В столь комфортабельном номере Лена еще не останавливалась: ее ждал мини-люкс с отдельной гостиной. Дядя устроился на кушетке и, убрав звук, смотрел телевизор, заказывал еду в номер и даже не выходил покурить. Когда стемнело, он так и заснул перед немым экраном, а негромкий храп, хоть и не давал Салене задремать, действовал очень успокаивающе.
Итану она сказала, что собирается в бюро расследований штата по совету Джеффри прослушать курс по осмотру места преступления. Для Нэн, вместе с которой она снимала дом, Лена придумала, что едет к Хэнку разбирать вещи Сибиллы. Позднее она поняла: во избежание проблем сочинять надо было одинаково, но почему-то врать в глаза Нэн Томас не хотелось. Они с Сибиллой любили друг друга и жили вместе, а когда случилось страшное, библиотекарь взяла Лену под свое крыло. Но как Нэн ни старалась, ей не удавалось заменить девушке сестру. Боже, ну почему она не раскрыла подруге истинную причину поездки?!
Нэн была лесбиянкой, а судя по журналам, которые выписывала, еще и феминисткой. С ней ехать в клинику было бы лучше, чем с Хэнком: она наверняка смогла бы поддержать и успокоить, а не кипела бы от молчаливого презрения. Нэн разогнала бы чопорных демонстрантов, которые орали "Преступница!" и "Детоубийца!", когда медсестра выкатила Лену на скрипучем кресле-коляске. Нэн заварила бы чаю и принесла поесть, вместо того чтобы смотреть, как подруга терзает себя голодовкой и портит желудок, воспринимая слабость как заслуженное наказание. Она ни за что не позволила бы Лене просиживать круглые сутки в спальне у окна.
Именно поэтому и следовало скрывать от Нэн свои проблемы. Она уже знает о Лене достаточно плохого, не стоит пополнять длинный список еще одним пунктом.
Подперев щеку рукой, Лена стала смотреть дяде через плечо. Даже моргать сил нет! Пять минут, она посидите ним пять минут, а потом уйдет в спальню.
- Твое решение… - начал Хэнк. - Я понимаю, почему ты так поступила. Правда, понимаю.
- Спасибо, - милостиво поблагодарила Лена.
- Если бы мог… - сжал кулаки дядя, - разорвал бы парня на части и закопал там, где никто искать не станет!
Этот разговор они заводили много раз. В основном высказывался Хэнк, а Лена смотрела в пустоту, надеясь, что он поймет: эта тема обсуждению не подлежит. Дядя постоянно ходил на собрания и видел слишком много алкоголиков и наркоманов, готовых излить душу первому встречному-поперечному в обмен на право носить пластмассовый значок.
- Я бы его вырастил, - уже не в первый раз предложил он, - как вас сестрой.
- Да, конечно. - Лена еще плотнее завернулась в халат. - Ты бы прекрасно справился.
- Ты никогда меня не признавала!
- В качестве кого? - уточнила племянница. Дядя больше любил Сибиллу. Еще ребенком она была мягче и старалась ему угодить, а вот Лену всегда считали неуправляемой сорвиголовой.
Боже, да она, оказывается, трет себе низ живота! Нужно срочно остановиться… Туда ударил Итан, когда она сказала, что не беременна, что тревога была ложной. Грин пригрозил, что убьет ее, если она избавится от ребенка. Хэнк грозил много и часто, только Лена не слушала.
- Ты же очень сильный человек, - не унимался дядя. - Не понимаю, как ты позволила этому мерзавцу себя контролировать?!
Лена объяснила бы ему, только как? И разве мужчина такое поймет? Они не понимают, что сила, физическая или душевная, далеко не главное. Главное - зов природы и боль, которую они умеют снимать. Когда-то Салена Адамс презирала женщин, молча сносивших физическое насилие. Да что с ними такое? Разве можно плевать на себя? Они не люди, а жалкие твари и получают по заслугам. Иногда ей даже хотелось применить физическую силу, чтобы жертвы насилия взялись за ум и перестали быть тряпками.
Однако изнутри все выглядело совсем иначе. Легко ненавидеть Грина, если его нет рядом, но, когда он приходит и дарит немного ласки и нежности, сил прогнать его не хватает. Под настроение он может сделать безрадостную Ленину жизнь лучше или, наоборот, невыносимее. Так здорово устраниться от ответственности за свою судьбу и, положившись на Итана, просто плыть по течению. Если честно, иногда она тоже его била, порой даже первой.
Каждая женщина, подвергавшаяся физическому насилию, утверждает, что виновата сама, мол, довела мужа или бойфренда: разозлила, приготовила невкусный ужин и так далее и тому подобное. Но Грина-то провоцирует именно Лена… Узнай об этом Хэнк, он страшно удивился бы и расстроился. Итан ведь мечтал стать другим. Когда познакомились, он очень хотел исправиться. Так что фактически синяки Лена ставила себе сама. Именно она толкала любимого обратно в черную пропасть. Именно она травила и изводила, пока он не взрывался. И лишь когда Итан подминал ее под себя - во время драки или грубого секса, - Лене было хорошо. Он словно заново открывал мир, утолял ее жажду.
Разве она имеет право быть матерью? Разве может навязывать свое жалкое существование невинному ребенку?
Ссутулившись, Хэнк обхватил руками колени.
- Просто хочу понять.
Учитывая богатый жизненный опыт, Хэнк должен был понять ее, как никто другой. Лене нельзя жить с Итаном. Он превращает ее в человека, которого она ненавидит всей душой. Но порвать с ним не хватало воли. Итан - самая страшная на свете зависимость, потому что ее причины не известны никому, кроме Салены Адамс.
Из спальни послышалась музыка, и лишь через несколько секунд Лена поняла, что звонит ее сотовый.
- Я отвечу, - сказал Хэнк. Увидев, что племянница встает, он опрометью бросился в спальню. "Да, секунду", - услышала через некоторое время Лена.
Неодобрительно поджав губы, Нортон принес телефон на кухню.
- Это твой босс, - передавая трубку, объявил он.
Голос Джеффри был таким же мрачным, как настроение Хэнка.
- Привет, - начал он, - знаю, у тебя еще один день отпуска, но срочно нужно, чтобы ты появилась.
Лена взглянула на часы, прикидывая, как быстро сможет собраться и приехать в округ Грант. Впервые за всю неделю она чувствовала, что сердце бьется, а адреналин наполняет кровь. Лена будто просыпалась после долгой спячки.
- Могу приехать часа через три, - старательно пряча глаза от Хэнка, объявила она.
- Отлично, - обрадовался Джеффри. - Встретимся в морге.
3
Поморщившись, Сара склеила пластырем сломанный ноготь. От копания руки покрылись синяками, а кончики пальцев были усеяны царапинами, похожими на булавочные уколы. Придется удвоить бдительность, чтобы во время работы все до одной ранки были закрыты. Когда она перевязывала большой палец, в памяти всплыла картинка: длинный, застрявший в доске ноготь. Чувство вины захлестнуло Сару: надо же, переживает из-за мелких проблем, а кому-то повезло гораздо меньше. Невозможно представить, какими были последние минуты девушки, а ведь именно этим придется заниматься в ближайшее время.
Работая в морге, Сара видела немало страшных смертей: от ножевых и огнестрельных ранений, побоев, удушения. Она старалась сдерживать эмоции и относиться к каждому случаю как профессионал: не убитые, а тела. Но порой они будто оживали, начинали дышать и умоляли помочь. Мертвая девушка в наспех сколоченном гробу взывала к Саре. Страх, пропитавший все черты ее лица, отчаянно цепляющаяся за жизнь рука - что это, если не мольба о помощи? Последние минуты девушки, вне всякого сомнения, были ужасны. Что может быть страшнее, чем оказаться под землей похороненной заживо?
Зазвонил телефон, и Сара бросилась отвечать, пока не включился автоответчик. Опоздав всего на секунду, она схватила трубку, из которой слышался сухой треск обратной связи.
- Сара! - позвал Джеффри.
- Да, - отозвалась она, поспешно отключая автоответчик. - Извини!
- Ничего не нашли, - разочарованным голосом объявил Толливер.
- Среди пропавших нет никого более-менее похожего?
- Пару недель назад одна девушка исчезла, но вчера объявилась у бабушки. Подожди! - Что-то сказав коллегам, начальник полиции снова взял трубку: - Я перезвоню.
Джеффри отсоединился прежде, чем Сара успела ответить. Откинувшись на спинку стула, она рассеянно смотрела на ровную стопку документов и служебных записок. Все ручки аккуратно сложены в углу. Ее помощник Карлос работал в морге на полную ставку, и бывали дни, когда приходилось бить баклуши и ждать, пока кто-нибудь умрет. Судя по всему, от обилия свободного времени он решил навести порядок. Разглядывая царапину на пластиковой поверхности стола, доктор Линтон удивилась: столько лет за ним просидела и не обращала внимания, что он ламинирован под дерево.
Мысли плавно перетекли к дереву, из которого сколотили гроб. Доски казались новыми, а проволочной сеткой трубу закрыли для того, чтобы листья, иглы и веточки не мешали поступлению воздуха. Кто-то положил девушку в гроб, преследуя неведомые извращенные цели. Испытывал ли похититель сексуальное возбуждение, вспоминая о пленнице? Или он уже удовлетворил похоть, оставив ее умирать?
Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.
- Джеффри? - сразу спросила она.
- Секунду! - Прикрыв трубку рукой, он с кем-то переговорил, а потом спросил: - По-твоему, сколько ей лет?
Сара не любила гадать и поэтому осторожно сказала:
- От шестнадцати до девятнадцати, сейчас точнее не определишь.
Толливер передал эту информацию кому-то из находящихся на месте преступления коллег, а затем снова спросил:
- Думаешь, ее заставили так одеться?
- Не знаю, - призналась женщина, не понимая, к чему он ведет.
- Носки совсем чистые.
- Может, уложив в гроб, похититель снял с нее туфли? - предположила доктор Линтон, а потом догадалась, в чем дело: - Пока не произведу осмотр, не смогу сказать, была ли она изнасилована.
- Вдруг он только собирался это сделать? - Несколько секунд оба молчали, обдумывая сказанное. - Здесь льет как из ведра, - объявил Толливер. - Мы пытаемся вырыть гроб, вдруг что-нибудь обнаружим.
- Доски казались новыми.
- С одной стороны плесень, - сказал Джеффри. - Наверное, при такой обработке она не так быстро появляется.
- Пропитка под давлением?
- Да, и все соединения затерты. Гроб делали не тяп-ляп, тут видна определенная сноровка… - Толливер снова замолчал, но на этот раз Сара не услышала, чтобы он с кем-то разговаривал.
- Боже, на вид она совсем ребенок.
- Знаю…
- Кто-то ее ждет, - сказал инспектор. - Непохоже, что девочка просто сбежала.
Сара не ответила. Порой вскрытие преподносило такие сюрпризы, что она опасалась делать скоропалительные выводы. Кто знает, какие обстоятельства привели девушку в лесную чашу…
- Мы разослали телефонограмму по всему штату, - сообщил Джеффри.
- Думаешь, ее привезли издалека? - удивленно спросила доктор Линтон, которая почему-то считала убитую местной.
- Ну, это же не просто лес, а национальный парк. Кого только здесь не бывает…
- Да, но то место… - Сара не договорила. Значит, несколько дней она сидела у окна, а на другом берегу озера под покровом тьмы негодяй заживо хоронил девушку.
- Он наверняка ее навещал, - вслух подумал Джеффри, будто читая мысли бывшей супруги. - Мы опрашиваем соседей, не видел ли кто чужих в последнее время.
- Я каждое утро там бегаю, - сказала Сара, - и ни разу никого не встретила. Если бы ты не споткнулся, мы бы вообще ничего не узнали.
- Брэд пытается снять с трубки отпечатки пальцев.
- Может, тебе самому лучше этим заняться? - предложила доктор Линтон. - Или мне?
- Брэд - хороший специалист.
- Не в этом дело! Ты же порезал руку, на трубке кровь.
- Он работает в перчатках, - после небольшой паузы проговорил начальник полиции.
- И в защитных очках? - допытывалась Сара, чувствуя себя дотошной отличницей-аккуратисткой, но ведь дело серьезное. Джеффри молчал, и ей пришлось разложить все по полочкам. - Не хочу показаться занудой, но лучше быть осторожным, пока все не выяснилось. Ты ведь не простишь себя, если… - Доктор Линтон сделала значительную паузу, чтобы инспектор сам додумал конец фразы. Но он почему-то молчал. - Джеффри?
- Передам результаты с Карлосом, - сухо сказал он. Все понятно, обиделся.
- Прости меня, - извинилась Сара, сама не понимая за что.
Толливер снова замолчал, и она услышала потрескивание - наверное, Джеффри отходил в сторону, чтобы коллеги не слышали.
- Как думаешь, почему она умерла?
Доктор Линтон тяжело вздохнула. Как она не любит гадать!
- Судя по тому, что я видела, - задохнулась.
- Но ведь там была трубка!
- Может, воздуха поступало недостаточно. Или девушка перепугалась. - Сара на секунду остановилась. - Именно поэтому не люблю делать выводы, не зная фактов. Может, у нее было заболевание сердца или диабет… Вариантов превеликое множество. В чем дело, смогу точно узнать только во время вскрытия или когда придут результаты анализов.
- Думаешь, девушка запаниковала? - не унимался Джеффри.
- Я бы точно перепугалась.
- У нее же был фонарик, - напомнил он. - Батарейки не сели.
- Слабое утешение, если лежишь под землей.
- Когда ее вымоют, нужно сделать хорошую фотографию и разослать. Родители наверняка с ума сходят.
- В гробу были продукты. Вряд ли похититель собирался бросить свою пленницу.
- Я звонил Нику, - сказал Толливер, имея в виду агента бюро расследований штата. - Он попробует найти подобные дела в базе данных. Вдруг это похищение с целью выкупа?
Почему-то такой вариант нравился Саре больше, чем насильственный увоз из дома для сексуальных надругательств.
- Через час в морг обещала приехать Лена.
- Хочешь, позвоню, когда она появится?
- Нет, - проговорил Джеффри. - Скоро стемнеет, так что нельзя терять время. Приеду, как только закончим осмотр… - Начальник полиции колебался, будто хотел сказать что-то еще.
- В чем дело? - спросила доктор Линтон.
- Она ведь совсем ребенок.
- Знаю…
Толливер откашлялся.
- Сара, эту девушку точно ищут. Нужно выяснить, кто она и откуда.
- Обязательно выясним.
- Приеду, как только освобожусь, - после очередной паузы пообещал Джеффри.
Доктор Линтон аккуратно положила трубку на базу. Слова бывшего супруга гулким эхом звучали в подсознании. Около года назад Джеффри в ходе операции застрелил молодую девушку. Ужасная сцена разыгралась на глазах у Сары. У Толливера не было выбора, но он будет корить себя до конца своих дней.
Женщина подошла к шкафу и достала необходимые для вскрытия формуляры. Смерть скорее всего наступила в результате удушения, но, несмотря на это, требовалось взять пробы крови и мочи, соответствующим образом пометить и отослать в центральную лабораторию, где они будут ждать, пока до них не доберутся заваленные работой сотрудники бюро расследований штата. Ткани следует обработать и хранить в морге как минимум три года, а улики - собрать, зарегистрировать и запечатать в пластиковые контейнеры. Если девушку изнасиловали, после первичного осмотра придется произвести дополнительный: взять соскоб с ногтей и мазки влагалища, ануса и ротовой полости. Органы нужно взвесить, руки и ноги измерить. Цвет глаз, волос, родимых пятен; количество зубов, шрамов, синяков, анатомических отклонений надлежащим образом зарегистрируют. Через несколько часов Сара узнает о девушке все, кроме самого важного - ее имени.
Доктор Линтон открыла журнал, чтобы завести новое дело. Итак, для морга это будет № 8472. В настоящее время полицейское управление округа расследовало всего два преступления с неопознанными телами, так что юная особа станет Евой номер три. С глубоким сожалением Сара сделала запись. Пока не найдутся родственники, погибшая всего лишь имя нарицательное.
Пролистав пачку бланков, доктор Линтон выбрала свидетельство о смерти; по закону на оформление дается сорок восемь часов. С каждым шагом превращение невинной жертвы в комбинацию букв и цифр будет стремительно набирать обороты. После вскрытия доктор Линтон отыщет соответствующий причине смерти код и занесет в определенное окошко бланка. Готовое свидетельство пошлют в Национальный центр статистики, который в должный срок передаст данные во Всемирную организацию здравоохранения. Данные проанализируют, присвоят дополнительные буквенно-числовые коды, а затем внесут в архив, сначала национальный, затем международный. Наличие семьи, друзей и, возможно, любовников в бездушных значках никак не отразится.
Мысли постоянно возвращались к лежащей в деревянном гробу девушке, Саре почему-то было страшно на нее смотреть. При рождении кто-то заглянул в крошечное личико и дал малышке имя. Кто-то ее любил.
Услышав скрип древнего лифта, Сара отодвинула стопку документов и вышла из-за стола. Остановившись у раздвигающихся дверей, она ждала ползущую вверх по шахте кабину. Вообще-то Карлос очень серьезный, но все шутки, которые от него слышала доктор Линтон, так или иначе относились к полетам и падениям на этом допотопном устройстве.
Даже табло было старомодным: нечто вроде циферблата с номерами этажей и стрелкой, которая сейчас будто прилипла к нулю. Прижавшись к стене, Сара стала мысленно отсчитывать секунды, дошла до тридцати восьми и уже собралась вызвать мастера, когда в обложенном кафелем зале послышалось громкое "динь!" и дверцы медленно открылись.
За каталкой стоял насмерть перепуганный Карлос.
- Думал, мы застряли, - с сильным испанским акцентом проговорил он.
- Давай помогу, - предложила доктор Линтон, взявшись за каталку, чтобы санитару не пришлось одному волочь ее в зал. Рука девушки до сих пор приподнята в попытке выбраться из подземной темницы, и Сара с Карлосом старались, чтобы она не задела дверцу кабины. - Рентген сделал? - спросила доктор Линтон.
- Да, мэм.
- Сколько весит?
- Пятьдесят один килограмм при росте сто шестьдесят сантиметров.
Сара сделала пометки на белой, привинченной к стене доске.
- Давай ее переложим, - сказала она, закрыв колпачком маркер.
В лесу девушку упаковали в черный мешок, и сейчас, взяв за углы, они перетащили его на стол. Доктор Линтон аккуратно открыла молнию, и они стали готовиться к вскрытию. Надев перчатки, Карлос разрезал бумажные пакеты, которыми обвязали руки жертвы, чтобы сохранить улики. Длинные волосы темным дождем падали с каталки, и, натянув перчатки, Сара аккуратно уложила их вдоль тела. Боже, да ведь она под любым предлогом старается не смотреть на превратившееся в маску лицо. Хм, похоже, помощник занят тем же.
Карлос начал раздевать девушку, а Сара достала из висевшего над раковиной шкафа халат и защитные очки. Аккуратно разложив одежду в выдвижной ящик, она поежилась: сняв платье, помощник подставил молочно-белое тело девушки безжалостно ярким лампам морга. Маленькая грудь была скрыта под спортивным бюстье, а трикотажные белые трусы больше подошли бы пожилой женщине. На каждое Рождество бабушка Эрншо дарила Саре с Тессой большие, по десять штук, наборы подобного белья, так что сестры прозвали такие трусы "бабушкиными".
- Бирок нет, - сообщил Карлос, и Сара подошла проверить. Прежде чем коснуться ткани, она, боясь перекрестного заражения, сменила перчатки. Покрой у платья самый простой: длинные рукава и стоячий воротничок. Материя тяжелая, напоминает хлопок с какими-то добавками.