- Мотивах для бегства? Он скоро должен был попасться. Мотивы для кражи? Думаю, политические. Скорее всего, он в течение нескольких лет перенаправлял денежные потоки таким образом, чтобы они в конце концов дошли до революционной группы, возможно заинтересованной в отделении штата Сан-Паулу и провозглашении его независимым государством. Возможно, он был известен этой группе под именем Саси.
- Нет, - перебил он меня. - Саси он никогда не был.
- Пусть так, - продолжил я. - Он потерял интерес к движению, когда обстановка стала слишком неспокойной. Сбежал, прихватив документы, касающиеся его тайных сделок, попытался обналичить большую сумму денег, скрылся и решил купить безопасность в обмен на данные о людях, местах и действиях, которые могли бы практически уничтожить революционное движение и, возможно, привести к расчленению "Бассенрата".
- А также вызвать затруднения у федерального правительства, если возникнет возможность передать эти данные организации другой страны, достаточно могущественной, как та, которую представляете вы, - закончил он за меня. - Это сделало бы его первостатейным негодяем? Если бы он предал своего работодателя, правительство и товарищей по оружию? Взамен на что? Безопасность и деньги, которые он смог бы оставить себе?
- Предпочитаю воздержаться от оценки, - сказал я.
- Очень по-христиански, - хмыкнул он. - Вы знаете, что у меня был брат, священник?
- Да. Я заметил, что вы употребили прошедшее время.
- Недавно он умер. Я уверен, вы знали об этом.
- Да. В Мадриде.
- В Лиссабоне.
- Прошу прощения.
- Судя по всему, вы считаете, что я скоро к нему присоединюсь?
- Скажем так: на вашем месте я бы не стал начинать читать толстый роман. Впрочем, и тонкий тоже не стоит. Возможно, даже и короткий рассказ.
Он удивленно поднял бровь.
- Правда? - спросил он. - Я удивлен. Вы проделали такой длинный путь для того, чтобы получить нечто очень вам нужное. Должны были бы предложить что-нибудь взамен. Минуту назад вы говорили о безопасности. А теперь говорите о ней как о не имеющемся в наличии товаре. Я ожидал услышать от вас хотя бы просьбу о безопасном вывозе из страны, документах на другое имя, телохранителях, социальном обеспечении, медицинской страховке, жизни после смерти.
- Таковы ваши условия?
- Нет, просто размышляю. Если не можете предложить ничего из перечисленного выше, тогда что же у вас есть?
- Ничего определенного, - сказал я. - Знаю, что деньгами вас не заинтересуешь. Навскидку я бы сказал, что именно вы, а не я нуждаетесь в гарантиях безопасности. Но следует учитывать превратности судьбы, и вы, конечно, должны понимать: гарантировать что-либо возможно лишь в разумных пределах. Я решил, что мне проще прийти к вам и спросить, чего вы хотите. Так чего же вы хотите?
- Прежде чем мы начнем это обсуждать, я хотел бы объяснить некоторые свои поступки.
- Перед нами вы можете не оправдываться.
- Это не оправдание, скорее надежда на то, что ваше агентство найдет информацию достаточно важной для оценки моей просьбы.
- В чем заключается ваша просьба?
- Давайте по порядку. Начнем с того, что служащий сам оказался обманутым. Он всегда был идеалистом, таковым и остался. Он верил, что одной из главных целей группы, которую он финансировал, является помощь людям, подобным тем, которые нас окружают здесь. Он верил, что помощь доходит к тем, кто в ней нуждается. Да, звучит несколько наивно. Но уж такой он был человек. Возьмите несправедливость, которая некогда проявлялась по отношению к индейцам на вашем континенте, и умножьте ее по меньшей мере на десять. Коренное население постоянно страдает от неофициальной политики, направленной на уничтожение. Для индейцев было бы лучше, если бы их просто оставили в покое. Однако это исключено. Можно было бы обеспечить достаточное медицинское обслуживание, образование, средства более адекватной защиты их прав. Служба охраны индейцев пытается дать все это, но ей не хватает ни кадров, ни средств. Кроме того, ее программы явно недостаточно. Пытаются помочь некоторые миссионеры, но им взамен требуются души и умы. Церковь обладает слишком большим влиянием в этой стране. Частные благотворительные организации не знают, что делать, даже если их удается заинтересовать данной проблемой.
Он замолчал, прищурился, собираясь с мыслями.
- Ваше дело, верить или не верить, но меня действительно заботит их судьба. Не хочу сказать, что они - единственное в этом мире угнетаемое меньшинство. Бог свидетель, рабочие на севере тоже влачат жалкое существование. Правительство молчит, потому что землевладельцы чрезвычайно могущественны, а Церковь знай твердит рабочим, что они должны смириться со своей участью. Проклятье! Церковь завладела их душами, а землевладельцы - их задницами. Не хочу даже упоминать о том, как люди живут в фавелах. Может быть, вы читали "Дитя тьмы". Индейцы отдалены от цивилизации гораздо в большей степени, чем персонажи этой книги. Представьте, витаминные таблетки вызывают у них страшные болезни, потому что их пища очень отличается от пищи цивилизованных людей. Мы должны относиться к ним как к другому виду, если хотим, чтобы они выжили. Нельзя закрывать глаза на эту проблему, нужно ее решать. Но действовать следует крайне осторожно. В данный момент ничего подобного не происходит. Служащий конторы думал, что обеспечиваемые им деньги помогают решать эту проблему, и очень рассердился, узнав, что это не так. Разве трудно понять, почему он отказался поддерживать движение?
- Нет. Трудно понять, почему он не догадался об этом раньше.
- Его обманули, - сказал он. - Он не первый, кого обманули те, кому он доверял.
- Да, - согласился я. - И это доказал пример фонда "Бассенрат".
- Вор не имеет морального права негодовать, если у него обчистили карманы.
- О?
- Вряд ли можно найти более нечестную компанию, чем "Бассенрат", - заявил он. - Возможно, при слове "фонд" у вас возникает представление об организации, которая раздает субсидии на исследования, способствует развитию искусства, занимается благотворительной деятельностью. На самом деле это конгломерат, контролирующий очень многие сферы бизнеса, некоторые - законные, другие - нет. Ключевым словом является "движение". Нужно только обеспечивать непрерывный поток капиталов между достаточным числом юридических лиц, и скоро станет практически невозможно определить, куда, когда и какая именно сумма переведена. В разных местах действуют разные методы бухгалтерского учета, установлены несовпадающие рамки финансового года - все это также может служить инструментами для махинаций. Можно делать фиктивные вложения в разные предприятия, а можно и запускать эту процедуру вспять, организуя отток якобы сомнительных инвестиций.
- Систему изобрел служащий конторы?
- Всего лишь обнаружил ее однажды на пороге, слабую, смущенную, заплаканную. Почувствовал к ней расположение, подкормил, обеспечил ей образование, довел до состояния ответственной зрелости.
- Затем он взял на себя задачу извлечения собственной выгоды?
- Правильно сказано. Он сделал это, когда понял, что его детище связалось с подозрительной компанией.
- С революционным движением? Оно финансировалось таким образом?
- Да, в основном.
- Трудно поверить, что всем этим занимался один скромный служащий.
- Я и не думал уверять вас в этом. Он был обычным техническим специалистом. Ощутимую поддержку оказывал директорат. "Бассенрат" должна была стать главной экономической организацией в новом государстве.
- И у федерального правительства ни разу не возникло подозрений?
- Мы предоставляли красивые финансовые отчеты, платили налоги, чего не скажешь о многих других компаниях. Кроме того, государственные служащие и политики чрезвычайно падки на щедрые подношения. Конечная цель компании "Бассенрат" никогда не подвергалась сомнению. Никто ни разу не догадался о связи с движением.
- Что должно было произойти потом?
- Большая часть штата Мату-Гросу становится протекторатом, индейцы переходят под нашу опеку. А пока этого не случилось, мы были обязаны заботиться о них. Совсем недавно я узнал, что ничего подобного не происходило. Дальнейшее расследование позволило мне сделать вывод, что и намерений делать что-либо в этом направлении не было. Нас просто приманивали обещаниями.
- Поэтому вы решили уничтожить и "Бассенрат", и движение?
- Именно так.
- Почему не сообщили обо всем федеральному правительству?
Он покачал головой:
- "Бассенрат" обладает слишком большой властью в этой стране. Фонд способен надавить на человека, возможно, даже ликвидировать его. Сильнее можно надавить только из-за границы. Если бы Соединенные Штаты почувствовали, что их интересам в Бразилии угрожает движение и "Бассенрат", они, несомненно, приняли бы меры. Это показалось мне наилучшим решением проблемы.
- Понятно, - сказал я. - А какое отношение ко всему этому имеет Ватикан?
Он опустил взгляд и долго молчал.
- Как много вам удалось выяснить? - спросил он.
- Я знаю, что сумма, которую ваш брат сумел перевести одному сомнительному предприятию в этой стране, составляет около трех миллионов долларов. Знаю, что вы связаны с этим предприятием. Интересно, знал ли он - и до какой степени, - что здесь на самом деле происходило.
- Он тоже выступал в защиту жертв несправедливости, то есть индейцев. Но мотивы его в огромной степени определялись все возрастающим недовольством Церковью. Ее финансовая деятельность в этой стране печально известна, она не раз теряла деньги из-за своих деловых связей. Я думаю, он решил, что может таким образом добиться компенсации.
- Не слишком ли большая компенсация для тех, кого больше нет с нами и кого уже не вернуть?
Он пожал плечами:
- Последствия первоначальных ошибок чувствуются и сейчас. В связи с тем, что моего брата тоже больше нет с нами, я считаю бесполезным задерживаться на мотивах его поступков.
- Но их последствия тоже никуда не делись.
- Верно, - улыбнулся он. - Но это дело касается только меня и Рима. Я намереваюсь вернуть эту… ссуду. Возможно, с процентами. В вашей стране есть разбогатевшие на нефти индейцы. Эта местность богата другими ресурсами. Если они будут разрабатываться, прибыль должны получать истинные владельцы, кстати отличающиеся честностью. Если деньги Ватикана распределить в виде займов на цели развития, эти люди вернут их, когда смогут. Кстати, вы не согласитесь представлять в США интересы местных художников?
- Возможно, - ответил я, чуть подумав.
- Вот это действительно хорошо. Я покажу некоторые произведения, прежде чем вы уйдете. А вот и ваш завтрак.
В хижину, откинув полог, вошел Йом с подносом, на котором лежали несколько рыбин и разнообразные фрукты. Он поставил поднос на скамейку, улыбнулся и вышел.
- Вы не присоединитесь ко мне? - спросил я.
- Нет, я уже поел, - сказал он. - Не обращайте на меня внимания.
Он разлил кофе по чашкам. Еда была превосходной, я был голоден, поэтому набросился на нее.
Закончив, вздохнул и отодвинул поднос. Пока я ел, он не произнес ни слова.
- Спасибо, - сказал я, встав на ноги.
Прошелся по хижине и налил себе и ему еще по чашке кофе.
Сел на скамью, закурил. Решил подождать, когда он заговорит снова. Задумался о том, где в данный момент может находиться Моралес со своей бандой. Никак не мог решить, должен ли я предупредить Эмиля.
- Теперь вы знаете, почему он решил действовать против своего работодателя, своих товарищей, своей страны.
- Да, - кивнул я. - Теперь мне в какой-то степени ясно, в чем дело. Однако вы сказали, что ваш рассказ станет лишь преамбулой к разговору о цене за материалы. Вы готовы ее обсудить?
Он кивнул:
- Прежде всего мне нужен иммунитет от судебного преследования.
- Боюсь, я не в силах вам это гарантировать.
- Чепуха, - возразил он. - Ваши люди будут диктовать моему правительству условия на основании предоставленной мной информации. Легко смогут добавить и это.
- Я хотел сказать, что не имею права говорить от лица моих начальников, потому что сам не обладаю достаточными полномочиями.
- Тогда дайте мне слово, что поставите их в известность: это мое условие передачи документов. У них не будет оснований не выполнить его, ведь они же получат то, что хотели.
- Хорошо, я передам вашу просьбу и добавлю свои собственные рекомендации.
- Согласен, - сказал он. - Во-вторых, в связи с тем, что мое правительство поставит "Бассенрат" в весьма неловкое положение, я хочу, чтобы они использовали это влияние и убедили организацию не пытаться мне отомстить.
- Это дело, как мне кажется, относится исключительно к компетенции вашего правительства и фонда.
- Не будьте так наивны. Если их можно заставить сделать одно, они сделают и другое.
- Снова пообещать, что я попытаюсь договориться?
- Это самое лучшее, на что вы способны в данной ситуации. Вынужден согласиться.
- Даю слово. А как насчет ваших соратников?
- В этом вопросе вы помочь мне бессильны, я сам с ними договорюсь. Это моя проблема.
- Хорошо. Что-нибудь еще?
- Да. Я хочу, чтобы еще одна группа оставила меня в покое.
- Какая именно?
- Ваша организация. Мне будет очень жаль, если понадобятся дальнейшие объяснения, толкования и тому подобное. Все это не входит в объем услуг. Не хочу, чтобы меня преследовали из-за каких-то мелочей.
- Ваши документы достаточно прозрачны, чтобы в них можно было разобраться без вашей помощи?
- В них есть все необходимое. Кое-что, возможно, придется пояснить, но в целом информации вполне достаточно.
- Звучит убедительно. Основной целью является уничтожение, поэтому вы рассчитываете, что это решит проблему с вашими товарищами.
- Конечно, я надеюсь, что все они будут ликвидированы. Некоторым, несомненно, удастся ускользнуть, но это, как я сказал, моя проблема.
- Значит, у вас останутся деньги, которые вы уже присвоили, и некоторая гарантия безопасности, зависящая от адекватности уничтожения движения и весомости слова вашего правительства по сравнению с моим, если вам его дадут.
- На большее я и не рассчитываю. Придется довольствоваться этим.
- Не хотел бы оказаться на вашем месте, - сказал я. - Честно говоря, мне кажется, у вас нет другого выбора, кроме как передать документы моему правительству.
- Весьма проницательно с вашей стороны, - заметил он.
- А это делает ваше положение на переговорах достаточно слабым.
- Человечество дважды получало серьезные предупреждения, правда, на другой стороне земного шара, - сказал он. - Я мог бы улучшить мои отношения с существующим режимом, если бы отдал документы этому правительству. Или, наоборот, утаил их и тем самым подтолкнул революционеров к решительным действиям. Уверен, новая страна была бы весьма признательна мне за это. Однако оба эти варианта для меня неприемлемы. Я упомянул о них просто в ответ на ваше категоричное заявление, что у меня нет другого выбора. Выбор есть. Впрочем, это не имеет значения. Думаю, вы сдержите слово, поэтому соглашение между нами можно считать заключенным.
- Сдержу и тоже так считаю.
Он встал, прошел в угол к ящику и достал оттуда небольшой совок. Подойдя к импровизированной плите, снял кофейник, кончиком совка отбросил в сторону решетку. Начал выгребать из ямы угли, прервался, чтобы раскурить трубку от одного из них. Мне казалось, что он двигается ужасно медленно, и хотелось его поторопить. Становилось тошно при мысли, что Моралес со своими людьми бродит где-то рядом и в любой момент может обнаружить поселок. Я решил все-таки предупредить Эмиля, но лишь после того, как получу документы. Да, я пообещал, что попытаюсь защитить его, и был намерен выполнить обещание. И все же следовало сначала получить документы, это было условием сделки. Я был уверен, что инстинкты выживания в джунглях у меня сохранились и при необходимости я смогу добраться до главной дороги без проводника. Правда, следовало учесть, что со мной Мария.
Он снова занялся очагом.
- А где Мария? Девушка, которая была со мной? - спросил я.
Выбросив угли, он стал копать землю.
- Здесь, рядом, - ответил он. - Я решил, что ей лучше отдохнуть, пока мы разговариваем. Длинный путь, бессонная ночь, а разговор предстоял трудный. О ней позаботятся, и на обратном пути вы встретитесь. Я не ожидал, что вас будет сопровождать женщина.
- Я тоже. Хотите сказать, что она тоже в этом поселке?
- Рядом, - повторил он, и конец совка заскрежетал, наткнувшись на что-то. - Говорите, ее зовут Мария?
В яме у него под ногами показался край кожаного чемоданчика.
- Я привез ее из Рима. Она была… подругой вашего брата.
- А, эта Мария. Он говорил о ней. Что она здесь делает?
- Долго рассказывать. Короче, она хочет отомстить тем, кто убил Клода. Ей кажется, что я их найду.
- Почему ей так кажется?
- Потому что мы познакомились много лет назад и она считает, что я смогу.
- А чем вы занимались много лет назад?
- Был преступником, - ответил я. - Кстати, а вам ничего не известно об этом убийстве?
Он извлек из ямы кожаный чемоданчик и платком начал стирать с него грязь.
- Неопровержимых фактов у меня нет, - наконец сказал он, - но я могу предложить свою версию. Мне кажется, это как-то связано с работодателем Марии.
- Со "Знаком Рыбы"? С Бруно? Каким образом?
- Либо он пронюхал об их операциях, либо им показалось, что он пронюхал и может причинить вред. Оба понятия не имели, что служат одному хозяину. Если бы я подумал об этом, то смог бы его защитить.
Выражение его лица стало жестким, взгляд - холодным. Он продолжал довольно энергично стирать грязь с чемоданчика.
- Я ничего не понимаю, - сказал я.
- Вы меня разочаровываете. Я думал, вашей организации все известно. Может быть, просто вас решили в это не посвящать. У "Знака Рыбы" есть галереи в семнадцати странах, которые занимаются законной торговлей произведениями искусств. А еще они занимаются тайными сделками с фондом "Бассенрат". Обеспечивают магистраль для перевода иностранных капиталов в эту страну. Это производится в основном преобразованием тайных зарубежных инвестиций "Бассенрата" в произведения искусства у принимающей стороны по заниженным ценам, а также перевозкой таких произведений сюда и продажей их по нормальной цене. Служащих таможни вряд ли можно считать искусствоведами. Остальную часть истории вы найдете здесь. - Он похлопал по чемоданчику.
- А ваш брат? - спросил я. - Какова его роль во всем этом?
- Понятия не имею. Я же сказал, это всего лишь догадка. Но связь есть. Эта девушка, Мария… Допустим, они решили, что он узнал об их операциях от нее и планирует шантажировать их или сообщить обо всем властям. В этом случае им ничего не оставалось, как заставить его замолчать.
- Мария знала о том, что происходит?