаковке. Я смотрю ему вслед – он почти вприпрыжку проносится в шаге от Вадима и пропадает на эскалаторе.
Вслед за Вадиком мы спешно покидаем торговый центр, каждый через свой выход.
– Вадим в машине, уезжает, – сообщает Леха.
– Леш, езжай за ним! – говорю я, бегом направляясь к вокзалу. Чертовы ботинки!
– А как же Андрей?
– Андрей к тебе сесть не успеет. Мы его с собой заберем!
– О’кей, буду держать тебя в курсе.
Пока мы втроем добираемся до припаркованного "мини", Вадим и висящий на его хвосте Леха уезжают в сторону Садового кольца.
– Андрей, ты на заднем сиденье! – командую я.
Андрюха послушно пролезает назад.
– Маша, скажи, почему ты приобрела не машину, а спичечный коробок? – восклицает он, с трудом устраивая сзади длинные ноги.
– Отрастил конечности – не жалуйся! – басом говорит Машка, выруливая на проспект. – Лично мне хватает.
Еще через сорок минут Вадим входит в небольшое кафе на Первой Тверской-Ямской улице, сразу за новым выходом из "Маяковской". Леха припарковался где-то во дворах, Маша, чтобы не светить "мини-купер", заезжает в какие-то дворы аж со стороны Оружейного переулка. Оставив авто, мы втроем направляемся к кафе, мимо окон которого прогуливается Леха.
– Что будем делать? – спрашивает нас Андрей.
– Предлагаю прямо сейчас зайти в кафе, вытащить его оттуда, посадить в машину и увезти, – говорит Маша. – И дело с концом!
Какие кровожадные нотки слышны в голосе моей подруги!
– Как вытащить? – интересуюсь я. – Под руки? Нападение на человека в общественном месте? Может лучше подождать, пока он выйдет, и вырубить его? А потом уже – под руки и в машину. Типа, у нас друг пьяный, везем домой.
– Чем вырубить? – переспрашивает Маша.
– Электрошокером!
Маша и Андрей смотрят на меня, в глазах каждого – неуверенность. Одно дело – вырубать электрошокером каких-то незнакомых людей, другое – делать это со своим другом.
Хотя… вряд ли в настоящий момент Вадика можно назвать нашим другом.
Я набираю Лешкин номер.
– Леш, Вадим на месте? – интересуюсь я.
– Да, сидит у второго от входа столика, ко мне спиной. Кажется, делает заказ. По крайней мере, пообщался с официантом.
– Мы сейчас подойдем, выйди на угол!
У кафе, в котором сидит Вадик, прозрачные стены-стекла. Придется общаться с Лешкой подальше от здания.
В двадцати метрах от кафе, спрятавшись за газетный ларек, но при этом держа в зоне видимости вход в заведение, мы устраиваем импровизированное собрание. На повестке дня – вопрос: как грамотно пустить в ход электрошокер, если в кафе полно народа? Торчать прямо возле дверей мы не можем, Вадик увидит нас сквозь стекло. Прятаться за ларьком тоже бессмысленно – машина Вадима припаркована почти у входа в кафе. Увидев нас, он мгновенно нырнет в салон и даст газу. И пока мы доберемся до своих авто, Вадим будет уже очень далеко.
– Стойте! – говорю я. – А чего мы прячемся? Предлагаю всем вчетвером войти в кафе, подсесть к Вадиму за столик и поговорить с ним по душам. Численный перевес на нашей стороне, звать на помощь он не будет – смешно! А в остальном… мы ведь хотели найти Вадима. Вот мы его и нашли!
Переглянувшись, друзья кивают.
– А электрошокер ты далеко не прячь – как минимум, сможем пригрозить Вадику, если он вдруг начнет рыпаться, – говорю я.
– Начнет рыпаться – я его и без электрошокера вырублю! – обещает с азартом Андрей. – Я все-таки директор департамента силовой поддержки!
– А у меня и "вальтер" с собой, если что, – невозмутимо сообщает нам Леха.
– Ха! – восклицает торжествующе Маша. – У меня уже руки чешутся! Пошли!
Подгоняемые решимостью и какой-то веселой злостью, мы направляемся в кафе. Сейчас мы, словно в вестерне, распахнем дверь ногой, оглядим с ухмылкой зал, прищуримся на манер Клинта Иствуда и потребуем к ответу зарвавшегося Вадима, посмевшего предать святые узы настоящей дружбы.
На входе в заведение сюжет ломается.
Одного взгляда в маленький зал достаточно, чтобы понять, что Вадима в кафе нет.
5
– А… где? – растерянно произносит Леха, когда мы подскакиваем к пустому столу посередине заведения.
Андрей кидается обратно, на улицу. Я смотрю через стекло – машина Вадика на месте, а самого Вадима на улице нет. Да и как он может оказаться на улице, если из дверей он не выходил?!
– Черт! – говорит вполголоса Маша.
У стола появляется официант с подносом.
– Добрый вечер! – произносит он радушно, и выставляет на стол бокалы. В каждом из них плещется алкоголь. – Это вам! Виски со льдом.
Мы с недоумением смотрим на парня в униформе.
– Все оплачено, не беспокойтесь! – говорит официант. На его бейдже значится "Денис". – И вот еще – вам передали. Ну, тот молодой человек, который здесь сидел.
И Денис протягивает нам сложенный вчетверо листок, вырванный из блокнота. Мы, переглянувшись, разворачиваем послание.
"Друзья! Счастлив, что вы жаждете меня увидеть! Вы отлично законспирировались! Слежку за собой я заметил только в "Европейском". Однако мастерству еще нужно учиться и учиться. Увы, поболтать с вами не смогу – дела! Увидимся! С любовью, ваш В.".
У Вадима, видимо, с недавних пор открылась тяга к эпистолярному жанру.
– Сука! – говорит вполголоса Маша и залпом выпивает виски из бокала.
Отлично! Все то время, пока мы играли в первоклассных сыщиков, Вадик просто водил нас за нос. Гулял по "Европейскому", ехал в это кафе – видимо, чтобы удостовериться, что за ним по пятам следует тонированная "шестерка". Посмеиваясь, писал это послание, зная, что мы сторожим его у выхода…
– Молодой человек! – хватаю я уходящего официанта за локоть. – Денис! А как парень, который все это оплатил, покинул заведение?
– Ну, как… Вышел, да и все!
– Куда вышел? – подозрительно спрашивает Леха. – Мы его ждали на улице, вот только там он не появился. Может, он до сих пор в вашей столовке?
А что? Интересная мысль! Опасаясь нашего появления, Вадик забаррикадировался в туалете – и теперь пережидает, когда мы уйдем.
Официант, оскорбившись услышанной формулировкой, осматривает нас с ног до головы и поджимает губы. Такое ощущение, что, нелестно высказавшись о заведении, мы оскорбили также его, его семью, друзей и знакомых, включая собачку и троюродную бабушку.
Маша с легкостью исправляет положение. Она вынимает из рюкзака кошелек, достает оттуда купюру в 500 рублей, и аккуратно засовывает ее в нагрудный карман фирменной рубашки нашего официанта.
Разговор сразу возвращается в конструктивное русло.
– Он дал мне две такие бумажки, и я вывел его через служебный вход, – заговорщическим тоном произносит Денис. Сдается мне, этот тип рад, что буквально на пустом месте заработал неплохие чаевые. – Он вышел как раз тогда, когда вы вошли сюда с улицы.
Это было две минуты назад. К автомобилю Вадим не вернулся.
– Мы еще успеем его догнать, – говорит весело Андрюха.
Натыкаясь на стулья, столы и опешивших клиентов, мы несемся к выходу.
– Стойте! – торможу я всех, буквально в дверях. – Вадик поймет, что мы рванем за ним, затеряется в толпе, сделает крюк, вернется к машине и уедет!
– Будем болтать, мы его точно упустим! – рвется в погоню Андрюха.
– Подожди! Нужно кого-то оставить в кафе. Маша, садись за столик, следи за улицей! – я снимаю с головы и отдаю Маше надоевшие мне темные очки.
– А что мне делать, если Вадик вернется к машине? – спрашивает она.
– Поймаешь тачку и поедешь за ним! – говорю я. – А мы…
– А мы уже побежали! – дергает меня за руку Андрей.
Мы выскакиваем за дверь.
Улица залита огнями. Город пахнет дождем. Низкое вечернее небо навалилось брюхом на крыши. Люди и машины движутся мимо нас по своим делам.
Оглядываясь по сторонам, мы пытаемся найти Вадима.
– Сто процентов, он в метро! – говорит Леха. – Это самый простой способ свалить в неизвестном направлении.
Мы бросаемся в сторону "Маяковской".
Впереди, увеличивая между нами расстояние и ловко уворачиваясь от идущих навстречу прохожих, несется Андрей. Леха бежит следом – а я, прихрамывая и проклиная мозоль на левой пятке, скачу в самом хвосте. А еще мне до ужаса надоел глупый парик – вот только снимать с себя скальп посреди улицы нет времени.
– Аккуратней! – бросает мне вслед парень в наушниках, которого я задеваю локтем.
Пижон! Я оглядываюсь – а в следующую секунду едва не попадаю под машину, вынырнувшую из переулка. Би-и-ип! – несется мне в спину.
"Пошли к черту!" – кричу я мысленно.
Впереди Андрюха, оглянувшись на нас, ныряет в двери метрополитена.
– Я через переход, направо, гляну на площади! – кричит мне Леха, проносясь мимо меня дальше по улице, к подземному переходу. Я долетаю до входа в станцию метро – и бросаюсь вниз по ступеням.
Лавируя между спинами спускающихся людей, поворачиваю направо – и вижу Вадима! В тот самый момент, когда я выскакиваю из-за угла, Вадик совершает прыжок через турникет.
– Эй! – орет ему вслед обалдевшая тетка в униформе, высунувшись из прозрачного аквариума.
Ровно секунду спустя через турникет совершает прыжок Андрей. Кто-то в толпе показывает на него пальцем. Вслед Андрюхе несется трель свистка.
Бесцеремонно расталкивая людей, Вадим скачет вниз по эскалатору. Он буквально ввинчивается в толпу – а на четыре головы сзади то же самое делает Андрей. Я слышу крики возмущения, какие-то возгласы – и через мгновение оба бегуна проваливаются вниз вместе с уползающей под пол лентой эскалатора.
Интересно, а мне слабо вот так же, ласточкой, сигануть через турникет? Я лезу в сумку в поисках проездного. В кармане трезвонит телефон.
– Черт! – сумка летит на пол. – Да! – ору я в трубку, одной рукой пытаясь собрать рассыпавшиеся на мраморном полу кошелек, ручки, блокнот и прочую дребедень.
– Что? – вопит мне в ухо запыхавшийся Леха.
– Они здесь! То есть они внизу. Вадик в подземке, Андрей пытается его догнать! – продолжаю орать я.
Люди вокруг бросают на меня удивленные взгляды.
– Понял, вхожу на станцию со стороны площади! – сообщает Леха и отключается.
Мне, наконец, удается отыскать проездной в боковом кармане сумки и собрать в этот безразмерный мешок разлетевшиеся по полу вещи. Оттеснив какую-то парочку, я просачиваюсь к турникету, прижимаю проездной и – ура! – проскакиваю внутрь.
Стараясь не сбавлять темпа, протискиваюсь сквозь толпу в левый ряд. Женщина с ребенком, старушка с тележкой, парень с гитарой, девушка с бойфрендом, старичок с баулом, мальчик со скейтом – куда все эти люди едут в половине девятого вечера?
– Извините! Извините! Извините! – киваю я налево и направо, преодолевая эту полосу препятствий. Сколько раз говорили, стойте справа, проходите слева!
Выглядывая из-за чьей-то украшенной дредами головы, смотрю вниз – далеко впереди Андрей делает два последних шага с эскалатора и пропадает в толпе.
Внизу я оказываюсь через минуту, которая кажется мне вечностью. Звезды вспыхнули и погасли, галактики намотали миллионы световых лет на спидометрах – а я все волокусь на бесконечной ленте эскалатора, пытающегося доехать до зала станции "Маяковская".
Еще раз буркнув "Извините!", бегом несусь вперед, оглядываясь по сторонам. Толпа расходится к перронам – вот только Вадика или Андрея среди пассажиров метро нет. Справа от меня в темном провале тоннеля пропадает крокодилий хвост уходящего состава.
Черт! Вадька, конечно, успел сесть в этот поезд. Теперь ищи его, свищи!
А Андрюха? Успел ли он вскочить за Вадиком в вагон? Звонить ему сейчас бесполезно!
Звук ушедшего состава перебивает звук поезда, прибывающего к левому перрону. Я в растерянности стою посреди зала. Люди выходят из дверей, навстречу им в вагоны пытаются побыстрее протиснуться те, кому не терпится уехать… И вдруг, в самый последний момент, когда толпа уже вошла внутрь, а машинист, видимо, привыкший все делать не спеша, раздумывает, что сделать сначала – закрыть двери или почесать в ухе, от колонны метрах в пятнадцати от меня отделяется фигура в джинсах и черной кожаной куртке, и запрыгивает в вагон.
Я еще не успеваю ничего сообразить – а мое тело уже совершает рывок к ближайшей открытой двери. "Осторожно, двери закрываются!", и позади моей спины смыкаются створки консервной банки, в которой плотными рядами натолканы люди-шпроты. Поехали!
Две с половиной минуты я провожу, вжавшись носом в мощную мужскую грудь. Если этот парень женат, думаю, супруга задаст ему пару каверзных вопросов по поводу помады, отпечатавшейся на его джинсовой куртке. В колено мне тычется носом чья-то собака на поводке. На плече кто-то пытается пристроить книгу.
Сердце мое прыгает от волнения.
"Станция "Белорусская"!" – сообщает вежливая тетка в динамиках. Поезд тормозит. Выходить или нет – такого вопроса даже не возникает. Во-первых, надо понять, выйдет ли на этой станции Вадим, во-вторых, меня в любом случае вынесут на перрон.
Торможение, чья-то нога на моем ботинке, сосредоточенные лица людей, пытающихся протиснуться к дверям – и вот мы выпадаем на перрон.
Я тут же отскакиваю назад, выпуская хлынувший из вагона поток людей. Локти, плечи, сумки, волосы… Кто-то смотрит на меня сквозь мельтешащую перед глазами толпу. Напротив – в дверях соседнего вагона, так же, возле самого края платформы, стоит Вадим.
Он стоит и смотрит мне в глаза. И улыбается.
Кровь приливает к моему лицу. А он, не скрываясь, открыто и весело смотрит на меня в упор.
– Здравствуй, Вадик! – произношу я одними губами и тоже расплываюсь в улыбке.
Народ начинает входить в вагоны – а мы не двигаемся с места. И не отводим глаз. Мы, кажется, даже не моргаем. Ждем, кто что предпримет в следующее мгновение.
Вадик мне подмигивает. И делает шаг в вагон.
Я не двигаюсь. Я понимаю, что это – уловка. Сейчас, когда я тоже войду в вагон, Вадик выскочит в последний момент и обведет меня вокруг пальца.
"Осторожно, двери закрываются!" Нервы у меня не выдерживают – ия делаю шаг внутрь – где возле самой двери для меня есть крохотный пятачок.
В это мгновение Вадик выпрыгивает на перрон. Двери начинают двигаться – и я в последний момент просачиваюсь наружу. А Вадим…
Вадим, в тот самый момент, когда между створками дверей его вагона остается сантиметров двадцать, выставляет между дверей руки, задерживает движение и протискивается внутрь. Я инстинктивно сую руки в створки своих дверей – но моей силы растянуть их в стороны не хватает. Двери захлопываются.
– Сука! – яростно восклицаю я.
Поезд трогается с места, набирая ход – и через секунду мимо меня проносится прижатое к стеклу ехидно ухмыляющееся лицо Вадима. Я бессильно стукаю ладонью по проносящемуся мимо окну, затем показываю вслед уходящему составу средний палец.
Какая-то тетка бросает на меня укоризненный взгляд.
Меня трясет от злости.
Он провел меня, как ребенка!
Я снимаю с головы парик и устало вытираю им взмокшее лицо.
Минут через двадцать я возвращаюсь в кафе. Я последняя. Маша, Андрей и Леха сидят за столиком. Посетители в кафе сменились, на улице накрапывает дождь. Я заказываю большую чашку горячего чая.
– Отлично выглядишь! – говорит Маша, убирая с моего лица мокрые рыжие пряди. – А где парик?
– Вот, – показываю я ей брошенную в сумку копну белых волос.
– Я видел, как ты запрыгивала в поезд! – говорит Леха. – Я сесть уже не успел.
– Прости, я облажался! – виновато начинает нудить Андрей. – Мы почти сцепились у входа в зал, но потом увидели полицейских. Отошли друг от друга, а Вадик рванул за столбы. Там была куча народа, и я запутался… В общем, я уехал в другом поезде.
Идиотизм! На что годна наша четверка, если Вадик в одиночку запросто обвел нас вокруг пальца?
– Да ладно, – говорю я.
На столе меня ждет порция виски, оплаченная Вадиком. Лед в бокале давно растаял. Не знаю, отчего – то ли после пробежки, то ли потому, что за алкоголь платил Вадим, – пить совершенно не хочется.
Мыслей в голове нет. Хочется послать все к чертовой бабушке – Вадика, этот дурацкий миллион, эту уже никому не нужную конспирацию, – и просто выспаться.
Мимо проходит обслуживающий нас Денис.
– Еще что-нибудь? – спрашивает он, выразительно глянув на мои волосы.
Ну да, полчаса назад я еще была блондинкой.
– Да нет, мы, наверное, уже расплатимся, – отвечает Маша.
Мы дружно лезем в сумки и карманы за деньгами.
Я оглядываюсь на окна – возле тротуара все еще припаркован Вадькин "форд". Может, устроить возле него засаду?
Хотя… Вадик, наверняка, больше здесь не появится. А что ему "форд"? Если у него есть миллион евро, он может каждую неделю покупать новую тачку.
– Слушайте, я так понимаю, машина Вадиму не нужна… – говорю я.
Маша, Андрей и Леха смотрят на меня, ожидая продолжения.
– Она ему совсем не нужна, вообще. Ни капельки! – продолжаю я. – А раз так, мы ведь можем делать с тачкой все, что угодно. Правда?
– Ты хочешь ее угнать? – недоверчиво спрашивает Леха.
Ага. В десять вечера. На одной из центральных улиц Москвы. Угнать машину с сигнализацией.
– Не-а… – понимает, к чему я клоню, Маша. В ее глазах загораются недобрые огоньки.
Обожаю Машу – она всегда улавливает любые, самые сумасшедшие идеи, на раз-два!
– Вы обалдели! – шепчет Андрюха, склонившись над столом.
– Ты отказываешься от участия в шоу? – интересуюсь я.
Андрей смотрит мне в глаза и отрицательно машет головой.
Мы кладем деньги в папку со счетом, благодарим за отличный сервис Дениса (который, видимо, уже причислил нас к серийным маньякам) и с благообразными лицами покидаем заведение. Маша даже, кажется, в дверях оглядывается, чтобы еще раз мило кивнуть нашему официанту.
Потом мы чинно доходим до угла, заворачиваем за дом, все убыстряя ход, и почти бегом бросаемся вдоль по улице.
– Алюминиевая бита, – говорит Машка. – Плюс канистра для бензина.
– Травматический пистолет "Оса", – говорит Андрей. Мы удивленно смотрим на него. – Чего? Я еще недели две назад разрешение оформил и сразу пистолет купил на всякий случай. Я разве не говорил, нет?
– И пара кирпичей, – добавляет Леха. – Эх, жаль, меча с собой нет!
– Через пять минут – возле "форда"! – кричит Машка, и мы попарно бросаемся к своим машинам.
Через пять минут мы выруливаем на Первую Тверскую-Ямскую. Дождь усилился – теперь он выстукивает по крыше и капоту непрерывные дьявольские синкопы. Не менее дьявольские улыбки играют на моем и Машином лице. У нее на коленях лежит короткая алюминиевая бита, которую она всегда возит с собой. В моих руках – громоздкая пустая канистра.
Парни подъехали к "форду" раньше – аварийные огни "шестерки" мы видим издалека. Из-за дождя прохожих на улице поубавилось – это даже к лучшему!
Маша тормозит позади "шестерки", включает аварийные огни. Я набирают номер Андрея.