"Что же это?" – лихорадочно подумал Сурин и из последних сил рванул лопату. На этот раз она освободилась, и он увидел, как Молчанов рухнул на самую кромку берега, отделявшую его от воды. Он лежал с открытыми глазами. Но Сурин понял, что он уже мертв. И на душе сразу как-то стало легче. Долго он тут не задержится. Еще несколько ударов, надо обезобразить лицо, чтобы, если его найдут, то не смогли опознать. Тогда он даже не помнил, сколько раз ударил. Размахивая лопатой, остервенело бил ею по лицу и по рыжей голове, до тех пор, пока лицо не превратилось в кровавое месиво. Потом вырыл яму и в нее закопал труп. Остатки земли уже засыпал руками, потому что лопату он тоже зарыл. Хотелось избавиться от орудия преступления, и он избавился. Покончив с захоронением рыжего, Сурин посмотрел на свои руки. Не осталось ли на них крови. Крови на них не было, но он спустился к воде и тщательно вымыл их. Вскарабкавшись на берег, где стояла машина Молчанова, открыл дверь и сел за руль. Ключ был в замке зажигания. Барсетка с документами лежала на заднем сиденье. Сурин взял ее, открыл. Паспорт, водительское удостоверение – все было в ней. Хотя сейчас Сурина интересовал только паспорт. Он открыл его, вглядываясь в фотографию человека, которого только что убил.
– Что ж, на какое-то время мне придется побыть Молчановым Виктором Николаевичем. Только надо переклеить фотографию, – проговорил он и улыбнулся. Но тут же улыбка пропала. В какой-то момент луч солнца скользнул по фотографии, и Сурину показалось, будто на ней отразилась коварная улыбка убитого Молчанова. "Что за черт?" – подумал Сурин, быстро закрыв паспорт, положил его назад в барсетку и повернул ключ зажигания.
Мотор "Волги" завелся сразу.
Глава 6
Утром Людмила Игнатенко проснулась, как обычно, в половине восьмого. Муж еще спал. Чтобы не будить его, Людмила тихонько выскользнула из-под одеяла и крадучись, вышла из комнаты. Пошла в спальню, проведать пятилетнего сына Антошку.
Антошка лежал на кроватке, раскинув в стороны руки, и тихонько посапывал. Людмилу беспокоило, что в последнее время ребенок стал плохо спать. Жаловался, что по ночам ему снятся страшные сны. Даже случалось, слышала, как он плакал. Вот и этой ночью, наверняка, опять приснилось что-то пугающее. Видно ворочался с боку на бок и сбросил с себя одеяло.
Людмила укрыла сынишку одеялом, поцеловала в лобик и вышла, чтобы не разбудить. Пусть поспит. Сегодня было решено не водить его в садик. Муж, Алексей, обещал сводить его в зоопарк. Людмила не возражала. Вчера весь вечер сын с мужем клянчили, чтобы мама разрешила им пойти. Пришлось уступить. Чего не сделаешь, ради любимых. Только еще неизвестно, как придется оправдываться перед заведующей садиком. Дисциплина там, ох, хо, хо. Построже, чем на работе, и за каждый пропущенный ребенком день, приходится отчитываться на вопросы, по какой причине мальчик отсутствовал да не заболел ли он? Эти неприятные вопросы придется выслушать ей, а не мужу, Алексею, который редко появляется в садике. В основном, Антошку приводит туда и забирает, она, освобождая занятого супруга от этой обязанности.
На работу она заезжать не стала, решила, сразу поехать в банк. Вечером, разговаривая по телефону с директором Молчановым, сказала, чтобы машину с охранной сопровождения прислали туда. Директор не возражал и пообещал, что все будет исполнено в лучшем виде. Разговаривая с ним, в сознание главбуха закралось легкое сомнение. Судя по его голосу, не скажешь, что директор заболел настолько, что даже не в состоянии доехать с ней до банка. Его голос показался Людмиле, бодр и весел, чего по вечерам с мужчинами его возраста бывает редко. Но особенно по этому поводу голову забивать она не стала. Немного волновалась из-за суммы, которую предстояло получить. В ее понятии, за всем этим крылась какая-то нечистоплотность. Предприятие недавно зарегистрировано, еще толком не функционирует, и вдруг банк выделяет ему кредит да еще на такую астрономическую сумму. В подробности она пускаться не стала, и тем более расспрашивать об этом самого директора. Не хватало пробудить в нем зверя, который после неудавшейся попытки овладеть ею, станет лютым.
Когда она к назначенному времени приехала в банк, увидела возле входа стоящую темно-зеленую "Газель". В ней сидело четверо здоровяков, вооруженных помповыми ружьями. Вдобавок к этому, у каждого на поясе кобура с пистолетом. Они опытные сотрудники охранного предприятия специализирующегося на перевозке денег. Но все-таки у Людмилы, глядя на них, почему-то было не спокойно на душе. И причину этого беспокойства, она объяснить себе не могла. Удивляясь такому состоянию.
Коротко сказав охране:
– Ждите, – она направилась к стеклянным дверям банка, возле которых стоял милиционер, кажется, предупрежденный о ее визите. Потому что стоило Людмиле назвать свою фамилию и сказать с какого она предприятия, как милиционер снял трубку внутреннего телефона, и не прошло и полминуты, как к ним спустилась женщина, одетая в костюм больше напоминающий стюардессу, чем служащую банка.
Мило улыбнувшись, она представилась и спросила:
– Надеюсь, у вас паспорт с собой?
– Да, конечно, – Людмила достала из сумочки паспорт, показала.
Женщина сличила фотографию с лицом Людмилы.
– Надеюсь, чековая книжка у вас с собой? – поинтересовалась она, когда они уже шли по просторному коридору, истыканному дубовыми дверями, с табличками на каждой. Людмила не успевала прочесть, что было написано на каждой табличке. Здесь ей бывать еще не приходилось.
Людмила немного выглядела раздраженной. За кого ее принимает эта мадам. Издевается, что ли? Есть ли у нее чековая книжка?
– Разумеется с собой. Иначе бы, зачем я была тут, – ответила она. А женщина все с той дежурной улыбкой, проговорила, как бы извиняясь:
– Да вы не обижайтесь. Просто иногда, некоторые финансисты забывают. Приезжают так.
– Я не из таких, – заверила ее Людмила, стараясь казаться человеком деловым.
– Очень хорошо. Попрошу сюда, – женщина указала рукой на дверь, на которой было написано – отдел кредитования. – Вам необходимо подписать, кой, какие бумаги. После чего получите деньги. Всю сумму возьмете?
– Так велел директор, – сказала Людмила, скрыв от служительницы банка протяжный вздох. Сегодня у нее трудный денек. Придется повозиться тут.
На соблюдение всех формальностей, потребовалось минут двадцать. И только после того, как все они были соблюдены, Людмилу повели в подвальное помещение, чему она очень удивилась.
– А вы думали, что мы наши миллионы здесь храним, – показала женщина на коридор с дубовыми дверями. – Ничего подобного, – улыбнулась она все той, дежурной улыбкой. – Сейчас спустимся, и вы получите свои денежки.
Основное хранилище банка, оказалось в подвальном помещение похожем на бункер предусмотренный на случай ядерной войны. Толстые, массивные двери, которые можно пробить, разве что из тяжелой пушки. И везде решетки, глядя на которые сразу теряется всякая мысль, что их можно хоть чем-то спилить.
– Да, я совсем забыла вас спросить, во что вы положите деньги? – спросила женщина в костюме стюардессы, когда они уже вошли в хранилище, возле решетчатой двери которого их поджидал высокий мужчина в сером, слегка помятом костюме.
– Деньги?.. – замешкалась Людмила, только сейчас сообразив, что этот вопрос она попросту упустила.
– Милочка, ну не по карманам же вы рассуете четыре миллиона долларов.
Услышав про такую сумму, мужчина как бы удивленно повел бровями.
– Сколько, Алевтина Павловна? – спросил он у женщины.
Ему женщина улыбаться не стала. Видно своим сотрудникам она не улыбалась. Ласковой была только с клиентами банка.
– Четыре, – повторила она специально для мужчины, которого Людмила про себя назвала ключником, потому что, как только они появились тут, она сразу достал из кармана пиджака связку ключей.
– Ого, – протянул ключник. А Людмила растерянно взглянула на Алевтину Павловну, как бы пытаясь спросить, что ей теперь делать. Документы на получение суммы уже подписаны.
За Алевтину Павловну помог Людмиле все тот же ключник.
– У нас есть мешки, – сказал он и замолчал, как бы понимая, что лезет не в вое дело. Женщина обернулась к нему, строгим голосом спросила:
– Разве есть?
Ключник кивнул. А Алевтина Павловна обернулась к растерянной Людмиле. Сказала миролюбиво:
– Считайте, что вам повезло. Только мешки придется вернуть.
Людмила сразу повеселела. И Алевтина Павловна и ключник, теперь казались ей милейшими людьми.
– Да, да, – с радостью проговорила она. – Мы обязательно вернем. Так вот получилось, – развела она руками. – Мы еще ни разу не получали такую сумму…
Алевтина Павловна не стала выслушивать ее объяснения, махнула рукой.
– Ладно. Андрей Витальевич, – обратилась она к ключнику, – выдай требуемую сумму. Это главный бухгалтер "Орбиты сервис". Документы в порядке.
Ключник кивнул и загремел ключами, отпирая небольшую ячейку, похожу на те, какие бывают в камерах хранения. Только в этой дверка была побольше. В ячейке находилось десять выдвижных ящиков, в которых стопками лежали пачки долларов. В каждом ящике по миллиону сто долларовых купюр. Ключник выдвинул четыре ящика. Достал брезентовый мешок, похожий на инкассаторскую сумку и стал на глазах Людмилы, перекладывать в него содержимое каждого ящика.
Людмила едва успевала следить за быстрыми движениями ключника. Пачки, одна за другой, летели в мешок.
– Сколько в каждой пачке? – спросила она на всякий случай.
– В каждой пачке по тысяче сто долларовых купюр, – ответил ключник, не взглянув на нее. Он сосредоточенно смотрел на то, как наполняется мешок. Один. Потом, второй. Когда содержимое четырех ящиков перекочевало в оба мешка, ключник защелкнул на каждом металлические застежки, опломбировал каждую и, повернув к Людмиле чуть вспотевшее, малость бледное лицо, улыбнулся.
– Все. Можете забирать.
Людмила растеряно взглянула на Алевтину Павловну.
– Как же я отсюда выволоку эти мешки? – спросила она.
Женщина опять послала ей дежурную улыбку.
– Милочка, зачем же выволакивать их. У нас для этого имеется лифт. Сейчас мы поднимем на нем ваши мешки. А там вам их погрузят в машину. Надеюсь, машина-то у вас имеется. А то мы можем предоставить свою, но за отдельную плату, – засмеялась она, обернувшись к ключнику. – Андрей, давай, подними нам деньги наверх, – попросила она ключника.
Тот подошел к двери, на которую Людмила и не обратила внимания, когда вошла сюда. Ключник нажал кнопку на стене рядом с дверью, и дверь открылась. За ней оказалась кабина лифта, похожий был в доме, где жила Людмила. Только в отличие от того, домового, эта кабина блистала чистотой.
Ключник уложил в нее один мешок, потом второй. Нажал ту же самую кнопку, и дверь закрылась. Сам он не поехал, остался в подвальном помещении.
– Ну, все. Пойдемте наверх. Сейчас ваши денежки будут там, – сказала Алевтина Павловна, выводя Людмилу на лестницу, по которой они только что спускались сюда.
* * *
Охранники, выделенные для перевозки денег, похоже, свою работу знали на зубок. Водитель подогнал "Газель" к самым дверям банка. Двое амбалов выскочили и пошли за деньгами, а двое других, держа в руках помповики наизготовку, осматривали часть улицы, прилегающей к банку. Когда мешки с деньгами были уложены в "Газель" и Людмила села на сиденье, все четверо запрыгнули, и машина быстро рванула с места. По рации, старший группы сообщил, своему дежурному, что деньги получены, и они возвращаются.
Людмила облегченно вздохнула. Наполовину дело было сделано. Осталось совсем немного, привезти, эти проклятые четыре "лимона", сдать кассиру в сейф и пусть директор Молчанов распоряжается ими, как хочет. Так думала она, поглядывая в окно на быстро мелькавший поток машин. Ехать им не так уж и далеко. Если бы не светофоры, которые понатыканы на каждом перекрестке, вся езда заняла бы не менее сорока минут. А так, пожалуй, придется затратить на дорогу около часа. Хотя, судя по всему, скучать ей не удастся. Все четверо мордоворотов в пятнистых камуфляжах, не стесняясь ее, по очереди травили похабные анекдоты и при этом надрывали животы от смеха. Лично Людмила, ничего в их похабщине смешного не находила. Но уши затыкать не станешь. Приходилось слушать, хотя бы для того, чтобы не скучать.
На очередном перекрестке, водитель чуть отвлекся, обернулся к приятелям, а Людмила посмотрела в боковое окно и вдруг увидела человека, на лице которого была одета черная маска с прорезями для глаз. Такие, обычно носят спецназовцы, или… Об другом ей думать не хотелось. Она видела, с какой решительностью сквозь узкие прорези, на нее смотрят глаза того человека. Глаза человека, готового на самую жестокую крайность.
Она посмотрела в боковое окно, находящееся рядом с водителем и возле него увидела точно такую же маску. Только человек, лицо которого она скрывала, глядел не на Людмилу, а на мордастого водителя, раскрывшего от смеха рот. Ей стало вдруг невыносимо страшно, в ожидании того, что сейчас должно случиться что-то ужасное. А эти четверо, отвлеклись, сидят, гогочут и ничего не замечают. Но может, все это не так? Может это только кажется ей? Людмила закрыла глаза и потрясла головой. И услышала негромкий хлопок. Открыла глаза, увидела, у водителя из прострелянной головы, струйкой брызжет кровь. Прямо на лобовое стекло. А сам он начинает валиться на нее.
Позади, в салоне "Газели" началась возня. Кажется, охранники хватали оружие. И вдруг резко открылась боковая дверь и послышалась стрекотня автоматов. Лихие охранники даже не успели выстрелить. Они не ожидали нападения, и когда это произошло, растерялись. Зато не растерялись те, кто напал на них. Они расстреляли всех до единого охранника, в довершение, каждому, всадив в голову по несколько пуль.
Людмила даже не могла определить, сколько их было. Видела только рядом стоящую бежевую "шестерку", в которую люди в масках быстро забросили мешки с деньгами. И все это произошло так быстро, что Людмила просто не могла придти в себя. Кровь, трупы охранников, быстрые, но без излишней суеты, действия нападавших. В какой-то момент, она даже почувствовала, будто ее вообще здесь нет. А все происходящее, есть ничто иное, как кадр из жуткого фильма. Людмила такие не любила. Кровь, насилие. И вот сейчас она возьмет да и уйдет. Не будет досматривать финала.
И в этот момент она увидела опять прямо перед собой маску. Она не могла определить, тот ли это был человек, или другой. Понять было сложно. Одеты они все одинаково. У всех, одинаковые маски. Только один, как ей показалось, был чуть повыше других, да и в плечах пошире. Она пригляделась. Кажется, к ней сейчас подскочил он.
Пару секунд он разглядывал ее, а потом произнес с сожалением:
– Извини, подруга.
Короткая очередь вспорола обшивку двери, за которой сидела Людмила. Она вздрогнула от боли и повалилась на истекавшего кровью водителя.
– Уходим, – крикнул человек в маске, после того, как прикончил женщину, сидящую на переднем сиденье рядом с водителем и на ходу запрыгнул в "шестерку", которая уже стала набирать скорость.
Никто из водителей машин, стоящих на перекрестке, даже не попытался вмешаться. Да и кому охота получить пулю. Если нападавшие не раздумывая расстреляли всех, кто был в "Газели", то и тех, кто вмешается не оставят в живых. Но кто-то из сознательных граждан, скорее всего по мобильнику, сообщил о случившемся в милицию и "скорую помощь". И вдалеке послышалось заунывное завывание милицейской сирены.
Глава 7
Ему не исполнилось еще и двадцать три, когда он угодил на пермскую зону. Срок Коляну Серову светил немалый. Взяли его за разбойное нападение. В общем-то обычное дело, Колян с пацанами, такими же детдомовскими как и он, на Горьковском шоссе, на подъезде к Москве, тормознули "Газель" груженую вяленой осетриной. Кооператоры из Нижнего Новгорода везли свой товар в столицу и неудачно остановились. Как потом выяснилось на суде, старшим у них был мужик с рыбьей фамилией – Карасев. Изо всех нападавших пяти человек, он хорошо запомнил только одного Серова, и то только потому, что Колян пару раз заехал ему по нахальной роже. Двое других кооператоров не стали испытывать судьбу и по первому требованию бандитов, легли, уткнувшись своими физиономиями в песок. Зря тогда Колян не послушал Виталика Прошкина. Проша сразу предложил не возиться с кооператорами, прикончить всех троих, а трупы выбросить в кусты. Но Колян принял другое решение, поверив на слово Карасеву, что никто из них не побежит в ментовку с заявой. Никто из членов банды против решения Серого возражать не стал. А Карась не сдержал своего слова. Через неделю Коляна Серова при проверке документов, задержали менты. Он подходил по описаниям под приметы человека, напавшего на кооператоров. Потом очная ставка с Карасевым. Тому хватило одного короткого взгляда, чтобы опознать бандита.
Но адвокат оказался, молодцом. Не зря ему пацаны большие "бабки" отвалили. Сумел добиться, чтобы Коляну дали по минималке. А минималкой, оказались пять лет, которые Колян от звонка до звонка провел за решетчатым забором из колючей проволоки. И каково же было его удивление, когда после трех лет отсидки, он встретил на зоне того самого Карася. Туда кооператор угодил за растрату. Правда, сам Карась поначалу не узнал Коляна. Изменился парень. Ростом все тот же. И в плечах даже, вроде, как шире стал. А вот лицом постарел. И в волосах уже появилась ранняя седина. И когда он остановил Карася на лесосеке и напомнил о себе несколькими ударами в челюсть, после которых всех передних зубов, как не бывало, тот вспомнил Серого. А, вспомнив, испугался. Поначалу Карась крутого из себя корчил. Фамилии известных воров называл, с которыми якобы он в хороших отношениях. А тут перед Коляном на коленях ползал, умолял о пощаде. Но Серый так ничего и не ответил ему. Пнул кирзовым сапогом в бок, как собаку. А вечером на поверке вдруг в отряде не досчитались одного заключенного. Им оказался Карасев. Администрация не стала вдаваться в подробности, при каких обстоятельствах заключенный Карасев напоролся на сук. Списали, как по собственной неосторожности. Перелазил через поваленную сосну, а нога и соскочила, заключенный упал и прямо животом на острый сучок. Тут же по отряду прошел слушок, будто кто-то видел, как все было на самом деле. Но до администрации этот слух так и не дошел. Боялись зеки Серого. Он хоть и молодой, но жестокий. Враз припороть может. А кому охота отправляться вслед за Карасевым.