Запах сигарет привел его в чувство, и он отпустил ее. От него не укрылось, что время и расстояние сделали свое дело и он в своем воображении весьма преувеличивал ее физическую привлекательность, приписывая ей то, чего у нее никогда не было. Пришлось признать очевидное. Дебора не была красавицей в обычном смысле этого слова. У нее не было аристократичности Хелен. Не было и провоцирующей живости Сидни. Зато у нее были теплота и любовь, понимание и мудрость, что с очевидностью выдавало ее милое лицо, копна медных волос, веснушки на переносице.
Однако Дебора заметно изменилась. Слишком похудела, так что тонкие жилки почти выходили на поверхность. Но разговаривала она с Саймоном, как прежде:
- Ты работал? Но ведь не ждал меня, нет?
- Только так мне удалось отправить твоего отца в постель. Он думал, что Томми похитит тебя уже сегодня.
Дебора засмеялась:
- Похоже на папу. Ты тоже так думал?
- Томми сглупил, что не сделал этого.
Сент-Джеймсу оставалось только поражаться, как они умудрялись разговаривать словно сразу на двух языках. Обнявшись, они аккуратно обошли молчанием разговор о причинах отъезда Деборы из Англии, как будто заранее сговорились разыгрывать прежнюю дружбу, к которой, увы, не было возврата. Но даже фальшивая дружба предпочтительнее разрыва.
- У меня кое-что есть для тебя.
Сент-Джеймс повел Дебору в лабораторию и открыл дверь в ее темную комнату. Когда он включил свет, то услыхал, как она вскрикнула от изумления, увидав на месте старого черно-белого увеличителя новый, цветной.
- Саймон! - Она прикусила губу. - Это!.. Ты очень добр. Правда… Ведь ты не должен… И все-таки ты ждал меня.
Лицо Деборы пошло некрасивыми пятнами, напоминая Сент-Джеймсу, что она никогда не умела скрывать свои чувства.
Дверная ручка, которую он сжимал в ладони, казалась ему необычно холодной. Сент-Джеймс был уверен, что подарок обрадует Дебору. Не тут-то было. Получилось так, что, не спросив разрешения, он нарушил границу между ними.
- Мне хотелось как-то отметить твое возвращение, - сказал он. Дебора не отозвалась. - Мы скучали по тебе.
Дебора погладила увеличитель.
- Перед самым отъездом у меня была выставка в Санта-Барбаре. Ты знал? Томми сказал тебе? Я звонила ему, потому что, ну, об этом всегда мечтаешь. Приходят люди, им нравится то, что они видят. Даже покупают… Я так волновалась. Мне пришлось пользоваться школьными увеличителями, и мне помнится, я думала о том, смогу ли когда-нибудь купить новые фотоаппараты, без которых… А тут твой подарок. - Она прошлась по своей лаборатории, осмотрела все бутылки и все коробки, новые лотки и даже фиксаж и приложила ладонь к губам. - Ты все предусмотрел. Ох, Саймон, такого… Правда, я не ожидала этого. Всё… Тут всё как я хотела. Спасибо. Огромное тебе спасибо. Обещаю, буду приезжать каждый день и работать тут.
- Приезжать?
Сент-Джеймс оборвал себя, осознав, что только отсутствие здравого смысла, когда он наблюдал сцену в автомобиле, не позволило ему предвидеть очевидное.
- Ты не знаешь? - Дебора выключила свет и вернулась в лабораторию Сент-Джеймса. - У меня есть квартира в Паддингтоне. Томми снял ее для меня в апреле. Он не сказал тебе? И папа не сказал? Я переезжаю туда завтра.
- Завтра? Как это понимать? Сегодня?
- Сегодня. И если мы не поспим хотя бы немного, то завтра нам лучше не показываться никому на глаза. Поэтому спокойной ночи. И спасибо, Саймон. Правда спасибо.
Дебора легко коснулась щекой его щеки, пожала ему руку и исчезла.
Ничего не попишешь, думал Сент-Джеймс, как завороженный глядя ей вслед.
И направился к лестнице. В своей комнате Дебора прислушивалась к его шагам. Эти звуки крепко сидели в ее памяти и, наверно, не покинут ее до самой могилы. Легкое движение здоровой ноги и тяжелое - больной. Его побелевшая рука, вцепившаяся в перила. Вздох облегчения, когда равновесие восстановлено. А по лицу никогда ничего не заметишь.
Дебора подождала, пока захлопнется дверь этажом ниже, и подошла к окну, как некоторое время назад Сент-Джеймс, о чем, естественно, она не догадывалась.
Три года, подумала она. Как же сильно он похудел, каким выглядит изможденным и больным! На угловатом некрасивом лице словно выгравирована история его страданий. Как всегда, слишком длинные волосы. Она вспомнила их шелковистость. Его глаза - они говорили с ней, даже когда он молчал. Губы, нежно касавшиеся ее губ. Чувствительные руки - руки художника, касавшиеся ее подбородка, - привлекавшие ее к нему.
- Нет. С этим покончено.
Дебора спокойно произнесла эти слова, обращаясь к наступающему утру. Потом отвернулась от окна, стащила с кровати стеганое покрывало и легла не раздеваясь.
Не думай о нем, приказала она себе. Ни о чем не думай.
Глава 2
Всегда один и тот же страшный сон: прогулка от Букбэр-роу до Гриндейл-Тарн под дождем, освежающая и очищающая, какая может привидеться только во сне. Выходящие на поверхность камни, легкий бег по открытой пустоши, беспорядочное, захватывающее дух и вызывающее смех, скольжение вниз, в воду. Радостное возбуждение, всплеск энергии, приток крови к ногам, который он чувствовал во сне, - он мог бы поклясться, что чувствовал.
А потом пробуждение, с болезненным содроганием, в кошмар. Он лежит в постели, глядит в потолок и мечтает стать равнодушным к одиночеству. А как забыть о боли?
Открылась дверь спальни, и вошел Коттер, неся поднос с чаем. Он поставил поднос на ночной столик и внимательно поглядел на Сент-Джеймса, прежде чем раздвинуть шторы.
Утренний свет, словно электрический разряд, проник через глаза прямо в мозг, и Сент-Джеймс почувствовал, как непроизвольно дернулся.
- Я принесу вам лекарство, - сказал Коттер и, налив чай в чашку, исчез в ванной комнате.
Оставшись один, Сент-Джеймс заставил себя сесть, однако он не мог не поморщиться от звуков, чудовищно усиленных грохотом в его собственной голове. Стук дверцы шкафчика с лекарствами был подобен выстрелу винтовки, а журчание воды в ванне - вою локомотива. Вернулся Коттер с пузырьком в руке.
- Двух будет достаточно. - Он подал Сент-Джеймсу таблетки и молчал, пока тот не проглотил их. - Видели Деб? - спросил он как бы между прочим.
Словно ответ не имел для него никакого значения, Коттер вновь отправился в ванную, поскольку считал для себя обязательным проверить, не слишком ли горяча вода. Это было совсем не обязательно, однако придало заданному вопросу определенное звучание. Коттер играл в игру "слуга-хозяин", поэтому в его вопросе должна была быть незаинтересованность, которой на самом деле не было и в помине.
Сент-Джеймс положил в чашку с чаем много сахара и сделал несколько глотков. Потом опять откинулся на подушки в ожидании, когда подействует лекарство.
Из двери ванной комнаты появился Коттер.
- Да. Я видел ее.
- Она изменилась, правда?
- Это естественно. Ее долго не было.
Сент-Джеймс подлил чаю в чашку, после чего неохотно поднял взгляд на отца Деборы. Написанная на нем решимость сказала Сент-Джеймсу, что, если он промолчит, Коттер сочтет это приглашением к откровенности, которой ему-то как раз хотелось избежать. Коттер не двигался с места. В своем обмене репликами они зашли в тупик. И Сент-Джеймс сдался:
- Что случилось?
- Лорд Ашертон и Деб. - Коттер провел ладонью по редеющим волосам. - Мистер Сент-Джеймс, я знал, что когда-нибудь у Деб появится мужчина. Чего тут сложного? Но ведь мне было известно, что она чувствует… ну, я полагал, я думал, что… - От уверенности Коттера не осталось и следа. Он стряхнул с рукава невидимую нитку. - Я боюсь за нее. Ну что такому человеку, как лорд Ашертон, нужно от Деб?
Конечно же, он хочет жениться на ней. Ответ пришел сам собой, однако Сент-Джеймс не озвучил его, хотя понимал, что мог бы подарить покой измученной душе Коттера. Вместо этого ему захотелось предостеречь Коттера насчет некоторых черт характера Линли. Вот было бы забавно изобразить старого друга Дорианом Греем. Противно.
- Возможно, это совсем не то, о чем вы думаете, - проговорил Сент-Джеймс.
Коттер провел пальцем по ручке двери, словно стер пыль, и кивнул, не убежденный словами Сент-Джеймса.
Притянув к себе костыли, Сент-Джеймс поднялся на ноги и зашагал по комнате в надежде, что Коттер воспримет это как конец разговора. Не тут-то было.
- У Деб квартира в Пэддингтоне. Она сказала вам? Лорд Ашертон содержит девочку, словно она какая-нибудь проститутка.
- Вы не правы, - отозвался Сент-Джеймс, завязывая пояс на халате, поданном ему Коттером.
- Откуда у нее деньги? - не умолкал Коттер. - Если не он, то кто оплачивает квартиру?
Сент-Джеймс стал двигаться в сторону ванной, откуда доносился такой шум воды, что было очевидно - расстроенный Коттер забыл, как быстро наполняется ванна. Перекрыв воду, Сент-Джеймс как будто нашел способ закончить неприятный разговор.
- Коттер, вам нужно поговорить с ней, если у вас появились нехорошие мысли. Другого пути нет.
- У меня мысли? А у вас их нет? И ничего не говорите. Я еще не ослеп и отлично все вижу. - Коттер решил идти до конца. - Я хотел с ней поговорить. И ничего не получилось. Она уехала с ним, прежде чем я успел сказать хоть слово. А сегодня опять ускакала чуть свет.
- Уже? С Томми?
- Нет. На сей раз одна. В Пэддингтон.
- Поезжайте к ней в гости. Поговорите с нею. Ей, верно, тоже хочется побыть с вами наедине.
Коттер обошел Сент-Джеймса и принялся с излишней тщательностью готовить для него бритвенные принадлежности. С беспокойством наблюдая за этим, Сент-Джеймс понял, что худшее еще впереди.
- Надо спокойно, серьезно поговорить. Я как раз думал об этом. Но разговаривать должен не я. Кто послушает отца? Вы понимаете?
Сент-Джеймс понимал.
- Не думаете же вы…
- Деб обожает вас. С детства. - В голосе Коттера звучал вызов. Он был не тем человеком, который отступится перед шантажом, если уверен в правильности своего - и Сент-Джеймса - решения. - Если бы вы предостерегли девочку. Большего я не прошу.
Предостеречь? Каким образом? Дебора, не встречайся с Томми. Иначе, поверь мне, ты можешь стать его женой. Бессмыслица.
- Всего пара слов, - стоял на своем Коттер. - Она доверяет вам. Как я.
Сент-Джеймс подавил недовольный вздох. Проклятая преданность Коттера во все годы его болезни. Слишком много он задолжал ему. Вот и наступил день расплаты.
- Отлично, - проговорил Сент-Джеймс. - У меня найдется сегодня немного времени, если у вас есть ее адрес.
- Есть. Вот увидите, Дебора обрадуется.
Это уж точно, подумал, мысленно усмехаясь, Сент-Джеймс.
***
Дом, в котором располагалась квартира Деборы, назывался "Шрюсбери Корт Апартментс", и Сент-Джеймс довольно легко отыскал его в Сассекс-Гарденс между двумя потрепанными домами с меблированными комнатами. Недавно отреставрированный, высокий, сверкающий с фасада портланд-цементом, он был огорожен железным забором с калиткой, от которой шла зацементированная дорожка, соединявшая парадный вход, напоминавший вход в пещеру, с дополнительными квартирами, расположившимися на первом этаже.
Сент-Джеймс нажал на кнопку рядом с фамилией "Коттер", послышалось жужжание, и дверь отворилась в небольшой коридор, где пол был покрыт черно-белой плиткой. И вокруг дома, и внутри было на удивление чисто, а слабый запах дезинфекции подтверждал, что так будет всегда. Мебели тут не предполагалось, да и какая мебель в подъезде? На двери аккуратная табличка "concierge" - словно иностранное слово должно было придать дому респектабельность. И лифт есть.
Квартира Деборы была на верхнем этаже. Поднимаясь в лифте, Сент-Джеймс размышлял о том, в какое дурацкое положение его поставил Коттер. Дебора уже взрослая и вряд ли потерпит чье-либо вмешательство в свою жизнь.
Едва он постучал, как дверь открылась, словно Дебора весь день только и делала, что поджидала его. Однако радость на ее лице мгновенно сменилась удивлением, и она помедлила, прежде чем отступила в сторону, предлагая ему войти.
- Саймон! Вот уж не ждала… - Она протянула руку и почти тотчас уронила ее, не дождавшись рукопожатия. - Ты удивил меня. Я ждала… правда, ты… как раз вовремя… Ох, что это со мной? Пожалуйста, входи.
Слово "квартира" можно было бы счесть эвфемизмом, поскольку новый дом Деборы представлял собой нечто крошечно-однокомнатное, спальню и гостиную одновременно. Однако здесь оказалось уютно, на что, очевидно, потрачено много сил. Светло-зеленая краска на стенах по-весеннему радовала взгляд. Возле одной из стен стоял диван-кровать с ярким многокрасочным покрывалом и несколькими вышитыми подушками. На другой висели фотографии Деборы, которые Сент-Джеймс не видел прежде, - результат ее многолетнего обучения в Америке. Из стереопроигрывателя, стоявшего возле окна, слышалась тихая мелодия. Дебюсси. Прелюдия к "Послеполудню фавна".
Сент-Джеймс обернулся, чтобы высказать свое мнение о комнате - здесь и в помине не было эклектичного убранства прежней спальни Деборы, - и обратил внимание на крошечную нишу слева от двери, в которой разместилась кухонька и был крошечный столик, накрытый для чаепития на двоих.
Ему надо было сообразить сразу, как только она открыла дверь. Не в ее привычках бездельничать посреди дня в красивом летнем платье вместо джинсов.
- Ты кого-то ждешь. Извини. Мне надо было позвонить.
- Все в порядке. Это не имеет значения. Правда. - Она обвела рукой комнату. - Ну, что ты думаешь? Тебе нравится?
Сент-Джеймс подумал, что для однокомнатной квартиры здесь совсем не плохо: спокойно, уютно, особенно для мужчины, если он захочет полежать с ней рядом, сбросив с себя бремя дневных забот ради наслаждения любовью. Но какого ответа ждет от него Дебора? Чтобы ничего не говорить, Сент-Джеймс подошел к стене с фотографиями.
Хотя их висело больше дюжины, они группировались так, что взгляд первым делом падал на черно-белое изображение мужчины, стоявшего спиной к фотоаппарату, но с повернутой в профиль головой, при этом его мокрые кожа и волосы контрастировали с черным как смоль фоном.
- Фотографии Томми удались.
Дебора подошла к нему:
- Ты правда так думаешь? Мне хотелось подчеркнуть его мускулы. И все-таки я не уверена… Света мало. Не знаю. То мне кажется, что получилось хорошо, а то хочется порвать ее в клочки.
Сент-Джеймс улыбнулся:
- Ты, как обычно, строга к себе.
- Да уж. И никогда не бываю довольна своей работой. Такая я.
- Мне нравится фотография. И твоему отцу наверняка понравилась бы. Пожалуй, привезем сюда Хелен, чтобы получить третье мнение. Тогда ты сможешь отпраздновать свой успех тем, что выкинешь ее, заявив, будто из нас никогда не выйдет объективных судей.
Дебора засмеялась:
- Во всяком случае, я не требую комплиментов.
- Не требуешь. И никогда не требовала.
Он опять повернулся к стене, и ничего не осталось от скоротечной радости, какую вызвал в нем разговор с Деборой.
Рядом с черно-белой фотографией была другая. И на ней опять голый Линли сидит на старой железной кровати, укрыв простыней нижнюю часть тела. Одна нога согнута, рука на колене, он смотрит в сторону окна, возле которого стоит Дебора, спиной к фотоаппарату, и солнце освещает ее правое бедро. Желтые занавески вздыблены, наверняка за ними скрыт провод, благодаря которому Деборе удалось сделать снимок. Сценка выглядит как спонтанная, словно Дебора проснулась рядом с Линли и ей вдруг понравилось сочетание желтых занавесок и утреннего солнца.
Сент-Джеймс смотрел на фотографию, стараясь делать вид, будто его интересует исключительно искусство, а на самом деле понимая, что нашел подтверждение догадке Коттера относительно Деборы и Линли. Несмотря на то, что Сент-Джеймс видел ночью в машине, ему никак не хотелось терять спасительную ниточку надежды. И вот ее больше нет. Он взглянул на Дебору. Два красных пятна появились у нее на щеках.
- Господи, хозяйка-то из меня никудышная! Хочешь что-нибудь выпить? Джин с тоником? Или виски? Чай? У меня есть чай. Много чая. Я как раз собиралась…
- Нет, ничего не надо. Ты ведь ждешь гостей. Мне не стоит задерживаться.
- Останься и выпей чаю. Я поставлю еще одну чашку.
Дебора направилась в свою кухоньку.
- Пожалуйста, Дебора, ничего не надо, - торопливо проговорил Сент-Джеймс, представляя неловкую ситуацию, когда Дебора и Линли будут вести с ним вежливую беседу, мысленно посылая его ко всем чертям. - Это нехорошо.
Дебора замерла с чашкой и блюдцем в руках:
- Нехорошо? Что нехорошо? Это же всего лишь…
- Послушай, птенчик, - сказал он, желая исполнить свой долг, сдержать обещание, которое он дал ее отцу, и уйти. - Твой отец очень волнуется.
Дебора с заученной аккуратностью поставила на стол блюдце, потом еще осторожнее поставила на него чашку. Накрыла их салфеткой.
- Понятно. Ты приехал как эмиссар моего отца. Вот уж не ожидала, что ты возьмешься за такую роль.
- Дебора, я обещал ему, что поговорю с тобой.
В это мгновение - возможно, из-за его изменившегося тона - пятна на ее щеках стали еще ярче. Она крепко сжала губы. Потом подошла к дивану, села и обхватила себя руками.
- Ладно. Продолжай.
Сент-Джеймсу не померещилось, что на ее лице промелькнуло гневное выражение. И в ее голосе он услышал едва сдерживаемую ярость. Тем не менее решил проигнорировать и то и другое, полагая себя обязанным исполнить обещание, которое дал Коттеру. Он не мог уйти, не высказав Деборе сомнения отца самым доходчивым образом.
- Твоего отца смущают твои отношения с Томми, - проговорил он, как ему казалось, вполне разумно.
Зато так не показалось Деборе, мгновенно отозвавшейся двумя вопросами:
- А тебя? Тебя они тоже смущают?
- При чем тут я?
- А… Как я сразу не поняла? Ну, ты видел меня… И квартиру… Теперь можешь возвращаться и подтвердить фантазии отца. Или от меня требуется что-то еще?
- Ты не поняла.
- Ты приехал сюда вынюхивать насчет моего поведения. Чего же я не поняла?
- Дебора, речь идет не о твоем поведении. - Сент-Джеймс чувствовал себя беззащитным и уж точно не в своей тарелке. Их разговор не должен был стать таким. - Все дело в том, что твои отношения с Томми…
Дебора вскочила с дивана:
- Боюсь, это не твое дело, Саймон. Может быть, мой отец и больше, чем слуга. А я - никто. И всегда была никем. С чего ты взял, что можешь приходить сюда и совать нос в мою жизнь? Кто ты такой?
- Ты мне небезразлична. И отлично это знаешь.
- А ты… - Она осеклась, сцепив пальцы, словно изо всех сил старалась удержать рвавшиеся наружу слова. Но это ей не удалось. - Я тебе небезразлична? И ты вот так запросто произносишь это? А ведь ты ни одного письма не написал мне за все эти годы. Мне было семнадцать. Ты представляешь, что я чувствовала? И ты говоришь, что я тебе небезразлична! - Шатаясь, она подошла к противоположной стене и обернулась, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. - Каждый день я ждала, как дура… настоящая дура… надеялась получить от тебя хоть словечко. Ответ на мои письма. Хоть что-то! Записку. Карточку. Привет через отца. Не важно, лишь бы от тебя! И что? А ничего! Не понимала почему. Не могла понять. Потом я все же поняла и стала ждать, когда ты сообщишь о своей свадьбе с Хелен.