- Насчёт Колчановых тоже ничего не докажешь. Никто не видел, как они встретились с Надеждой Вадимовной, как пошли с ней в квартиру. Шипача тоже пока не удаётся найти. Но даже Божок это и сделает, никто не поверит вконец испорченному воришке. Он сам может отказаться от своих слов. Сказать, например, что пошутил. Вряд ли он захочет ехать в милицию и в прокуратуру, так как сам грешен. Ладно, предположим, поехал, дал показания. Он - несовершеннолетний, опекунов и родителей нет. И как это всё будет выглядеть?
Андрей попытался незаметно потереть сердце. Видимо, я изменилась в лице, потому шеф опять положил руку на стол.
- Он пошёл ловить утку. Увидел, как два человека пытаются утопить какие-то тюки. У них была красная "девятка", но номера он не помнит. Те это люди или нет, трудно сказать. Одеты они были стандартно. Голосов их Щипач толком не слышал. Да ещё всё это происходило в темноте! Адвокаты сразу прицепятся. Я уже молчу про силу общественного мнения, обывательских предрассудков. Поверят уважаемой учительнице, а не бродяжке со свалки. Так что, как говорил товарищ Ленин, чей день рождения отмечается сегодня: "Мы пойдём другим путём!"
- Каким, шеф? - Чугунов тоже приуныл.
Получается, мы сегодня впустую пахали. И снимки ни на фиг не нужны. Тогда зачем было их делать?
- Оксана под именем Марии Командировой, преуспевающей модели, подружится с Виолеттой Минковой. Та не замедлит представить престижную приятельницу Беловым. В их компанию Оксана войдёт без труда. Там ведь заправляет Виолетта. Так называемая Мария Командирова прозрачно намекнёт Виолетте на возможную протекцию в мире модельного бизнеса. Минкова страстно мечтает попасть в те круги, но даже мать не могла ей помочь в этом. А вот Маша, то есть Оксана, устроит блат в лучшем виде. Подробности легендирования оговорим завтра. Будешь соблазнять Виолетту быстрой раскруткой, приятнейшими перспективами. При её-то топ-модельных данных!.. Портфолио, то есть набор фотографий, у Минковой есть. Она спит и видит себя на страницах модных журналов, на подиуме. Подрабатывать в ночных клубах, разводить клиента на двадцать баксов и на выпивку, даже без секс-услуг, Виолетта не хочет. Так что на твои перспективы она поведётся. Кроме того, нужно развивать в этих ребятах комплекс должников. Ты будешь приглашать их в дорогие кабаки, платить за всех. Вы познакомитесь в ресторане "Золотой дракон". Пои их в стельку, но сама не пьяней. И внимательно слушай, что они будут болтать. Если удастся. Запишешь на диктофон самое интересное. Разыгрывай из себя светскую львицу. После жизни на Востоке, в холе и неге, у тебя это хорошо получится. Я попробую добыть некоторые средства, чтобы у ребят лучше развязывались языки. Но это - между нами…
Чугунов к этому времени уже вышел, повинуясь жесту шефа. Мы остались вдвоём.
- Я знаю, что Виолетта Минкова бегала к Зайцеву и к Юдашкину, но получила отказ. Подвизаться номером шестнадцатым наша принцесса не желает. Ей подавай всё и сразу. Рано или поздно, в их разговорах мелькнёт то, что нам нужно. Понимаешь? У них ведь совесть не спокойна. И потому хочется выговориться…
Я уверенно кивнула. А сама подумала, что и такого противника недооценивать нельзя. Конечно, шеф привык иметь дело с совсем другим контингентом, и ему кажется, что всё пройдёт очень легко.
- Главное, Оксана, собрать как можно больше улик - больших и маленьких, сильных и слабых. А я уж их рассортирую, разберусь, что к чему. Изображай из себя стерву, для которой главное - баксы. А на прочее, в том числе и на делишки Беловых, тебе наплевать. Я хочу знать, причастны ли к преступлениям Виолетта Минкова и этот самый брюнет Шах. Его личность я установлю завтра же. Шмотками и прочей мишурой я тебя обеспечу. Будешь блистать каждый день в новом наряде. Причёсывать тебя будет фирма "Долорес". Эта компания будет у твоих ног в день знакомства, к вечеру. А там ты уже начнёшь свою игру. Все служащие агентств, куда ты приведёшь Виолетту, будут моими людьми. Но об этом никто и никогда не догадается. Постараемся сделать так, чтобы Минкова окончательно растаяла. И, может быть, даже помогла нам. Роль достаточно примитивная. Разучивать её долго не придётся…
Озирский хотел сказать ещё что-то, но в это время зазвонил телефон. У меня накопилась куча вопросов, и я сильно разозлилась. Сейчас привяжется очередной клиент и задержит на час. А я так хочу поскорее лечь, отдохнуть! Повезло, конечно, что задание придётся выполнять в Москве. Не нужно лететь или ехать ещё куда-то. Но, с другой стороны, терять мне теперь нечего. Сказала, что готова на всё, значит, готова. Не знаю, успею ли я завтра проехать по магазинам, поискать колготки, формирующие "бразильскую попку". Очень хочется такие купить - ведь мои порвались ещё утром.
- Гета? - спросил Озирский, и некоторое время слушал молча. - Ты сейчас где? Дома уже? И то хлеб… Подписку дала? Гетка, ты только не волнуйся… Понимаю, что не можешь с собой справиться. Два дня на нарах, в твоих-то обстоятельствах - не шутка. Адвокат у тебя есть? Нет? Да ты что! Разве не знаешь классической детективной формы - ни слова без защитника?…
Я ничего не понимала. Что же случилось с Гетой Рониной? Неужели она два дня провела в камере? Интересно, где?
- Ладно, я сейчас к тебе приеду. Разберёмся вместе. И насчёт адвоката подумаю. Эх, жаль, что Хенталов выведен из игры! Он бы в два счёта их всех успокоил…
Озирский сжал кулак и так ударил по столу, что вся кухня задрожала, и зазвенели стёкла. Я вспомнила историю с зеркалом в нашей гостиной, и мне стало не по себе. Тут к "погружению" надо готовиться, время не терпит. А шеф, конечно, Гету в беде не бросит. Странный он человек. То хотел отца её убить, Сашку Николаева подослать, чтобы соблазнил девчонку и бросил. А теперь, вижу, у него от волнения глаза на лоб лезут.
- Но Хенталов может дать совет, а это уже дорогого стоит. Мне уж он точно не откажет. Может, направит к толковому коллеге. Не реви, Генриетта, ты же девчонка с характером! Понимаю, привыкла чувствовать мощную поддержку, в горе бежать к папе. Но что же поделаешь? Такая наша работа. Никто не знает, что будет завтра.
Шеф то и дело вытирал пот со лба. Я сидела, уронив голову на кулаки, и почти спала. Слова доносились до меня как будто издалека, и в то же время громко, отчётливо.
- Мать как? Сердечные пьёт? Скажи, что я скоро приеду, и во всём разберусь. Мне ничего от вас не нужно, ерунду ты говоришь. Вот придёт твой отец в себя, что ему скажу? Поэтому буду работать на совесть. Значит, как говорится, ничего руками не трогать. Потом расскажешь всё в подробностях.
Похоже, Липка была права, когда ревновала Андрея к Генриетте. Втюрился он не на шутку. Или вспоминает, что замышлял против Ронина злое дело, и потом не проверил машину…
- Не нужно высоких слов, Маргарита Петровна!
Ага, значит, и мама Геткина вмешалась. А вот у Липки матери не было. Даже с воровкой и мошенницей от тоски моя сестрёнка снюхалась…
- Рад буду помочь вам. Мои дела вас не должны касаться. Как-нибудь выкрою время. Да, это беспредел - сорок шесть часов в камере! Ещё нужно выяснить, кто это всё устроил. В понедельник днём разобрались - и то хорошо. Подписка о невыезде - не страшно. Просто неудобно, когда нужно ехать в другой город. Но Гета, вроде, никуда не собиралась. Поэтому будет жить, как жила…
Да, шеф, ты даёшь! Три недели назад потерял жену, а уже снова начинаешь брачные игры. И у Липки не было никаких шансов. Тут, конечно, и профессиональный долг присутствует, и вина перед отцом Генриетты. Но любовь - на первом месте, меня не обманешь. Не знаю, что там с ней случилось, но Озирский принял всё слишком близко к сердцу.
- Станет являться к следователю, как положено по закону. И адвокат у неё будет. Вы не разбираетесь в этих вопросах, так я разбираюсь! И никакого позора не вижу. Свою честь так и полагается защищать - до последнего. Чтобы никому больше неповадно было. Я только такого мнения. А что говорят в педагогическом коллективе, мне до фонаря. И не будет Гета там работать! Я предложу ей несколько вариантов, на выбор, но в дрянной развалюхе её не оставлю. Мне перед Антоном неудобно будет. Да, решать Гете, но у неё другого выхода нет. Хорошо, что хоть Ронин не знает. И не узнает, если дочка этого не захочет. Гетка! - Значит, шеф опять услышал голос любимой. - Вот такие пироги. Всё усекла? Нет, про Колчановых пока говорить не буду. Это в интересах следствия. Подвижки есть, безусловно. Но грузить тебя сейчас ни к чему. Мои ребята трудятся в поте лица.
Андрей увидел, что этот разговор мне неприятен, и пожал руку.
- Не знаю, как скоро. Но к концу учебного года постараюсь предъявить тебе виновников. Первым делом - тебе. А потом уже - в камеру их. Значит, договорились. Через пятнадцать минут выезжаю. Пока!
Озирский отложил "трубу", понял пальцами веки. Лицо его чуть отекло, стало толще, солиднее.
- Ну и финт ушами!.. Ксюха, иди под душ, потом - спать. Мне нужно срочно ехать к Рониным.
- А что случилось? - осторожно спросила я.
- Пролог банальный, а эпилог потрясающий. Погоди, я переоденусь. - И Андрей стремительно вышел из кухни.
Надо бы спросить у него, как движутся розыски Андрейки-младшего. Но, конечно, он и сам сказал бы. Значит, пока глухо, как в танке. Неужели я ошиблась в Кольке, и он убил ребёнка?…
Шеф вошёл, уже в другом, отглаженном костюме. Старый уже помялся. Сама знаю, как сегодня было жарко, пыльно, душно.
- В субботу в школе у Генриетты была генеральная уборка. Что-то вроде ленинского субботника. Все учителя работали вместе с классами. Даже Геткины малыши колупались потихоньку. Уже в самом конце уборки Гетке потребовалось отнести на чердак вёдра и швабры. Там, как обычно, хранился инвентарь…
Шеф, не теряя времени, водил по щекам электробритвой, орошался прекрасным французским парфюмом.
- Гета нагрузила всё на себя. Не малышню же посылать. Зашла на чердак, а там - четыре парня из одиннадцатого класса. Все уже приняли на грудь, жаждут развлечений. Может, и раскумарились - не исключено. Когда Гета стала прислонять швабры к стене, один из них подошёл и схватил её за ягодицу. Генриетта влепила ему пощёчину и пошла к выходу. Когда она оказалась на площадке, у перил, все четверо подонков разом набросились на неё. Хотели утащить обратно на чердак, трахнуть в очередь, избить. Девушку в такой ситуации ничего другого не ждёт. Да ты и сама знаешь…
- Изнасиловали?! - перепугалась я и прикусила язык.
- Если б изнасиловали, не сидеть Гетке в тюрьме. Я бы только таких девушек и брал в жёны! - восхищённо сказал шеф. - Там проход узкий. И мальчикам пришлось построиться гуськом, чтобы спуститься. Примерно представляешь?
Я кивнула, хотя ничего не представляла.
- Гетка поняла, что можно надеяться только на себя. Кругом - никого, а времени - несколько секунд. Публика всегда появляется, когда не надо. Вожак попытался намотать её волосы себе на кулак, и Гета зацепила ступнёй его колено, освободила волосы. Потом швырнула парня вперёд, на перила. Ронин с самого детства натаскивал дочку по самообороне. Они часто были вместе на тренировках. Потом Гетка занялась тяжёлой атлетикой - по особой методике. Короче, она не рассчитала силу. Вожак сшиб перила или перелетал через них, так как не держал равновесия. Он упал вниз, на ступеньки предыдущего марша. А остальные, увидев это, бросились наутёк. Никто даже не попытался повторить попытку что-то сделать с Гетой. Она говорит, насильники заорали, как маленькие, побежали жаловаться учителям.
- Этот тип погиб? - уточнила я.
- Да, на месте. Перелом основания черепа. Гета спустилась к нему и поняла, что дело швах. Она пришла в медкабинет и всё рассказала. Кстати, приятели туда и не забежали. Потом уже явились учителя, и Белова среди них. Она верещала громче всех, вызывала милицию. Школьной медсестре стало худо. Зрачки на свет не реагирует, дыхания нет, кровь из носа и из ушей. "Скорая" приехала быстро. Оставалось лишь констатировать смерть.
- И Генриетту арестовали? - У меня побежали мурашки по спине.
- Задержали на трое суток, чтобы предъявить обвинение и избрать меру пресечения.
Озирский махнул рукой, и его сапфиры сверкнули в лучах вечернего солнца.
- Шьют превышение пределов необходимой обороны. Всё это время Гета провела в КПЗ, в ОВД "Лефортово". Маргарита Петровна чуть не сошла с ума…
- В Лефортовской тюрьме? - опешила я.
- Говорю же, в ОВД! Еле-еле разрешили позвонить домой. Но мать уже знала - из школы прибежали первоклашки. А уже потом пожаловали педагоги во главе с завучем. Бесстрастно сообщили, что Генриетте Антоновне грозит большой срок, примерно пять лет. Я-то сразу решил, что тут - необходимая оборона в чистом виде, без превышения. Ведь нападавших было четверо, а Гета одна. Но у матери - чуть не инфаркт. Ты же представляешь! Муж в госпитале, без сознания. А дочь может загреметь в "Бутырку" неизвестно на какой срок. А потом - в зону. Ладно, в понедельник приехал начальник ОВД. Просмотрел отчётность и увидел фамилию "Ронина". Он вызвал Гету, угостил чаем, напоил валерьянкой. Спросил, что конкретно там случилось. Потом с неё взяли подписку о невыезде и отпустили. Несколько часов Гета смотрела на фотографию отца и плакала. Слушала его любимую музыку с плейера. А потом позвонила мне. Если бы не высокое должностное положение отца, не сочувствие милиционеров, которые всё знают про генерала, вложили бы девке по полной программе. Тот чин, который производил задержание, счёл, что опасности для жизни Геты не было. И она совершила, как минимум, неосторожное убийство. А, может, и умышленное. Кстати, больше всего меня потрясла реакция коллег-женщин…
- Они даже не посочувствовали матери? - удивилась я. - Из приличия, хотя бы… Просто так пришли и сказали про срок?
- Заявили, что Генриетта была избалованной дочкой высокопоставленного отца. Была - как будто её уже нет! Ронин научил дочь опасным приёмам, не внушив уважения к человеческой жизни. Убедил, что ставку нужно делать только на силу.
- А надо было с ними целоваться?! - взвилась я.
- В числе прочих и такое мнение было, - неожиданно согласился шеф. - Сейчас Гетка мне сказала, что коллега из второго класса прямо заявила: "А тебе что, жалко было? Четырьмя больше, четырьмя меньше, а греха бы на душу не взяла!" Гетка только и смогла ответить: "Это для кого как".
- У неё действительно ещё никого не было? - осторожно спросила я. - Ей ведь уже двадцать три, кажется? Вообще никого?
- Откуда я знаю? - разозлился Озирский. Не надо было мне лезть в интимное, но вот сорвалось с языка. - Может, у тебя на сей счёт другое мнение, но речь идёт о Гете. Есть такие люди, которые в любом случае будут виноваты перед обществом. У других в классе разливали ртуть, брызгали нервнопаралитическим газом из баллончиков. Например, есть такой "шок перцовый". Звонили в милицию с сообщением о минировании школы, делали другие гадости. Классные руководители наказания не несли, общественному порицанию не подвергались. Но как только Гета заявила, что выступает против принудительного преподавания в школе Закона Божьего, тут же получила обвинение в нежелании воспитывать в детях нравственность. А что было бы, переспи Гетка с этими парнями! В те времена, когда мы работали по "лунатикам", я узнал кое-что новое о взаимоотношениях людей. Мы все излучаем биоволны разных размеров, которые могут совпадать или не совпадать с биоволнами других людей. Так вот, биоволны умного мозга вызывают бешеную ярость в душах посредственностей. Они нападают на того, кто на них не похож. Белой вороне не место в стае. Гетку надо спасать от её коллег. Кроме меня, заступиться за неё некому. Если навалятся скопом, погубят девчонку. Зависть из-за папы-генерала, радость после его тяжёлого ранения, масса прочих низменных чувств… Я сделаю Генриетте предложение.
Я сильно вздрогнула. Озирский кисло улыбнулся.
- Предложение перейти в мою фирму, на любую должность. Гетка справится.
- А-а, понятно, - успокоилась я. - Твоё право - сделать ей любое предложение.
- Подумаю над этим, - откровенно признался шеф. - Да, с первого апреля я имею на это полное право. Но, наверное, не осмелюсь. Генриетта очень строгая мадемуазель.
- Ты уже говорил с ней? - удивилась я.
- Нет, конечно. Сам прикинул. Большая разница в возрасте, три раза был женат, куча детей, дурная слава. Все три жены уже на кладбище. Да и знакомы мы недостаточно. Кроме того, и с отцом её не всегда дружили - ты знаешь. И хотя Антон не виделся с семьёй после моего признания, жена с дочерью могут что-то почувствовать, не до конца довериться мне. Вот такие дела, Оксана.
- Так доверились же! - Я схватилась за свою сумку. - Поехали вместе! Гета там с ума сходит. Я-то очень хорошо понимаю её состояние…
- Ты поедешь? После целого дня напряжённой работы? - обомлел Андрей.
- Да. По дороге обсудим моё "погружение". Всё равно я спать не буду. Боюсь, что Липка приснится. А в твоём присутствии мне спокойно и не страшно.
Я взяла шефа за руку. Она была влажная, холодная и шершавая, как наждак.
- Сам поведёшь или вызовешь шофёра? Сердце-то жмёт?
- Жмёт. - Андрей был тронут моей заботой. - Но машину поведу сам. Лишний человек нам ни к чему. Даже если он проверенный.
- Значит, мне можно ехать? - обрадовалась я. - Андрей, пожалуйста! Я не стану тебя утомлять. И проситься домой тоже не буду. Может, моя помощь потребуется. Женщинам легче говорить о таких вещах…
- А почему бы и нет? - Озирский поднял брови. - Одна голова хорошо, а две - лучше. И насчёт инструктажа в пути ты хорошо придумала. Поехали!
Андрей вышел из кухни так быстро, что я едва успела подхватить пиджак. Усталости как не бывало. Я почувствовала странное, даже болезненное желание прокатиться по Москве. Оказывается, я очень соскучилась в Турции по родному городу. Мне предстояло не только очередное "погружение". Я начинала новую жизнь, в которой не будет ни дочери, ни Руслана Эфендиева. "Прощай, любимый мой, далёкою звездой ты вечно будешь мне светить. Но знаю я, что не дано судьбой одной дорогою пройти…"
- Мы скоро поймаем их. Обязательно возьмём, вот увидишь! - шепнула я на ухо шефу, когда мы выходили во двор.
Было ещё тепло, солнечно. В воздухе струились весенние ароматы. Около нашего гаража выгуливали двух собак - пуделя и спаниеля. Я крепче сжала руку Андрея, и он улыбнулся мне. Понял, что я не корю его за сестру. Наше настроение было печальным, как вечерняя заря. Я думала, что шеф что-нибудь скажет мне сейчас. Но он ничего не ответил.
Глава 7
- Ешь, Генриетта!
Озирский поставил перед рослой темноволосой девушкой полиэтиленовый пакет, доверху наполненной жареной корюшкой.
- Наше питерское блюдо. Пробовала когда-нибудь? Нет? Вот и познакомься. Рыбка эта обитает в Финском заливе, а на нерест заходит в Неву. В этом году, говорят, до конца июня нерест продлится. Правда, пахнет свежим огурцом? Понюхай!
- Да, вкусно. - Генриетта уже проглотила первую рыбёшку. - Ваш город просто наполнен чудесами! Жаль, что мне туда сейчас нельзя поехать. А ты когда домой возвращаешься?
- Когда маньяков поймаем.
Озирский присел за круглый, чуть покосившийся стол, и тоже принялся за корюшку.
- Легко идёт, как семечки. Не знаю, сколько времени мы здесь будем ждать Белову. Может, и не хватит корюшки. Детишкам я тоже отсыпал - в другой пакет.
- Правильно сделал, - одобрила Генриетта с набитым ртом.