- Сколько? - спрашивает Знаменский, стоя в коридоре.
Звенят пересчитываемые золотые.
- Все правильно: двадцать восемь! Гражданин Лямин, - обращается Томилин к Алику, - кому принадлежат найденные монеты?
- Теще, - слышно из ванной.
Пал Палыч вопросительно поворачивается к Соне, которая успела овладеть собой.
- Я понятия не имею, что этот подонок прятал в моей ванне! - хрипло кидает она.
- Мама! - ахает Изабелла.
Соня ее игнорирует.
- Объясните, что вообще происходит?
- Ваш зять задержан при попытке продать десять золотых червонцев подпольному валютчику.
- Аферист!.. - шипит Соня. - Гадина!
- Мама! Что ты говоришь, мама?!
Все выходят из ванной. В руках у Томилина небольшая, но довольно увесистая коробка.
- Оформляйте, Николай Александрович, - говорит Знаменский.
- Что ж, - продолжает Соня, с ненавистью провожая глазами Алика, уходящего с остальными в глубь квартиры, - пусть расплачивается! Я не знаю, где он добыл золото!
- Неправда! - вскрикивает Изабелла. - Не верьте ей! Золото от папы осталось!
- Идиотка! - взвизгивает Соня, отвешивает дочери пощечину и скрывается в комнате.
- Алик не виноват! - всхлипывая, лепечет Изабелла Пал Палычу. - Ему, наверно, было очень нужно! Отпустите его, пожалуйста! Это мамины монеты, честное слово!
- Я верю вам, верю, - отвечает Пал Палыч и идет за Соней.
Она сидит в кресле, уронив голову на руки.
- Нам точно известно, Софья Рашидовна, что червонцы были куплены вашим мужем. Врать я не имею привычки - вероятно, помните… Ну, - произносит он после паузы, - и что же мы с вами будем делать?
Соня оборачивается, лицо напряжено, но уже довольно спокойно.
- А что мне предлагается делать?
- Я бы советовал добровольно выдать имеющиеся у вас ценности.
Соня осмысливает сказанное.
- Ах, доброво-ольно… - Ей здорово полегчало, расправила плечи. - Но зачем же, Пал Палыч?
- Чтобы избежать неприятностей, которыми грозит вам следствие.
- Выдать добровольно… - повторяет Соня. - Двадцать пять лет назад, Пал Палыч, вы меня убеждали: Софья Рашидовна, вы молоды и красивы, у вас есть ум, характер, пока не поздно, начните иную жизнь! Очень горячо говорили. Помните?
- Помню.
- Какой были идеалист, такой и остались. Я вот вас не послушала - и не жалею. Ничего со мной не случилось… О чем действительно жалею, так это о судьбе дочери. Почему я не сумела удержать ее от недостойного брака?! Бедная девочка! Попытайтесь доставить ей поменьше горя, Пал Палыч!
- Возможно, я остался идеалистом, Софья Рашидовна. Но я стал старше, и меня теперь трудней разжалобить. Вернемся к моему предложению.
- Выдать добровольно?.. - Она усмехается. - Допустим, я признаю, что этот подлец стащил мое имущество. Чтобы привлечь его за кражу, вам нужно мое заявление, верно? Но все-таки зять. В семье в конце концов могут быть какие-то… недоразумения… их решают за закрытой дверью.
- Но монеты - часть конфискованного имущества. Просто они остались на тот момент не найденными.
- Позвольте! Все, что подлежало конфискации, было до копейки перечислено в приговоре. Разве там записано: "А также любые ценности, обнаруженные в последующие годы"? Этого вообще в уголовном праве нет!
Знаменский хочет что-то сказать, но Соня продолжает, не переводя дыхания:
- И потом, от приговора моему мужу до сегодняшнего дня такой срок давности, который уже всякие претензии ко мне уничтожает!
- А говорите, что жили спокойно. На языке - отшлифованные формулировки. Вы готовились к подобному разговору! Не забывайте, есть такие вещи, как очная ставка, обыск. Так что еще раз - вернемся к моему предложению.
- Я должна подумать, - старается выиграть время Соня.
- Подумайте. Кстати, я вижу в квартире лишь одно спальное место. Где же ютятся молодожены?
Соня бросает на Пал Палыча острый взгляд: уже знает, не скроешь!
- Мусницкий помог пока устроить.
- По доброте сердечной?
- Да, он привязан к Изе… Когда она осиротела, не спускал ее с рук… Пусть, говорит, молодые поживут на вакантной площади до отъезда за границу.
- Алик - за границу? Не смешите, Софья Рашидовна. Он женился, чтобы выгрести ваши заначки. А наводку дала ваша портниха.
- Неправда! - вопит из коридора подслушивавшая Изабелла. - Алик меня любит! Любит!!
14
В приемной генерала даже секретаря еще нет. Пал Палыч стучит в большую двустворчатую дверь и входит в кабинет.
Генерал стоит у окна.
- Сядем, постоим?
- С удовольствием постою, товарищ генерал.
- А папку положите… Не скрою от вас, Пал Палыч, дело Мусницкого заинтересовало многих товарищей. В частности, и тех, кому, казалось бы, хватает больших забот… далеких от юриспруденции.
- Я тоже чувствую, товарищ генерал. Мусницкий твердо рассчитывает на чью-то поддержку… Если не блефует.
- Нет, не блефует. Сегодня в одиннадцать ноль-ноль я вызван… к одному из интересующихся. Вероятно, мне посоветуют "прекратить дело за малозначительностью". Спокойно, Пал Палыч, спокойно!.. Не все же нам вести следствие, надо упражняться и в дипломатии. Всем будет легче, если у человека не повернется язык это произнести. Он тогда и рассердится не на нас, а на тех, кто его втянул в такое заступничество. - Глаза генерала хитро поблескивают. - Что мы на сегодня имеем против Мусницкого?
Генерал проходит к столу и жестом предлагает Знаменскому стул.
Пал Палыч открывает папку с делом.
- Бюджет ДЭЗа, размеры ассигнований я вам докладывал, товарищ генерал.
- Да, цифры помню.
Пал Палыч обращается к следующей закладке.
- Значительная часть средств, отпущенных на капитальные ремонты в прошлом году, - четверть миллиона рублей - употреблена таким образом. Ремонт и перепланировка квартир для приближенных Мусницкого - это раз. И два - внесметная отделка дома, где живет районное руководство. В частности, фасад и холлы облицованы мрамором.
Генерал удовлетворенно кивает.
- План текущего ремонта выполнен практически на двадцать пять - тридцать процентов, но по нарядам списана вся сумма целиком и выплачена прогрессивка - якобы за перевыполнение плана. Итого, более ста тысяч рублей просто украдено. Кроме того, неиспользованные материалы сбывались "налево", у Томилина это задокументировано: краски, трубы, сотни квадратных метров оцинкованного железа. Позавчера обследовали состояние дворов…
Генерал останавливает Пал Палыча:
- Не будем загромождать картину.
- Еще только одна выразительная деталь, товарищ генерал. Пятнадцать квартир из переселенческого фонда Мусницкий постоянно сдает как личную собственность. Среди обитателей есть и темные персонажи. Но не хотелось бы это пока обнародовать, у нас с розыском намечается мероприятие…
- В курсе. Думаю, и без того достаточно, чтобы опровергнуть "малозначительность" дела. Изложите мне суть в виде короткой справки. Прямо сейчас. В десять тридцать я должен выехать, чтобы ровно в одиннадцать быть на месте.
В тот же день Пал Палыч сидит в ДЭЗе у Мусницкого.
- Половина двенадцатого, - смотрит тот на часы и улыбается.
- Да, половина двенадцатого… - Пал Палыч тоже улыбается. - Кстати, товарищ Мусницкий, почему жильцам недоступно "Положение о ДЭЗах"? Они даже не знают толком ни своих прав, ни ваших обязанностей.
- И так криков не оберешься, - лениво отвечает Мусницкий. - Дай им "Положение" - посыплются вопросы. Наш статут, например, замысловатое определение: "Несамостоятельная организация на хозрасчете". Вот вы юрист, объясните.
- Несамостоятельная? Делаете вы, по-моему, что хотите.
Появляется Томилин, делает знак Пал Палычу:
- А я за вами. Пока машина есть, быстренько поехали!
- Поедемте, товарищ Мусницкий! - встает Пал Палыч.
И только уже в машине сообщает:
- Посмотрим, в каких условиях живут люди, отселенные на время ремонта. Вот хотя бы в этом доме, - он указывает шоферу дом, где под наблюдением Томина проживают беглый расхититель и уголовник.
Возле дома уже стоят две "Волги", и что-то не нравятся они начальнику, он даже оглядывается на них, идя к подъезду.
И не зря: из машин высыпают крепкие молодые люди и нагоняют Знаменского, Томилина и Мусницкого у подъезда.
И как раз навстречу выпархивают веселые девицы.
- Дядя Макся пришел!
Мусницкий отмахивается и делает им страшные глаза, вызывая взрыв веселья.
Войдя в подъезд, Пал Палыч командует:
- Позвоним в квартиру, если спросят кто, назовете себя. А больше ни слова!
Мусницкий пожимает плечами и снова смотрит на часы. Бег минутной стрелки помогает сохранять спокойное состояние духа: наверно, уже сейчас дело приказано прекратить, а настырный следователь еще будет ему, Мусницкому, приносить публичные извинения!
Пал Палыч и Томилин приглашают его в лифт, молодые люди устремляются по лестнице, но оказываются на верхней площадке раньше, чем кабина лифта.
Давят на кнопку звонка. Мусницкого оставляют перед дверью, остальные прилипают к стенам вне видимости из квартиры.
Отпирает Томин.
- Привет домовладельцу! - громко провозглашает он и пальцем указывает Томилину на дверь расхитителя. Томилин без стука отворяет ее и предъявляет тому удостоверение. Затворившаяся дверь скрывает от нас их дальнейшее знакомство.
Тут же в переднюю выскакивает чуткий на неприятности уголовник в майке. Один из молодых людей мгновенно берет его за локти, другие быстро проникают в комнату уголовника. Некоторое время оттуда доносятся возня и галдеж.
- Проверка документов! - тем временем объявляет в передней Пал Палыч.
- Не имею! - поспешно признается Томин.
- Это ваши отселенные жильцы? - спрашивает Пал Палыч Мусницкого.
- Я не обязан каждого знать в лицо, - отрезает тот.
- Ваши документы? - Пал Палыч обращается к татуированному.
По замыслу Знаменского происходящая сцена должна быть переломным моментом в поведении Мусницкого на следствии, так что интересует его не столько уголовник, сколько реакция начальника ДЭЗа.
Уголовник прокашливается и медлит с ответом, переживая то, что творится в его комнате. Ему "на помощь" приходит Томин:
- Товарищ начальник, тут у всех только справки об освобождении. Из мест довольно отдаленных.
- На правой руке у гражданина хорошая справка, товарищ подполковник, - замечает придерживающий уголовника молодой человек.
Пал Палыч разглядывает его предплечье и читает:
- "Я, как дома, в тюрьме. А на воле - в гостях. Но на воле я гость нежеланный". Мать честная, поэзия чистой воды! Что вы в столице-то делаете, "гость нежеланный"?
В беседе с представителями органов (тем более в чинах) уголовник по мере способностей вежлив.
- Ехали мимо, в места проживания… заскочили, - смягчает он свой грубый голос. - Виноваты, подзадержались.
- Почем платили за сутки?
- Чирик.
- По десятке, - "переводит" Томин.
- Кому?
Уголовник дергает подбородком в сторону Мусницкого.
- Хозяину. С-сука! - шипит он ему. - Пришить бы тебя - и абзац!..
Томилин и группа задержания выводят из подъезда уголовника с тремя подельщиками и расхитителя. Подкатывает милицейский УАЗ, туда препровождают задержанных, сотрудники рассаживаются по "Волгам", и машины уезжают.
Вышедшие из подъезда Знаменский, Томин и Мусницкий с разными чувствами наблюдают завершение операции.
- Уже полпервого! - восклицает Мусницкий. - Мне надо срочно позвонить!
- Прошу, - говорит Томин, - в машине радиотелефон. - Он распахивает дверцу "Волги", привезшей сюда Знаменского, Томилина и Мусницкого, и переговаривается с шофером.
- А вы тут что?.. - недоумевает Мусницкий.
- На службе, - улыбается Томин и протягивает ему телефонную трубку. - Назовите городской номер, вас соединят.
Мусницкий следует инструкции Томина.
- Алло! Секретарь Михаила Самсоныча?.. Леночка, скажите: Мусницкий по срочному вопросу!
Слышен холодный женский голос:
- Михаил Самсоныч велел передать, чтобы вы его впредь не беспокоили. - Отбой, короткие гудки. Мусницкий отирает пот со лба. Пал Палыч отбирает у него трубку.
- Ведите в дом, где квартирует дочь Сони Нарзоевой. Тут ближе пешочком.
- Не пойду! - со злобой отвечает Мусницкий. - Я с вами столько времени потерял! У меня совещание!
- Вам больше нет надобности проводить совещания. Теперь беседовать с вами придется нам. Пошли!
Обмякший Мусницкий подчиняется. Они углубляются в жилой массив. Наперерез выруливает "скорая помощь". Высовывается женщина в белом халате:
- Где пятое строение? Пятое строение! Рядом яма!
- Ну же! - требует Пал Палыч ответа от Мусницкого.
- За тем корпусом налево, - протягивает руку начальник.
Они идут в том же направлении, куда уехала "скорая помощь". Вскоре видят людей, толпящихся неподалеку от дома.
- Кто-то упал в яму! - высказывает догадку Пал Палыч.
Мусницкий совсем замедляет ход.
- Федоров! - окликает он чью-то спину.
В некотором замешательстве приближается мордастая личность.
- Что там?
- Мальчик покалечился… два годика…
- Куда матери безмозглые смотрят… - довольно равнодушно начинает Мусницкий, но давится последним словом, потому что в разредившейся толпе видит свою дочь, которая вместе с кем-то помогает женщине-врачу спуститься в яму.
Страшная мысль настигает Мусницкого. Он издает мучительный, какой-то звериный рев и, шатаясь, бежит к яме, обморочно выговаривая:
- Максик… Максик… Максик…
- Его внук?! - оборачивается Пал Палыч к мордастому.
- Да нет, чужой мальчонка… - Тот провожает начальника растерянным взором.
А тем временем Мусницкий попадает в окружение возмущенных людей. Его берут в плотное кольцо, слышатся гневные выкрики. Все, что копилось годами, выплескивается сейчас на голову начальника ДЭЗа, люди свирепеют, сжимают кулаки.
Знаменский и Томин переглядываются. Пал Палыч колеблется - не пора ли вмешаться?
- Погоди, Паша, - говорит Томин. - Пусть немного послушает мнение народа!