Шарик удовлетворенно кивнул. Пока его все устраивало. И обращение в том числе. А с этим прощалыгой администратором он потом побазарит. Будет еще время. Пару ударов по зубам будет администратору компенсацией за извинения. А как же иначе?
– Не могли бы вы пройти в мой кабинет, – прозвучало очень ласково, а главное, с участием, как если бы палач, прежде чем совершить казнь, вздумал поинтересоваться состоянием здоровья обреченного на смерть.
– Я могу, – не подозревая ни о чем плохом, ответил Шарик, но захотелось покапризничать, и он сказал: – Только я не пойму, в чем дело.
– Нам надо поговорить, – сказал тот, что был постарше и посерьезней. – Я оперуполномоченный уголовного розыска, майор Туманов.
На лице Шарика впервые отобразилась печать задумчивости. Чем он успел насолить операм. Но, как бы там не было, уединяться ему с ними в кабинете администратора не стоит. Потом братки могут не так понять. А если это задержание, то пусть предъявят основания и в присутствии понятых. Об этом он и попытался сказать майору Туманову, но разве проймешь такого. Опер, это ведь не простой мент.
– Понятые тут, – сказал майор. – Дозвольте гражданин взглянуть на содержимое ваших карманов, – не то попросил, не то потребовал майор. Скорее, было второе. Впрочем, Шарику было все равно.
В качестве понятых были взяты двое охранников казино. Сопровождавший майора сопляк с нагловатым лицом стал выкладывать на стойку бара все, что находилось в карманах у Шарика, а майор достал небольшую видеокамеру, поочередно отслеживая за каждым предметом и заснимая действия сотрудника на видеокассету.
Шарику было не понятно, что они надеялись отыскать у него в карманах. Идиоты!
– Если вы ищите, атомную бомбу, то я храню ее не здесь, а поближе к яйцам, – нагловато пошутил Шарик, растопырив руки и уперевшись ими в стойку бара, как того потребовали опера.
Майор на шутку авторитета промолчал, а его молодой помощник, посмеиваясь, проговорил:
– Не гоношись, Шарик. Доберемся и до твоих яиц.
– Ну, ну, валяй, добирайся, – с пренебрежением к молодому оперу проговорил Шарик и отвернулся. И только тут его осенило. Он резко дернулся, но услышал властный голос майора, заставивший его остановиться:
– Стоять!
– У, суки, ментовские, – выдохнул Шарик, увидев, как рядом с его бумажником, лег небольшой целлофановый пакетик с белым порошком.
Молодой наглец производивший досмотр его карманов, как будто удивился.
– Ух, ты, – сказал он, показав пакетик двум охранникам, после чего спросил: – Это, что такое?
Шарик обалдело таращился на пакетик, соображая, каким образом он очутился в его кармане. В конце концов, этот салабон не фокусник. Да и видел Шарик, что не было ничего у того в руке, и достал он этот злосчастный пакетик ни откуда, а из его кармана. Значит…
Шарик взвыл и схватился за голову.
Грек стоял в стороне, возле игрового стола, делал вид, что наблюдает за карточной игрой, а сам искоса поглядывал на Шарика. На лице усатого капитана было самодовольство. Оказывается эти криминальные авторитеты не такие уж и крутые, если он без особого труда сунул Шарику в карман пакетик с героином. Порошок пришлось позаимствовать у оперов из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Те накануне взяли солидного наркодельца. При нем оказалось с полкило героина, расфасованного в целлофановые пакетики по десять грамм, один из которых Грек и выпросил, чтобы положить в карман Шарику. Потом была проведена небольшая слежка. А дальше уж, как говорится, дело техники и завидное умение самого Грека.
Когда-то капитан Греков работал по карманникам, и хвала тем ребятам, но кое, чему капитан у них научился. И сейчас с легкостью продемонстрировал свое мастерство на примере авторитета Шарика.
– Это не мое, – запротестовал Шарик по поводу пакетика, который лейтенант Ваняшин вертел в руках, умудряясь при этом делать вид, будто первый раз его видит. Хотя до того, как попасть в карман к Шарику, этот пакетик лежал в бардачке служебной "Волги".
Ваняшин хищно улыбнулся.
– Как, это не твое? Этот пакетик лежал в боковом кармане твоего пиджака. Свидетели видели, откуда я достал его, – лейтенант посмотрел на охранников.
Те стояли с каменными лицами, и, поймав на себе строгий взгляд оперативника, молча кивнули. В лицо администратора казино было жутко смотреть. Лицо его менялось на глазах. Оно, то бледнело, и тогда на дряблых щеках лысоватого толстяка отчетливо проступали пятна, похожие на трупные, то краснело, и тогда на его крупном лбу блестели капли пота. Губы его подрагивали, словно толстячок что-то хотел сказать и никак не мог собраться с мыслями. Поэтому он тоже таращил заплывшие глазенки на пакетик, и как баран кивал головой.
– Все равно не мое. Я не колюсь и наркотой не торгую. Здесь вам любой скажет, – Шарик немного растерянно пробежал глазами по лицам, с интересом, наблюдавшим за действиями ментов. Потом понял, что с его стороны, это слишком неразумно, выдавать ментам своих знакомых, отвернулся и уставился на перепуганного администратора. Тот натянуто улыбнулся и закивал головой.
Ваняшин хмуро глянул на администратора, а Туманов не стал заснимать его дебильную рожу.
– У нас другие сведения, гражданин Шаров. Что, как раз вы приторговываете порошочком. И вот это, – скосил Ваняшин глаза на лежащий пакетик с героином, – лучшее тому подтверждение.
Шарик зло прищурился, уставившись на Ваняшина.
– Ничего я не торгую. Это вы, менты, подставу сделали. Только ума не приложу, зачем, это я вам понадобился. Сказали бы, я и так пришел бы. И не зачем эту комедию ломать.
Быстро заполнив протокол обнаружения, Туманов предложил обоим охранникам расписаться, после чего обоих отпустил.
– Вы тоже можете быть свободны. Спасибо за содействие, – поблагодарил майор администратора, который угукнул в ответ и остался стоять, словно его ноги приросли к полу, туго соображая, о каком содействии имел в виду милиционер. Он успел заметить, как, услышав это, у Шарика дико завращались глаза. Наверное, тот решил, что это администратор настучал на него. И администратор протяжно вздохнул, сожалея о том, что оказался замешанным в эту историю. Знал бы, что такое произойдет, лучше бы взял больничный и отсиделся дома. А теперь вот только остается гадать, что последует за всем этим.
Видя, что администратор не уходит, майор Туманов посмотрел на него и сказал особенно подчеркнуто:
– Можете идти. Мы вас больше не задерживаем. Спасибо.
С трудом, передвигая вдруг отяжелевшие ноги, толстячок добрел до бармена и кивком указал на литровую бутылку "Посольской". Стоило ему взять бутылку в руки, как администратор сразу же отобрал ее и подвинул себе большой стакан, в который бармен наливал коктейли.
У бармена едва глаза не вылезли на лоб, когда администратор налил в этот стакан водки и, не отрываясь, тут же выпил ее. И после этого скрылся в своем кабинете.
– Поедешь с нами, – сказал Туманов Шарику, убирая пакет с героином. – Экспертиза покажет, какую дрянь ты носишь в карманах.
– Ты так уверенно говоришь, гражданин начальник, как будто заранее знаешь, чего в этом пакете. Я не знаю, а ты, знаешь. А вдруг там окажется мука?
Федор улыбнулся. И как только мог Шарик принять его за наивного глупца. Мука окажется там, где ей и надо оказаться. А тут другое.
– Не окажется. Уж ты мне верь. Так что, лучше пошли. И постарайся вести себя хорошо, чтобы не огорчать нас.
– А то ведь это рикошетом отразится на тебе потом, – добавил Ваняшин. Шарику он не понравился больше, чем майор. Молодой, а напористый этот лейтенантик. Еще чином не вышел, а уже на рога прет. Ну, ничего. И на старуху бывает проруха. Не засадить им Шарика.
– Понятно, – угрюмо произнес Шарик, соображая, как бы побыстрее связаться с адвокатурой. Мог бы сделать это прямо сейчас, да его трубка сотового, теперь в руке у майора. Вряд ли тот позволит воспользоваться ею. Он шел к выходу следом за майором. Позади, тот молокосос лейтенантик. Дать бы ему сейчас по мусалу, и ноги в руки. Эта мысль не покидала авторитета до тех пор, пока они не очутились на улице, и к ним не присоединился усатый мужик. Шарик постарался припомнить, где видел эту усатую рожу. Точно поручиться не мог, но, кажется, этот козлина подсел к нему возле стойки.
– Ну ты и козел, – обласкал он Грека, когда они подошли в черной "Волге". Он рассчитывал, что сейчас менты посадят его в машину и сразу увезут, но эта усатая рожа, вдруг заулыбалась.
– Погодите-ка, братцы мои! Что же мы делаем? Мы увозим господина Шарика на такой колымаге, а как же "БМВ" мадам Зотовой? – с усмешкой проговорил Грек, сверля авторитета своими черными, жгучими глазами.
Шарик стойко выдержал этот взгляд и процедил сквозь зубы:
– Чего пялишься, мент? Я не пидор, чтоб на меня так смотреть.
Грек самодовольно хихикнул и сказал:
– У тебя еще все впереди. Может, еще станешь.
– Чего? – Шарик угрожающе шагнул, но тут же наскочил на кулак майора. Туманов легонько ткнул его с левой в печень.
От этого удара Шарик охнул и стал оседать, как подкошенный. Греку только оставалось открыть заднюю дверь служебной "Волги". Авторитета даже не пришлось упрашивать сесть. Его тело так отяжелело, что подвернувшееся под задницу сиденье, оказалось, очень кстати. И Шарик сжался и рухнул на него, бормоча проклятия на майора.
– Ничего, это скоро пройдет, – успокоил его Грек. А появившийся Ваняшин аккуратненько, двумя пальчиками держал за конец ствола "Глок".
Шарик посмотрел мутноватыми глазами на пистолет. И почему дома его не оставил. Сейчас бы не было у ментов такой радости.
– Вот. Нашел в "БМВ" мадам Зотовой, – радостно объявил Ваняшин.
– Чей ствол? Твой или Зотовой? – спросил Федор, хотя и нисколько не сомневался, что заместительница директора ювелирного магазина к этому пистолету не имеет никакого отношения. Просто было интересно узнать, как поведет себя авторитет Шаров.
Шарик облизал пересохшие губы и, опустив голову, проговорил:
– Мой.
– Не слышу, – голос майора заставил Шарика вздрогнуть.
– Мой "Глок", – выкрикнул он. Поднял голову и увидел в руке у майора диктофон. Майор тут же выключил его, а усатый мужик с черными цыганскими глазами, криво усмехнувшись, проговорил:
– Как благородно с твоей стороны. Выгораживаешь Зотову.
Кажется, Шарик не понимал, к чему это было сказано Греком. Пустыми глазами он уставился в окно, мысленно прощаясь со свободой.
* * *
Усевшись на стул, предназначенный для "особо важных гостей" этого кабинета, Шарик почувствовал себя неуютно. Заерзал. Перед ним на столе лежал пакетик с героином и пистолет, обнаруженный в "БМВ". Теперь уже Шарик крупно жалел, что взял его с собой. Да кто ж мог знать, что менты пойдут на подставу. А с другой стороны, чего им на него зубы точить, вроде бы нигде не наследил он. Уж лучше бы не юлили, сказали прямо, чего от него надо. И нечего в молчанку играть. А то сидят, как в рот воды набрали.
Он посмотрел на майора Туманова. Тот сидел, уткнувшись в какие-то бумаги. Усатый мужик, представившийся капитаном Грековым, покуривал, стряхивая пепел в спичечный коробок. А молодой салобон, взгромоздился на подоконник и таращился в окно. Казалось, каждый из оперативников занят своим, и они напрочь позабыли о присутствующим здесь Шарике, словно его тут нет и не было. И у Шарика появилось вполне оправданное желание, не мешать им, встать и тихонечко уйти. Но только он чуть приподнялся со стула, как майор Туманов бросил на него колкий взгляд, а усатый капитан Греков сказал:
– У тебя что, шило в жопе? Чего ерзаешь?
Шарик грубить ментам в их кабинете не решился. Грубость ни в его пользу. А последствия его несдержанности, отразятся на здоровье, в виде больных почек. Поэтому довольно вежливым тоном произнес:
– Сколько можно сидеть вот так?
– Сколько надо, столько и будешь, – строго заметил Грек. – Торопишься в камеру? Насидишься еще, – пообещал усатый капитан.
Федор по-прежнему отмалчивался, этим действуя Шарику на нервы. И, в конце концов, тот не выдержал.
– Слушай, гражданин начальник, если у тебя есть ко мне вопросы, то спрашивай. А, сели нету, отведите меня в камеру, – сказал Шарик.
– Торопишься? – с насмешкой спросил Туманов, стараясь угадать, готов ли Шарик к откровенности. Важно было не пропустить этот момент. Он посмотрел на Грека, предоставляя тому возможность начать. Грек едва заметно кивнул в ответ майору и сказал:
– Не догадываешься, почему ты здесь?
Шарик уставился. Дураком, что ли его считает этот усатый капитан? Покосился на лежащий на столе майора пакетик к героином и рядом лежащий пистолет, потом сказал:
– Гражданин начальник, капитан, ты меня чего, в натуре, за фофана держишь? А у меня ведь три ходки по серьезным статьям.
Поймав его взгляд, Грек понимающе покачал головой.
– Да нет, Шарик, тут не то, о чем ты подумал. Наркотик и пистолет, это все так, мелочевка. Тут дело посерьезней.
Шарик поднял глаза на Грека. О чем мелет этот усач? Какое еще за ним дело? Чего-то этот мент явно не договаривает. Вот только, чего?
– Ты подозреваешься в убийстве, – объявил Грек приговор.
Ваняшин с Греком с трудом удержали разъяренного Шарика на стуле. Если б не браслеты, не известно, чем бы дело кончилось. Кажется, Шарик хотел удариться головой о стену. Грек с Ваняшиным вовремя спасли его от травматизма, усадили обратно на "гостевой" стул.
Отдышавшись, он обвел взглядом лица оперативников и сказал:
– Охренели вы. Под мокруху меня подвести хотите?
– А чего тебя подводить, ты сам себя подвел. Расскажи нам, как ты завалил Романовского? Только, предупреждаю, давай без вранья, начистоту, – потребовал майор Туманов. А Шарик едва усидел на стуле.
– Чего? Я – Романовского?
– Ты, дорогой, ты, – эту фразу Грек произнес так, словно в момент убийства он был в комнате и старательно отследил весь процесс преступления. Чего никак нельзя было сказать про Шарика. Тот только хлопал глазами, соображая, как этим идиотам могла придти в голову такая нелепая мысль. Но, кажется, так и не сообразил.
– Может, еще скажешь, что, и дома у Романовского ты никогда не был? – вдруг спросил Ваняшин, смутив Шарика. Тот молчал, мучительно соображая, стоит ли признаваться. Вот насели опера.
Затянувшееся молчание, стало утомлять. И Грек решил помочь Шарику. Сказал:
– Напрасно ты не хочешь сознаться. Соседка Романовского видела тебя вечером, выходившим из подъезда. Только не говори, что в этом подъезде у тебя живут знакомые. Со мной такие номера не проходят.
Федор нахмурился, поглядел на Ваняшина, потом на Грека. Ему они ничего не сказали про соседку. Будет им за это. Но все можно простить ради дела. Выходит, Грек был прав, когда утверждал, что Зотова как-то замешана в смерти своего директора. Интересно, какие отговорки предъявит им на этот счет авторитет Шарик?
Шарик долго сидел с низко опущенной головой и молчал. Грек не подгонял его с признанием, только время от времени подмигивал Туманову. Мол, он наш. Еще немного, и он сломается.
Протянув Шарику сигарету, Грек сочувственно вздохнул.
– Мы ведь понимаем, как тебе нелегко признаться. Не для себя старался. Для сожительницы своей. Хотел, чтобы она заняла место Романовского. Но тебе крупно…
Шарик поднял голову, уставился на усатого Грека, как на идиота, перед которым, отнюдь, не собирался исповедоваться. И сказал:
– Чего ты буробишь, капитан? Какое место?
Не ожидавший такого поворота Грек, опешил. Не проняли Шарика его сочувствия. А жаль. Капитан рассчитывал на другой исход.
– Как? – скрыв за едва заметно улыбкой растерянность, спросил капитан. – Ты хочешь сказать, что никогда не был у Романовского?
– Да был. Был я у него в тот вечер. А на другой день Ирка приехала и сказала, что Романовский повесился. Как хотите, граждане, только я не причастен к его смерти. И в петлю его не совал. У него девятый этаж. Как бы я выбрался из квартиры, дверь-то была закрыта изнутри.
– А откуда ты знаешь, что дверь была заперта изнутри? – подозрительно спросил Федор.
– Ирка сказала. Она ведь там была вместе с вами, – ответил Шарик, как будто удивившись тупости оперов. А еще говорили, что этот Туманов "важняк", работает по серьезным делам. А простого, элементарного понять не может. На него решил спихнуть "мокруху".
Теперь Грек молчал, сосредоточенно о чем-то задумавшись. И по выражению лица капитана, не возможно было понять, верит ли он сам в то, что этот высокий, неуклюжий Шарик, является убийцей Романовского. Теперь самого Грека уже мучили сомнения. Слишком уж прост, кажется этот Шарик. А тот, кто убил директора ювелирного магазина, действовал изощренно. Не с башкой Шарика такие дела делать. Такому не везет не только в казино, но и в жизни. И вполне, могло статься, убийца знал, что Шарик вечером приходил к Романовскому. Возможно, он даже все это время сидел в машине и терпеливо ждал, пока этот идиот Шарик выйдет из подъезда. И когда тот наконец-то вышел, метнулся к лифту. А Романовский подумал, что это вернулся Шарик, открыл дверь и…
Единственное, над, чем мучился Грек, это каким образом убийца вышел из квартиры директора, оставив при этом закрытой изнутри дверь. Это ребус, так ребус. Не вылетел же он как птица в форточку.
Федору позвонил дежурный и сказал, что пришла некая гражданка Зотова и спрашивает его. Часа полтора назад, Федор позвонил ей на сотовый и попросил приехать к ним в управление в связи с задержанием ее сожителя Шарова. И вот она приехала.
– Леш, иди, побеседуй в вашем кабинете, – сказал Федор Ваняшину. Тот уже понял, с кем предстояло побеседовать и по каким вопросам. Кивнул молчком и вышел.
– Ладно, Шаров. Допустим, я тебе верю, – сказал Туманов, а Шарик равнодушно пожал плечами. Мол, как хотите, но другого я вам ничего предложить все равно не могу. А Федор спросил:
– Только я никак в толк не возьму, зачем ты приезжал к Романовскому в тот вечер, когда его убили?
Авторитет исподлобья взглянул на майора Туманова. Вот это уже вопрос по существу. На него у Шарика имелся не существенный ответ, который тут же и последовал от авторитета, едва Федор закончил.
– Гражданин начальник, откуда же я мог знать, что его убьют после моего ухода…
Федор не возражал против такого расклада. Пока все выглядело вроде бы вполне логично. И даже сам Шарик стал держаться как-то уверенней. Оставалось узнать цель его прихода к директору ювелирного магазина. Но, как оказалось, она была вполне обоснованной.
– Месяц назад, Ирка взяла у него семь штук "зелени", чтобы купить тачку… – стал объяснять Шарик, понимая, что внесенная ясность, работает на него. И чем больше ее, тем меньше у ментов подозрений.
– "БМВ"? – уточнил Грек, по поводу машины.
– Ее. Уж очень понравилась ей эта машина. До этого Ирка на "Жигуленке" рассекала. А как Романовский взял ее к себе, на иномарку потянуло. Чтобы фарсу побольше было. Бабы без этого не могут. Как же, заместительница директора, – Шарик чуть не плюнул на пол, так стало тошно. Уж и пожалел, что связался с этой лярвой. Позарился на ее четырех комнатную "хату". Да и баба она обеспеченная. За тридцать, а детей нету. И живет в свое удовольствие. Бабенка ладненькая. Чего такую не попялить. Переночевал раз, другой, да так и остался. Стал вроде "крышей" для нее. Местные бандюки узнали, что Ирка живет с авторитетом, перестали на нее наезжать.