Остросюжетные психологические повести посвящены любви, любви сложной и неожиданной, ставящей перед героями неординарные нравственные проблемы. Все повести объединены одним героем - следователем прокуратуры Рябининым.
В книгу вошли повести "Шестая женщина", "Аффект", "Не от мира сего", "Быть может…", "Криминальный талант", "Неудавшийся эксперимент".
Содержание:
-
― ШЕСТАЯ ЖЕНЩИНА ― 1
-
― АФФЕКТ ― 12
-
― НЕ ОТ МИРА СЕГО ― 23
-
― БЫТЬ МОЖЕТ ― 32
-
― КРИМИНАЛЬНЫЙ ТАЛАНТ ― 41
-
Часть первая 41
-
Часть вторая 53
-
Часть третья 64
-
Часть четвёртая 74
-
-
― НЕУДАВШИЙСЯ ЭКСПЕРИМЕНТ ― 83
-
Примечания 107
Станислав Родионов
― ШЕСТАЯ ЖЕНЩИНА ―
Пилотка чудом держалась на вершине замысловатой причёски. Стюардесса коснулась её тыльной стороной ладони, словно убеждаясь, тут ли она ещё, достала из сумки зеркальце и рассеянно глянула в него - косметика и волосы были безупречны. Спрятав зеркало, она взяла двумя пальцами чашку кофе и отщипнула ложечкой кусочек торта. Она уже знала, что парень, который смотрел на неё в очереди, сядет за этот столик.
- Свободно?
Стюардесса кивнула. Он тоже взял кофе и торт. Она скосила глаза: как он будет есть? Чайной ложечкой он тоже отщипнул кусочек.
- Я ещё в очереди заметил, что у вас немигающий взгляд.
- Оригинально вы знакомитесь.
- Оригинальность на женщин действует безотказно.
- Хочу вас разочаровать: тут она откажет, - усмехнулась стюардесса.
- Только если вы замужем, - уточнил он.
Ей показалось, что где-то она слышала этот мужской голос с заметным грудным рокотанием. Ну, конечно, у диктора телевидения.
- Мне такие знакомства в воздухе надоели.
- Я буду особый знакомый.
- Чем же?
- Ну, хотя бы тем, что я психолог. По призванию, разумеется. Например, могу угадать, как вас зовут. Тамара, не правда ли?
- С чего вы взяли?
- А я заметил, что сухощавых и чёрных женщин часто зовут Тамарами.
- Плохой вы психолог. Меня зовут Марина.
- Видите! Буква "р" всё-таки есть. Значит, мою теорию нужно уточнить: в именах сухощавых и чёрных женщин обязательно должна присутствовать буква "р". А я - Миша.
- У меня тоже есть теория, - улыбнулась стюардессе, - В именах всех нахальных мужчин обязательно присутствует буква "ш".
- Молодец! - обрадовался он. - Такой остроумной вы мне нравитесь ещё больше. Но можете и грубить. Я понимаю: каждый день высота десять тысяч метров, каждый день за бортом минус сорок, еда наспех, сон урывками…
- Сегодня ночью вообще не спала.
- Отсюда и напряжённый, немигающий взгляд. Да ещё всю дорогу бестолковые пассажиры, которым всегда что-нибудь не так…
- На последнем рейсе старушка прямо измучила.
- …Приставание мужчин, которые считают, что хорошенькая стюардесса входит в стоимость билета…
- Сегодня один тип напился коньяку и лез с разговорами, пока не уснул.
- А после работы… Приятелей много, но эти летучие знакомства надоели. Был муж, оказался никчёмностью, пришлось разойтись. Это так, не спорьте.
- Я и не спорю, - вздохнула она.
- Мне это понятно. Потому что у меня аналогичная судьба.
Она взглянула на него внимательно. Широкоплечий. Тёмные короткие волосы, какие и должны быть у мужчин. Белая рубашка, чёрный строгий галстук, кожаная куртка с полосками молний. Загорелое суховатое лицо и тонкий нос с едва заметной горбинкой. Спокойный ироничный взгляд.
- Вы лётчик?
- Хуже. Я геолог.
- Почему хуже?
- К нам судьба ещё жёстче.
Кофе кончился. И кончилась первая стадия разговора, за которой должна идти следующая, уже иного значения. Но между ними всегда бывает пауза. Стюардесса опять вытащила зеркальце, неспешно посмотрелась и проверила, на месте ли пилотка. Он достал сигарету, приготовил зажигалку и выжидательно молчал. Встали почти одновременно. Геолог пропустил её вперёд и пошёл следом. На улице она остановилась, махнула рукой и неуверенно произнесла:
- Ну, мне туда.
- Марина, - немного грустно сказал он, - я бы мог заявить, что мне тоже туда. Сделаем иначе. Вы отдохнёте, а вечером встретимся. Вы мне нужны - я это чувствую. Может быть, и я вам тоже нужен…
В августе хороши тёплые вечера: мягкие, уже тёмные, какие-то усталые от летней жары и буйства зелени. Притихла на деревьях листва. Фонари выхватывают кроны своим нереально голубоватым сиянием, и те кажутся громадными водорослями, высвеченными где-нибудь на дне океана. Пахнет поздними цветами и скошенной травой.
Они бродили по бесконечному парку.
- Вы почти всё угадали. Муж попался неинтересный, себялюб и, как бы это сказать… без понимания женщины…
- Мужлан.
- Вот именно, мужлан. Прожили два года. Потом он полетел в одну сторону, а я в другую. Сейчас вроде всё есть: здоровье, молодость, специальность, деньги… А чего-то всё-таки не хватает.
- Я это состояние знаете как называю? Не с кем смотреть на звёзды. Да-да, не спорьте! Вам есть с кем пойти в кино, в театр, в ресторан. Вам наверняка есть за кого выйти замуж. Но вам не с кем смотреть на звёзды. Кто-то хорошо сказал, что все мы копаемся в грязи, но некоторые из нас смотрят на звёзды. Вам не хватает этого "некоторого". И всегда будет не хватать.
Она глянула на него чёрными блеснувшими глазами. Он держал её за руку, словно ничего особенного и не сказал. Под ногами хрустел песок. Голубые кусты и деревья стояли не шевелясь. Над ними горели фонари, заливая всё синевато-зелёным светом. А над фонарями свободно разметнулось чёрное августовское небо, куда она теперь подняла взгляд - там сгрудились крупные дрожащие звёзды.
- Как хорошо сказали.
- Только то, что вы думали.
Казалось, у парка нет конца. Или они ходили кругами. Сидели на безлюдных скамейках и попадали на заброшенные поляны. Он её не поцеловал, не обнял и даже не коснулся руки выше ладони. Только на узких тропинках пропускал вперёд, чтобы полюбоваться стройной фигуркой в коротком платье.
- Работаю старшим геологом в Приморском геологическом управлении. Живу в Хабаровске. Приехал в ваш город, в Геологический институт. Командировка на три месяца. Сижу в фондах, изучаю чужие отчёты. Живу в гостинице. Верите, в первый раз в жизни не поехал в поле. И не по себе. Я не могу, не привык жить летом в помещениях…
Он поднял руку и на ходу сорвал кленовый лист, как срезал сильными суховатыми пальцами.
- Вы ищете полезные ископаемые?
- Геолог не ищет полезные ископаемые, Мариночка. Это обывательское представление. Геолог изучает нашу матушку Землю.
- У вас интересная работа.
- Интересная. В поле чувствую себя прекрасно. Спишь в палатке с людьми, ешь с людьми, в маршрут идёшь с людьми… Но возвращаюсь в Хабаровск, прихожу в свою отдельную трёхкомнатную кооперативную - хоть "ау" кричи. А здесь у меня вообще нет ни одного знакомого человека…
Видимо, она оступилась, поэтому была вынуждена чуть прильнуть к его плечу. Он легко сжал её ладонь и добавил:
- Кроме вас.
Парк неожиданно кончился, и они вышли к главному входу, где городская вечерняя жизнь бросилась им в глаза рекламой, машинами и толпой.
- Нам пора ужинать, - весело объявил он.
- Я знаю за углом молочное кафе.
- Неужели вы думаете, что геологи ужинают в молочном кафе? Какой у вас в городе самый лучший ресторан? "Астория"? Не спорьте!
Она кивнула. Он повернулся к длинному ряду цветочниц и крикнул:
- Тётки, у кого самые лучшие цветы?
Те бросились к ним и окружили благоухающим кольцом. Он набрал громадный букет, который положил ей на руку, как пальто. Небрежно расплатившись, схватил Марину за локоть и потащил к стоянке такси.
- Тут можно и автобусом, - слабо возразила она.
- Я никогда не езжу на автобусах.
В такси она сидела, как невеста после дворца, - до плеч в цветах. Он смотрел на неё сбоку, мял пальцами сигарету и не решался закурить, чтобы не спугнуть благоухания.
- В ресторане я вам что-то сообщу, - пообещал он.
Через десять минут такси остановилось. Он выскочил первым и открыл ей дверцу. Швейцар сделал под козырёк. В вестибюле сидели две девушки с парнями и толпились какие-то иностранцы. Она сразу заметила, как женщины бросили внимательные взгляды на её спутника, который даже здесь выделялся.
Посреди вестибюля он остановился. Марина вопросительно глянула. Он положил руки на её плечи и вдруг сильно прижался, смяв все цветы. Она тут же почувствовала запах одеколона и его крепкие губы на своих губах…
Оторвавшись, он громко сказал на весь вестибюль:
- Марина, я делаю тебе предложение. При свидетелях.
Неожиданные свидетели улыбались.
* * *
От заведующего загсом он вышел минут через пять, улыбаясь сжатыми губами.
- Резолюция есть - через неделю.
- Чем ты его убедил?
- Романтической историей. Геолог и стюардесса. Он в лесах, она в небесах. Я ему сказал: и не спорьте!
Марина засмеялась. Он подхватил её под руку и увлёк на улицу, где остановил первое же такси. Она представила его в экспедиции, лезущего на скалы, сквозь какие-нибудь дебри, через потоки и пропасти. Люди его слушались. Вот и такси сразу остановилось. Видимо, с ним любили работать женщины, которые в наше время стосковались по истинным мужчинам.
Неуёмная радость заколотилась в груди быстрыми сердечными ударами. Марина положила руку ему на колено:
- Миша, кажется, я тебя люблю.
- Невеста и должна любить жениха, - деловито согласился он.
- А куда мы едем?
- На почту за деньгами. Должен быть перевод. Я запросил в бухгалтерии довольно-таки круглую сумму.
- Зачем круглую-то? - хозяйственно заметила она.
- Да ты что, Мариночка?! Во-первых, я замышляю две свадьбы. Одну здесь, для твоих друзей и родственников, а вторую - в Хабаровске. Кольца, платье и тому подобное. А в октябре свадебное путешествие на Кавказ, на бархатный сезон. И не спорь!
Таксист повертел зеркальце, рассматривая их. Его одолевало любопытство. Счастье не горе - всегда притягивает.
- Разреши закурить? - спросил Михаил.
Она запоздало кивнула. Этот вопрос вызывал замедленную реакцию - не привыкла. Он щёлкнул зажигалкой, откинулся на сиденье и мечтательно заговорил:
- Поедем в Хабаровск. Тебе в моей квартире понравится. Знаешь, чем угощу? Настойкой женьшеня…
- На спирту? - не выдержал шофёр.
- На портвейне, - строго ответил Михаил и подмигнул ей. - Товарищ, следите за дорогой.
Шофёр замолк до конца пути.
- Я угощу тебя диким виноградом. Кислятина отменная. Угощу настойкой из пантов. Напою чаем с лимонником. Вместе поймаем на Уссури черепаху и сварим суп. А знаешь, какая глыба хризопраза лежит на моём письменном столе?
Она не знала. Она и хризопраза никогда не видела.
- Это причудливое сплетение зелёного и белого кварца. Представляешь? Не спорь, ты представляешь!
Такси остановилось. Михаил расплатился, и они направились к почте.
- Я подожду на улице, - сказала она.
- Пойдём-пойдём. Привыкай всё делать вместе.
Он подошёл к окошку и спросил перевод. Но ему протянули телеграмму. Михаил глянул на неё, плотно сжал губы и уставился в плакат денежно-вещевой лотереи.
- Что-нибудь случилось? - спросила Марина.
Он протянул телеграмму: "Такую сумму можем выслать только октябре бухгалтер Скворцов".
- Не чертовщина ли, а? - Он скомкал телеграмму и швырнул в корзину.
Она впервые видела его таким: плечи провисли, глаза стали узкими и недобрыми, сухо стянулись загорелые щёки.
Миша, у меня ведь тоже есть деньги.
- Какие там у тебя деньги! - усмехнулся он.
- Тысяча рублей на книжке. Хватит?
Он внимательно посмотрел на неё, что-то прикидывая.
- Верно. На свадьбу здесь хватит. А поедем в Хабаровск, там получу на месте. Маленькая моя стюардесса выручает незадачливого жениха.
- Идём в сберкассу?
- Конечно идём. Времени до свадьбы почти не осталось.
В сберкассе она отдала ему деньги - как-то сразу и молчаливо решилось, что всё организовывать будет он.
Вечером Михаил переехал к ней.
* * *
Через двое суток Марина возвращалась из рейса. Михаил стоял в стороне от людей, прижимая к груди нежно-огненный букет гладиолусов. Самолёт где-то прокатился уже по земле и пропал. Затем выехал из-за ангара, жутко ревя двигателями. И сразу затих. Из тёмного его чрева спускались люди, везли багаж, галдели встречающие…
Когда чуть поутихло, от самолёта к зданию аэропорта двинулась компактная группа людей в синих костюмах с дорожными портфелями в руках. В центре рослых лётчиков легко шла Марина. Перед зданием аэровокзала молодой лётчик подержал её за руку и поцеловал в щёчку. И она побежала к Михаилу, цокая каблуками по бетонным плитам.
Ей показалось, что его губы твёрже обычного. В такси она испытующе ловила взгляд Михаила, но тот молчал, вперившись в затылок шофёра. Потом закурил, впервые не спросив разрешения. При водителе она спрашивать ни о чём не стала.
Как только вошли в квартиру, Марина бросила сумку на диван и положила руки ему на плечи:
- Миша, что-нибудь случилось?
- Ничего, - буркнул он, снимая её ладони.
- Я же вижу.
Он нервно прошёлся по комнате. Закурил вторую сигарету, раз пять безуспешно щёлкнув зажигалкой.
- Миша…
- Что Миша?! - крикнул он, подскакивая к ней. - Ты с одним целуешься или со всем экипажем?
Она облегчённо улыбнулась:
- Глупый, это же дружеский поцелуй. В щёчку.
- В щёчку?! - чуть не взревел он. - Это при всех в щёчку! А что там, наедине, в самолёте?
- Нельзя из пустяков делать выводы…
- Пустяк? Ах вот что - пустяк! - Он почти касался своим носом кончика её носа, глаза в глаза. - Мне ни к чему жена, которая целуется с каждым и всяким!
Она ещё не волновалась. Она даже обрадовалась: значит, любит. И ещё: до сих пор в нём не было недостатков. Это настораживало. Теперь один появился - милый, щекочущий самолюбие недостаточек, который делал Михаила понятнее и ближе.
- Ну какой ты ревнивец… - почти весело начала Марина.
Но он вдруг присел и вытащил из шкафа чемодан. Она безвольно опустилась в кресло. Игривая улыбка, не успев никуда деться, затвердела гримасой. Михаил сорвал с плечиков рубашку, сунул её в чемодан, туда же бросил галстук, щёлкнул замками и надел пиджак.
- Со свадьбой подождём, - зло сказал он и пошёл к двери.
- Миша! - крикнула она, вскакивая с кресла. - Опомнись!
Он уже щёлкал замком. Марина успела добежать и втиснуться между ним и дверью.
- Подумай о своей жизни, - посоветовал он и отстранил её сильной рукой.
Пилотка съехала со своей недосягаемой причёски и бесшумно упала на пол. Внизу хлопнула дверь парадной. Марина даже не успела заплакать.
* * *
Следователь прокуратуры Рябинин сидел в своём кабинете и писал обвинительное заключение. На ум неожиданно пришёл луг - скошенный, безбрежный, в стогах-островах. Рябинин удивился, потому что скошенные луга он считал видениями чистыми, а откуда оно, это чистое видение, когда он думал о преступлении. Он отринул его и стал описывать личность обвиняемого, складывая человеческие плюсы и минусы. Но теперь в мозгу вспыхнул солнечный день, берег песчаной речки, какой-то ивняк, охапка свежего сена… Он мотнул головой и продолжал писать - до следующей картины: мальчишкой бежит за телегой с сеном…
Рябинин удивлённо огляделся. Стол, два стула и металлический сейф. Что и откуда? И растерянно улыбнулся синей пластмассовой вазе, в которой засохли крупные августовские ромашки, источавшие запах сена, детства и внезапной грусти…
Он бросил ручку. Обвинительное заключение нужно писать утром, на свежую голову, - тогда никакие запахи не помешают. Рябинин снял очки и начал протирать медленно и устало, рассматривая на свет круто выгнутые стёкла. Бумажная пыль, настоящая макулатурная взвесь села на них за день - он различал те древесные ворсинки, которые бывают видны в листе плохой бумаги. Сегодня получалась какая-то бумажная работа. День на день не приходится. Завтра может быть происшествие. Оно может случиться и вечером, и через десять минут, и сейчас…
В дверь слегка постучали. Рябинин спокойно надел очки - это не вызов на происшествие. Тогда не стучат.
В кабинет вошла стюардесса.
- Можно с вами… посоветоваться? - негромко спросила она.
- Пожалуйста, - как-то оробело сказал Рябинин.
В воздухе он их боялся: красивых, уверенных, неприступных, впрямь неземных женщин. Впрочем, красивых Рябинин стеснялся и на земле.
Она опустилась на стул прямо, как опустилась бы женщина с корзиной на голове. Причёска, увенчанная пилоткой, даже не дрогнула.
- Я знаю, что пропавшего человека ищут через милицию. Но мне нужно посоветоваться…
Стюардесса замялась.
- Слушаю, - подбодрил её Рябинин.
- Он глупо приревновал. Я люблю. И он меня любит. А не могу его найти. Через милицию нельзя, он же не преступник. Скажите, можно его найти… незаметно?
- Расскажите подробнее. Не стесняйтесь.
Она не стеснялась. Рябинин слушал с интересом. Не только потому, что не хотелось писать обвинительное заключение, - он любил разные жизненные истории. Они все были ему интересны. Не назидательностью и хитросплетениями, а психологией.
Стюардесса кончила рассказывать и руками обтянула юбку на удивительно крупных и стройных бёдрах, которые, казалось, принадлежали другому, более объёмистому телу. И тут же скользнула каким-то касательным взглядом по следователю - заметил ли её ноги? Во время рассказа о геологе такого живого взгляда не было.
- Сколько дней вы провели вместе?
- Это не имеет значения. - Она вскинула подбородок, и причёска качнулась. - Бывает, знакомы годы, а через месяц разводятся.
- Бывает, - согласился он. - Давайте условимся: я говорю и спрашиваю вас, о чём считаю нужным. А вы ничего не утаиваете. Замужем были?
- Да.
Она посмотрела на угол стола, оторвавшись на миг от лица следователя, - не посмотрела, а как-то моргнула в ту сторону. Но на полированном углу ничего не было. Даже уголовный кодекс лежал не там. Что-то её сбило. Когда через миг она глянула на Рябинина, он улыбнулся - снисходительно, понимающе, иронично.