- Пожалуйста, - начальник охраны включил воспроизведение, и присутствующие абсолютно чётко увидели, как немного неуклюжий молодой человек довольно уверенно открывает ячейку и, не суетясь и не спеша, кладёт серебристый чемоданчик в принесенную им большую спортивную сумку, даже не удосужившись проверить его содержимое. Далее он спокойно покидает помещение депозитария.
- Теперь по порядку, Семён Григорьевич, кто такой этот Антон?
- Это мой водитель… Пойдёмте ко мне в кабинет, Иван Сергеевич, а вы, Константин Юрьевич, проверьте, пожалуйста, все ли процедуры были соблюдены, когда Царьков заходил в депозитарий. Жду вас через тридцать минут. Да, и направьте сотрудников к нему домой - он сегодня не вышел на работу, и его телефон отключён. Поднимите личное дело, узнайте, где живут его родственники, - в общем, выверните всю его подноготную наизнанку - не мне вас учить.
В приёмной управляющего жизнерадостная секретарь Лиличка встретила шефа лучезарной улыбкой, но тут же по выражению его лица поняла, что день не задался.
- Ко мне никого, кроме начальника по безопасности, не пускать, всех, кого надо, буду вызывать сам, - коротко рявкнул Портной и пропустил Ивана вперёд в свой кабинет.
- Слушаю тебя, Сёма, какие мысли будут?
- Боже ты мой, так сесть в лужу… - Портной снова начал терять самообладание. - Это Антон Царьков, мой личный водитель.
- Ключ у него откуда, Сёма?
- Не знаю. Мамой клянусь. Я ему доверял, он со мной уже больше пяти лет ездит.
- Доверял? На тебя это не похоже, я полагал, банкиры иной раз сами себе не доверяют.
- Машина - это как дом, в ней чувствуешь себя защищенным, да и он - парень порядочный, скромный, исполнительный, жизнерадостный. Взяли его по рекомендации из конторы одного из наших VIP-клиентов.
- Почему он так уверенно шёл к ячейке? И почему он знал, что нужно брать?
- Ячейка эта зарезервирована для наших служебных нужд, оформлена на него. Там никогда никаких ценностей не хранили. Так, документы некоторые, не для публики. Я, кстати, первый раз туда деньги положил.
- Почему на него?
- А что, я на себя должен был договор заключить? Говорю же: хранили документы не для публики. Ключ я никому не доверял, он всегда в моём портфеле лежит, - Семён открыл портфель и достал из небольшого кармана пластиковый контейнер с ключом. - Вот, он и сейчас здесь.
- А портфель, как я понимаю, мы в машине, на заднем сиденье, оставляем частенько?
- Бывало.
- Ответ на свой первый вопрос я получил: ключ находился в зоне доступа твоего водителя, и он вполне мог изготовить дубликат. Теперь второй вопрос: откуда он узнал, что нужно прийти именно в понедельник? Это важно знать, чтобы понять, банальная ли это кража, или…
- Перед приходом денег я говорил в машине по телефону, давал некоторые распоряжения. Он мог слышать и догадаться, хотя прямым текстом я о деньгах, кажется, не обмолвился, - Портной сидел за столом, потирая лоб, как студент, который не понимает, как завтра пересдавать экзамен.
- Чудесно. Просто верх безответственности! - Черепанов ходил вперед-назад по кабинету, нарезая круги между аквариумом и массивным сервантом чёрного дерева, в нижнем отделении которого за закрытыми дверями от тяжёлых шагов Ивана предательски позвякивали хрустальные рюмки.
- Сёма, ты сегодня или не сегодня - неважно уже когда - создал проблему, и нам придётся её разгребать вместе.
До конца. Вопрос номер один: дырку в бюджете нужно срочно закрыть. Вопрос номер два: найти этого засранца, а точнее, доверенные нам партийные деньги, которые он спёр. При этом обратиться в органы мы по понятным причинам не можем. Да и твои хозяева не одобрят такой халатности, репутация заведения пострадает, а твоя карьера - так это уж точно, - Черепанов сопровождал свою тираду отчаянными и красноречивыми жестами.
Телефон зазвонил раздражающе громко, Портной нажал кнопку громкой связи.
- Семён Григорьевич, к вам Константин Юрьевич с докладом.
- Пусть войдёт, и сделай, что ли, чай или, лучше, кофе.
Бледный начальник охраны, который за время своего отсутствия навёл справки и догадался о причине предынфарктного состояния шефа, появился в дверном проёме.
- Семён Григорьевич, Царькова не было дома с утра понедельника, квартира закрыта. Его мама обеспокоена, но в органы пока не обращалась.
- Почему его пустили в хранилище?
- В депозитарии он сказал менеджеру по работе с клиентами, что вы дали ему срочное поручение, после чего и был пропущен, тем более что ячейка на Царькова и оформлена…
Портной взвыл, как загнанный на охотников зверь, то ли от злости, то ли от обиды на самого себя и с силой ударил громадными кулаками по массивному столу.
Константин Юрьевич взял паузу, а затем негромко спросил:
- Разрешите продолжать?
Портной, обречённо глядя на него исподлобья, молча кивнул.
- Затем Царьков покинул помещение банка с большой сумкой в руках и уехал.
- На чём?
- На вашем служебном автомобиле, а сумку положил в багажник
- То есть когда он забирал меня из казначейства и вёз домой, сумка находилась в багажнике моей машины?! Подобная борзость ему явно несвойственна.
- Я не готов ответить, он мог её выгрузить и до того, как заехал за вами. Ваш автомобиль прибыл в гараж вовремя, ключи он сдал на пост и уехал на своём личном "авео".
- Свободен.
- Семён Григорьевич, я посчитал нужным поднять его кредитную историю…
- Говори.
- Царьков воспользовался программой кредитования сотрудников для покупки того самого автомобиля. Сумма вроде небольшая - шесть с половиной тысяч долларов. Четыре месяца он выплачивал исправно, но потом выбился из графика.
- Почему меня не поставили в известность?
- О том, что он взял ссуду, или о том, что перестал платить? - Константин Юрьевич слегка наклонился вперёд и застыл, всем своим видом показывая, что готов терпеливо принять и вытерпеть любые эмоции шефа.
- О его финансовых сложностях! - Портной перешёл уже на крик, срывая голос.
- Мы не придали этому большого значения: он малыми платежами погашал, но не в установленные дни, а так, когда придётся. Давал пояснения, что занимается продажей маминой квартиры и погасит основную часть займа в ближайшее время.
В этот момент на пороге появилась Лиличка с подносом, и все замолчали. Гнетущая, сжавшая в кабинете воздух и всё пространство нервозная тишина надавила и на неё. Под пристальным взглядом трёх пар глаз она с непривычным напряжением стала снимать с серебряного подноса белоснежные фарфоровые чашки. Ее руки слегка подрагивали, отчего посуда дробно позвякивала, и Лиле пришлось сконцентрировать все усилия, чтобы не опрокинуть какую-нибудь чашку и не обжечь начальство.
- Остолопы! Дятлы умнее вас, профессионалы чёртовы! Это всё?
- Так точно, Семён Григорьевич.
- Уйди с глаз моих, я потом казнь тебе придумаю, когда сердце отпустит, - Портной отхлебнул горячугцего кофе и закашлялся, раздражённо замахав крупными, бесполезными сейчас руками.
Константин Юрьевич, которому так и не представилось прикоснуться к предназначенной для него чашке, по-военному развернулся через левое плечо и спешно покинул кабинет.
- Кофе хороший, забери с собой, - автоматически бросил ему вдогонку Портной, так и не избавившийся, несмотря на положение, от мелкой рачительности.
- Смотри, как бы он тоже не ошпарился. Эх, Сёма, Сёма, неужели тебя мама в детстве не учила, чтобы ты не экономил на заварке? - холодная ирония Черепанова являлась своеобразной защитой в критических ситуациях, когда очень хотелось выйти из берегов.
Портной ничего не отвечал и лишь сосредоточенно сопел.
- Ну, что вам сказать, мой друг, заведение у вас очень демократичное, отношение к сотрудникам - просто мечта любого клиента собеса, мне всё понятно, - Иван стал листать записную книжку телефона, отыскивая номер своего хорошего товарища, начальника городского УБОПа подполковника Сердюкова. - Геннадий Андреевич, добрый день, Черепанов. Пошептаться бы, времени займу немного. Да, спасибо. Давайте чайку попьём в "Офелии". Это рядом с вами, один квартал. Так точно. Выезжаю.
Положив трубку, он повернулся к Портному и добавил:
- А ты, Семён, покуда выпей таблеток - тебе виднее каких. И постарайся не получить инфаркт, не кричи и не стучи руками по мебели. По людям тем более. Вечером позвоню. Да, вели сделать копию личного дела своего доблестного водителя… Ну, я поехал.
* * *
Даже самые законспирированные романчики в любом коллективе быстро становятся достоянием гласности. Хотя на работу Семён и Лилия ездили порознь, а на людях соблюдали строгость и нарочито дистанцировались, обращаясь исключительно на "вы", всё равно, как водится в таких случаях, о них быстро узнали.
Сёма чувствовал себя так тревожно, как никогда в жизни, поэтому решил начхать на формальности и этикет. Он вышел в приёмную, не обращая внимания на нескольких посетителей, которые в ожидании аудиенции утонули в удобных кожаных диванчиках, недавно доставленных прямо из Италии, если верить цене и документам.
- Собирайся, поехали, - бесцеремонно скомандовал Портной и наткнулся на вопросительно-непонимающий взгляд Лилички. В последний месяц она расцвела. Бёдра округлились, щёчки налились. Большие карие глаза стали проникновеннее. И вообще Лилия стала как-то независимее и увереннее держаться.
- Но, Семён Григорьевич, у меня расписано…
- Всё и всех - на завтра, а сейчас - поехали. У нас форсмажор. Жду в машине, - Семён вышел и поймал себя на мысли, что со стороны он, наверное, выглядит грубовато. Ну и плевать.
В машине оба молчали. Дома Семён обнял Лилю, словно маму в детстве. Ему нужна была её поддержка.
- Лилёк, у меня к тебе серьёзный разговор. Впервые в жизни у меня возникли трудности такого уровня, которого я даже не мог предположить.
- Сём, ну ты же у меня умница. Я верю, ты справишься.
- Иди ко мне, - Семён, почувствовав прилив желания, подхватил Лилька на руки и понёс в спальню.
Но она не размякла, как обычно, а как хорошо умеющая владеть собой женщина, резко возразила: "Больно, пусти…".
Семён растерянно опустил Лилю на пол и стал внимательно в неё вглядываться.
- Ну не смотри ты на меня так Просто я неважно себя чувствую, не обижайся, не сегодня. Пойду пока приготовлю перекусить.
Продолжать беседу Портной не стал, хотя это и стоило ему немалых внутренних усилий. Он чувствовал в ней какую-то перемену, но гнал от себя эти мысли. Наутро Лиля привычно, как ни в чём не бывало, чмокнула его на прощание. Но, когда она красилась, Семён ощутил некое раздвоение собственной личности. Один человек внутри него - прагматичный и наблюдательный - начал обнаруживать, что Лиля его не особо любит, - просто играет удобную для себя роль. Другое внутреннее "я" призывало не делать поспешных выводов, не поддаваться подозрительности, ревности и продолжать верить в то, во что верить хочется.
На работе Лиля было несколько рассеянной, словно находилась мыслями в другом месте и о чём-то постоянно думала. В конце концов Портной отыскал в себе силы поговорить начистоту и расставить все точки над "І". Уж лучше суровая правда.
- У тебя какие-то проблемы? - спросил он Лилию, когда она, не глядя ему в глаза, занесла очередную порцию документов на подпись и уже собралась выходить. - Присядь.
- И с каких это пор тебя стали интересовать мои проблемы? - раздражённо-обиженным голосом произнесла Лилия и подняла на него незнакомый суровый взгляд. - До сих пор проблемы могли быть только у тебя, всё остальное тебя мало волновало. Лишь бы тебе было удобно.
- Но Лиля…
- Что, Лиля?! У меня две недели назад был день рождения. Да, ты потратил кучу денег на этот дорогущий ресторан, покрасовался перед своими дружками. Но это тебе было нужно,
а не мне. Я намекала, что мне хочется всего-навсего шубку из шиншиллы.
- Да, я помню, но я и собирался ближе к осени, - Портной сам не заметил, как стал оправдываться, словно опоздавший на урок школьник
- А уж если тебя это так волнует, то у меня действительно серьёзные проблемы со здоровьем.
- Что именно? Ты ничего не говорила… - встревожился тут же забывший о колкостях Портной.
- Я была у врача.
Сёма напрягся, и казалось, уже знал содержание дальнейших её фраз. Наверняка она беременна. Ну что ж…
- У меня есть проблемы по-женски, возможно, понадобится операция.
- В смысле?
- В смысле - эндометриоз яичника. Если тебе это, конечно, о чём-то говорит. В будущем не исключено, что я не смогу рожать детей, и вообще, кому я такая буду нужна? Всем вам подавай одно и то же… - и Лиля как-то по-детски расхныкалась.
- Но Лилёк, что ж ты носишь это в себе, ты можешь рассчитывать на меня, на мою поддержку. Не переживай, у современной медицины такие возможности. Если надо, съездим за границу. А я… я всегда буду рядом с тобой, - расчувствовавшийся и поддавшийся сентиментальности Сёма заботливо, по-отечески, обнял Лилю. А через секунду внезапно предложил: - А знаешь, поехали - мне так хочется купить своей девочке шубку из этого нежного зверька.
- Нет, Семён, не стоит, это слишком дорогой подарок Я понимаю, что и у тебя, и у меня сейчас грядут трудные деньки.
- Поехали, говорю.
- Эх, мой Сёмочка, ты так меня балуешь, - перед выходом из кабинета Лилия нежно обняла и страстно поцеловала Портного.
На следующий день Семён позвонил своему хорошему приятелю - главврачу областного диагностического центра Аркаше Смоляницкому.
- Батеньки, кого я слышу?! Семён Григорьевич самолично соизволил оказать мне честь, неужто ты, наконец, решил заняться своим здоровьем?
- Аркаша, что такое… сейчас прочту, у меня записано. А вот, "эндометриоз".
- Семён, ты что, на старости лет решил гинекологией увлечься? Залезь в интернет - там всё доступно изложено.
- Аркаша, не зли меня, остряк хренов. Некогда с тобой панькаться. Будешь выпендриваться, в следующий раз пошлю тебя оформлять кредит на общих основаниях.
- Ладно, раскипятился. Диагноз не из приятных. Но всё может и обойтись. А может закончиться удалением яичника, ранним климаксом, ну и так далее. Ты, Семён Григорьевич, не кипишуй, а давай свою пациентку ко мне, есть и специалист с сердцем, головой и руками, и аппаратура - из столицы к нам в самых безнадёжных ситуациях едут.
- Спасибо, на днях перезвоню, - настроение у Портного немного поднялось. Он твёрдо решил, что не бросит и поддержит Лилю в любом случае. Ведь она ему родной, близкий и преданный человек
Вечером Семён пригласил Лилю в любимый ресторанчик, дабы сообщить две новости и сделать знаковый подарок
Любить "Титаник" у Семёна было несколько причин. Здесь готовили из свежих продуктов, меню и сами порции были удачно сбалансированы: и вкусно, и оригинально, и легко для усвоения - в Сёмином случае это было немаловажно. А главное, приятная атмосфера, заботливый персонал. Интерьер и освещение были подобраны на редкость удачно: торжественность и яркость сохраняли мягкость и не слепили.
- Лиличка, моя любимая, единственная. Ты самый мой близкий человек, и сегодня я хочу подарить тебе это кольцо, - Портной поставил перед Лилей миниатюрный бумажный пакетик, на котором были изображены два сердца.
Она не спеша извлекла оттуда чек и бархатистую, цвета спелой вишни коробочку. Чек сунула обратно - его можно будет изучить позже, а из коробочки достала ажурное колечко с тремя сверкающими бриллиантами. Примерила.
- И что значит сей жест? На черный день можно будет сдать в ломбард? Шутка, шутка. Спасибо, Сёмочка, хотя я, наверное, и не заслужила.
- Лиль, брось подтрунивать над своим Сёмочкой, - Портной, наконец, начал разговор, который готовил и обдумывал несколько дней. - В этой жизни мне нужна только ты, и ты прекрасно об этом знаешь. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, можешь рассчитывать на мою преданность всегда. Сейчас у меня возникли серьезные сложности. Я не хочу своими проблемами доставить тебе неприятности. Лиль, если со мной что-то случится, вот список телефонов и людей, которых нужно уведомить. А вот две карточки с PIN-кодами. Одна - "Астра-банка", другая - "ОДБ". На каждой по двадцать тысяч долларов. А вот это ключ от ячейки - там ещё десять тысяч наличными. Если понадобится адвокатам, ну и так далее. И ещё. Все проплаты, о которых будет говорить Ваня Черепанов - ты его знаешь, - сделаешь, они мною санкционированы. То же касается моего адвоката Серафимовича. Ну вот, собственно, и всё.
- За колечко ещё раз спасибо, за доверие тоже. Стало быть, я теперь богатая невеста - шутка, конечно. Что ж, за деньги не переживай - на массажи и украшения не растрынь-каю, а насчёт докторов, спасибо за заботу, но у меня есть свой врач, которому я вполне доверяю. Так что буду справляться сама, а тебя держать в курсе. Ну, как твой японский салат сегодня, вкусный?
- Как обычно, попробуй. Только суховато как-то, - последние слова Портной адресовал не салату, а своей спутнице. Он смотрел на Лилю и не мог справиться со своим вторым "я", насторожившимся ещё больше.
"В конце концов, каждый из нас и наши отношения проходят эволюцию, меняются, любовь не может быть всё время на пике", - успокаивал он себя. "Кака любов", Сёма, ты же взрослый еврейский мальчик, а пытаешься верить в сказки, - не унималось второе "я". - Забыл, как учила тебя покойная мама: не мечи бисер перед свиньями".
Он бросил случайный взгляд в зал и зацепился за висевшую на стене фотографию сияющих радостью, окрылённых членов экипажа "Титаника". Вот они, счастливые лица, светящиеся от гордости, ведь попасть на "Титаник" считалось большой удачей. А после роковой трагедии, наоборот, радостью засветились глаза тех, которые отбор не прошли, - Бог отвёл… Семёну даже показалось, что один из моряков ему подмигивает.