Трофим поднялся, подошел к жене, растеряно наблюдая за происходящим:
- Что ты делаешь?
- Собираю шмотки и ухожу.
Он упал на колени, схватил подол ее платья и стал его исступленно целовать. Она отвернулась. Трофим обнял ее ноги и теперь покрывал поцелуями их:
- Прости меня, я скотина и трус.
Лена вырвалась, подняла вещи и выбежала из комнаты.
* * *
Мака сидела на корточках, гладила своими тонкими пальцами шрамы на груди Олега и смотрела на него немигающим взглядом.
Огромные напольные часы пробили полдень, а они еще не выходили из спальни.
- Чего ты на меня так смотришь? Давно не видела?
- У тебя на груди шерсть седеть начинает? Стареешь, солдатик.
- Не всем же, как тебе, только молодеть, - улыбнулся Голенев.
- Жениться на мне не надумал? И я скоро состарюсь. Мы с тобой уже сколько лет трахаемся?
- Не считал.
- А ты посчитай. Надоело, как девке по вызову, к тебе мотаться. Раньше ты отказывался, ссылаясь на своих малых сынков. Теперь они выросли, что нам мешает?
- Зачем тебе замуж?
- Не понимаю, чего ты боишься? Бабки у нас и так общие. Правда, пока на троих.
- Почему - пока?
Она усмехнулась:
- Бабки такая вещь, которая плохо на троих делится.
- На что ты намекаешь?
- Скоро твой Нелидов потребует долю и начнет разводить розы. Не думал, сколько ему лет? Ему за шестой десяток перевалило.
- Да, порядочно. - Согласился Голенев: - Но держится Алексей молодцом.
- Долго не продержаться. Так что скоро останемся мы с тобой вдвоем, солдатик. Поэтому решайся.
- Давай подождем еще немного, - уклонился он от ответа.
- Радуйся, что я тебя еще люблю, а перестану, берегись.
- Хватит пугать, лучше иди ко мне, - он поднял ее и привлек к себе. Почувствовав его внутри, она закрыла глаза и застыла. Он сжал ее маленькую грудь, положил на спину, прильнул к губам. Она укусила его, вывернулась и снова оказалась над ним. Они сплетались, превращаясь в одно целое, торопили и одновременно продлевали миг, словно вели неистовую борьбу между собой. Акт близости у них превращался в поединок страстных соперников.
- Ты мой желанный кобель, - шептала Мака, трогая кончиком языка его ухо и больно царапая ноготками его спину: - Люби меня. Я ведьма. Я тебе никогда не надоем.
- Замолчи, сучка. - Он зарычал, дернулся и затих.
- Приплыл, мой солдатик. Получил свою девочку?
Он промолчал. Она освободилась от него, встала, взяла со столика сигареты, закурила и снова уселась на постель:
- Недели три будешь жить монахом. Выдержишь?
- Почему так долго? - Спросил Олег, стирая ладонью кровь с прокушенной губы.
- Помимо бизнеса надо с хатой в Москве разобраться. Присмотрела две квартирки на одном этаже. Хочу стены выломать и соединить две хаты вместе. Получится семь комнат.
- Куда столько?
Мака выпустила ему в лицо струйку дыма:
- Много - не мало. Приедешь, у тебя и личная спальня, и свой кабинет.
- Я собираюсь жить в своем доме на Вороньем холме.
- Когда приедешь в гости. Ты же знаешь, в Москве я теперь чаще, чем в Глухове. В нашем захолустье все, что можно, мы уже прихватили.
- Что значит - прихватили?
- Не придирайся к словам. - Она встала, взяла бутылку коньяка, налила себе и ему: - В Глухове и немец справится. Основные дела мои теперь в стольной. Надеюсь, будешь навещать свою девочку?
Олег пронаблюдал, как она мелкими глотками прикончила коньяк, залпом выпил свой и поморщился:
- Одной спальни нам для этого хватит.
- Дурачок. Я становлюсь бизнес-дамой. Иногда за день так натрахаешься с делами, что не до члена А тебе подавай по первому требованию. В отдельной и милому спокойно и мне хорошо.
- Черт с тобой. Делай, что хочешь.
- Я и делаю.
- Пойдем купаться.
- Пошли. Видишь, какая я послушная. - Она затушила сигарету, потянулась и, опустившись на колени, начала его целовать. Голенев прикрыл глаза и вновь ощутил желание. Приподнял ее и снова бросил на постель.
- Завелся?
- Сама завела, - рявкнул он, сжимая ее железной хваткой.
Через полчаса они все еще продолжали валяться. Мака зевнула и положила голову ему на грудь:
- Ты, наконец, доволен?
- Наверно.
- Кто-то собирался в море? Или мне показалось?
- Ты меня до смерти умотала. Сил нет двинуться.
Она встала и потянула его за руку:
- Нечего притворяться.
- Я не притворяюсь. - Он набросил на себя халат и остановился на пороге:
- Пошли?
- Иди первым, я нам полотенца возьму. - Она дождалась, пока он вышел и позвонила Светлане Таториной. - Привет, Светка. Я перевела на твой счет пять штук фунтов. Уеду, следи за каждым его шагом.
- Спасибо, не волнуйся. - Ответила лаборантка профессора Слоуна. Мака положила трубку и, прихватив из ванной два полотенца, вышла в сад. Когда она спустилась с крыльца, он уже плавал. Олег помахал ей рукой и поплыл к берегу. Она бросила полотенца на шезлонг, пачку сигарет на маленький столик и не спеша погрузилась в воду. На ее лице не дрогнул ни один мускул, хотя море еще не так сильно прогрелось, и чтобы окунуться, требовалось некоторое мужество. Она нырнула к нему, и они вместе проплыли метров триста вдоль берега, вернулись и выбрались на пляж. Мака замерзла. Олег взял полотенце и растер ей спину.
- Согрелась?
- Принеси коньяк. Я бы немного выпила.
Он принес бутылку и два бокала, уселся на шезлонг, посадил Маку себе на колени. Она потерлась щекой о его подбородок и потянулась к бутылке:
- Составишь мне компанию?
- Ты слишком много пьешь…
- Не больше тебя. Смотри, сам не спейся в этой английской дыре.
- Постараюсь.
- Сваришь мне кофе?
- Есть проблема.
- Какая?
- Тебе придется встать с моих колен.
- Не сейчас, попозже.
- Как скажешь.
- Купи яхту, - попросила она.
- Зачем? Мы скоро отсюда уедем. Получат ребята дипломы, и вперед. Тут хорошо, а дома лучше.
Она оглядела стриженый газон, что тянулся от особняка до самого пляжа, увитые плющом стены, каменное крыльцо с двумя массивными колоннами:
- Дом не продавай. Еще может пригодиться.
Олег удивился:
- Для чего? Я жду не дождусь дня отъезда. Слава Богу, уже скоро.
- Кто знает, еще бежать из России придется?
- С какой стати?
- Мало ли что… - Ответила она уклончиво.
- Не понял?
- Опять красные вернутся. Помнишь ГКЧП? У меня уже не та грудь, чтобы останавливать ею танки.
- Глупости.
- Насчет моей груди?
- Нет, насчет России. С грудью у тебя все в порядке.
- А с Россией нет?
- Я серьезно.
- Я тоже.
- Россия сегодня так повязана с Западом, что назад дороги нету. Да и кто хочет этого? Только пенсионеры.
Мака усмехнулась:
- Наши тупоголовые старцы мечтают проснуться в Советском Союзе. Ну ничего, скоро они повымрут и дышать станет легче.
- Откуда в тебе столько злости? Не тупоголовые, а несчастные. Проработали всю жизнь за гроши, а на старости лет их еще и ограбили.
- Сами виноваты. Как говорится, за что боролись… Ну, это я только тебе говорю. В Москве я другая, добрая и отзывчивая. Но все равно, твои старички зашоренные болваны.
- Не надо так о пожилых людях.
Мака сбросила с себя его руки, поднялась, уселась в свободный шезлонг и закурила:
- Подумаешь, обидели дедулек с бабульками. Их кино закончилось, пора кинотеатр освобождать.
- Ты куда лучше, когда молчишь, - вздохнул Голенев.
- Конечно, вам подавай куклу. Трахнул - и в сторону. Нет, мой милый, мы тоже кое-что можем и кое-что понимаем. Нравится вам это или нет. Вот приватизируем отели, увидишь, на что способна твоя Мака.
- Догадываюсь. Кстати, Нелидов прислал письмо, в конце месяца назначили аукцион.
- Без тебя знаю. Я все уже сделала.
- Что ты сделала?
- Припугнула кое-кого, чтобы не вздумали разевать рот на наш каравай. Я в ремонт этих сараев кучу денег впендюрила.
- Опять с бандитами связалась?
- Не волнуйся…
- Хотелось бы поконкретнее.
- Зачем тебе? Занимайся своими сынками, а я уж там как-нибудь разберусь. Ты, солдат, прекрасно устроился. Живешь здесь буржуем, а я на передовой веду сражение за наши общие бабки.
- Сколько раз говорил, нужна помощь, дай знать.
- Не жалуюсь, милый. Я девушка бездетная, времени у меня много. Просто напоминаю о том, кто чем занят.
Голенев промолчал, налил себе коньяку и разом выпил. Он всегда после близости с ней ощущал пустоту. И даже когда она оставалась рядом, ему казалось, что он совершенно один. Все менялось, стоило приехать из Москвы Ирочке или появиться в доме его мальчикам. Рядом с ними он переставал страдать от одиночества, которое после гибели Тони и Тихона все чаще наваливалось тяжелым камнем. С Макой все было не так. Олег не понимал почему, и злился. Его возлюбленная не только отдавала себя ему в постели. Она прекрасно справлялась с их делами. Общий капитал компаньонов возрастал год от года. Мака выкупила не один цементный завод в Глухове. Они владели акциями еще трех солидных предприятий. Но теплее с ней ему от этого не становилось. И после нескольких совместно проведенных дней, а особенно ночей, даже мысль о том, что она завтра летит в Москву, Олега не огорчала. "Мака права. Я отношусь к ней как к кукле", - с грустью подумал он о любовнице, поднялся и пошел варить ей кофе.
Глава 2
Ира брела по Старому Арбату, разглядывая витрины и лавки с сувенирами. Сегодня она сдала последний зачет по западной литературе, и сдала на отлично. Ей достался Теодор Драйзер. Две последних недели она часами штудировала его трилогию. Удивлялась сходству Америки времен "Финансиста" с нынешней родиной. Так и построила свою работу на сравнительном анализе. Профессор Неглянский пожал студентке руку и росчерком золотого пера украсил ее зачетную книжку. Девочки предлагали отметить конец сессии в кафе, но Ира отказалась. Хотелось побыть одной. На улице художники торговали своим талантом. Она остановилась возле лысоватого полненького творца, с интересом понаблюдала, как он создает карикатуру с высокого холеного мужчины. Действо казалось особенно комичным, поскольку натура держалась величественно, без тени улыбки, а на мольберте возникал злой шарж.
"Умный мужик. Он же видит, как его уродуют, и, кажется, доволен", - подумала Ира про заказчика, улыбнулась и пошла дальше. Следующую остановку совершила возле золоченой Турандот. Памятник персонажу Вахтанговского шлягера сверкал в лучах весеннего солнца. Возле него фотографировался чернокожий турист, а трое ребят бренчали на гитаре и что-то пели. Вокруг собралась небольшая толпа.
- Давайте после негра вместе сфотографируемся, - услышала она красивый баритон возле своего уха и оглянулась. Перед ней стоял тот самый мужчина, с которого рисовали карикатуру. Он и держал в руках свернутый лист ватмана.
Ира нахмурилась:
- Вы так знакомитесь с девушками?
- Как так? - Ответил он вопросом на вопрос.
- Предлагаете себя в качестве украшения?
- Я же красивый мужчина, - ответил он совершенно серьезно и, словно раздумывая, добавил: - Но вас украшать не надо, вы сами обворожительны.
- Не люблю фотографироваться. Извините.
- Жаль. Я себе уже сделал один подарок, захотелось и второго.
- Этот? - Ира кивнула на свернутый ватман.
- Да. Я сегодня родился.
- Поздравляю.
- Спасибо. Имелась альтернатива - собрать приятелей в ресторане и выслушать много слов о себе любимом. Но мне это показалось скучным, и я решил подарить себе день безделья. Ну, и немного милых сюрпризов.
- Как трогательно. Я должна войти в их число?
- Если вам это обидно, могу спеть вам серенаду. - Не дожидаясь ответа, протянул гитаристу пятьсот рублей одной купюрой и забрал у него гитару. Ира с интересом пронаблюдала за действиями незнакомого кавалера. Она уважала неординарность мыслей и поступков людей. Тем временем незнакомец провел пальцами по струнам, артистично прокашлялся и действительно запел: "От Севильи до Гренады в темном сумраке ночей раздаются серенады, раздается звон мечей…".
Прекрасный мягкий баритон никак не вязался с выражением его лица. Оно застыло в маске поющей заводной куклы. Исполнив всего два куплета, певец вернул гитару хозяину и обратился к ней за отзывом:
- Вам понравилось?
- Вы здорово поете. Почему прервали песню?
Он ей подмигнул:
- Когда хорошего слишком много, оно становится плохим. Не хотите фотографироваться, согласен на другой подарок. Пошли, перекусим. Я знаю тут хорошее кафе с грузинской кухней.
- На это я, пожалуй, согласна, но с одним условием.
- Заранее принимаю.
- Каждый платит за себя.
- На лету подрезаете крылья. Знаете, какой я богатый?
- Не знаю и знать не хочу. - Ответила Ира: - Где ваше кафе?
Они спустились в маленький подвальчик и уселись в нише. Кафе было оформлено в виде грота. В глубинах каменных стен стояли глиняные кувшины и старинные бутылки. Дневной свет едва проникал в маленькое окошко под потолком, и на каждом столе горел маленький светильник.
- Владимир Ясное солнышко, - представился незнакомец.
- Ира, студентка. У меня тоже сегодня почти праздник. Сдала последний зачет.
- Это великолепно. Давайте съедим по такому случаю два карских шашлыка. Здесь их хорошо готовят, - предложил Владимир.
- Заказывайте, что хотите, раз вы тут все знаете. Но мое условие остается в силе.
Владимир подозвал жестом официанта, распорядился насчет меню, и, когда тот удалился, спросил:
- Вы тоже богатая девушка?
Ира вздохнула:
- В деньгах меня родители не ограничивают.
- Что так грустно сообщаете столь оптимистическую информацию? Лучше, чтобы ограничивали?
- Не хочу об этом говорить.
- Дело хозяйское. А вот я очень богатый, и радуюсь этому каждый день. Люблю деньги.
Ира внимательно посмотрела на своего случайного кавалера, стараясь определить, шутит он или говорит серьезно. Но понять по лицу Владимира не смогла.
- Вам нравится морочить людям голову, - сделала она вывод.
- Я не только красив, но еще и загадочен. Думаете, лишь прелестным девам идет играть в тайны? Мужчины еще больше любят наводить тень на плетень. Но деньги я, правда, очень люблю. Деньги это свобода. А что может быть прекраснее свободы!
Ира подумала об отчиме:
- Я знаю человека, у которого денег много, а он раб.
- Это грустно, - ответил он и замолчал. Ей показалось, что на сей раз его слова прозвучали искренне. Официант принес на подносе бутылку вина и наполнил их бокалы.
Она тряхнула головой и трогательно сморщила носик:
- Ну что же… Давайте выпьем за ваш день рождения.
- И за ваш последний зачет. Теперь диплом?
- Да, теперь диплом. Но я суеверная и за это пить не буду.
- У нас и так достаточно поводов. - Он легонько коснулся ее бокала. Раздался тонкий мелодичный звон. Ира улыбнулась и сделала глоток. Вино пахло настоящим виноградом.
- Я такое пила в Италии.
- Путешествуете?
- Да, мама меня балует.
- А папа?
- Мой отец погиб в Афганистане.
- Простите. Не хотел вас расстраивать.
- Ничего. Я родного папу совсем не помню.
- Вас растит мама, и не ограничивает деньгами. Она занимается бизнесом?
- Моя мама директор детского дома. Но деньги в семье есть. У меня отчим мэр города.
- Надеюсь, не Москвы?
- Нет, что вы?! Я из маленького городка.
- Слава Богу! - Вырвалось у него непроизвольно.
- Вы так не любите московского мэра?
- Дело не в этом. Но с его дочкой я бы справлять свое рождение не хотел. Все хорошо в меру…
- Сколько вам сегодня исполнилось?
- Задаете нескромные вопросы.
- Вы же не женщина.
- Сорок четыре.
- Вы на три года старше его.
- Кого, если не секрет?
Ира внезапно покраснела и, чтобы скрыть смущение, пригубила вина:
- Секрет.
- Ой, как обидно.
- Что вам обидно?
- Я уже размечтался, что допою вам серенаду при луне под окнами. А ваше сердечко, оказывается, занято. Да еще и моим ровесником.
- А что это меняет?
- У зеленого юнца я бы вас отбил. А у мужика своих лет, не уверен. Да еще вы так смутились, что надежд у меня не осталось вовсе. Когда свадьба?
- Какая свадьба?
- Ваша со счастливым соперником. Я не могу поверить, что взрослый мужик, пленивший сердце такой прекрасной девушки, предложит ей стать своей любовницей. Он же не прохвост?
- Он замечательный. Таких теперь нет.
- Вы меня хороните заживо. Так когда свадьба?
- Не будет никакой свадьбы. Он даже не догадывается, что я о нем так думаю.
- Как, так?
- Как о мужчине своей мечты. И давайте закроем эту тему.
- Как хотите. К тому же вот и наши шашлыки. А баранину надо есть горячей. Хватайте ребрышко руками, и вгрызайтесь в горячую плоть. - И не дожидаясь ответа, Владимир показал пример. Ира посмотрела на него и тоже принялась за еду.
- Какой вкусный! Вы знаете толк в гастрономии.
- Я ужасный обжора. Только нормально поесть обычно некогда. Но сегодня мой день.
- Еще раз поздравляю.
- Еще раз спасибо. Пришла пора выпить.
Ира прикрыла свой бокал ладошкой:
- Мне больше не наливайте. С меня хватит.
- А я выпью. И выпью за мою прелестную весталку.
- Вы знаете про богиню Весту и ее жриц?
- А почему вас это удивляет?
- Да так. Вы вообще человек странный. Чем вы занимаетесь?
- Покойниками.
- Какой ужас! Вы шутите?
- Нисколько. Я специалист по уходу из этого мира.
Ира отодвинула тарелку:
- Вы меня напугали. Вы роете могилы?
- Тоже доходное дело, но им занимаются другие. Я работаю с остывшей плотью на предыдущей стадии.
- Вы священник?
- Я патологоанатом.
- Врач.
- Можно и так сказать. Но мне легче. Врачебная ошибка может дорого стоить живому пациенту, а покойнику навредить трудно.
- Все равно медик. - Она облегченно вздохнула и доела баранину.
- После шашлыка все же надо выпить. Раз ваше сердечко занято, предлагаю вам дружбу. Давайте за дружбу. - Он снова тихонько коснулся ее бокала, дослушал смолкающий звон и осушил свой. Ира допила остаток вина:
- Спасибо за компанию. Мне пора.
- Так рано?
- Для меня в самый раз.
- Разрешите, я вас провожу. Так хочется пройтись с вами по весеннему Арбату. Пусть мне сегодня прохожие завидуют. Они же не знают, что вы любите другого.
- Никого я не люблю. Попросите счет. - Она открыла сумочку и достала портмоне с деньгами.
- Послушайте, Ира. Вы можете презирать мужчин, но унижать их не имеете права. У нас в России пока не принято разрешать девушкам платить по счетам за угощение. Я не студент, и давайте не будем проявлять упрямство.
- Если вам так хочется, платите. Но провожать меня не надо.