– На каком этаже вы живете?– неожиданно спросил Орлов.
– На четвертом. А что?– удивилась Калгашкина.
– По жеребьевке вытянули?
– Нет, сама выбирала. Как член правления.
– Так,– постучал авторучкой по столу следователь. Я видел, что теперь удивлен он: это были неизвестные нам сведения.– Значит, члены жилищно-строительного кооператива "Салют" ввели вас в правление…– произнес Орлов.
Калгашкина кивнула.
– Когда?
– Ну, когда…– несколько замялась заведующая магазином.– Дату я не запомнила…
Следователь Орлов тут же отправился в правление ЖСК "Салют". И вернулся оттуда со всеми его протоколами. Успел он допросить и председателя правления Николая Николаевича Щербакова.
– Кажется, ниточка прослеживается, Захар Петрович,– не сумев сдержать торжествующего вида, начал Анатолий Васильевич, кладя на мой стол папки с бумагами.– Во-первых, ни в одном из протоколов общих собраний членов ЖСК не значится, что Калгашкина избиралась членом правления.
– Выходит, опять солгала?
– Нет. Председатель правления Щербаков сказал, что они, то есть члены правления, ввели Калгашкину вместо Карапетяна… Помните, он выбыл из ЖСК, а его квартиру дали Калгашкиной.
Я кивнул. А следователь продолжал:
– Щербаков говорит: пожалуйста, есть протокол заседания правления.– Следователь открыл папку и нашел нужный документ.– Послушайте: "Заслушано сообщение председателя ЖСК "Салют" Щербакова Н. Н. о рекомендации жилищного управления Зорянского городского исполнительного комитета Совета народных депутатов ввести в состав правления товарищей Калгашкину И. А. и Тараданкина К. П.
Постановили: ввести в состав правления ЖСК "Салют" Калгашкину И. А. вместо выбывшего члена правления и члена ЖСК Карапетяна…"
– Но это же незаконно,– сказал я.– Членов правления ЖСК может избирать только общее собрание.
– То же самое я сказал Щербакову. А он мне: но ведь Калгашкину и Тараданкина рекомендовало горжилуправление. Сам Дроздов.
– Дроздов? – переспросил я.
– Вот именно. Сам начальник горжилуправления,– подтвердил Орлов.– Но, понимаете, Захар Петрович, я пересмотрел все протоколы заседаний правления ЖСК во время строительства дома. Ни на одном не присутствовали ни Калгашкина, ни Тараданкин.
– А кто такой Тараданкин?
– Щербаков говорит, его взяли в правление для подкрепления. И как представителя рабочего класса. А то все служащие…
– Для подкрепления? – переспросил я.
– Да.
– Но ведь он во время стройки ни разу не был на заседаниях,– удивился я.
– Я задал Щербакову этот же вопрос. Он замялся. И опять за свое: горжилуправление рекомендовало, настаивало…
– Настаивало? Даже так? Поинтересуйтесь личностью Тараданкина.
– Хорошо,– кивнул следователь.– Так что Дроздов проявил тут пока непонятную настойчивость.
– Мне он говорил совершенно другое… У вас все?
– Нет, помните, Калгашкина упомянула тут некоего Корнеева? Ну, доброго старичка-пенсионера?
– Который присоветовал ей вступить в трехкомнатную?– вспомнил я.
– Вот-вот. Так этот Корнеев Геннадий Ефимович осуществлял технадзор за строительством дома ЖСК "Салют".
Следователь отыскал в папке и показал мне документ, вернее, трудовое соглашение, по которому ЖСК "Салют" принимал на себя обязательство ежемесячно выплачивать сто пятьдесят рублей Корнееву Г. Е. за осуществление им технического надзора за строительством дома. Всего им было получено тысяча пятьсот рублей.
– Он что, строитель?– поинтересовался я.– Есть диплом? Или практик?
– Бухгалтер.
– Как же так? – удивился я.– Ведь для того, чтобы осуществлять надзор, нужны соответствующее образование и опыт.
– Щербаков говорит, что Корнеев толковый мужик. Работал долгое время бухгалтером ЖЭКа…
– Насколько я понимаю, бухгалтерия – одно, а строительство – другое. Технадзор есть технадзор. Тут следует разбираться в строительстве, а не в дебете-кредите.
– Порекомендовали,– усмехнулся Орлов.
– Кто?
– Дроздов.
– Опять Дроздов! – не выдержал я.
– Вот именно, Захар Петрович. Считаю, что его надо допросить.
На следующее утро, как только пришел на работу, в кабинете раздался телефонный звонок. Звонил председатель горисполкома Лазарев.
– Захар Петрович,– сказал он раздраженно,– по-моему, существуют какие-то джентльменские нормы отношений…
– Разумеется,– ответил я спокойно, догадываясь, что обеспокоило председателя.
– Если вам нужны какие-то разъяснения от нашего ответственного работника, можно ведь снять трубку и поговорить. Нельзя же подрывать авторитет…
– Вы о чем?
– О Валерии Семеновиче Дроздове. Ему прислали повестку явиться в прокуратуру. Почтой, на дом. Это уж, по-моему, сверх всякой меры! Призовите, пожалуйста, вашего следователя к порядку…
– Не понимаю вашего раздражения. Я в действиях следователя не вижу нарушения. Все по закону…
Ответ, как мне показалось, не удовлетворил председателя горисполкома.
Я вызвал Орлова. У него в это время был инспектор ОБХСС Фадеев, и они зашли вместе.
– Интересные сведения получил Владимир Гордеевич о Калгашкиной,– сказал Орлов.
Он посмотрел на старшего лейтенанта, как бы предоставляя ему слово.
– Можно?– на всякий случай спросил тот.
– Конечно, конечно.
– Я уже докладывал своему начальству. А теперь вот вам… Итак, по порядку.– Фадеев раскрыл блокнот.– Установлено, что приблизительно месяц назад на нашем рынке некто по фамилии Глушко торговал апельсинами. Такой чернявый, с усами. Говорят, похож на грузина… Его же видели в доме ЖСК "Салют". Жил некоторое время у Калгашкиной.
– Помните, Юра Бобошко говорил, что у Ирины Алексеевны появился новый, очередной муж в кавычках, грузин? – напомнил Орлов.
– Помню, конечно,– ответил я.
– Мы стали выяснять,– продолжал инспектор ОБХСС.– В то же время по документам магазина "Овощи-фрукты", где заведующая Калгашкина, было получено две тонны марокканских апельсинов. Но в продажу они не поступали. Это подтвердили работники магазина – грузчик и уборщица.– Владимир Гордеевич отложил блокнот.– Я думаю, грузчика и продавца заменил этот самый Глушко. Но не в магазине, а на рынке. Действительно, никто из жителей микрорайона апельсинов в магазине не видел. А на рынке в то время были. И кто продавал? Глушко.
– А что говорит Калгашкина?-спросил я.
– Мы еще по этому поводу не беседовали,– ответил Фадеев.– Однако ей трудно будет оправдаться. В день отпуска апельсинов с базы, а также на другой и третий день она не была на работе. Взяла бюллетень. Но на самом деле, как установлено, ездила в дом отдыха в Светлоборск… Тогда я вызвал врача, который дал бюллетень. Та расплакалась и тут же призналась, что больничный у нее просила сама Калгашкина. И врач прямо в магазине выписала ей бюллетень…
– За что же она так благоволит к Калгашкиной?– поинтересовался я.
– Все то же, Захар Петрович. Виноградик получше, помидоры посвежее,– повторил старший лейтенант слова Ирины Алексеевны.
– Да,– вздохнул Орлов,– продавать совесть врача за килограмм помидоров.
– Уж так просила не доводить до сведения руководства поликлиники,– сказал Фадеев.– Сынишка, мол, у нее болеет, витамины нужны. Вот и попутал бес…
– Теперь прикиньте, Захар Петрович,– сказал следователь,– какой барыш они получили от этой сделки! Глушко продавал апельсины по шесть рублей, не так ли?– посмотрел он на старшего лейтенанта.
– По шесть.
– А розничная цена в магазине два рубля. Две тысячи килограммов помножить на четыре… Восемь тысяч рублей,– подсчитал Орлов.
– У нас есть сведения, что Калгашкина грела руки не только на апельсинах,– сказал инспектор ОБХСС.– И эти сведения мы сейчас проверяем.
– А Глушко? – поинтересовался я.
– Ищем голубчика. Уже есть кое-какие успехи…
Следователь посмотрел на часы.
– Извините, Захар Петрович, у меня сейчас допрос Дроздова… Присутствовать не желаете?
– Хочу,– сказал я.– Тем более, в большой обиде он, что повесткой вызвали.
– А как же еще? Дипкурьером? – усмехнулся Орлов.
Дроздов явился в кабинет следователя с недовольным лицом, но, увидев меня, поздоровался довольно вежливо. Однако не скрывал, что процедура заполнения сведений в бланке протокола допроса ему неприятна.
– Валерий Семенович,– начал Орлов,– вы подписывали Калгашкиной ордер на вселение в квартиру ЖСК "Салют"?
– Как и многим сотням новоселов в нашем городе… И всегда радуюсь, что люди получают новые квартиры,– ответил Дроздов.– Дай бог многим такой праздник.
– На каком основании вы выдали ордер Калгашкиной на трехкомнатную квартиру?– продолжал следователь.
– На основании решения горисполкома… А исполком исходил из того, что у Калгашкиной в семье было четыре человека… И если кое-кто идет на подлог, то пусть сам и отвечает за этот самый подлог… Или вы со мной не согласны, товарищ следователь? – посмотрел он на Орлова.
– В протоколах общих собраний членов ЖСК "Салют" есть только решение о принятии заявления Калгашкиной на однокомнатную квартиру,– продолжал Орлов спокойно.– И вдруг она получает трехкомнатную… Вы должны были знать, что это незаконно.
– Почему? – воскликнул Дроздов.
– А потому, что общее собрание членов ЖСК решения о предоставлении Калгашкиной трехкомнатной квартиры не принимало. Выходит, что вы, не проверив, поставили свою подпись.
– Лично я смотрю и подписываю документы, которые готовит и проверяет инспектор управления. Вот у нее и спрашивайте, почему мне подсунули эту липу! – приподнявшись со стула, выпалил Дроздов.– Я не могу контролировать каждую бумажку! Физически не в состоянии! Через мои руки их тысячи проходит! Или прикажете бросить все дела и заниматься только тем, что проверять каждое сведение, каждую буковку? Зачем, простите, тогда инспектора?
Забегая вперед, скажу, что следователь Орлов допросил инспектора горжилуправления, которая готовила документы по ЖСК "Салют". По ее словам, она дважды напоминала Дроздову, что по поводу выделения Калгашкиной трехкомнатной квартиры нет решения общего собрания членов кооператива. Начальник горжилуправления сказал, что такое решение будет. И что просьбу Калгашкиной о предоставлении трехкомнатной квартиры поддерживают "сверху".
– Хорошо,– спокойно выслушав тираду Дроздова, сказал Орлов.– Пойдем дальше… Вы знали, что Калгашкина и Тараданкин незаконно вошли в состав правления ЖСК "Салют"?
– Понятия не имею,– резко ответил Дроздов.– И вообще такими вопросами, кто вошел, а кто вышел из правления, не занимаюсь. Или, по-вашему, это тоже дело начальника горжилуправления?
– Не знаю, но, судя по тому, что вы рекомендовали Калгашкину и Тараданкина…
– Чушь! Никого я не рекомендовал. Вы же отлично знаете: это решает общее собрание членов кооператива самостоятельно.
– И Корнеева осуществлять технадзор за строительством дома вы тоже не рекомендовали?– спросил Орлов с явным раздражением.
– Нет, не рекомендовал! Может быть, вы еще скажете, что я советовал, какие клеить обои, какие сиденья ставить на унитазы – деревянные или пластмассовые?!
Видя, что обстановка, мягко выражаясь, накалилась, я спросил у Дроздова:
– Валерий Семенович, а кем вам приходится Корнеев?
Инспектор ОБХСС Фадеев уже успел выяснить, что они состоят в каком-то родстве.
– Какой Корнеев? – обернулся ко мне начальник горжилуправления.
– Геннадий Ефимович.
– Дядя жены… А что?
И все же я сделал замечание Анатолию Васильевичу, когда разгневанный Дроздов покинул кабинет следователя.
– Надо сдерживать свои эмоции…
– Но почему?– удивился Орлов.– Потому что ответственный работник?
– Кто бы ни был… Вы должны всегда оставаться спокойным и объективным.
– Так ведь он нахально врет. И про Калгашкину с Тараданкиным, и про Корнеева…
– А это еще не доказано. Может быть, неправду говорил Щербаков, председатель правления ЖСК "Салют"…
– Уверен, Дроздов помчался сейчас к нему,– продолжал горячиться следователь.
– Вполне возможно…
– Простите, Захар Петрович,– следователь схватил трубку телефона, набрал номер.– Володя?… Да, я… Понимаешь, по-моему, Дроздов сейчас направился к Щербакову… Да, умница, понял правильно. Действуй… Потом сразу позвони.– Он положил трубку.– Это я Фадееву…
– Догадался.
– Да, Захар Петрович, вы, наверное, правы. Зря я резко с Дроздовым. Выдал себя, да?
– Не в этом дело…
– Вот я думаю: а вдруг он не к Щербакову, а к Корнееву? Как же быть? Может, Корнеева срочно вызвать сюда?
– По-моему, лучше вам самому к нему поехать…
Орлов отправился к родственнику начальника горжилуправления домой.
Мне же пришлось по неотложному делу выехать из города. Так что доложил мне Орлов о ходе расследования только на следующий день.
– А я был прав: Дроздов действительно отсюда прямиком к Щербакову. Набросился на бедного председателя правления, требовал нигде и ни при каких обстоятельствах не упоминать его имени… А Щербаков, кажется, тоже разозлился. Говорит, что не желает быть козлом отпущения…
– В каких таких грехах?
– Есть, Захар Петрович, есть грехи. И серьезные. Вот вам протокол допроса Корнеева. Перепугался так, что все выложил.
Бухгалтер-пенсионер дал следующие показания:
"По существу дела могу сообщить: последние три года я часто болел, несколько раз лежал в больнице с гипертонией. Болезнь всегда-дополнительные расходы. Я обратился полтора года тому назад к своему родственнику, мужу моей племянницы В. С. Дроздову с просьбой одолжить на время сто рублей. В ответ Дроздов сделал мне предложение: по его рекомендации я буду зачислен инженером по технадзору строительства дома ЖСК "Салют" за сто пятьдесят рублей в месяц. Он поставил условие: половину отдавать ему. Принимая во внимание мое нелегкое материальное положение, я согласился. Правда, сказал Дроздову, что в строительстве ничего не понимаю. Дроздов заверил меня, что инженерных знаний и не потребуется, нужно изредка появляться на стройке, и все. Так оно и было. В общей сложности я получил от ЖСК "Салют" 1500 рублей. Из них половину передал Дроздову…"
– Понимаете, это же взятка от ЖСК! – воскликнул Орлов, который внимательно следил за мной.– Взятка в рассрочку!
Я продолжил читать протокол допроса.
"Вопрос: Вы знаете Ирину Алексеевну Калгашкину?
Ответ: Завмагазином "Овощи-фрукты"? А как же, знаю. Она жила в доме, который относился к ЖЭКу, где я работал бухгалтером.
Вопрос: Какие у вас с ней были отношения?
Ответ: А какие у нас могут быть отношения? Стар я уже, чтобы поглядывать на таких молодых женщин… Просто были знакомы. Она ко мне со всей душой. Позвонит, бывало: зайдите, Геннадий Ефимович, я вам черешни оставила. Или еще там что. Ну, идешь. Она, конечно, самое лучшее выберет.
Вопрос: А сверх установленной цены брала что-нибудь?
Ответ: Ни боже мой. Но ведь надо как-то на заботу ответить. Вот и покупал ей духи к Восьмому марта. Рублей за девять-десять…
Вопрос: И она принимала подарки?
Ответ: Тогда принимала. Ну, когда в коммунальной квартире жила.
Вопрос: А теперь?
Ответ: Теперь – нет.
Вопрос: Почему же?
Ответ: Из уважения, наверное.
Вопрос: А может быть, потому, что и так чувствует себя обязанной вам?"
– Вот тут он и струхнул,– снова прокомментировал следователь.– Я понял, что попал в самую точку. И, как говорится, начал наступление.
"Вопрос: Вы ей, кажется, порекомендовали подать заявление на получение в том же ЖСК "Салют" трехкомнатной квартиры?
Ответ: Что-то не помню такого…
Вопрос: Постарайтесь припомнить. Калгашкина сказала, что именно вы посоветовали… Было такое?
Ответ: Да, что-то в этом роде…
Вопрос: И за что же вы к ней были так внимательны, Геннадий Ефимович?
Ответ: Из уважения. Да и жалко ее: бабенка хорошая, душевная, а вот семью никак завести не может.
Вопрос: У нас другие сведения, Геннадий Ефимович… Трехкомнатную квартиру Калгашкина получила нечестным способом. Помимо пяти тысяч паевого взноса она заплатила еще столько же, то есть пять тысяч рублей. Кому и когда, не знаете?
Ответ: Нет.
Вопрос: А Бабаеву вы говорили, что знаете, кому надо дать, чтобы получить квартиру побольше. И даже брались посодействовать. Не так ли?
Ответ: Не мог я такое предлагать. Если и помогал кому в ЖСК, так это отнести-принести документы. Ведь зарплату получал, а дела как бы никакого. Попросит меня кто-нибудь: занеси, мол, Геннадий Ефимович, справки или другие бумаги. Почему не занести? Я пенсионер, времени сколько угодно…
Вопрос: И куда вы носили?
Ответ: В строительно-монтажное управление, горэлектросеть… Да мало ли…
Вопрос: А в горжилуправление? Дроздову?
Ответ: Носил, а как же. Сколько раз.
Вопрос: И это действительно были документы?
Ответ: А почем знаю. Дадут мне заклеенный пакет, не буду же я вскрывать…
Вопрос: Дроздову носили пакеты только на работу?
Ответ: Иной раз и домой. Бывал же у него по-родственному.
Вопрос: От кого именно носили Дроздову?
Ответ: От Щербакова, председателя ЖСК "Салют".
Вопрос: Еще от кого?
Ответ: Всех не упомнишь.
Вопрос: Калгашкина передавала что-нибудь через вас Дроздову?
Ответ: Было как-то.
Вопрос: Когда и что?
Ответ: Да в начале восемьдесят первого года, кажется, в марте, Калгашкина попросила передать Валерию Семеновичу сверток.
Вопрос: А что, по-вашему, было в нем?
Ответ: Книга. Я сам видел, когда он развернул сверток.
Вопрос: И Дроздов принял этот подарок?
Ответ: На следующий день вернул. Попросил снова отдать Калгашкиной. И при этом добавил: "Пусть она обратится к Щербакову, тот все сделает…"
Протокол допроса неожиданно обрывался. Я вопросительно посмотрел на следователя.
– Понимаете, Захар Петрович, у этого Корнеева случился приступ. Наверное, переволновался очень. Схватился за сердце, побелел. Я вызвал "скорую помощь". Померили давление – жутко высокое. Хлопотали над стариком минут сорок. Увезли в больницу.
– Но ведь это нельзя считать документом,– показал я на протокол.– Корнеев не прочел, не расписался…
– А вдруг у человека инфаркт? Не буду же я требовать у него в таком состоянии подпись…
– Верно,– кивнул я.– Действительно, ничего тут не поделаешь.
– Но какие важные сведения! Во-первых, Дроздов связан с Щербаковым, председателем ЖСК "Салют". В этом я теперь не сомневаюсь. Потому что договор с Корнеевым о технадзоре за строительством дома – это липа, а вернее, форма взятки. И не Корнееву, а самому Дроздову. Во-вторых, обратите внимание: Калгашкина передала сверток Дроздову через Корнеева в марте 1981 года. Именно тогда ее провели в члены правления кооператива и затем поставили в список на получение трехкомнатной квартиры.
– Корнеев говорит, она передала только книгу.