- А я знаю, почему я пришел в ФБР.
- И почему же? - без интереса спросил Нортон.
- Из-за таких дней, как сегодня. Я имею в виду, из-за того, что мы сейчас делаем. Я нахожу это очень увлекательным.
- Это потому, что ты все еще не протрезвел. Немного поработаешь и будешь ненавидеть такое хождение.
- Не думаю, что я буду ненавидеть что-нибудь вроде этого.
Нортон ничего не ответил. Они молча шли несколько минут, а затем Диксон спросил:
- Ты думаешь, мы что-нибудь узнаем?
- Может быть, - сказал Нортон. - Это все равно не имеет значения.
- Почему?
- Мы сузили круг подозреваемых до трех. Ну ладно, мы потратим сегодняшний день, бродя по городу с фотографиями мертвой сестры и этих трех типов. Может быть, кто-нибудь их и узнает. Честно говоря, я в этом сомневаюсь.
- Она была очень симпатичной девушкой, - немного задумчиво произнес Диксон.
- Симпатичные девушки есть везде. Не заблуждайся на этот счет.
- То есть?
- Что симпатичная девушка лучше запоминается, чем некрасивая. Человеческая память - забавная штука. Однажды у меня было дело, когда мы смогли опознать подозреваемого благодаря тому, что женщина вспомнила волосатую бородавку у него на носу.
- У тебя, наверное, было много дел, Фред?
Нортон остановился.
- Знаешь, Мэт, иногда ты говоришь какую-то чушь.
- Что ты имеешь в виду? Только потому, что я…
- Ладно, ладно, забудь. Да, у меня было много дел. Я когда-нибудь рассказывал тебе, как я однажды раскрыл заговор, целью которого было взорвать Пентагон?
- Что, на самом деле?
- Конечно. После этого они хотели снять Гувера и поставить меня на его место. Я не согласился. В душе я очень простой человек.
- Вечно ты всякую чушь мелешь.
- Я знаю. Пойдем, вот еще меблированные комнаты.
Они задержались перед белым домиком, обшитым досками клинышком.
Дом был маленьким, с двумя слуховыми окнами на верхнем этаже. Каждое окно украшали красные ставни, а перед домом стоял большой серебристый клен, который доблестно, но безуспешно пытался удержать последние пожелтевшие листья.
Нортон открыл калитку и подошел к крыльцу. Он подергал за шнурок старомодного звонка.
- Какое, ты думаешь, будет на этот раз? - спросил он Диксона.
- Не понял.
- Выражение. Когда мы говорим, что мы из Федерального бюро расследований. Потрясение? Страх? Глубокий обморок? Разве ты не заметил, как варьируются выражения их лиц?
- Это будет пожилая леди, - предположил Нортон. - Когда мы скажем ей, что мы из ФБР, она пригласит нас в дом и выдаст нам список соседей, в которых подозревает коммунистов.
- А я так думаю, молодая блондинка с хорошими ногами, - заявил Диксон, включаясь в игру. Такие моменты, как этот, делали иногда работу с Нортоном сплошным удовольствием.
- Я занимаюсь этим уже шестнадцать лет, и у меня еще никогда не было молодой блондинки с хорошими ногами.
Со скрипом открылась дверь. Выглянула женщина средних лет. Прежде чем открыть рот, она изучила лицо Нортона.
- В чем дело? - спросила она.
- Федеральное бюро расследований, мадам, - сказал Нортон. - Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
Они оба предъявили свои удостоверения.
Женщина непроизвольно схватилась за горло.
- Ой! - сказала она. - В чем дело?
- Можно, мы войдем?
- Да, да, пожалуйста. Что-нибудь не так? Что-то произошло?
- Нет, мадам. Всего лишь несколько простых вопросов.
- Проходите, пожалуйста. - Она широко распахнула дверь, и Нортон и Диксон вошли в сумрачную, прохладную прихожую.
- Вы сдаете комнаты? - спросил Нортон.
- Да, сэр. Но у меня приличные постояльцы.
- По этому поводу нет вопросов. Мы просто хотели знать, не опознаете ли вы несколько человек на фотографиях. Скажите нам, пожалуйста, сдавали вы или нет комнаты кому-нибудь из этих людей?
- Ну, я не знаю… Я имею в виду…
- Попытайтесь, мадам, - сказал Нортон. Он вынул из кармана пиджака кожаный бумажник, в котором лежали фотографии. Сперва он протянул хозяйке фотографию Клер Коул. Снимок был сделан летом. Улыбающаяся Клер в офицерской форме стояла перед общежитием для медсестер.
- Нет, - в ту же секунду сказала хозяйка. - Я не сдаю комнаты женщинам на военной службе.
- Почему?
- Женщинам нечего делать в армии. Только флиртуют с мужчинами. Нет, я не сдаю женщинам-военным.
- Эта девушка была медсестрой, - сказал Нортон.
- Все равно, я не сдавала ей комнату.
- Посмотрите на ее лицо. Она могла быть в штатском, не обращайте внимание на форму. Вы когда-нибудь видели ее раньше?
Хозяйка внимательно изучила фотографию.
- Нет, никогда.
- Она могла снять комнату с мужчиной, и, вероятно, они зарегистрировались как муж с женой. Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?
Он протянул ей фотографии Джоунса, Шефера и Дэниелса.
- Моряки? - сказала хозяйка. - Ни за что!
- Вы не сдаете мужчинам на военной службе тоже? - спросил Нортон.
- Солдатам - да. Но только не матросам. Не этим пьяницам. У меня никогда не было матроса в доме, и никогда не будет.
- Как я уже сказал, они могли быть в штатском. Не посмотрите на их лица еще раз?
Хозяйка посмотрела на фотографии, тщательно изучая каждую.
- Нет, я никогда не видела никого из этих людей. Ни девушки, ни мужчин. А что, они сделали что-нибудь?
- Спасибо, мадам, - сказал Нортон. - Извиняемся за беспокойство.
- Они сделали что-нибудь? - еще раз спросила хозяйка.
Нортон был уже на крыльце. Диксон обернулся и помахал рукой.
- Пока! - весело попрощался он.
Они вместе пошли к воротам. Нортон молчал.
- Вот ведь стерва, - сказал Диксон.
- Не особенная.
- Я хочу сказать…
- Потому что она очень разборчиво относится к тем, кто живет под ее крышей? Это ее право. Мне самому моряки не очень нравятся.
- Ну… - сказал Диксон.
- Все это пустая трата времени. Куда, черт возьми, задевался этот проклятый список? - Нортон залез в карман и вынул список, отпечатанный на форменном бланке ФБР. Он пробежал глазами листок, нашел один из адресов и вычеркнул его. - Еще один. Осталось семь. Ты в состоянии или сперва кофе выпьем?
- Я бы не отказался от кофе, - сказал Диксон.
- Вот, начинаешь понимать, - ответил Нортон улыбаясь.
- Почему ты считаешь, что это трата времени, Фред?
- Потому что это и есть пустая трата времени.
- Но почему?
- Потому что я думаю, вряд ли их кто-то запомнил. Кроме того, все получится само собой. Мы в это время уже будем в Вашингтоне.
- Как так?
- Посмотри на это вот с какой стороны, Мэт. Где-то на корабле убийца. Мы считаем, что это один из этих трех, или, по крайней мере, на одного из этих трех указывают косвенные доказательства, даже такие хилые. На основе того, что у нас есть, мы не можем вынести заключения, но наш убиица не знает этого. Если только он не сверхсообразительный.
- А может быть, он такой и есть?
- Сверхсообразительный убийца не убивает на своем собственном заднем дворе. Я полагаю, наш голубок не особенно умен.
- Ну и что?
- Итак, он не очень умен. Он прослужил на флоте уже некоторое время и до смерти боится начальства. Он убил офицера, этот офицер женщина, и он знает, что под ним земля горит. На корабле большой шум, и на базе, и на всем флоте. Он - причина всего этого переполоха. Он начинает немного потеть.
- Ладно. Допустим.
- Старший на рейде направляет следователя, наш убийца начинает потеть чуть больше. Затем капитан назначает комиссию по расследованию - пот с него уже градом льется.
- Это уже похоже на рекламу мыла.
- Нет, сейчас наш парень напуган. Петля затягивается. А потом появляемся мы. Федеральное бюро расследований, - Нортон объявил это с гордостью. - Секретные агенты ФБР, угроза всем преступникам, возмездие злу. Итак, мы появляемся на корабле, бац! - всем запрещено сходить на берег, бац! - вся команда знает, мы снимаем отпечатки пальцев в радиолокационной рубке, бац! - мы начинаем задавать вопросы, и самыми трудными они оказываются для троих: Дэниелса, Шефера и Джоунса. Если наш убийца среди них - а я уверен в этом, - он начинает немного нервничать. В конце концов, как долго он сумеет продержаться против всемогущего ФБР?
- Я не понял, к чему ты клонишь, Фред?
- Я клоню вот к чему. У нас нет ничего, чтобы доказать чью-либо вину. Только наш убийца, я надеюсь, не знает этого. Он видит лишь бурную деятельность: секретные агенты ходят взад-вперед по кораблю, спокойные, неразговорчивые, но только не когда задают вопросы. Этот парень не профессионал, Мэт. Мы спрашиваем об Уилмингтоне. Он знает, что мы знаем о прогулке в Уилмингтон. И тут он начинает спрашивать себя, знаем ли мы, почему была убита медсестра? На самом деле мы не знаем - но он-то не догадывается об этом. Вскрытие показало, она не была беременна. Хорошо, может быть, это была только ссора любовников, но что-то вынудило его совершить убийство. Он задушил сестру, а сейчас мы расспрашиваем об Уилмингтоне. А как мы разузнали об Уилмингтоне? Кто-нибудь из подружек погибшей девушки? Если да, то что еще Клер Коул рассказала? Известно ли его имя? Насколько туго затянулась петля? Мы просто играем с ним в кошки-мышки? Каково наказание за убийство? Все это начинает грызть его. Короче, Мэт. Он напуган до полусмерти. Когда он расколется - лишь дело времени.
- Расколется! Ты думаешь, он прибежит к нам каяться?
- Может быть. Или совершит что-то, что укажет на него.
- Например?
- Откуда мне знать? Может быть, попытается разыскать некоторых сестер, которые знали погибшую девушку. Это даст нам хоть что-нибудь. Может быть, он попытается бежать. Кто знает? Но так или иначе, он расколется. Все, что нам нужно делать, - это ждать.
- Я не уверен, - сказал Диксон.
- Я уверен. Я видал непрофессиональных убийц раньше. Они свою задницу от локтя не отличают.
- Надеюсь, ты прав.
- Я тоже надеюсь, - сказал Нортон с ударением. - Не нравится мне Норфолк. И военно-морской флот не нравится. Чем раньше я вернусь в Вашингтон, тем буду счастливее.
- Норфолк неплох, - заметил Диксон.
- Нет, но Делия хороша.
- Делия? А, твоя жена.
- Да, - сказал Нортон. - Моя жена.
- Так к чему проверять все эти гостиницы и меблированные комнаты? - спросил Диксон неуверенно. - Какой в этом смысл?
- Это может сократить время. Вдруг кто-нибудь узнает людей на фотографиях. А если нет, будем ждать. Наш убийца скоро сделает ход, ты увидишь. Они всегда так поступают. Когда груз вины становится для них чересчур тяжел, когда они начинают думать, что весь мир против них - бац! - они раскалываются.
- Они раскалываются, - повторил Диксон.
- Вон кафе, - сказал Нортон. - Давай выпьем кофе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Он был вполне доволен тем, как проскочил все допросы. У них действительно против него ничего не было. Конечно, кроме того факта, что он лежал в госпитале. Что же, он отлично справился, подумал он. И с обоими фебеэровцами, и с Мастерсом.
Есть несколько верных способов реагировать на вопросы. Главное, конечно, не казаться подозрительным. Это можно сделать, притворившись высокомерным или наивным. Он выбрал свою роль и теперь придерживался ее.
Они действительно подозревали его. Это несомненно. Но они подозревали еще и двух других. А повесить человека только по подозрению нельзя. Они как-то пронюхали про уик-энд с Клер в Уилмингтоне. Но, зная, как Клер относилась ко всей этой истории, теперь уже в ретроспективе, он был абсолютно уверен, что она ни с кем ничего не обсуждала. Видимо, информация об Уилмингтоне всплыла случайно - она сказала или сделала что-то неосознанно. Да, они знали, что Клер с кем-то встречалась в Уилмингтоне, но ему было все равно, как они это выяснили. Хватало того, что выяснили.
Как только они узнали об этом, они наверняка просмотрели список увольнений, а затем проверили, кто из матросов в последнее время лежал в больнице, кто имел возможность познакомиться с Клер. Его заподозрили. Но это было все. Он был уверен, что больше у них ничего нет. В противном случае они бы уже арестовали его.
Его никогда не видели с Клер, и это было ему на руку. В этом смысле они вели себя очень осторожно. Это было необходимо. Трудно предположить, что младший офицер будет встречаться с рядовым. Но сейчас все это обернулось в его пользу, и это было замечательно.
Их поездка в Уилмингтон держалась в строгом секрете. Клер выехала раньше, она добиралась автобусом, а потом поездом. Он отправился позднее. Она сняла комнату в Дэвид Блэйк и сказала администратору, что через день приедет ее муж. Она зарегистрировала их как мистера и миссис Марк Ноуз. У нее был с собой багаж. Она выглядела прилично; Клер всегда выглядела прилично. Не возникло никаких вопросов.
Когда он приехал в Уилмингтон, он позвонил в гостиницу и попросил миссис Марк Ноуз. Клер, задохнувшись, подбежала к телефону.
- Клер? Дорогая, я приехал.
- О, милый, я так рада.
- Были какие-то трудности?
- Нет, нет. Никаких проблем. Мне просто одиноко.
- Я уже здесь.
- Хорошо. Ты идешь?
- Да. Какой у тебя номер комнаты?
Она сказала ему номер. Он заплатил за разговор и поехал прямо в гостиницу. Не останавливаясь около стойки, он прошел прямо к лифту и поднялся на этаж, где жила Клер. Он подождал, пока дверь лифта не закрылась и лифт не поехал вниз. Тогда он направился к комнате.
Они провели большую часть времени в номере. Если они выходили из гостиницы перекусить, или погулять, или в кино, они делали это незаметно. Клер не оставляла ключ от номера у администратора. Они оба были одеты неброско, в штатское. Они не сошлись близко ни с кем из служащих гостиницы или других жильцов. По соображениям секретности они старались выглядеть как обычная, спокойная семейная пара, которая остановилась в городе провести уик-энд. Когда они уезжали, они сделали это тихо и незаметно, как и все остальное. Клер заплатила за комнату наперед. Она лишь оставила ключ на стойке, поблагодарила управляющего и удалилась, а он тем временем взял их вещи и вышел из гостиницы. Они вместе пришли на железнодорожную станцию, но в поезде ехали в разных вагонах, больше не встречаясь и не разговаривая друг с другом. Все прошло без заминки.
Он стоял рядом с антенной, чувствуя слабый запах, исходивший от составленных неподалеку мусорных ящиков, и более сильный солоноватый запах воды, плещущей о металлический борт корабля. Он затянулся сигаретой и подумал: я выкручусь.
Он был уверен в этом. Даже несмотря на все допросы, несмотря на все уловки следователей, он знал, что выкрутится. Он был уверен, что никто в Уилмингтоне не вспомнит ни Клер, ни его. Вспоминать было нечего. Да, он выкрутится.
Эта мысль не доставила ему удовольствия, потому что живой Клер нравилась ему больше. Она значила что-то для него. Она определенно что-то для него значила. С самого начала, как бывает, когда два человека неожиданно притягиваются друг к другу. Какая-то искра, вспыхнувшая в двух парах глаз. Да, она была офицером, но она вся принадлежала ему. Он снова вспомнил о ее теле, о том, как он его обнимал, вспомнил, каким прекрасным оно было тогда в Уилмингтоне. Эта мысль причинила ему боль. В ней было столько женственности, гораздо больше, чем в женщинах, которых он знал раньше. Из-за чего она так взъярилась на него? Почему она не могла оставить все, как было. Господи! Они были бы прекрасной парой, и им было бы хорошо вместе. Видит бог, он не хотел ее убивать. Дикая, нелепая случайность…
Конечно, есть и другие женщины, на которых можно рассчитывать. Женщины. Не важно, что еще случится, не важно, где тебя подстерегает неудача, не важно, как тяжело придется на службе, всегда есть женщины. И когда ты после этого чертового корабля оказываешься даже в таком скучном, благопристойном и трезвом городке, как Норфолк, ты всегда можешь найти себе женщину. И все же Клер значила для него гораздо больше, чем большинство других.
Может быть, ему еще раз удастся урвать недельку отдыха в госпитале встретить еще одну медсестру. Не такая уж плохая идея. После того как все кончится, конечно. Эти идиотские ограничения начали его раздражать. Сколько можно держать человека на привязи? Это еще хуже, чем учебный лагерь. Но эта идея с госпиталем была неплоха. Черт, один раз это уже сработало, почему бы не попробовать снова. Естественно, когда все закончится. После того как все эти ищейки перестанут вынюхивать. Мастерс его развеселил. Сыпал вопросами, как окружной прокурор в суде. Где было то, и когда было это, то да се. Смех, да и только.
Эти типы из ФБР - тоже парочка комиков. Эботт и Костелло или Мартин и Льюис. Черт, они и Миссури не смогут найти, если кто-нибудь спрячет ее в их ванной.
Он похихикал над своей собственной шуткой, в последний раз затянулся сигаретой и щелчком отправил ее за борт, проследив, как она прочертила дугу на фоне темного неба и зашипела, едва коснувшись воды.
Фебеэровцы вернулись на корабль примерно в 21.00. Сейчас было 22.30. А его все еще не вызвали на очередной допрос. Он готов был биться об заклад, что они ничего не узнали. Этот орешек им не по зубам. Он снова хихикнул и уже собрался уходить, когда услышал шаги, направляющиеся к нему. На секунду его охватила паника, но он сказал себе: спокойно, спокойно.
Он прищурился в темноте, жалея, что дверь в спальный отсек, в котором горел свет, закрыта и он ничего не видит. Человек приближался, но он все еще не мог узнать его. Может быть, Мастерс идет, чтобы задать еще несколько вопросов? Может быть, снова Мартин и Льюис? Может быть, они узнали что-нибудь? Может быть… Нет, они ничего не могли узнать. Никто не знал, что он ездил в Уилмингтон. Никто не видел его там.
- Кто это? - спросил он темноту.
- Я.
- Кто я?
- Шефер.
- A-а. Чего тебе?
Сжав кулаки, готовый ко всему, он смотрел, как Шефер подходит все ближе, бесшумно проскользнув мимо мусорных ящиков.
Он устало взглянул на писаря.
- Я собирался идти спать.
- Это может подождать.
- Естественно, - сказал он и потянулся за сигаретой, торчащей из кармана его синей куртки, а потом передумал.
- Что у тебя на уме, Шефер?
- Мертвая медсестра, - тихо сказал Шефер.
Он почувствовал, как его руки слегка затряслись, но он сдержал дрожь и спросил:
- Что именно?
- Ты знаешь.
Он быстро оглянулся. На палубе никого не было. Корма была не освещена.
- Нет, я не знаю.
- В больнице. Ты и медсестра.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Ты все прекрасно понимаешь. Моя кровать была напротив твоей. Я видел, как ты заигрывал с ней. Я видел все, так что можешь не отрицать.
Его мозг бешено заработал. Неужели это правда? Или это одна из штучек Мастерса?
- Ну, хорошо, - сказал он покладисто, - я заигрывал с ней, и что?
- И ты ездил в Уилмингтон, - сказал Шефер. - На выходные, я знаю.
- Ты сумасшедший.
- Нет, я не сумасшедший. Я знаю, потому что ты спрашивал расписание поездов до Уилмингтона за несколько дней до выходных. Я это вспомнил. Я печатал приказ о назначениях, когда ты спросил о расписании. Я вспомнил.