- Если вам будет звонить этот шантажист или пришлет еще какое-либо послание - немедленно доложите мне. А сейчас поезжайте на резиновый завод.
Первая загадка
Отпустив Алехина, майор Миронов снова ушел к начальнику отдела. Подполковник сидел за столом.
- Более всего волнует меня сейчас один вопрос: почему именно тобой заинтересовалась компания Ленского, - задумчиво проговорил Волков.
- Так ты полагаешь, что Ленский этот на самом деле действовал по чьему-либо поручению?
- Почти не сомневаюсь, - убежденно заявил Волков. - Мы, видимо, имеем тут дело с целой шайкой. Ее главарь не станет, конечно, делать такое предложение лично. Заинтересоваться же Алехиным он мог лишь в том случае, если бы мы напали на следы его преступлений.
- Я уже и сам думал об этом, - закуривая новую папиросу, сказал Миронов. - Но пока никак не соображу, какого же крупного зверя мы потревожили.
- А ты поинтересовался Березовской? Что там за предприятия?
- Две артели: "Детская игрушка" и "Заготстройдеталь". И еще фабрика ширпотреба Министерства местной промышленности.
- Ну, а что производит эта фабрика?
- Резиновые изделия.
- Резиновые изделия… - повторил Волков. - А ведь мы как раз заинтересовались заводом, производящим резиновое сырье. Подумай-ка хорошенько, нет ли тут какой-нибудь связи? Не там ли получает сырье Березовская фабрика? Кто у тебя заводом занимается?
- Я. Да Алехин кое-какие поручения выполняет.
- Так-так… - довольно потер руки Волков. - Зацепочка уже получается. И еще кое-что можно будет, пожалуй, к этому присовокупить… - Не договорив, он нажал кнопку электрического звонка. В кабинет вошел дежурный офицер и протянул подполковнику какую-то бумагу. Отпустив дежурного, Волков весело хлопнул по бумаге ладонью: - Вот и еще одна ниточка. Это - заключение эксперта. Послал я ему тексты письма Ленского и той записочки, которую, помнишь, в пирожках Мерцалова обнаружили. И чутье мне не изменило - шрифты машинок оказались идентичными. Следовательно, печаталось все это на одной и той же машинке - "Рейнметалл".
- Значит, ты полагаешь, что шайка Ленского связана с отравителями Мерцалова?
- Полагаю даже, что тут одна и та же шайка.
След обозначается четче
На другой день, как только Алехин пришел на работу, подполковник Волков вызвал его к себе.
- Скажи, пожалуйста, Евгений, задумывался ли ты когда-нибудь, с чего это вдруг какой-то мерзавец решил подкупить именно тебя? - спросил он Алехина.
- Конечно, задумывался.
- Ну и что же?
- Просто удивительно!
- И только?
- Да ведь что же еще? И вчера и сегодня весь день думал об этом и почти ни до чего не додумался.
- Почти? Значит, догадка какая-то имеется?
- Очень смутная. Ездил я несколько раз к приятелю своему в Березовскую, он там на фабрике ширпотреба работает, ну и почти всякий раз замечал при этом, что за мной вроде следит кто-то.
Волков хотя и знал уже эту историю от Миронова, но сделал вид, что слышит ее впервые.
- Почему же тебя это не насторожило? - с деланным удивлением спросил он.
Евгений смутился немного и ответил:
- Тут, видите ли, ситуация лирического, так сказать, характера. У меня там девушка знакомая… Может быть, это кто-нибудь из ее поклонников следил за мной.
- А девушка красивая? - улыбнулся Волков.
- Мне нравится, - слегка покраснел Евгений.
- Ну, тогда возможно, что и в самом деле ревнивец какой-нибудь за тобой подглядывал. Ты смотри, чтобы пакости какой он тебе не сделал - паршивый народ эти ревнивцы! Расскажи, однако, о нем поподробнее…
С Василием Андреевичем Евгению всегда было легко разговаривать. Подполковник был простым, душевным человеком и к лейтенанту Алехину относился почти с отеческой заботой. Считал его даже в какой-то мере своим воспитанником.
Выслушав подробный рассказ Алехина о человеке, наблюдавшем за ним, Волков достал из стола фотографию какого-то лысоватого мужчины и положил ее перед Евгением.
- Ну-ка, посмотри на этого человека, Женя, не он ли следил за тобой в тот день?
Алехин всматривался в фотографию очень внимательно, но лицо изображенного на ней человека казалось ему незнакомым.
- Не похож, вроде, - ответил он не совсем уверенно.
- Ну, а на того, что предложение тебе делал, на Ленского, тоже не похож?
- И на того не похож. У того усы были.
- Ну, усы-то можно и наклеить, - как бы про себя проговорил Волков и посоветовал: - Ты все-таки вглядись хорошенько в фотографию. Человек этот еще может встретиться на твоем пути.
Дав Алехину возможность обстоятельней изучить фотографию, Волков снова убрал ее в стол и спросил:
- Так ты говоришь, что твой приятель Тихонов на Березовской фабрике ширпотреба работает?
- Да, Василий Андреевич, бухгалтером.
- А парень он порядочный?
- Честнейший, Василий Андреевич.
- Ну, ладно, Евгений, иди теперь занимайся своим делом.
А когда Алехин вернулся, Миронов рассматривал новые образцы шрифтов пишущих машинок "Рейнметалл", только что принятых комиссионными магазинами.
- Отнесите их в научно-технический отдел, - обратился он к Алехину, - да займитесь потом Стручковым.
Сдав образцы шрифтов на экспертизу, Алехин уехал в районный универмаг навести кое-какие справки о заведующем одним из его отделов. Придя в управление, он увидел в комнате подполковника Волкова. Василий Андреевич, весело улыбаясь, хлопал ладонью по какой-то бумаге.
- Так-так, - оживленно говорил он, - догадка-то моя подтвердилась, значит.
Подойдя ближе, Алехин заметил, что бумага, по которой похлопывал Волков, была заключением эксперта научно-технического отдела об образцах шрифтов пишущих машинок.
- Кем же оказался человек, сдавший ее на комиссию? - спросил подполковник майора Миронова.
- Пенсионером Бедаревым. В отделении милиции по месту его жительства сообщили мне, что до ухода на пенсию он работал на Березовской фабрике ширпотреба.
Василий Андреевич довольно улыбнулся и спросил Миронова, хитро прищурясь:
- Ну, что ты на это скажешь?
- Похоже, что мы действительно что-то нащупали.
- Вне всяких сомнений. А кто там директором, на этой фабрике ширпотреба?
- Некий Александр Львович Красовский, - ответил Миронов.
- Красовский, Красовский… - задумчиво повторил Василий Андреевич. - Нет, не знаю такого. Алехину, однако, ездить в Березовскую больше нельзя. Я понимаю, Женя, - Волков обернулся к Алехину и весело подмигнул ему, - тебе нелегко будет воздержаться от этих поездок, но государственное дело, милый мой, прежде всего и выше всего. За Красовским и его фабрикой пусть наблюдают пока Луценко и Ястребов. А ты, Михаил Ильич, целиком переключайся теперь на резиновый завод. По данным экспертизы, содержание натурального каучука в их резиновом сырье таково, что это дает им возможность выпускать не менее двадцати пяти процентов продукции сверх официального плана. И все эта "сверхплановая" продукция, как тебе небезызвестно, идет у них "налево".
Едва Евгений пришел с работы, как мать сообщила ему, что звонила какая-то девушка. Первой же мыслью Евгения было: Вера! Но он тотчас же усомнился в этом и спросил у матери уже безо всякой надежды:
- А она не назвала себя?
- Назвала. Верочкой ее зовут.
- Верочкой?! - воскликнул Евгений, и вид у него при этом стал такой, что мать испугалась даже.
- Господи, да кто она такая. Верочка эта? - встревоженно проговорила Анна Емельяновна. - Глаза у тебя совсем дикими стали. Преступница она какая-нибудь, что ли?
- Ах, мама, что ты говоришь! - счастливо улыбнулся Евгений. - Неужто ты думаешь, что я теперь только с преступниками имею дело?
Но тут снова раздался телефонный звонок, и Евгений услышал голос Веры.
…Они встретились у входа в парк культуры имени Горького. Вера была в светлом платье и казалась такой нарядной, что Евгений не сразу заметил даже, что лицо ее печально.
- Пойдемте туда, где поменьше людей, - попросила она и взяла Евгения под руку. - На душе у меня сегодня ужасно скверно.
- Трудно даже передать вам, Женя, до чего мне грустно сегодня, - заговорила Вера после довольно продолжительного молчания.
И она опять помолчала немного. А Евгений, всегда несколько терявшийся в присутствии девушек, просто не знал, как продолжить разговор.
- Я сегодня очень грубо разговаривала с мамой, - снова заговорила Вера. - И все из-за папы. Они поссорились когда-то, очень давно, когда я была совсем еще девочкой, и разошлись. Живут теперь отдельно. Я осталась у мамы, а брат у папы. Но брат уже совсем взрослый, талантливый, почти знаменитый инженер. Внешне - весь в папу, только папа еще лучше и даже талантливее его. Папа ведь не имеет почти никакого образования, до всего дошел сам, но даже на маленьком посту он буквально творит чудеса. Его все боготворят. И он не только блестящий организатор и хозяйственник - он добрый, веселый, остроумный, я бы даже сказала - блестящий человек. А мама у меня скромненькая, серенькая женщина. Она живет в вечном, непонятном мне, страхе. И удивительнее всего, Женя, что она сама ушла от такого человека, как папа. Сегодня я завела с ней разговор об этом, так она мне настоящую истерику устроила. Назвала девчонкой и вообще наговорила много оскорбительных вещей. А я обиделась и сказала, что совсем от нее уйду к папе. И действительно, ушла из дома. Села на поезд и вот приехала в Москву…
Вера всхлипнула вдруг и крепче сжала руку Евгения.
- Так как же мне быть теперь, Женя? - дрожащим голосом спросила она, вытирая надушенным платочком слезы. - Уходить к папе или остаться с мамой? Когда я садилась в поезд, твердо решила не возвращаться к ней больше, а теперь мне очень жалко ее. Она такая одинокая и беспомощная… Но ведь и с ее стороны просто жестоко отвергать папу, который все еще любит ее. Что же вы молчите, Женя? Или вам неприятно, что с вами завела такой интимный разговор почти незнакомая вам девушка?
- Ну, что вы, Вера? - горячо проговорил Евгений. - С чего вы это взяли?
- Ни с чего я это не взяла, - всхлипывая, произнесла Вера. - А просто я очень поверила в вас. Вообще я очень доверчивая и когда-нибудь поплачусь за это…
- Вы многое, наверное, делаете сгоряча, - уже более спокойно заметил Евгений. - Не торопитесь уходить от матери.
Вера долго вытирала заплаканные глаза, потом сказала довольно холодно:
- Вот уже не ожидала от вас такой рассудительности, таких трезвых друзей у меня и без вас достаточно.
Евгений, обиженный ее словами, хотел было возразить, но она зябко повела плечами и заявила решительно:
- Ну, а теперь мне домой пора - поздно уже.
Прощаясь на перроне вокзала, Вера сказала все с тем же холодком в голосе:
- Попробую послушать вашего благоразумного совета - вернусь к маме.
Совсем уже стемнело, когда Евгений добрался до своего дома.
…Александр Львович Красовский смотрел на сына слегка прищуренными, насмешливыми глазами. Аркадий стоял перед ним, заложив руки в карманы модного пиджака, и возбужденно говорил о чем-то. Красовский не старался понять смысла слов Аркадия, его больше интересовали взволнованные, даже, пожалуй, нервозные нотки в голосе сына. Он, видимо, не только встревожен, но и напуган чем-то, как самый последний трусишка.
Но почему? Почему в этом парне, таком же рослом, крепком, как он, Александр Красовский, - душа зайца? Ведь у него было детство, какому мог бы позавидовать любой его сверстник. Он сам, Александр Красовский, в его годы и представления не имел, что вообще можно жить так безмятежно. Нет, его детство было совсем иным, о нем лучше и не вспоминать вовсе… Когда у его папы-нэпмана отобрали магазин, а самого папу арестовали, пришлось срочно перебраться со старшим братом в другой город и жить там под чужим именем. А ведь ему было тогда всего 15 лет, и он не успел даже окончить средней школы. Ну и потом было не легче. Брат спутался с какими-то дельцами и тоже угодил на скамью подсудимых. Выбиваться "в люди" пришлось уже без его помощи.
Жизнь Аркадия ничто не омрачало. Красовский дал ему все, что сам не имел в его годы. Жена, с которой Красовский разошелся, перебралась в Москву, и дети Красовского - дочь и сын - жили у нее, не зная ни нужды, ни горя.
"Отчего же, однако, столь хлипкие нервы у этого парня? - удивлялся Красовский, чужими, придирчивыми глазами разглядывая сына. О чем это разглагольствует он, с такими визгливыми нотками в голосе?".
- Мы потеряли всякую осторожность, отец, - говорил между тем Аркадий, и его нижнее левое веко легонько подергивалось. - Кутим и дома и в ресторанах, сорим деньгами. Разве это не может не броситься им в глаза? А то, что ты мною прикрываешься, это ведь тоже ненадежно. Может быть, даже и разгадано уже… Да я не сомневаюсь даже после этого случая, что разгадано.
- Какого случая? - уже не насмешливо, а раздраженно спросил Красовский. - Можешь ты говорить спокойно, без истерики, или тебе дать сначала валерьяновых капель?
- Полчаса толкую ему об этом, а он спрашивает - какого случая? - возмутился Аркадий, и обычно бледное лицо его стало почти пунцовым. - Ты что, издеваешься надо мной? Я же говорю тебе, что за мною весь день сегодня следил какой-то тип. Уверен, что и за тобой следят, но ведь ты так веришь в свою неуязвимость, что и не помышляешь, видимо, о предосторожности. Или, возможно, тебе надоела уже свобода?
Алехин, наконец, вспоминает о Толе Тихонове
Однажды утром, когда Алехин пришел на работу, майор Миронов протянул ему пачку фотографий со словами:
- Вот, можете любоваться на господина Красовского.
С первой фотографии смотрело слегка располневшее лицо уже немолодого, но хорошо сохранившегося мужчины. Чувство собственного достоинства сквозило в каждой его черточке. Выражение глаз было решительным, почти властным.
"Да, - невольно подумал Евгений, - в таком не сразу заподозришь преступника". Его размышления прервал Миронов.
- Вот вам адрес. Поезжайте и поосторожнее наведите справку, как досталась Красовскому квартира в доме тринадцать. Нам теперь все нужно знать об этом человеке: где живет, как живет, какими средствами располагает.
Прибыв по указанному адресу, Алехин установил, что дом, в котором Красовский имеет квартиру, - кооперативный. От работников домоуправления удалось узнать, что Красовскому передал свои права на квартиру кто-то из пайщиков, за сумму, на много превосходящую размер пая.
Вернувшись, Алехин не застал Миронова на месте. Однако вскоре майор позвонил из города и сказал, что они увидятся только завтра утром.
Понуро бродил Евгений по бульварам, не зная, как убить время. "Может быть, сходить к Лешке Туманову?" - вспомнил он старого своего друга. Но нет, и к нему не хотелось. И он, сам того не замечая, свернув у Никитских ворот на улицу Герцена, побрел домой.
По всему было видно, что отец в хорошем настроении.
- А ты, я вижу, опять не в духе, - заметил Иван Сергеевич. - Может быть, на работе неприятности?
- Да нет, все нормально.
- Не сказал бы, - усмехнулся Иван Сергеевич. - Жулики и хапуги разные все еще почти безнаказанно орудуют, а вы, значит, считаете положение это нормальным?
- Ну, что ты, папа… - начал было Евгений, но отец сердито махнул на него рукой.
- Не перебивай ты меня и слушай. Заявление мы сегодня получили от одного бухгалтера, фамилия которого показалась мне очень знакомой. Помнится, учился вместе с тобой парень - Тихонов Анатолий. Так вот, похоже, что именно он и прислал нам это заявление о безобразиях, творящихся в бухгалтерии Березовской фабрики ширпотреба.
- Бухгалтер Анатолий Тихонов?
- Да, твой школьный товарищ. Печально все получается, Женя. Не слишком, стало быть, народ на вас надеется, если парень этот за помощью не к вам обратился, а к нам, в Министерство финансов. Считает, следовательно, что мы скорее жуликов на чистую воду выведем. Так то.
На следующий день утром подполковник Волков вызвал к себе Миронова и Алехина.
- Ну-с, докладывайте, что удалось разузнать о Красовском-младшем? Действительно ли он инженер-изобретатель?
Миронов достал из папки какую-то бумагу.
- Это сведения об изобретениях Аркадия Красовского. Как видишь, их не так уж много. К тому же все они сделаны в соавторстве с другими инженерами.
Волков торопливо пробежал справку и вопросительно посмотрел на Миронова.
- А между тем Красовский-папа усердно создает легенду о высоких заработках своего сына Аркадия, - продолжал майор. - Но вот у нас в руках официальная справка о его вкладе в отечественную науку и технику. Из нее следует, что Аркадий Красовский не Эдисон. А раз так, то трещит по швам версия Красовского-старшего, что широкий образ жизни ведет он будто бы на обильные средства сына. Служебный оклад Аркадия тоже не таков, чтобы уделять из него что-нибудь папе, да еще самому жить на широкую ногу. А в том, что папа и сын ведут разгульную жизнь, легко убедиться.
С этими словами Миронов достал из папки несколько фотоснимков и подал их Волкову. Евгений увидел на одном из них веселую компанию за столиком в ресторане. В центре ее - Красовский-старший. На втором снимке красовался молодой человек, сын Красовского - Аркадий в окружении претенциозно одетых девиц…
- Какие средства нужны, чтобы так часто кутить! - произнес Алехин. - И пируют, и квартиры приобретают!
Миронов только рассмеялся:
- А что вы скажете, если я вам сообщу, что у таких вот дельцов - миллиинные доходы.
- К сожалению, все это действительно так, - подтвердил Волков, повернувшись к Алехину. - А как они это организовывают, скоро сам узнаешь. Страшные это люди, Женя! Они втягивают в свою преступную орбиту многих честных, но слабохарактерных людей, ибо им, дельцам этим, в одиночку никак нельзя.
Алехин рассказал подполковнику о заявлении Анатолия Тихонова. Сообщение это заинтересовало Волкова. Он заметил:
- Очень хорошо. Нужно познакомиться с этим заявлением. Займись им сегодня же, Михаил Ильич, - обратился он к Миронову, - да попроси работников Министерства финансов пока ничего не предпринимать, а то они могут насторожить расхитителей.
- У меня есть одно предложение, Василий Андреевич… - не очень уверенно произнес Алехин, бросив настороженный взгляд на Миронова. - Что если нам с самим Тихоновым потолковать?
Подполковник повернул голову.
- А как ты это представляешь себе? - спросил он медленно.
- Мы учились с ним в одном классе, - пояснил Алехин. - Дружили. Был он всегда честным парнем. Думаю, положиться на него можно. Ручаюсь за него.
- Не испортил бы нам все дело этот юнец, - озабоченно произнес Миронов, как только Алехин вышел.
- И почему ты так людей боишься? - удивленно пожал плечами Волков, хотя ему и не очень ясно было, к кому относилось замечание Миронова - к Тихонову или Алехину.
- Это не боязнь, Василий Андреевич, а осторожность.
- Осторожность - качество, конечно, хорошее. Нужно только, чтобы она не перерастала в подозрительность.