Глава 14
В столицу Ольга Мареева приехала с единственной целью, поступить в московский университет. Еще учась в школе в своем родном городе Иванове, мечтала стать журналистом. И чтоб непременно попасть работать на телевидение. Но судьба распорядилась иначе. Сдав все экзамены, она вдруг увидела себя в списке не зачисленных абитуриентов, не прошедших по конкурсу. Отчаянью не было предела. Но Ольга была не из тех, кто легко сдается. Решила попытать счастья на следующий год. А пока, чтобы не тратить этот год впустую, быстренько подала документы в текстильную академию на факультет – экономика и финансы. Еще живя в своем родном Иванове, слышала, что поступить туда несложно. К тому же при академии имеется общежитие, что само по себе было большим плюсом, и не надо бегать по Москве в поисках дешевого жилья.
Экзамены в академию она сдала на отлично. А проучась год, решила не испытывать судьбу и махнула рукой на журналистику. В принципе, если повезет, можно и после окончания академии хорошо пристроиться. А Ольге, можно сказать, повезло. После окончания первого курса, ей и еще двум студенткам, как самым преуспевающим отличницам факультета, предложили на время летних каникул поработать в Авто-банке. И предложил не кто-нибудь, а сам управляющий банком, Щавелев Вадим Николаевич. Его Ольга видела несколько раз в академии. Узнала в деканате, что Щавелев крупный банкир и к тому же постоянный спонсор их академии.
Каждая из молоденьких студенток мечтала понравиться богатенькому дяде, но, повезло изо всех только одной Ольге. Несколько раз, встретившись в коридорах академии, улыбнулась ему. И этого оказалось достаточно, чтобы банкир обратил внимания на молодую стройную красотку.
Щавелев был не женат, и Ольга по наивности загорелась мечтой, стать ему верной спутницей жизни. К тому же банкир часто приглашал ее к себе в загородный дом. Там они в уединении от посторонних глаз, занимались с ним любовью. В сексе Вадим далеко уступал нахрапистым студентам академии, со многими из которых Ольга уже успела переспать, но она всячески делала вид, что более сексуального мужчину еще не встречала. Похоже, это нравилось банкиру. В благодарность за ее ласки, он делал Ольге щедрые подарки, чему очень завидовали подруги по факультету. И она уже готова была поверить, что является для банкира, нечто большим, чем просто девушка для развлечений, как однажды удивилась его предложению. Прозвучало оно после того, как по обыкновению Щавелев удовлетворив свою похоть, скатился с Ольги и, развалившись на широченной кровати, на которой хватило бы места для пятерых, вдруг сказал:
– Скажи мне, Оля, я могу рассчитывать на твою помощь в одном щепетильном деле?
Ольга еще как следует, не отошла от бурного секса. На этот раз банкир оказался в постели просто великолепен. Перед тем, как заняться с нею любовью, проглотил пару таблеток виагры. Поэтому его сил хватило на то, чтобы сполна удовлетворить ненасытную молоденькую самку. Услышав его просьбу, Ольга не решилась разочаровать банкира.
– Ну, разумеется, – не раздумывая, сказала она. А Щавелев улыбнулся.
– Знаешь, я был уверен, что ты не откажешься. Ты, хорошая девочка.
– Не откажусь, – подтвердила свое согласие Ольга и спросила: – И в чем же будет заключаться моя помощь в твоем щепетильном деле? Хотелось бы узнать. – В ее глазах появилось любопытство.
Щавелев не ответил сразу. Сначала закурил. Дал ей сигарету. И когда она закурила тоже, неторопливо, с неким самодовольством, как человек, высоко парящий над серой толпой, проговорил:
– Да преподаватель у вас есть один… Сурин его фамилия.
Ольга от удивления вскинула брови.
– Есть. Валентин Михайлович. Добрейший мужик. Даже если не знаешь предмета, никогда двойку не поставит.
Щавелев снисходительно улыбнулся.
– Тоже мне, показатель доброты. Если бы он тебя с головы до ног долларами завалил, тогда бы другое дело.
Ольга рассмеялась.
– Откуда у него доллары. Он гол, как сокол. Много ли на своей литературе заработает. А почему ты заговорил о нем? – спросила она, не понимая, какой может быть интерес у богатого банкира к преподавателю литературы.
– Он мне нужен, – сказал банкир, удивив тем самым девушку. От удивления она даже на какое-то время утратила способность нормально рассуждать. И на всякий случай решила переспросить:
– Кто? Сурин? Тебе?
Щавелев кивнул.
– Сурин. Мне.
Ольга недоверчиво усмехнулась. Сначала подумала, что Щавелев шутит. Но потом увидела, что нет. Лицо у него слишком серьезное сейчас и сам банкир, судя по всему, не расположен шутить. На всякий случай, предупредила:
– Знаешь, все на кафедре считают его полным неудачником и тупицей.
Щавелев улыбнулся.
– Должен заметить тебе, детка, что из тупиц тоже можно извлекать пользу. Надо только знать, как это сделать, – сказал поучительно банкир. А Ольга психанула. Не нравилось, когда кто-то называл ее деткой. Видела в этом что-то унизительное для себя. Это слово применительно к несмышленышу ребенку, а она – молодая леди.
– Не называй меня так, – сказала она, молча докурила сигарету, потом спросила: – Не понимаю только, тебе нужен Сурин, а я-то тут при чем?
– Ты должна сделать так, чтобы его уволили с работы, – как ни в чем не бывало, проговорил Щавелев, притушив сигарету о пепельницу. А Ольга раскрыла от удивления рот. Во, дает, любовничек. Такое сказанул.
– И каким же образом, интересно, я это сделаю? – спросила девушка.
Щавелев притронулся к жесткому пучку волос, скрывающих лобок внизу живота Ольги, и улыбнувшись, сказал:
– Вот этим, милая.
Ольга не поняла, уставилась на него.
– То есть?.. Ты хочешь сказать… – начала она и не договорила.
– Да, детка. Ты должна совратить вашего Валентина Михайловича. Затащить его в постель, а потом заявиться к ректору академии и рассказать о развратных действиях преподавателя литературы, в результате которых, ты стала беременной. Беременность я тебе гарантирую, – похабно захохотал банкир.
– Что? Я – беременной? – Ольга села на постели. Все, что предлагал ей Щавелев, было в высшей степени подло. И не только по отношению к Сурину, но и к ней. Тут же она поняла еще одно и самое, пожалуй, важное: ей никогда не стать спутницей жизни этого денежного дяди. Даже при всей ее красоте и старании, хоть сколько-нибудь приблизиться к нему. Он всегда будет держать ее, как дешевую девицу, готовую по первому требованию хозяина безропотно исполнить любую его нужду. И в этом она, прежде всего, виновата сама. Не так повела себя с самого начала с ним. Легко и дешево продалась.
Щавелев достал из кармана пиджака бумажник, извлек из него десять сто долларовых купюр.
– Это тебе за твою помощь, – сказал он, протягивая Ольге деньги.
Ольга молчала. Хотелось порвать эти десять бумажек на мелкие клочья и швырнуть самонадеянному мерзавцу в лицо. Чтобы знал, она не какая-нибудь дешевка и у нее тоже есть достоинство. Но вместо этого, она взяла доллары и положила в свою сумочку.
На экзамен по литературе, который принимал у них Сурин Валентин Михайлович, она вошла последней. Взяла билет, села за первый стол перед преподавателем. Чувствовала себя подловато. Хотелось, взять и рассказать все Сурину. Но она вспомнила про доллары, которые ей дал Щавелев, и ничего не рассказала. Не раз замечала, какие неравнодушные взгляды бросал на нее преподаватель литературы. Знала, что нравится ему. Иногда даже пользовалась этим, но не для того, чтобы получить хорошую оценку. Литературу она любила и знала. Ее саму забавлял легкий флирт с преподавателем. И сейчас, заметив в его взгляде нечто большее, чем простой интерес к студентке, подумала: "Все мужики, кобели. И даже этот" На Сурина она глянула с сожалением. Не знала, во что хочет втянуть его Щавелев, но нисколько не сомневалась, что этот добрый, тихий человек – жертва. И для него все начнется сейчас. Она тихонечко вздохнула и нарочно уронила со стола авторучку.
Сурин сидел, наклонившись над учебником. Ольга нырнула под стол, как будто за авторучкой. Но вместо авторучки в ее руках оказался другой предмет, стоило ей лишь расстегнуть молнию на брюках Сурина.
Со Щавелевым они расстались. Поначалу Ольга пыталась ему звонить, но всякий раз секретарша отвечала, что управляющий занят. Из академии ей пришлось уйти. Почти следом за Суриным. Теперь уже об учебе она и не думала, устроилась на работу. Благодаря привлекательной внешности, ее взяли официанткой в ресторан "Прага". И там однажды Ольга увидела Щавелева. Банкир не заметил ее по одной простой причине, не ожидал, что Ольга работает там, К тому же она не обслуживала его столик. А сама Ольга всячески старалась, чтобы банкир и сидящий с ним за столиком человек, не узнали ее. Тем вторым был Валентин Михайлович Сурин. Глядя на то, с каким упоением ему Щавелев что-то рассказывает, ее одолевало одно желание: предупредить Сурина, чтобы он не связывался с этим коварным банкиром. И однажды Ольга набралась мужества и пришла к Сурину, но его соседка по лестничной площадке сказала, что с некоторых пор Валентина Михайловича что-то не видно. Тогда Ольга оставила свой телефон и попросила, чтобы Сурин, когда появится здесь, перезвонил ей. Но он так и не позвонил.
* * *
Ольга несколько удивилась, посмотрев в глазок двери и увидев на лестничной площадке человека, одетого в куртку, похожую на спецовку. И немного рассердилась. Что ему, вообще, надо тут? Можно было еще часа два поспать. А этот тип разбудил ее.
– Кто? – спросила она, раздирая отяжелевшие от спанья веки.
– Сантехник, – ответил из-за двери человек, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– А, а, – протянула Ольга, зевнув. Поздно вернулась с работы, теперь чувствовала себя невыспанной. Открыла дверь, и уже когда сделала это, подумала: "Какой сантехник? Я не вызывала никакого сантехника. Если только квартирная хозяйка". Об этом она хотела спросить у самого сантехника, но, довольно сильно оттолкнув ее, он вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.
– Да вы что? Чего себе позволяете? Убирайтесь отсюда вон. Немедленно, – Ольга сердито указала на дверь. Терпеть такое хамское поведение она не намерена. Но вошедший рассмеялся. Похоже, упрямство, с которым Ольга пыталась выпроводить его из квартиры, было забавным. По крайней мере, для него в первую минуту, другую. Потом ему это надоело, и он довольно резко произнес:
– Заткнись.
Ольга вытаращила глаза. Не привыкла к такому обращению.
– Что? Да вы… Да ты…
– Я сказал, заткнись, сучка, – повторил вошедший с надменной улыбкой. – Я не сантехник…
– Что? Не сантехник? – теперь до Ольги дошло, что от сантехника в этом хаме разве что спецовочная куртка. И то, если присмотреться, она не очень-то и смахивает на спецовочную. Тогда, кто этот нахал, ворвавшийся к ней и чего ему надо. И она, теряясь, спросила:
– В таком случаи, кто вы?
Он пристально уставился ей в глаза.
– Я – твоя смерть.
– Что? Вы ненормальный? – вскрикнула девушка, принимая этого человека за психа. Поговаривали, что с недавних пор тут в районе, объявился такой. Шастает по квартирам, насилует девушек и молодых женщин, а потом убивает. И как же она об этом не подумала раньше? Всему виной хозяйка, у которой Ольга снимала эту квартиру под частную. Приходила два дня назад, сказала, будто труба под ванной подтекает. И надо сантехника вызвать. Вот и приняла Ольга этого типа за сантехника.
Не обращая внимания на ее вопрос, человек проговорил:
– Готов выполнить твою последнюю волю. Ты как предпочитаешь умереть? От выстрела в голову? Или предпочитаешь менее болезненно? Могу пережать тебе сонную артерию, и ты ничего не почувствуешь. Уверяю, твоя смерть будет похожа на сон. Глубокий и безмятежный, как у младенца.
– Да… да вы с ума сошли! – Ольга отступила к стенке, на которой висело зеркало с полочкой. На этой полочке она обычно оставляла свои принадлежности для макияжа. Удобно, а главное не надо бегать по комнате, все под рукой, губная помада, тональные крема, тушь для ресниц. Она покосилась на полку. Несколько дней назад купила в переходе баллончик с нервно-паралитическим газом. Так, во всяком случаи, уверял ее продавец, парень в пятнистом камуфляже. Ольге давно хотелось заиметь такой. Возвращалась всегда поздно, а мужичье здесь очень падкое на красивых девушек, и за то время, пока работала в ресторане, ее пару раз чуть не изнасиловали. Один раз сволочь таксист. Тогда она едва отбилась, убежала, оставив сумочку в машине. А другой раз в подъезде. Привязался какой-то наркоман. В случаи с ним, помогла соседка с первого этажа. Услышав сдавленные крики Ольги, она вышла на площадку. Но не так, а с огромной овчаркой, при виде которой наркоман сразу позабыл о своих намерениях. Тогда и было решено приобрести для самообороны этот баллончик. Ольге его еще не доводилось применять. Она покосилась на него, решив попробовать испытать его на этом болване. Хорошо, что продавец рассказал, как надо им пользоваться.
Она быстро схватила баллончик в правую руку, шагнула чуть в сторону коридора, чтобы отдалиться от психа. Тот поначалу не понял, чего пытается проделать девушка, а когда понял, получил в лицо тугую струю газа. Моментально закрыл лицо руками, попятился назад, но уперевшись спиной в дверь, рухнул на колени. Секунду другую, и он скорчился на коврике в прихожей.
Ольга хотела перескочить через него, но потом поняла, он развалился так, что невозможно открыть дверь. Остается один выход, хотя и не самый удачный, прыгать с балкона. Третий этаж, в общем-то, невысоко, хотя нет гарантий, что при прыжке она не переломает себе что-нибудь. Зато останется жива. А этот псих вряд ли оставит ее в живых.
Кажется, продавец все-таки надул ее, когда говорил, что газ в баллончике нервно-паралитический. Уж слишком быстро пришел в себя псих. Он еще не поднялся с коврика, когда Ольга увидела в его руке пистолет с набалдашником на конце ствола.
– У, сука! – прокашлявшись, прохрипел псих и выстрелил в нее. Ольга едва успела заскочить в дальнюю комнату. В ней была дверь выходящая на балкон. Летом Ольга редко закрывала ее. Она и сейчас оказалась открытой. Зато другую дверь, которая отделяла комнату от коридора, заперла на замок. До нее хозяйка сдавала эту квартиру двум разным людям. И тот, кто жил в этой комнате, вставил в дверь врезной замок. Теперь он пригодился и Ольге.
Стоя за дверью, она услышала шаги. Неторопливые, тяжелые шаги. Потом толчок в дверь. Один. Другой. И все тот с хрипотой голос, злобно произнес:
– Открой, сучара. Ведь хуже будет. На куски тебя разрежу, как селедку.
Тут же с той стороны двери, послышались два приглушенных хлопка, и две пули пробили дверь насквозь, образовав в ней два отверстия.
– Открой! Ну, погоди, шалава. Я тебя изуродую, как бог черепаху, – пообещал голос за дверью. И тут же опять послышалось еще два приглушенных хлопка. А в двери появилось еще пара отверстий.
– Уходите. Прошу вас. Ну что я вам плохого сделала? За что вы хотите меня убить? – Ольга заплакала, видя как под мощными ударами, дверь содрогается вместе с косяком. И того и гляди вывалится. Кажется, тот псих усердствует, колотя в нее ногой. А раз так, стоять здесь и терять драгоценное время, отведенное ей для спасения, просто не допустимо. Разумнее, выскочить на балкон и поднять шум. Возможно, это остановит психа. Кому-то же должна придти в голову мысль, вызвать милицию.
Ольга выбежала на балкон и закричала, при этом, отчаянно размахая руками, стараясь привлечь хоть чье-то внимание. Ее положение осложнялось тем, что совсем рядом, в каких-то пятидесяти метрах от дома проходила ветка открытого метро, и поезда с грохотом то выскакивали из туннеля, то ныряли опять в него. Для жильцов дома, в котором Ольга снимала квартиру, это создавало огромные неудобства. Зато квартира здесь стоила намного дешевле. Поначалу, это неприятное соседство даже радовало. Но лишних денег у нее не было, на дорогую жилплощадь. А шум что? К нему и привыкнуть можно. Ольга привыкла, иногда даже спала с открытым балконом. Но сейчас… сейчас метро играло роковую роль в ее судьбе. Из-за шума поездов ее никто не слышал.