"Сошлюсь на ностальгию по прошлому и попрошу изготовить точно такой же комод, запомнившийся мне с детства. Это будет хорошим предлогом для появления в цехе. Как говорил Наполеон, надо ввязаться в бой, а там уж видно будет. Наверняка у этой фирмы много заказов и появление ещё одного чудака - любителя антикварной мебели не вызовет подозрений."
Жарков не предполагал, что в ход его внешне логичных рассуждений вмешается его Величество Случай.
В этот момент, на другом конце города не спал, мучимый беспокойством Оборотень. Его разыгравшемуся воображению казалось, что в дом пришел с обыском Кондратов и, обнаружив огромную сумму денег, арестовывает его, сковав руки наручниками. И Оборотень начал возбужденно ходить из угла в угол по комнате: "Я действительно начинаю сходить с ума. Только ненормальный может хранить пачки крупных купюр так открыто в шкафу среди белья. Но в однокомнатной квартире мало места где можно их спрятать. А что если я обращусь к Храпову: пусть в своем цехе изготовят какой-нибудь предмет мебели с тайником. А то залезут в дом воришки и все мое богатство вмиг исчезнет. Завтра с утра позвоню Кондратову, скажу, что поехал отлавливать агента, который не явился на запланированную вчера встречу. А потом скажу, что агента не нашел: он третий день в запое. Так оно, кстати, и есть на самом деле: мне его жена сегодня по телефону рассказала".
Оборотень набрал телефон Храпова. Тот уже лег спать и едва сдержался, чтобы не нагрубить наглому менту, беспокоящему его в столь позднее время. Спросонья Храпов не сразу понял, о чем его просит сыщик. Но когда до его сознания дошло, что тот хочет изготовить тайник в письменном столе, пришел в настоящее бешенство.
"Мы договаривались с этим отмороженным сыщиком, что он ко мне домой будет звонить лишь в крайнем случае. А он совсем свихнулся из-за свалившихся на него огромных денег. Теперь не знает куда их спрятать. Во истину правда: богатые тоже плачут".
Едва сдержавшись, Храпов терпеливо пояснил: Цех принимает заказы только через меня. Я с утра позвоню Михеичу, чтобы принял заказ. Он там главный мастер. Предупрежу, что вы подъедете и обо всем с ним договоритесь.
Не дослушав слов благодарности, Храпов бросил трубку. Взглянул на часы: был уже двенадцатый час ночи: "Похоже у мента действительно крыша поехала. Мне следовало об этом сразу догадаться. Чокнулся на мечте о внезапном богатстве. Явился нежданно-негаданно ко мне, продал служебные секреты, предупредил об опасности. А потом, боясь потерять огромные, ценой предательства добытые деньги принялся приговаривать к смерти любого, представляющего опасность для его богатства. Иметь в союзниках такого отмороженного психа довольно опасно. Надо подумать, стоит продолжать с ним сотрудничать или избрать иной вариант."
Храпов вновь посмотрел на часы: большая стрелка приближалась к двенадцати. Он ещё раз смачно выругался и погасил свет.
Жарков, встав рано утром, начал тщательно готовится к визиту в цех по изготовлению мебели. Он надел свой лучший самый дорогой костюм и вытащил из вазочки на шкафу, спрятанные на черный день пятьсот долларов. Ему хотелось произвести впечатление солидного кредитоспособного заказчика. У Жаркова не было четкого плана и он надеялся, что разберется на месте и будет действовать, исходя из обстановки. Хотя понимал, что идти туда без предварительной разведки опасно и может привести к непредсказумым осложнениям.
Где находится цех по изготовлению мебели Жарков знал лишь ориентировочно и потому долго бродил среди однотипных четырехэтажных домов, построенных ещё в сороковые годы для рабочих оборонного завода, возведенного на окраине Москвы. Никто из опрашиваемых им встреченных людей не мог ответить, где находится цех по изготовлению мебели. Все пожимали плечами и отвечали, что кроме завода по обработке металла, корпуса которого виднелись вдалеке, в этом месте нет никаких предприятий. И лишь пожилой пьяница с всклокоченными волосами и тяжелым мутным взглядом глухо пробубнил: Иди вон туда, в крайний дом. Там в подвале ребята мебель делают. Я им иногда помогаю сгружать доски.
Жарков успел сделать несколько шагов, когда пьяница его окликнул: Эй, командир, дай на пиво, сколько можешь. Получив пятирублевую монету, довольно оживился и посоветовал: Зайдешь в третий подъезд от угла. Там у них проходная, а в других подъездах все наглухо заделано. Каждый месяц пожарнику по тысяче отстегивают, чтобы цех не закрыли. Ты что туда наниматься идешь?
- С чего ты решил?
- Клиенты к ним все больше на иномарках подъезжают и с охраной, а ты один и пешком идешь. К тому же я разговор слыхал, что им ещё один краснодеревщик нужен: заказов много на мебель под старину поступать стало.
Жарков почувствовал себя несколько уязвленным: "Трещит легенда по швам: даже опустившийся пьяница меня за серьезного бизнесмена не принимает. Надо на ходу перестраиваться. Сыграю под военного в отставке, которого беспокоят трогательные воспоминания детства".
Описание алкаша оказалось точным: толкнув дверь третьего подъезда, Жарков сразу увидел несколько ступеней вниз, ведущих к железной двери в середине которой имелось закрытое окошко. Жарков резко надавил кнопку звонка. Тут же отворилось окошко и он увидел хмурое настороженное лицо охранника в темно-серой форме, напоминающей милицейскую. Старший страж смотрел на посетителя неприветливо: К кому?
- Я по поводу заказа комода.
- Предварительная договоренность есть?
Ответ надо было давать немедленно и Жарков, решив не тратить время на объяснение с охранником, ответил как можно увереннее: Да, разумеется.
Охранник, повернув голову в сторону крикнул кому-то невидимому для Жаркова: Михеич, тут пришли делать заказ, говорят. что есть договоренность.
- Да мне недавно звонили. Я в курсе делаю, впусти.
И Жарков, сразу поняв, что его принимают за другого, смело шагнул в полуоткрытую дверь и пройдя в указанном охранником направлении увидел пожилого, невысокого, абсолютно лысого человека в темном ситцевом халате, стоящего в дверях небольшого помещения где работали четыре человека, собирающие длинную двуспальную кровать. Лысый бросил на Жаркова зоркий оценивающий взгляд и явно остался недоволен.
"Не понравился я Михеичу. Только зря надел свой самый нарядный костюм", - самоиронично подумал Жарков. И предупреждая опасные расспросы, сразу достал старую дедову фотографию и, показав её Михеичу, без тени сомнения заявил: Мне надо сделать точно такую же. Можете?
Михеич медлил с ответом: Изготовление копии старинного комода для классных умельцев цеха было несложно. Но посетитель должен был сказать, что его прислал Храпов. К тому же хозяин сказал, что прийдет мужик лет сорока, а этому любителю антиквариата явно далеко за шестьдесят.
И Михеич осторожно поинтересовался: Кто вас прислал сюда, ко мне?
Дальше врать было небезопасно и Жарков махнул рукой: Да, никто. Я сам пришел. Услышал о вашем искусстве и нагрянул. Очень уж мне захотелось иметь такой же комод как у деда. Вы не думайте, ничего дурного. Я - полковник в отставке. Пенсия у меня большая и подкопил немного во время службы. Так что смогу заплатить.
И заметив, что Михеич хочет его перебить, отрицательно мотая головой, для убедительной достоверности достал из кармана бумажник. Нарочито показав наличие у него долларов, предложил: Я могу оставить вам задаток.
Но Михеич, окончательно убедившись, что допустил ошибку, впустив в цех постороннего человека, был непреклонен: Мы не можем взять ваш заказ. У нас все виды работ на ближайшие полгода расписаны буквально по дням. Наведайтесь накануне Нового года. Мы будем брать заказы на следующие шесть месяцев.
Жарков, для виду сокрушенно покачав головой, направился к выходу. Но тут Михеич его окликнул: А знаете возможно кто-то откажется от своего заказа и мы сможем изготовить вам резной комод. Оставьте свой телефон и адрес.
Глаза Михеича смотрели на незваного посетителя с враждебной настороженностью.
"Ловушку мне строит. Если ему наврать адрес, то они сразу насторожатся. Придется назвать свои истинные данные. Это можно: Я пока ничего не наврал: являюсь полковником в отставке и на старом фото мой собственный дед запечатлен, а не чужой дядя. Даже если прознают, что я когда-то лет десять назад в милиции работал, то не страшно: могло же у сентиментального старика появиться чудаковатое желание постоянно видеть перед собой комод, напоминающий счастливое детство".
Назвавшись и продиктовав свой домашний адрес, Жарков направился к выходу и в тот момент, когда охранник приготовился выпустить его, с внешней стороны раздался стук в дверь. Хмурый страж открыл окошко и невидимый посетитель произнес четко и уверенно: Мне нужен Михеич. Я от Храпова. Он должен был с утра вам позвонить.
Охранник вопросительно посмотрел на Михеича и тот разрешающе кивнул лысой головой. Дверь распахнулась и Жарков посторонился, пропуская в узкий каменный коридор человека лет сорока с цепким настороженным взглядом.
Поспешно отвернувшись, Жарков, не прощаясь, проскользнул в дверь, стараясь унять учащенное сердцебиение: он узнал человека, с которым только, что столкнулся. Это был один из сотрудников отдела Кондратова, фотографию которого он видел вчера.
Новый посетитель как только за стариком закрылась дверь повернулся к Михеичу: Кто это был?
Вопрос звучал тревожно и резко. И Михеич, осознав необычность ситуации, послушно протянул листок с записью данных только что покинувшего их потенциального заказчика: Он хотел заказать старинный комод.
Едва взглянув на листок, Оборотень лихорадочно начал анализировать ситуацию: "Да, это Жарков. Я его узнал, хотя он немного поседел и пополнел за последние годы. Явно пришел сюда разнюхивать под своей настоящей фамилией. Ход в общем-то оправданный в данной ситуации. Вряд ли он меня знает: десять лет назад я ещё в отделении милиции по грязным баракам бегал, отлавливая мелкое жулье, а он уже в президиумах на совещаниях в управлении сидел. Но все равно встреча с ним лицом к лицу для меня опасна. Сюда Жарков наверняка наведался по заданию своего ученика Кондратова. И если он меня опознает, то оправдать свое появление в цехе фирмы, которую разрабатывал Фролов, я вряд ли смогу. Нельзя старику дать уйти!"
Приняв решение, Оборотень заспешил: Ты. Михеич, срочно позвони и сообщи Храпову все, что здесь увидел. Это человек подослан ментами. Скажи я ему потом перезвоню.
И повинуясь требовательному тону, Михеич достал из широкого кармана заляпанного пятнами лака халата мобильный телефон и начал судорожно набирать номер. Но его разговора с хозяином Оборотень уже не слышал. Проскочив мимо резво посторонившегося охранника, он бросился вслед Жаркову к единственной здесь на окраине автобусной остановке.
Жарков, покинув помещение цеха, действительно отправился туда. Но в пятидесяти метрах от бетонных стен остановки заметил будку телефона-автомата и поспешил к ней: ему не терпелось сообщить Кондратову о неожиданной встрече.
"Жаль, что он вчера нам показал все фотографии скопом, не назвав фамилий. Но все равно я смогу дать описание внешних данных и предатель теперь от нас не уйдет".
Но у Кондратова телефон не отвечал.
"Шляется где-то в самый нужный момент", - ворчливо подумал Жарков, хотя понимал, что несправедлив к сыщику, который наверняка выполняет очередное задание. Положив трубку, он в нетерпении решил позвонить своему давнему приятелю Бородину и хотя бы с ним поделиться успехом. Увлеченный набором номера Жарков поздно заметил приближающийся автобус. Бросив трубку, он поспешил к остановке, но опоздал. Измученный жарой водитель желто-синего автобуса не захотел ждать медленно бегущего старикана, неизвестно зачем вырядившегося в черный костюм в жаркую знойную погоду. И закрыв двери перед самым носом ветерана, он, сразу набрав высокую скорость, поспешил отъехать от остановки.
Глядя вслед, удаляющемуся прочь от опустевшей остановки автобусу, разъяренный Жарков пообещал самому себе: "Я обязательно на этого наглого гаденыша жалобу накатаю. Пусть премии лишат поганца, чтобы впредь так не поступал", - возмущенно подумал ветеран, все ещё мыслящий старыми доперестроечными представлениями. Он достал дрожащими от усталости пальцами маленький потрепанный блокнот и начал записывать номерной знак автобуса, водитель которого нанес ему незаслуженную обиду.
Увлеченный этим занятием он не заметил как к нему сзади приблизился недавно встреченный в цехе человек. На остановке кроме них двоих никого не было.
"Другого такого момента может и не быть", - мелькнуло в голове Оборотня и, повинуясь внезапно возникшему решению, он поднял камень и с размаху, не раздумывая нанес удар по затылку Жаркова. Тут же подхватив сразу обмякшее тело, поволок его за стоящую рядом на обочине трансформаторную будку. На то, чтобы вытащить из кармана старика документы и бумажник ушло всего несколько секунд. Для имитации грабежа этого было достаточно. И Оборотень, добивая старика, с размаху нанес ещё несколько ударов по голове остроконечным булыжником. Тут же быстро отбежав в сторону, вышел на обочину дороги и пошел прочь от остановки, возле которой нашел свою гибель Жарков. Вскоре послышался шум едущей в том же направлении к центру города автомашины.
Оборотень проголосовал и сразу огорошил водителя заманчивым предложением: Даю двести рублей за срочную доставку к Курскому вокзалу.
И водитель - пожилой мужик в грязной потной майке, поколебавшись лишь мгновение, кивнул: Залезай!
Нервно посматривая на часы, он сразу развил предельную скорость, выжимая из мотора своих "Жигулей" все что возможно.
- На поезд спешишь, а сам без вещей? - сделал попытку завязать разговор водитель.
- Я не уезжаю, а жену встречаю.
- На юг отправлял развлечься?
- Не зуди, попусту. Она к сестре в деревню ездила, - зло оборвал разговор Оборотень.
И водитель поняв, что выгодный пассажир не склонен к пустой болтовне, обиженно замолк.
Выйдя из машины на площади Курского вокзала. Оборотень подождал, когда водитель торопливо отъедет по своим делам, и направился в тоннель, ведущий к метро. Теперь ему надо было показаться на работе и доложить о безуспешном поиске своего негласного помощника.
Сидя в вагоне метро, он самодовольно подумал: "Найти водителя, проезжающего мимо места убийства и подвезшего случайного пассажира к вокзалу в многомиллионном городе будет практически невозможно. Да и что он сможет сказать о мужике, спешащем встречать жену после отпуска в деревне?"
Выйдя из метро напротив кинотеатра "Россия", Оборотень поспешил к телефону-автомату. Он знал, что Храпов ждет его звонка. Набрав уже ставший привычно знакомым за последние два дня номер, хвастливо доложил: Все в порядке. Проблемы больше не существует.
И повесив трубку на металлический рычажок, Оборотень довольно усмехнулся: пока ему везло и все удавалось. Он не знал, что Храпов на другом конце города уже принял решение: "Этот мент - отморозок, без колебаний, убивающий своих коллег, все больше становится для меня опасен. С ним надо решать вопрос кардинально. И чем скорее тем лучше".
Но неожиданное развитие событий заставило Храпова отложить на неопределенное время акцию против Оборотня.
Глава IV. Неожиданный поворот
Кондратов вышел от заместителя начальника Управления в мрачном настроении. Но обижаться на раздраженные упреки руководителя он не мог: потерять за три дня поочередно трех человек было непростительно.
- У тебя хоть есть какие-нибудь соображения? - зло осведомился полковник.
- Пока нет, но мы работаем. Думаю через неделю сумею вам доложить.
- Какая неделя?! Даю самое большее ещё три дня. Если не будет существенного прогресса в этом убойном деле, то пеняй на себя: забудем все твои прежние заслуги.
Когда Кондратов уже стоял в дверях, полковник несколько смягчил тон: Ты пойми, Кондратов, с меня тоже стружку наверху сняли. Дело взято на контроль в министерстве. Так что не обижайся. Я тебя очень прошу: постарайся разобраться поскорее. Если кто-нибудь из твоих ребят виновен, то не скрывай. Даю слово, взыскания накладывать не будем. Только ты сам найди виновного. Плохо будет, если тебя опередят. Тогда уж не обижайся: получишь по полной программе. И лично я тебя защищать не стану. А теперь ступай.
Кондратов раздраженно дернул плечом. Но сдержался и вышел из кабинета.
"Взысканиями пугает полковник. Да я к ним уже привык. Сначала наказывают, а потом через пару месяцев за удачное раскрытие очередного громкого дела выговоры снимают. Так что взыскание для меня все равно, что горчичник поставить: неприятно жжет, но знаешь что на пользу дела и скоро от него сможешь избавиться. А вот то, что полковник, даже особенно не вникая в дело догадался о предательстве в отделе - плохо! Мне совершенно не нужна широкая огласка: пусть Оборотень пока думает, что надежно подчистил хвосты и находится в безопасности".
Войдя к себе в кабинет, Кондратов взял листок бумаги и набросал схему, анализируя, где и кто находился именно в те моменты, когда совершилось очередное преступление. Проделанная работа несколько сузила круг подозреваемых, хотя и не давало стопроцентной убежденности в невиновности других сотрудников: "Убийства могли совершать и наемные киллеры, в то время как Оборотень сидел у меня в кабинете на совещании. Хотя это вряд ли могло быть: по крайней мере Фролова убил именно он. Жена Фролова Рита прямо сказала, что мужа вызвал из дома сотрудник нашего отдела. Жаль, что древняя старуха Обухова уперлась и отказывается опознавать убийцу Фролова. А может быть она действительно не видела лицо преступника? В это трудно поверить: машина, где застрелили Фролова стояла прямо под её окнами. Даже с учетом её близорукости, она вполне могла видеть убийцу: сама же говорила, что читает книги и смотрит телевизор при своем почтенном возрасте. Надо будет мне ещё раз съездить и попытаться уговорить её дать показания. Хотя вряд ли я добьюсь успеха: очень уж упрямая и своенравная старуха. К тому же сильно напугана".
Кондратов встал и прошелся по кабинету. В его голове зародилась пока ещё смутная идея. Она была заманчивой, но слишком рискованной. И Кондратов решил использовать её лишь в самом крайнем случае.
"Есть ещё иные возможности для изобличения фирмы "Нарцисс" и выявления Оборотня. Мне нужен новый помощник. Необходимо тайно подключить к разработке опытного сотрудника уголовного розыска и при этом не из нашего Управления. Позвоню я, пожалуй Ильину в отделение милиции".
Ильин трубку снял сразу. Услышав характерно звучащий сочный баритон Кондратова сразу насторожился. Подполковник обычно звонил, когда хотел подключить Ильин к выполнению сложного задания. И он не ошибся.
- Слушай, Валентин, ты мне очень нужен. Как у тебя с нагрузкой.
- Как всегда, выше головы. Звони моему начальству и договаривайся сам, чтобы отпустили в твое распоряжение.
- Это исключено. Никто не должен знать о нашем взаимодействии.
- Тогда это будет сложно. Я, сам понимаешь, ограничен временем. Но готов сделать все, что буду в состоянии. Могу подъехать к тебе в Управление сегодня после пяти вечера.