Содержание:
-
Архивный агент 1
-
Белые воротнички всех достали! 1
-
Герои нашего времени 2
-
Глухой висяк 3
-
Если пожар оптом - то скидка! 4
-
Капустный пирог для неприкаянных 5
-
Кто в доме хозяин? 5
-
Мент и пес Буран 6
-
Милиця и СМИ - два берега у одной реки 7
-
Миниатюра из жизни братвы 7
-
Острый каблучок ножа страшней 8
-
По разные стороны времени 9
-
Повышение квалификации 9
-
Сломанный брегет 10
-
Ухмылка Джоконды 11
-
Ходить тебе парень не в операх, а в следаках! 11
-
Чужие проблемы 13
Валерий Ильичёв
СЛОМАННЫЙ БРЕГЕТ
(сборник рассказов)
Архивный агент
Дежурный капитан приоткрыл дверь в кабинет:
- Тут один тип заявился. Хочет потолковать с тем, кто знал Русова. Я сказал, что из оперов только ты, Удачин, с ним работал. Потолкуешь?
- Пусть заходит.
Взглянув на посетителя, Удачин безошибочно определил: "Наш клиент. Пальцы все в наколках. На вид лет пятьдесят. Из старых уголовников".
Нежданный гость неторопливо присел на стул и, достав пачку "Беломора", закурил. Изучающе посматривая на опера, хрипло спросил:
- Значит, знал Сергея Константиновича? "Проверяет меня, урка", - догадался Удачин и отпарировал:
- Что-то путаешь. Русова звали Николаем Сергеевичем.
- Да, верно. С годами памятью слабею. Только кажется, ты слишком молод, чтобы с ним в связке работать: его уже лет семь как похоронили.
- Я пришел в уголовный розыск, когда он на пенсию уходить собрался. Всего полгода с ним вместе по земле бегали. Тогда мы, молодые, на него, как на живую легенду, смотрели,
- Да, справедливый был мент. Свое дело знал, Я с ним долго работал. И до моей последней отсидки, и после того, как из зоны откинулся. Псевдоним у меня "Сомов" был. Не слыхал?
- Нет.
Заметив разочарование на лице бывшего агента, Удачин поспешно добавил:
- Умел Русов хранить секреты. Когда мы, опера, в его кабинет заходили, он свои секретные материалы вниз текстом клал. Старой школы был сыщик.
- Вот и я о том же толкую, когда приносил ему шпаргалку, он сразу спрашивал, кто кроме меня о преступлении знает. И задерживал, лишь убедившись, что мне не грозит провал, Без совета со мною ничего не предпринимал.
"Наверняка архивный агент информацию интересную приволок и прощупывает, можно ли со мною дело иметь".
Удачин кивнул:
- Правильно! Я тоже у старых оперов учился. И для меня безопасность работающего со мною человека прежде всего. Если у тебя проблема, давай вместе обмозгуем, как её решить.
- Это хорошо, что ты с понятием. Только проблема не у меня, а у одной телки. Я уже пять лет в завязке. Работаю водителем. Нашел хорошую бабу. Живу - не тужу. Но о моем прошлом многие знают. Вот и обратилась ко мне Верка - соседка моей сожительницы. Предложила три тысячи баксов за мокруху.
- И кто же ей так не угодил?
- Повадился её муж к молодой девахе в постель залазить. Верка от ревности к этой продавщице из универмага с ума сходит. Боится, что мужик насовсем от неё уйдет. Хотел я сначала в отказ пойти. А потом прикинул: она легко замену найдет. Сейчас отморозков, податливых на мокрые дела, найти раз плюнуть. Вот и надумал к вам заявиться.
- Так, давай адрес заказчицы и кого она казнить собралась.
Подожди, опер! Сначала ты слово дай, что никто не пострадает. Не только неразумную Нинку, связавшуюся с женатиком, не убьют, но и Верку-заказчицу в зону не направят. Не хочу больше никому зла причинять. Ну и, разумеется, я должен в стороне остаться. Не хватало еще, чтобы мои старые дружки прознали о моем приходе в ментовку. Сразу припомнят прежние провалы и разберутся, что к чему.
- Хорошо, даю слово, что без совета с тобою ни один шаг не сделаю.
- Я тебе верю, как человеку, знавшему Русова. Его уважал и, надеюсь, ты меня не подставишь!
Обсудив детали, опер подвел итоги:
- Нам на руку, что Верка о своих намерениях болтала и на работе, и в доме. Для начала я тайно опрошу пару-тройку свидетелей. Пусть Верка подумает, что мы узнали все из-за её длинного языка. Но ты попробуй принести собственноручно ею написанную записку с адресом и именем соперницы. Да и пусть захватит задаток в пятьсот баксов. Задержим тебя вместе с нею при встрече. Ты в сознанку, конечно, не пойдешь, А её мы при таком раскладе дожмем и заставим под угрозой ареста отказаться от преступного замысла. За пару дней управимся?
- Если не раньше. С тобою можно работать. Ты все с полуслова понимаешь. Невольно Русова вспомнил. Когда дело кончим, сядем, помянем Николая Сергеевича. Не против? Ну и ладно!
Задержанная с запиской и долларами Верка вела себя скандально. Твердила, что соперницу ненавидит, но к рецидивисту обратилась с просьбой лишь попугать наглую девку.
На очной ставке "Сомов" в бешенстве орал на Верку;
- Ты чего, дура, мелешь? Ни о какой Нинке промеж нас разговора не было. Я попросил деньги в долг. Ты принесла. А что у тебя на уме крутилось, я не знаю и знать не хочу. Зачем на меня напраслину возводишь?
Пристыженная Верка поспешила подтвердить показания "Сомова", заявив, что действительно принесла деньги в долг и только ещё намеревалась попросить нового знакомого припугнуть Нинку.
Отпустив "Сомова", Удачин вызвал в отдел милиции Веркиного мужа и его любовницу. Разъяснив ситуацию, впрямую спросил у мужа, с кем он останется. Тот клятвенно заверил, что семья - главное. А связь с Нинкой - блажь и "бес попутал". В ответ любовница обозвала его старым козлом, который своей нерешительностью ей надоел.
Довольный тем, что удалось предотвратить заказное убийство, Удачин отпустил всех по домам,
Через два дня к нему в кабинет явился "Сомов". Заговорщицки подмигнув, достал пузатую бутылку заморского коньяка:
- Ну что, опер, отметим успех?
- Зачем такое дорогое пойло приволок?
- Зря обо мне так плохо думаешь. Это Верка приходила извиняться за причиненные неприятности. Она и преподнесла коньяк.
- Ничего не заподозрила?
- Наоборот, довольна выше крыши, что без кровопролития мужика себе вернула, Так что все тип-топ. Давай, закрывай дверь и будем разливать.
Темно-коричневая жидкость заполнила стаканы. В кабинете запахло разрезанным яблоком. "Сомов" предложил:
- Давай, не чокаясь, за память хорошего мента Русова Николая Сергеевича. Земля ему пухом.
Перед глазами Удачинэ всплыло худое, вечно усталое лицо старого опура: "Надо Же, человека давно уже нет в живых. А завербованный им много лет назад агент предотвратил заказное убийство! Наверняка это ему там зачтется!".
Удачину хотелось в это поверить.
Белые воротнички всех достали!
Полковник Котов возбужденно ходил по кабинету.
- Опять мы, Будов, выстрелили из пушки по воробьям: арестовали мелких сошек, а заправилы остаются на свободе. Невольно пожалеешь о прошедших временах. Разве при вожде всех времен и народов подобных типов отпускали?
- Ну это у тебя, Коюв, профессиональная болезнь; сажать всех без разбора по одному подозрению. Раз нет доказательств, значит, мы недоработали!
- Это я понимаю. Но все равно иногда мечтаю, что настанет день "X". Сверху дадут наконец команду, и в одночасье мы арестуем всех до одного членов криминальных группировок. Сейфы, вон, ломятся!
- А не боишься, что потом наступит день и уже арестуют нас с тобой по ложным донесениям. В истории это бывало.
- Но ведь обидно, когда к заведомо виновной сволочи из разряда "неприкасаемых" подступиться нельзя, Ну что дальше делать будем?
Будов молчал: "Есть ещё один козырь против разрабатываемого чиновника. Но, передавая видеопленку, источник информации предупредил, что пустить её в ход можно только в крайнем случае. К тому же любые наши действия против Галстука вызовут такие ответные меры, что мало не покажется. И нет гарантий, что мы с Котовым уцелеем в неравной схватке".
Наконец Будов решился:
- Слушай, Котов, есть у меня одно документальное свидетельство. Но очень уж опасное для нас обоих. Говорить?
- Давай, а потом мы вместе подумаем и решим, слышал ли я что-нибудь и говорил ли ты со мной вообще.
- Имеется в заначке видеопленка. Как она ко мне попала - разговор особый. На ней зафиксирован интересный факт. Разрабатываемые фигуранты привезли Дону "темный" контейнер с ценным грузом прямо в офис да ещё на служебной машине Галстука. Ребята, проводившие съемку, свое дело знают: номер машины зафиксирован на пленке, и лицо водителя четко видно. Может, попробуем его расколоть на то, что указание доставить посылку дал лично Галстук? Ну что скажешь?
Полковник некоторое время сидел молча. Потом поднял голову и посмотрел Будову в лицо:
- Насколько я понимаю, ты пользуешься материалами другого ведомства, а это означает, что мы ввяжемся в чужую игру. Надо ли нам это?
- Только что ты заявлял, что ждешь дня "X", когда можно будет хватать всех без разбора. Сейчас у нас есть шанс, а ты боишься его использовать. Ладно, давай забудем.
- Подожди, не гони волну! Я не против! Но задерживать и проводить допрос водителя самого Галстука не могу. Это значит подставитъся и быть уволенным в двадцать четыре часа. Не обижайся, но без санкции руководства я на такое не могу решиться…
- Но ты же сам знаешь, идти к начальству - значит допустить утечку информации. А тут весь расчет на внезапности. Иначе от этого водителя нам ничего не добиться.
- Лучше допустить провал, чем с позором лишиться работы. Так я пойду, поговорю с начальством?
- Делай, что хочешь!
Полковник вышел из кабинета, а Будов подошел к окну. Было тревожно на душе: "Может, начальство запретит задерживать водителя, и нам не надо будет ввязываться во всю эту кутерьму?" подумалось ему с боязливой надеждой. Но он тут же переборол минутную слабость: "Нет, раз уж ввязались, пойдем до конца. Хоть скверно на душе!".
В кабинет вернулся Котов. Лицо его было хмурое:
- Никто не хочет рисковать. Говорят, мы не возражаем, но напишите обоснование и согласуйте действия с прокуратурой. Тем более что это дело у них там на контроле.
- Ну что ж, так и сделаем. Только боюсь, когда приедем брать водителя, он уже будет готов к встрече с нами.
- Да что обсуждать, если начальство приняло решение! Сегодня уже поздно: в прокуратуре никого нет. Завтра к девяти часам утра подъедем в прокуратуру и оттуда направимся задерживать этого парня. Если он хоть что-нибудь знает, мы его расколем.
Будов не разделял оптимизма своего коллеги.
О готовящемся аресте своего водителя Галстук узнал в тот же день к вечеру. Он тут же связался с Марсом. Надо было срочно спасать положение. Приехавший на встречу уголовный авторитет был мрачен. Ему не хотелось ввязываться в опасное дело. Да еще, похоже, под угрозой провала. Но и бросать высокопоставленного чиновника, обеспечивающего ему финансовую "крышу", он не мог. После долгого раздумья Марс процедил: "Хорошо, я помогу. Но просто убрать твоего водителя мы не можем: сразу станет ясно, что ты лично замешан. А потому его должны ликвидировать в момент покушения на тебя самого И чтобы все поверили в реальность происшествия, пуля должна тебя тоже слегка зацепить. Не бойся, есть один отличный стрелок - муху на лету из "Вальтера" сбивает. Этот отставной капитан многим мне обязан. Он тебе ни малейшего вреда не причинит; знает свое дело".
"План хорош. В случае удачи можно поднять в прессе вой, что противоборствующая сторона устраняет конкурентов уголовными методами. А заодно избавимся от опасного свидетеля".
Все было логично. Но Галстука не покидало опасение, что хваленый стрелок случайно не угробит и его. Заметив его колебания, Марс подбодрил:
- Не бойся, ты нам ещё нужен, и потому мой человек не промажет.
И Галстук вяло махнул рукой в знак согласия. Марс деловито начал объяснять детали предстоящей акции, объясняя, как он должен вести себя завтра утром во дворе дома.
После ухода гостя Галстук позвонил водителю: завтра намечена ранняя встреча, и он просит подать машину к шести утра. Положив трубку, он с тоской подумал: "Все! Теперь деваться некуда. Остается только надеяться на удачу!"
От страха его передернуло: он всегда боялся крови. А своей особенно.
Капитан действовал хладнокровно, Приглушив мотор метров за тридцать до угла дома, где жил объект, он на руках вкатил гоночный мотоцикл во двор и поставил в кустах возле детской площадки. Затем с неприязнью осмотрелся вокруг: "Элитный дом. Их дети живут как в раю. Вон сколько качелей понастроили и теремки повсюду стоят, персонажи из народных сказок. Но для меня это кстати: есть, где выбрать точки наблюдения и стрельбы".
Только начало рассветать, и капитан прикинул: "Машина объекта заедет скорее всего через ту арку - в другом месте поворота нет, следовательно, водитель окажется с моей стороны. Значит, первые пули попадут в него, а не в хозяина. Пожалуй, лучше всего подойдет та мощная фигура".
Капитан направился к скульптуре царевны-лягушки с криво сидящей короной на массивной голове. Он бегло взглянул на светящийся циферблат часов. До начала стрельбы оставалось чуть больше двадцати минут.
"Первые пули должны попасть в водителя, - размышлял капитан, - третью выпущу мимо чиновника, чтобы дать ему возможность добежать до арки. Лишь бы не запаниковал и не сорвал операцию".
Последние минуты тянулись томительно. Наконец из арки вынырнула иномарка с известным киллеру номерным знаком. И тут же из подъезда вышел чиновник.
"Надо начинать, пока он не сел в машину: так ему будет легче убегать", - решил капитан. Выскочив из-за толстобрюхой лягушки, он побежал к машине, на ходу открыв огонь. Стрельба на бегу была его любимым приемом, он всегда выполнял его на "отлично". И в этот раз попал в цель с первого выстрела. Из пробитой головы водителя вылетел маленький кровавый фонтанчик. Тут же капитан, выстрелив в воздух, начал огибать машину спереди, давая возможность чиновнику отбежать подальше.
Тот, гонимый страхом, рванулся к выходу из двора. Теперь промахнуться нельзя даже на сантиметр. Привычно легко восстановив дыхание, капитан поймал в прицел место на пояснице убегающей мишени, чуть выше почки, и плавно нажал спусковой крючок.
Пронзительный визг достиг верхних этажей дома. Чиновник, зажав рукой рану, упал на асфальт. Однако вопреки разработанному заранее сценарию он не замер неподвижно, как ему объяснял Марс, а продолжал корчиться от нестерпимой боли, издавая истошные вопли. Но это уже не было заботой капитана. Вскочивна сиденье мотоцикла, стрелок резко тронул с места, и некоторое время ехал, подняв мотоцикл на одно заднее колесо.
Затем, бросив машину вперед, обогнул угол дома и с огромной скоростью исчез в переплетении улиц.
Кроме гордости за профессионально хорошо выполненную работу, он ничего не испытывал. Последствия учиненной кровавой расправы меркли перед острой нуждой в деньгах, которых государство лишило его, высококлассного офицера.
…Узнав об утреннем происшествии, полковник Котов с облегчением вздохнул: ему очень не хотелось затрагивать интересы высокопоставленных деятелей, с головой погрязших в криминальном бизнесе.
Герои нашего времени
Звонок будильника звучал рсэкд и требовательно. С трудом отбросив остатки сна. Мнрон заставил себя подняться с постели. За окном ещё было темно. Обычно он так рано не вставал. Но сегодня ему предстояло увидеться со Стахом. Охранник настаивал на этой встрече накануне намеченного налета на обменный пункт.
В мерно покачивающемся вагоне метро Мирон без конца прокручивал в воображении предстоящее ограбление. Словно в кино он ясно видел безропотно позволяющего разоружить себя охранника и испуганное лицо кассирши, суетливо укладывающей в сумку пачки зеленых купюр.
"Только бы не совершить ошибку. Весь расчет нападения на обменный пункт рассчитан на помощь Стаха. И мне это не нравится: не люблю я ни от кого зависеть. Интересно, зачем он меня вызвал на встречу. Неужели возникла неожиданная преграда?"
Мирон всю дорогу мучился сомнениями, не зная, огорчится или обрадуется, если возникнут обстоятельства, делающие ограбление невозможным.
Выйдя из станции метро, Мирон направился к небольшому скверику. Стаж его ждал, сидя на низкой скамеечке за нелепой деревянной фигурой сидящего на корточках волка. Заметив Мирона, охранник привстал и начал обеспокоенно оглядываться по сторонам.
"Боится, не привел ли я "хвоста". Это хорошо, что парень осторожен: меньше шансов, что будет болтать лишнее".
- Привет, Стах. Что головой зря крутишь? Я проверялся - все в порядке. Если боишься, то зачем звал? Вроде бы все уже оговорено.
- Береженого Бог бережет. Твои братаны обо мне не знают.
Будут нервничать. Могут в спешке открыть пальбу, когда я ещё буду на посту возле "обменника". Ты уж их попридержи до нужного момента.
- Я же сказал, что сам буду там на месте вместе со своими людьми. Нападение начнем ровно без пятнадцати пять. Минута в минуту. как договорились.
- Это хорошо. Я последние три дежурства приучаю напарника и кассира к тому, что точно в это время иду в булочную на соседней улице. В магазине все уже знают, что из-за язвы желудка я вынужден принимать лекарство и перекусывать.
- Не волнуйся, мы начнем действовать, как только ты свернешь за угол и скроешься из виду. Воз и Злак разоружат твоего напарника, а я возьму на себя кассиршу. Люфт будет ждать нас в машине с включенным мотором. Если вдруг осечка, не спеши на шум. Дай нам отъехать. А уж потом вслед пальни в воздух. Да не задень ни нас, ни прохожих. Ато в прокуратуру затаскают. Не отмоешься.
- Это я и без тебя понимаю.
- Не огрызайся. Б нашем деле мелочей не бывает. Лучше скажи, зачем заставил в такую рань тащиться? Не ради же пустого трепа о том, что давно решено.
- Это ты, Мирон, прямо в точку. Я решил, что зря рисковать свободой мне ни к чему.
- Почему зря?! Я тебе обещал десять процентов от "зелени", срубленной при налете. Что, мало?
- Не в этом дело. Если все сорвется, то ничего я не получу. И мне нужны гарантии.
- Какие же?
- Тысячу долларов наличными, прямо сейчас.
- А больше ничего не хочешь? Откуда мне знать, что мы там возьмем больше десяти тысяч?
- Там меньше к концу дня не бывает. Обменный пункт находится в крупном универмаге на бойком месте.
- Это ты так говоришь. Посмотрим, что будет на самом деле. Но ты прав, и аванс не помешает. Вот возьми двести "баксов" и успокойся.
По решительному тону Мирона охранник понял, что возражать бессмысленна. Передавая доллары Стаху, бандит строго предупредил: "Учти, при окончательном расчете эту сумму я у тебя вычту".